б  он знал,  кто ты --  он вырос,
повторяя твое имя,  если его родители из  волшебного  мира -- ты же видел  в
Протекшем Тигле. Кстати, что б он там ни говорил, лучшие волшебники, которых
я  знал, были единственными волшебниками в длинном ряду  магглов -- как твоя
мать! А посмотри на ее сестрицу!
     -- Так что такое Квиддич?
     --  Это наш спорт. Волшебный спорт. Это -- ну, как футбол  у магглов --
все интересуются  Квиддичем -- игра идет  в воздухе на метлах, и там  четыре
мяча -- мне трудно объяснить правила.
     -- А что такое Слиферин и Хаффлпафф?
     -- Школьные дома.  Хогвартс подразделяется на четыре дома. Все говорят,
что Хаффлпафф потупее остальных, но...
     -- Готов поспорить, я окажусь в Хаффлпаффе, -- сказал Гарри с тоской.
     -- Уж лучше  Хаффлпафф, чем Слиферин, -- мрачно ответил Хагрид. --  Все
те, кто переметнулся на сторону темных сил, были из Слиферина. Ты-Знаешь-Кто
тоже.
     -- Вол... -- прости -- Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?
     -- Сто лет назад, -- сказал Хагрид.
     Они купили  Гарри  учебники  в  магазине,  который назывался  Флориш  и
Блоттс, где все  полки  до потолка были уставлены книгами. Здесь были  книги
величиной  с  могильную  плиту, обтянутые кожей; книги  размером  с почтовую
марку, покрытые шелком; книжки, полные загадочных знаков и книжки, в которых
не  было совсем  ничего.  Даже  Дадли,  не  читавший  никогда и  ничего,  не
отказался бы от некоторых из них.
     Хагрид  буквально оторвал Гарри от книги: Проклятья  и  Контр-проклятья
(Очаруй   друзей  и  порази   врагов  последними   карами:   Потеря   волос,
Трясучка-в-ногах,   Типун-на-язык  и   многое,   многое  другое)  профессора
Виндиктуса Виридьена.
     -- Я пытался сообразить, как наложить проклятье на Дадли.
     --  Я не говорю, что идея  плоха, но в мире магглов нельзя пользоваться
магией, кроме как в исключительных обстоятельствах, -- сказал Хагрид. -- И в
любом случае ты не сможешь пользоваться этими заклятьями, ты  должен выучить
очень многое, чтобы дойти до нужного уровня.
     Также Хагрид  не дал Гарри  купить  здоровый  золотой тигль  (в  списке
сказано: латунный), но они  приобрели отличные весы для взвешивания снадобий
и  складной бронзовый телескоп. Потом они  зашли в аптеку,  которая поражала
воображение, несмотря на жуткий запах -- смесь тухлых яиц с гнилой капустой.
На полу стояли бочки  с чем-то  склизким, по  стенам  рядами стояли банки  с
травами, сушеными  кореньями  и разноцветными порошками, с  потолка  свисали
пучки  перьев, снизки клыков и кривых когтей. Пока  Хагрид просил у человека
за  прилавком  набор  основных  ингредиентов для  снадобий, сам Гарри изучал
серебристые  рога  единорога  (двадцать  один  галеон штука)  и  миниатюрные
блестящие черные жучьи глаза (пять кнутсов горсть).
     Выйдя из аптеки, Хагрид снова сверился со списком.
     --  Осталась только  волшебная палочка -- ах да,  я ж еще не купил тебе
подарка на день рождения.
     Гарри почувствовал, что краснеет.
     -- Тебе не обязательно...
     -- Знаю, что  не обязательно. Вот что, я куплю тебе  зверюшку. Не жабу,
жабы  давно вышли из  моды, тебя засмеют. Не люблю  кошек, я от них чихаю. Я
куплю тебе сову. Все дети хотят сову, они чертовски  полезны, приносят почту
и всякое такое.
     Двадцать минут спустя они вышли из "Сов На Все Случаи", где было темно,
слышалось щелканье и хлопанье крыльев и мерцали ярко-желтые глаза. Гарри нес
большую  клетку  с прекрасной белоснежной совой, которая спала, сунув голову
под крыло.  Он  не  переставая  рассыпался  в благодарностях, заикаясь,  как
профессор Квиррелл.
     -- Да ладно тебе, -- грубовато  сказал  Хагрид. -- Навряд ли ты получал
от  Дарсли много подарков.  Теперь остался  только  Олливандер  -- волшебные
палочки Олливандера, а тебе нужна наилучшая волшебная палочка.
     Волшебная палочка... Гарри предвкушал это с самого начала.
     Последний   магазинчик   был  маленьким  и   невзрачным.   Облупившаяся
позолоченная   вывеска   над   дверью   гласила:  Олливандер:   Изготовители
оригинальных волшебных палочек  с 382 до  н.э.    Одинокая палочка лежала на
выцветшей пурпурной подушке в пыльной витрине.
     Как  только  они вошли, в глубине лавки  звякнул колокольчик. Крошечное
помещение  было  практически  пустым,  если  не считать плетеного  кресла, в
которое Хагрид уселся в ожидании. Гарри  странным образом показалось, что он
попал  в  библиотеку  с  очень строгими правилами; он проглотил все вопросы,
висевшие на  кончике  языка, и  стал  рассматривать  тысячи  узких  коробок,
аккуратно сложенных до самого потолка.  По спине отчего-то побежали мурашки.
Даже пыль и тишина здесь, казалось, были исполнены какой-то тайной магии.
     --  Добрый  день,  --  произнес тихий  голос. Гарри подпрыгнул. Хагрид,
наверное,  тоже, потому что раздался  громкий хруст  и он быстро выбрался из
плетеного кресла.
     Перед ними стоял старик, его широко раскрытые бледные глаза светились в
сумраке лавки, как две луны.
      -- Здрасте, -- неловко сказал Гарри.
     --  О да, -- произнес старик.  -- Да, да. Я думал, что скоро увижу вас.
Гарри Поттер. --  это не был вопрос. -- У  вас глаза вашей матушки. Кажется,
только вчера она стояла здесь, покупая свою первую палочку. Десять  дюймов с
четвертью, хлесткая, из ивы. Хороша для наложения чар.
     Господин Олливандер подвинулся ближе к Гарри. Гарри хотелось,  чтобы он
моргнул. Эти серебристые глаза казались страшноватыми.
     -- Ваш отец, напротив, предпочел  палочку  красного дерева. Одиннадцать
дюймов.  Устойчива.  Слегка  помощней и превосходна  для  трансфигурации.  Я
сказал, что  ваш отец выбрал ее --  на самом  деле  это, конечно же, палочка
выбирает волшебника.
     Господин Олливандер  подошел  так близко, что они  с  Гарри практически
соприкоснулись  носами. В  его  туманных  глазах  Гарри  увидел  собственное
отражение.
     -- Что же до этого...
     Олливандер дотронулся длинным, тонким пальцем до шрама на лбу Гарри.
     -- Сожалею, но я должен  сказать, что палочка, сделавшая это, была тоже
продана  мной. -- сказал он  мягко. -- Тринадцать с половиной  дюймов.  Тис.
Мощная  палочка, очень мощная, и в дурных  руках... Да, если  бы я знал, что
эта палочка натворит в мире...
     Он покачал головой и тут, к облегчению Гарри, заметил Хагрида.
     --  Рубеус!  Рубеус  Хагрид!  Как  приятно  снова  увидеть вас...  Дуб,
шестнадцать дюймов, весьма гнущаяся, не так ли?
     -- Да, сэр, так и было, сэр, -- подтвердил Хагрид.
     --  Хорошая  палочка. Но,  кажется, когда вас  исключали, ее  преломили
надвое? -- неожиданно сурово спросил мистер Олливандер.
     -- Э-э, да, оно так, да, -- сказал Хагрид, переминаясь с ноги  на ногу.
-- Хотя я сохранил кусочки, -- добавил он радостно.
     -- Но вы ими не пользуетесь? -- резко спросил Олливандер.
     -- Ох, нет, сэр, --  быстро ответил Хагрид. Гарри заметил, что во время
разговора он крепко сжимал свой зонтик.
     -- Хммм, -- протянул Олливандер, пристально  глядя на Хагрида. -- Итак,
теперь  --  мистер Потер. Посмотрим,  посмотрим, --  он вытащил  из  кармана
длинную мерную ленту  с серебряными делениями.  --  Ваша  главная  колдующая
рука?
     -- Э-э, ну, я правша, -- сказал Гарри.
     -- Протяните руку. Достаточно. -- он обмерил Гарри от плеча до кончиков
пальцев,  от локтя  до  запястья,  от колен  до  подмышек  и вокруг  головы.
Измеряя, он приговаривал:
     --  В  каждой  палочке  Олливандера   заключена  частичка   сильнейшего
магического вещества, мистер  Поттер. Мы используем волосы  единорога, перья
феникса  и  жилы дракона. Не существует двух одинаковых палочек Олливандера,
так же как не существует двух идентичных фениксов,  драконов или единорогов.
И,  разумеется,  вы  никогда не достигнете  должного результата  с  палочкой
другого волшебника.
     Гарри  вдруг  понял,  что  мерная  лента,  измеряющая  в  данный момент
расстояние между его ноздрями, делает это сама по себе. Господин Олливандерс
перемещался вдоль полок, снимая оттуда коробки.
     --  Довольно,  -- произнес он, и  мерная лента кучкой упала  на пол. --
Итак,  мистер Поттер. Попробуйте  эту. Бук  и жилы  дракона.  Девять дюймов.
Прекрасная и гибкая. Просто возьмите и взмахните.
     Гарри  взял палочку и  (чувствуя себя  довольно глупо)  помахал ею,  но
мистер Олливандер сразу же выхватил палочку из его рук.
     -- Клен и перья феникса. Семь дюймов. Довольно хлесткая. Пробуйте...
     Гарри  попробовал --  но  едва  коснулся  палочки,  как  она тоже  была
отвергнута Олливандером.
     --  Нет, нет  --  а  эта, черное  дерево и  волосы единорога, восемь  с
половиной дюймов, упругая. Давайте, давайте, пробуйте.
     Гарри  пробовал.  И пробовал.  Он не  представлял,  чего  ждет господин
Олливандер.  Гора испробованных палочек в плетеном  кресле росла все выше  и
выше,  но  чем  больше  палочек  господин Олливандер  вынимал с  полок, тем,
казалось, счастливее он становился.
     -- Непростой  клиент, а? Не волнуйтесь,  мы отыщем  нужную  комбинацию.
Где-нибудь -- может быть,  это -- почему бы и  нет -- необычное сочетание --
остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, прекрасная и податливая.
     Гарри взял палочку. Внезапно он почувствовал тепло в пальцах. Он поднял
палочку над головой, резко провел ею  вниз, рассекая пыльный воздух, и поток
красных и зеленых искр вырвался из ее конца фейерверком, отбрасывая на стены
пляшущие  блики.  Хагрид  ухнул  и хлопнул в ладоши,  а господин  Олливандер
воскликнул:
     --  Браво!  В самом  деле, да, очень хорошо. Да-да-да... Как любопытно.
Очень любопытно.
     Он уложил палочку Гарри обратно в коробку и обернул коричневой бумагой,
не переставая бормотать: "Любопытно... Любопытно..."
     -- Простите, -- спросил Гарри. -- Но что именно любопытно?
     Господин Олливандер окинул Гарри своим бледным взором.
     -- Я  помню  каждую палочку,  проданную  мной,  мистер  Поттер.  Каждую
палочку. Так случилось, что этот феникс, перо из хвоста которого заключено в
вашей  палочке, дал еще одно перо -- только одно. И в самом  деле любопытно,
что вам суждена была именно  эта палочка, в  то  время, как  ее сестра -- ее
сестра подарила вам этот шрам.
     Гарри проглотил слюну.
     -- Да, тринадцать с  половиной дюймов.  Тис.  Интересно, как происходят
такие вещи. Это палочка выбирает волшебника, не забывайте об этом. Думаю, мы
можем ожидать от вас многого,  мистер Поттер... В конце концов, Тот, Кого Не
Называют, совершал великие дела -- ужасные, но великие.
     Гарри передернуло. Он не был уверен, что ему так  уж нравится  господин
Олливандер.  Он  заплатил  за  палочку  семь  золотых  галеонов  и  господин
Олливандер проводил их из магазина поклоном.

     Послеполуденное  солнце  низко  висело  в небе,  когда  Гарри  и Хагрид
возвращались из  Диагонального проулка.  Назад  сквозь  стену,  назад  через
опустевший Протекший Тигль. Гарри вообще  не разговаривал  на обратном пути;
он  даже не замечал, сколько людей таращилось на них в метро, где они сидели
со  всеми своими странными  свертками,  со спящей совой у  Гарри на коленях.
Вверх по эскалатору, на Паддингтонский  вокзал. Гарри понял, где они, только
когда Хагрид потрепал его за плечо.
     -- У нас есть время перекусить до твоего поезда, -- сказал он.
     Он купил Гарри гамбургер,  и  они  присели на пластиковую скамью. Гарри
озирался вокруг. Все вокруг казалось ему каким-то чужим.
     -- Все считают, что я особенный, -- сказал он наконец. -- Все эти  люди
в Протекшем Тигле,  профессор  Квиррелл, господин Олливандер... Но  я совсем
ничего не знаю о магии. Как можно ожидать от меня великих дел? Я знаменит, а
сам не помню, почему. Я  не знаю, что произошло, когда Вол... -- прости -- в
смысле, когда погибли мои родители.
     Хагрид потянулся  через  стол. Под  бородой и бровями у  него пряталась
очень добрая улыбка.
     -- Не волнуйся, Гарри. Ты быстро выучишься. В  Хогвартсе все начинают с
самого начала, у тебя  отлично получится. Просто будь собой. Я знаю, что это
трудно. Ты  не как  все,  таким  всегда  нелегко.  Но  тебе  будет хорошо  в
Хогвартсе -- мне было -- и счас так, правда.
     Хагрид помог Гарри сесть в поезд, который должен был везти  его назад к
Дарсли, затем дал ему конверт.
     -- Твой  билет в Хогвартс, -- сказал  он. -- Первого сентября  -- Кингс
Кросс -- все  на билете. И если будут  проблемы с Дарсли, пошли мне письмо с
совой, она знает, как меня найти... До скорого, Гарри.
     Поезд  отошел  от станции.  Гарри  хотел  видеть  Хагрида,  пока  будет
возможно;  он встал на сиденье и прижался  носом к стеклу,  но он моргнул, и
Хагрид исчез.


Глава шестая. ПУТЕШЕСТВИЕ ОТ ПЛАТФОРМЫ НОМЕР ДЕВЯТЬ И ТРИ ЧЕТВЕРТИ




     Последний месяц, проведенный с семейством Дарсли, приятным назвать было
трудно. Правда,  Дадли  теперь  так  боялся  Гарри,  что  даже  старался  не
находиться  с  ним в одной  комнате.  Дядюшка же Вернон с тетей  Петунией не
запирали его больше в чулане, не заставляли работать по дому и не кричали на
него --  они  вообще  с  ним не разговаривали. Напуганные и разъяренные, они
вели  себя,  как  будто  Гарри  вообще  не  существовало. Хотя  это  и  было
изменением к лучшему, но через некоторое время стало действовать угнетающе.
     Гарри предпочитал оставаться в своей комнате, в компании новообретенной
совы.  Он решил  назвать  ее Гедвигой, именем, вычитанным из Истории  Магии.
Учебники вообще оказались очень интересными. Гарри валялся на кровати, читая
до поздней ночи,  а Гедвига сновала в  свое удовольствие туда и сюда  сквозь
открытое окно. Им повезло,  что тетя Петуния перестала врываться по утрам со
своим пылесосом, потому  что  Гедвига  частенько притаскивала с собою дохлых
мышей.  Каждый раз, перед  сном  Гарри  вычеркивал еще  одно число на листке
бумаги, пришпиленном к стене, считая оставшиеся до первого сентября дни.
     В последний  день  августа он решил,  что пора бы поговорить  с дядей и
тетей насчет того, как попасть завтра на вокзал Кингс Кросс. Гарри спустился
в  гостиную, где все семейство смотрело по телевизору какую-то викторину. Он
кашлянул, давая знать о себе. Дадли завопил и выскочил из комнаты.
     -- Э-э -- Дядя Вернон?
     Дядя Вернон пробурчал что-то, изображая, что слушает.
     -- Э-э -- Мне надо завтра быть на Кингс Кросс -- ехать в Хогвартс.
     Дядя Вернон снова что-то буркнул.
     -- Вы меня не подбросите?
     Бурчанье. Гарри предположил, что оно означает "да".
     -- Спасибо.
     Он  уже собирался  подняться к  себе, как вдруг дядя  Вернон  заговорил
членораздельно:
     -- Странный способ добираться до волшебной школы -- на поезде. Что, все
летающие ковры попродырявились?
     Гарри ничего не ответил.
     -- Где хоть эта школа?
     -- Не  знаю, --  сказал  Гарри,  похоже,  сам впервые  осознав это.  Он
вытащил из кармана билет, полученный от Хагрида.
     --  Мой  поезд  уходит  с  платформы  номер девять  и  три  четверти  в
одиннадцать часов, -- прочел он.
     Дядя с тетей выпучили на него глаза.
     -- С какой такой платформы?
     -- Девять и три четверти.
     --  Не  болтай  чепухи, -- сказал  дядя Вернон.  -- Нет такой платформы
девять и три четверти.
     -- Так написано в билете.
     --  Чушь  собачья.  --  сказал  дядя  Вернон.  -- Все  они  там  просто
сумасшедшие. Сам  увидишь.  Подожди только. Ладно,  мы отвезем тебя на Кингс
Кросс. Мы  все  равно собирались завтра в Лондон,  а то бы я не стал с тобой
возиться.
     --  А  зачем  вам  в  Лондон?  --  спросил  Гарри,  стараясь поддержать
дружескую беседу.
     -- Везем Дадли в  больницу, -- проворчал дядя Вернон. -- Нужно избавить
его от этого мерзкого хвоста до начала занятий в Смелтингсе.

     На следующий день Гарри проснулся в пять утра и был слишком  возбужден,
чтобы снова заснуть. Он встал и натянул джинсы, потому что ехать на  станцию
в мантии волшебника  ему не хотелось -- лучше  переодеться в поезде.  Он еще
раз  сверился  с  хогвартским  списком,   чтобы  убедиться,  что  взял   все
неоходимое, поглядел,  надежно ли  заперта Гедвига в  своей клетке,  а потом
стал  мерить шагами комнату, ожидая, пока встанут Дарсли. Двумя часами позже
его  огромный  тяжелый сундук  был  наконец загружен в машину,  тетя Петуния
уломала Дадли сесть рядом с Гарри на заднее сиденье, и они тронулись.
     На Кингс  Кросс прибыли в пол-одиннадцатого. Дядя Вернон швырнул сундук
Гарри  на  тележку и  откатил  на  станцию.  Гарри  подумал  было,  что  это
неожиданно  мило  со  стороны дяди  Вернона, но  тот  внезапно  остановился,
повернувшись к платформам с мерзкой ухмылкой на лице.
     -- Ну вот, парень, ты  приехал. Платформа девять  --  платформа десять.
Твоя должна быть где-то посредине, но, похоже, ее еще не построили, а?
     Он был, к сожалению, прав. Большая девятка висела над одной платформой,
большая десятка над другой, а между ними -- между ними не было ничего.
     "Счастливого  учебного  года  ",  --  произнес  дядя Вернон с еще более
гадкой улыбкой. Не  сказав больше ни слова, он удалился. Обернувшись,  Гарри
увидел, как Дарсли  отъезжают  на своей машине.  Все трое смеялись.  У Гарри
пересохло во  рту.  Что теперь делать? Из-за Гедвиги он начал  привлекать  к
себе люпытствующие взгляды. Надо было срочно кого-нибудь спросить.
     Он  остановил проходившего мимо станционного  служащего, но не  рискнул
упомянуть платформу  девять и три четверти. Смотритель  никогда  не слышал о
Хогвартсе,  и  вышел из  себя, когда Гарри  не  смог сообщить, в какой части
страны это находится.  Как будто Гарри нарочно прикидывался идиотом. Начиная
отчаиваться, Гарри  спросил  про поезд,  отходящий  в одиннадцать  часов, но
смотритель ответил, что такого тоже нет. В конце концов смотритель удалился,
бормоча про всяких, из-за которых только время теряешь.
     Теперь Гарри изо  всех сил  старался  не паниковать. Судя по  тому, что
показывали
     большие часы  над расписанием,  у него оставалось  десять минут,  чтобы
сесть  на поезд,  а  он  не представлял, как  это сделать. Он торчал посреди
станции  с  неподъемным  сундуком,  карманами,  полными  волшебных  денег  и
здоровенной совой.
     Должно быть,  Хагрид не  упомянул некое действие, вроде постукивания по
третьему  слева кирпичу,  когда  проходишь  в Диагональный  проулок.  Может,
достать  волшебную  палочку  и  постучать ею по билетному  компостеру  между
платформами девять и десять...
     В  этот  момент  позади  него прошла  группа людей,  и  донесся обрывок
разговора:
     -- Магглов, конечно, битком набито...
     Гарри  круто развернулся.  Говорила  пухленькая  женщина,  обращаясь  к
четырем огненно-рыжим мальчикам. Каждый из них толкал перед собою такой  же,
как у Гарри, сундук, а главное -- у них была сова.
     С  колотящимся  сердцем   Гарри   двинул   свою  тележку   следом.  Они
остановились, и он тоже, достаточно близко, чтобы слышать разговор.
     -- Ну, какая платформа? -- спросила мальчиков мама.
     -- Девять и три четверти, -- встряла  державшаяся за  ее руку маленькая
девочка, тоже ярко-рыжая. -- Мама, можно я тоже...
     -- Ты еще мала, Джинни, помолчи пока немножко. Так, Перси, ты первый...
     Мальчик, который выглядел старше  других, двинулся в сторону девятой  и
десятой платформ.  Гарри  смотрел,  стараясь  не  мигать,  чтобы  ничего  не
пропустить -- но  как только мальчик достиг барьера между двумя платформами,
его заслонила большая толпа  туристов,  и  к моменту, когда  из виду убрался
последний рюкзак, мальчик исчез.
     -- Фред, ты следующий, -- сказала женщина.
     -- Я не Фред, я  Джордж -- сказал мальчик. --  И ты, женщина, называешь
себя нашей матерью? Неужели ты не видишь, что я Джордж?
     -- Извини, Джордж, дорогой.
     -- Шучу,  я Фред,  -- сказал мальчик  и  был таков. Близнец крикнул ему
вслед, чтобы тот поторапливался,  и он, очевидно, так и  сделал, потому  что
секунд