и скрученной на полу тоннеля. Существо, сбросившее ее, должно
быть, было, по меньшей мере, двадцать футов длиной.
     "Ух ты", - растерянно сказал Рон.
     Позади них Гилдерой Локхарт неожиданно упал на подломившихся ногах.
     "Вставай", - жестко сказал Рон, направляя свою палочку на Локхарта.
     Локхарт поднялся - и вдруг метнулся к Рону, сбив его с ног.
     Гарри прыгнул,  но  было  поздно  -  Локхарт выпрямился,  тяжело  дыша.
Палочка Рона была в его руке, а на лице вновь сияла улыбка.
     "Наше приключение закончится здесь,  ребятки! - сказал  он. - Я принесу
кусок этой кожи назад в школу, скажу им,  что не успел спасти девочку, и что
вы двое трагически лишились разума при  виде ее истерзанного тела -  так что
прощайтесь с вашей памятью!"
     Он  поднял замотанную  Магической  Липучкой  палочку  Рона  высоко  над
головой и крикнул: "Забвениум!"
     Палочка  взорвалась  с  силой  небольшой  бомбы. Гарри  обхватил голову
руками  и побежал,  оскальзываясь  на  кольцах  змеиной  кожи,  подальше  от
здоровенных кусков тоннеля, с грохотом рушащихся на пол.  В следующий миг он
стоял в одиночестве, глядя на стену из каменных обломков.
     "Рон! - крикнул он. - Ты в порядке? Рон!"
     "Я здесь! - раздался за стеной приглушенный голос Рона. - Я в порядке -
а вот этому гаду досталось - он получил заряд из палочки -"
     Послышался глухой  удар и  громкое "ай!". Похоже, Рон  только что  пнул
Локхарта в голень.
     "Что  теперь будем  делать? - голос Рона звучал безысходностью. - Мы не
можем пробраться - это займет уйму времени..."
     Гарри  взглянул  вверх  на  потолок  тоннеля.  Там  появились  огромные
трещины. Он  никогда еще не пытался разбить  такие большие  камни с  помощью
магии, и,  похоже, было не  самое лучшее время пробовать -  что если  осядет
весь тоннель?
     Из-за камней послышался еще один  удар  и очередное  "ай!".  Они теряли
время. Джинни уже провела в Потайной  Комнате несколько часов... Гарри знал,
что остается только одно...
     "Жди меня здесь, - обратился  он к Рону.  -  Ждите  меня с Локхартом. Я
пойду дальше... Если я не вернусь через час..."
     Повисла многозначительная пауза.
     "Я попробую сдвинуть некоторые из этих  камней,  - сказал Рон, изо всех
сил стараясь говорить твердо. - Так что  ты сможешь - сможешь перебраться. И
еще, Гарри -"
     "Скоро увидимся", - сказал Гарри, пытаясь добавить  немного уверенности
в свой дрожащий голос.
     И он отправился один мимо гигантской змеиной шкуры.
     Скоро   отдаленный   шум   сдвигаемых   Роном  камней  затих.   Тоннель
поворачивался и изгибался. Каждый нерв в  теле Гарри был натянут. Он  хотел,
чтобы тоннель кончился, но  в то же время испытывал  ужас перед тем, что  он
обнаружит в конце. И  тут, наконец, когда он прокрался за очередной поворот,
то  увидел впереди стену, на  которой были вырезаны две  сплетающиеся змеи с
глазами из больших сверкающих изумрудов.
     Гарри приблизился. В горле пересохло. Не нужно было воображать, что эти
каменные змеи настоящие; их глаза выглядели удивительно живыми.
     Он догадался, что он должен делать. Гарри прочистил горло, и изумрудные
глаза, казалось, замерцали.
     "Откройтесь", - сказал Гарри слабым, осевшим шипением.
     Змеи разделились, стена треснула,  ее половины  скользнули в стороны, и
Гарри, дрожа с ног до головы, вошел внутрь.


Глава Семнадцатая. Наследник Слитерина



     Он  стоял  в  конце  очень  длинного, темного  зала.  Каменные колонны,
увенчанные переплетенными змеями, поддерживали высокий потолок, утопавший во
тьме,  и  отбрасывали длинные черные  тени в неверном зеленоватом  свечении,
наполнявшем зал.
     С  тяжело бьющимся  сердцем,  Гарри  неподвижно  стоял,  вслушиваясь  в
холодную тишину.
     Что это там мелькнуло в темном углу, Василиск? И где же Джинни?
     Он  вытащил палочку и стал  медленно двигаться  вперед, мимо колонн  со
змеями. Каждый осторожный шаг гулко отдавался в темных мрачных стенах.
     Гарри прищурился, приготовившись закрыть глаза при малейшем шорохе, но,
казалось, только пустые глазницы каменных змей следили за ним. Несколько раз
он холодел внутри, когда ему казалось, что они шевелятся.
     Уже  поравнявшись  с последней парой колонн,  он вдруг  увидел огромную
статую высотой до потолка, стоявшую у задней стены.
     Гарри пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в лицо гиганта:  оно
было  древним  и  обезьяноподобным,  подбородок  обрамляла  длинная  борода,
которая  ниспадала  вниз  почти  до  самого края  складчатой мантии,  откуда
виднелись две огромные серые ступни,  попиравшие  гладкий пол зала.  А между
его   ступнями,   лицом  вниз,   лежала   маленькая  фигурка   в  черном,  с
огненно-рыжими волосами.
     "Джинни! - прошептал  Гарри, бросаясь к ней и падая на колени. - Джинни
- не умирай - пожалуйста, только не умирай, - он отбросил палочку в сторону,
схватил  Джинни за  плечи и перевернул  на спину. Лицо  ее было  белым,  как
мрамор, и таким же холодным  на ощупь, но ее глаза были  закрыты, а  значит,
она не подверглась Окаменению. Но тогда она, должно быть... - Джинни,  прошу
тебя, проснись", -  в отчаянии шептал  Гарри,  встряхивая ее. Безнадежно, ее
голова безвольно раскачивалась из стороны в сторону.
     "Она не проснется", - произнес мягкий голос.
     Гарри резко выпрямился и развернулся, так и не встав с колен.
     Высокий, черноволосый юноша стоял у ближайшей колонны, наблюдая за ним.
Его  силуэт был размыт, как будто Гарри  смотрел на него сквозь затуманенное
окно. Но ошибки быть не могло...
     "Том... Том Ребус?"
     Ребус кивнул, не спуская глаз с лица Гарри.
     "Что ты имеешь в виду "она не проснется"? - в отчаянии крикнул Гарри. -
Она не... она не ...?"
     "Пока еще она жива, - вымолвил Ребус. - Но только пока".
     Гарри  смотрел  на  него.  Том Ребус  учился  в Хогвартсе пятьдесят лет
назад, однако, сейчас он стоял  здесь, все такой же, шестнадцатилетний, и от
него исходил странный туманный свет.
     "Ты привидение?" - нерешительно спросил Гарри.
     "Воспоминание,  -  спокойно  ответил  Ребус,  - хранившееся в  дневнике
пятьдесят лет".
     Он  указал на пол. Там,  внизу, у ног гигантской статуи лежал раскрытый
маленький черный дневник, найденный Гарри в туалете Стонущей Миртл. Какое-то
мгновение Гарри недоумевал, как  этот дневник попал сюда, но были куда более
срочные дела, не терпевшие отлагательств.
     "Ты  должен  помочь мне,  Том, -  попросил его Гарри, вновь приподнимая
голову  Джинни. -  Мы должны как-то выбраться отсюда. Здесь Василиск... Я не
знаю, где он,  но  он может  появиться в  любой момент... Пожалуйста, помоги
мне..."
     Ребус  не шелохнулся. Гарри, обливаясь потом, смог  приподнять Джинни с
пола и нагнулся, чтобы подобрать свою палочку.
     Но она исчезла.
     "Том, ты не видел...?"
     Гарри взглянул  на него. Ребуса все еще  наблюдал  за  ним  -  вертя  в
длинных пальцах палочку Гарри.
     "Благодарю", - сказал Гарри, протягивая руку.
     Кончики  губ  Ребуса  скривились  в  усмешке. Он  продолжал  пристально
смотреть на Гарри, бездумно вертя его палочку в руках.
     "Послушай,  -  нетерпеливо произнес Гарри,  его колени подгибались  под
мертвой тяжестью тела Джинни. - Нам надо уходить! Если Василиск придет..."
     "Он не придет, пока его не позовут", - спокойно ответил Ребус.
     Гарри,  не в  силах больше поддерживать Джинни, осторожно опустил ее на
пол.
     "О  чем ты говоришь? - в смятении спросил он. - Послушай, отдай мне мою
палочку, она мне может понадобиться..."
     Улыбка на лице Ребуса сделалась шире.
     "Она тебе больше не понадобится", - сказал он.
     Гарри смотрел на него.
     "Что ты имеешь в виду, она мне не...?"
     "Я долго ждал этого, Гарри Поттер, - произнес Ребус. - Ждал возможности
увидеть тебя. Поговорить с тобой".
     "Послушай,  -  сказал  Гарри,  теряя  терпение. - Мне  кажется,  ты  не
понимаешь. Мы в Потайной Комнате. Мы можем поговорить позднее -"
     "Мы будем  разговаривать сейчас",  -  произнес  Ребус,  все еще  широко
улыбаясь, и положил палочку в карман.
     Гарри  испытующе  смотрел  на  него.  Здесь  происходило  что-то  очень
странное...
     "Как Джинни оказалась в таком состоянии?" - медленно спросил он.
     "Хм, это интересный вопрос, - с удовлетворением заметил Ребус. - И  это
довольно длинная история. Я  полагаю,  настоящая  причина того,  что  Джинни
Висли находится в таком состоянии, заключается в том, что она раскрыла  свое
сердце и поведала все свои тайны и секреты невидимому незнакомцу".
     "О чем ты говоришь?" - непонимающе спросил Гарри.
     "Дневник, - ответил Ребус. - Мой дневник. Маленькая Джинни писала в нем
месяц за месяцем, открывая мне все свои несчастья и огорчения: как ее братцы
дразнят ее, как ей пришлось идти в  школу в поношенной одежде  и со  старыми
учебниками, как, -  тут  глаза  Ребуса  блеснули, -  как  она не думала, что
когда-нибудь понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру..."
     Все время, пока он говорил, глаза Ребуса не отрывались от лица Гарри. В
них сквозило странное, почти голодное выражение.
     "Ужасно, просто  невыносимо скучно слушать  глупые маленькие  огорчения
одиннадцатилетней девочки, - продолжал он. - Но я был терпелив. Я написал ей
в ответ. Я посочувствовал ей. Я был добр. Джинни просто полюбила меня. Никто
никогда не понимал меня так, как ты, Том... Я так счастлива, что у меня есть
такой дневник,  где я могу все написать...  Это  как  друг, которого я  могу
носить с собой в кармане..."
     Ребус разразился  высоким, холодным смехом, который совсем не  подходил
ему. От этого смеха волосы на затылке Гарри встали дыбом.
     "Честно  говоря,  Гарри,  мне  всегда  удавалось очаровывать  людей,  в
которых  я  нуждался.  Поэтому  Джинни  раскрыла  свою  душу  мне, и ее душа
оказалась  именно  тем,  чего  я желал... Я становился  сильнее  и  сильнее,
питаясь  ее самыми глубоко запрятанными страхами, самыми темными секретами и
тайнами. Я становился могущественней,  намного могущественней, чем маленькая
Мисс  Висли.  Достаточно  могущественным, чтобы начать открывать Мисс  Висли
некоторые из моих тайн, отдавая частицы моей души ей..."
     "Что  ты  имеешь  в виду?"  -  спросил  Гарри,  чувствуя, как  внезапно
пересохло во рту.
     "Ты  еще не догадался, Гарри  Поттер?  - мягко  промолвил Ребус.  - Это
Джинни Висли открыла Потайную Комнату.  Это  она  душила школьных петухов  и
делала  те угрожающие надписи на стенах. Это она натравила Змею Слитерина на
четверых Нечистокровных и кошку".
     "Нет", - прошептал Гарри.
     "Да, - спокойно отозвался Ребус. - Конечно,  вначале она не осознавала,
что  с  ней происходит. Это было так умилительно. Хотелось бы мне,  чтобы ты
видел ее новые записи в дневнике... они стали намного интереснее...  Дорогой
Том, - нараспев  цитировал он, глядя на искаженное ужасом  лицо Гарри, - мне
кажется, я теряю память. Моя одежда вся в петушиных перьях, а я не знаю, как
они туда попали. Дорогой Том, я  не  могу вспомнить,  что я  делала  в  ночь
Хэллоуина, но кто-то напал на кошку, а я вся вымазана в краске. Дорогой Том,
Перси продолжает говорить,  что я  вся  бледная и сама не своя, я думаю,  он
меня  в чем-то  подозревает...  сегодня было еще одно нападение, а я даже не
знаю, где я была. Том,  что мне  делать? Мне кажется,  я с  ума схожу... Мне
кажется, что это я на всех нападаю, Том!"
     Руки Гарри были сжаты в кулак так, что ногти больно впивались в ладони.
     "Маленькой глупенькой Джинни понадобилось  много времени, чтобы наконец
перестать доверять своему дневнику, - продолжал Ребус. - В конце концов, она
стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. И тут появился ты,
Гарри. Ты  нашел его, и я был безумно рад. Из всех людей, которые  могли  бы
найти этот дневник, его  нашел  ты, тот самый человек, с  которым  я  мечтал
встретиться..."
     "И почему ты хотел,  чтобы это был я?" -  спросил Гарри. Его переполнял
гнев, и он еле сдерживал свой голос.
     "Ну, видишь ли,  Джинни рассказала мне  о тебе  все,  Гарри,  - ответил
Ребус. - Всю твою занимательную историю, - его взгляд скользнул по  шраму на
лбу  Гарри,  и его выражение стало еще более голодным. - Я знал, что  должен
побольше выяснить о тебе, поговорить с тобой,  встретить тебя, если удастся.
Поэтому я  решил  показать  тебе  свое знаменитое пленение  того  неуклюжего
олуха, Хагрида, чтобы завоевать твое доверие..."
     "Хагрид мой  друг,  -  вымолвил Гарри,  его  голос дрожал.  - А ты  его
подставил, ведь так? Я думал, что ты ошибся, но..."
     Ребус вновь рассмеялся высоким неприятным смехом.
     "Это было мое  слово против слова Хагрида. Можешь себе представить, как
это выглядело  в глазах старого Армандо Диппета. С одной стороны, Том Ребус,
нищий,  но с  блестящими  способностями, сирота, но какой смелый  - школьный
префект, образцовый  ученик... с другой стороны, большой,  неуклюжий Хагрид,
попадающий в истории каждые  две недели, пытающийся вырастить щенка оборотня
под кроватью,  тайком  пробирающийся  в  Запретный  Лес, чтобы  подраться  с
троллями...  но  я  замечу, что  я  сам был удивлен, как хорошо сработал мой
план. Я  думал,  что кто-нибудь догадается,  что  Хагрид просто не  мог быть
наследником Слитерина. Мне понадобилось пять долгих лет, чтобы  узнать все о
Потайной  Комнате, чтобы обнаружить скрытый  ход... как будто у Хагрида было
достаточно разумения или сил!
     "Только  преподаватель  Преобразования,  Дамблдор,  считал, что  Хагрид
невиновен.  Он заставил Диппета не выгонять его  и выучить на  лесника.  Да,
полагаю, Дамблдор мог догадаться... Никогда не замечал, чтобы я нравился ему
настолько же, как другим учителям..."
     "Я  уверен,  Дамблдор  видел  тебя  насквозь", - процедил  Гарри сквозь
сжатые зубы.
     "Ну  да,  после  того,  как  Хагрида  исключили,  он  постоянно  что-то
вынюхивал и  следил за мной, - беззаботно бросил Ребус. - Я знал, что пока я
в  школе,  будет  небезопасно вновь  открывать  Потайную Комнату.  Но  я  не
собирался ждать,  особенно после  всех  этих  лет, которые были потрачены на
долгие  поиски.  Я  решил  оставить  после   себя  дневник,  сохранив  себя,
шестнадцатилетнего, на его страницах, чтобы в один  прекрасный день провести
другого моим путем и завершить благородное дело Салазара Слитерина".
     "Ха, ты его еще не  завершил! -  с триумфом вскричал Гарри. - Никто  не
погиб, даже кошка. Через несколько часов будет готова настойка Мандрагоры, и
все, кто был обращен в камень, опять оживут..."
     "А разве я тебе уже не говорил, - спокойно ответствовал  Ребус,  -  что
меня теперь больше не интересует истребление Нечистокровных? Многие и многие
месяцы моей новой целью был - ты".
     Гарри удивленно посмотрел на него.
     "Вообрази теперь мое  разочарование  и злость, когда мой  дневник снова
раскрыли,  и это была  Джинни,  а  не  ты. Она увидела  тебя  с  дневником и
запаниковала. Что если ты обнаружил, как с ним обращаться, и я выболтаю  все
ее  секреты  тебе? Что, если,  и  того  хуже, я  расскажу, кто  задушил  тех
петухов? Глупая  девчонка дождалась, пока в спальне не  останется  никого, и
стащила  его. Но  я знал, что мне  делать. Было ясно, что  ты уже  взял след
наследника  Слитерина.  Из  того,  что  мне  рассказала  о  тебе  Джинни,  я
предполагал,  что  ты  пойдешь  на  все,  лишь  бы  разрешить  загадку  -  в
особенности,  если  нападение  будет  совершено  на одного  из твоих  лучших
друзей. И  Джинни  проболталась мне, что вся школа гудит из-за того,  что ты
Заклинатель...
     "И я заставил Джинни написать прощальную записку  на стене и спуститься
сюда. Она отбивалась, и кричала, и ужасно мне надоела. Но в ней уже почти не
осталось жизни... Она вложила слишком  много  в дневник,  в меня. Во  всяком
случае, достаточно,  чтобы я смог,  наконец,  сойти с его  страниц... Я ждал
тебя с того  самого момента, когда мы оказались здесь.  Я  знал, ты придешь.
Мне многое нужно спросить у тебя, Гарри Поттер".
     "Что, например?" - выдавил Гарри, все еще сжимая кулаки.
     "Ну,  -  мягко улыбнулся Ребус,  -  как  получилось, что  младенец  без
исключительных способностей к магии ухитрился победить  величайшего  чародея
всех времен? Как это  тебе удалось  ускользнуть без потерь, не считая шрама,
тогда как силы Лорда Волдеморта были разрушены?"
     В его голодных глазах промелькнул красный отблеск.
     "А что тебе  с того,  что  я  спасся?  -  медленно  выговорил Гарри.  -
Волдеморт-то был уже после тебя..."
     "Волдеморт, - мягко произнес Ребус, - мое прошлое, настоящее и будущее,
Гарри Поттер..."
     Он  вытащил  из  кармана  палочку Гарри  и  начертал  в  воздухе четыре
мерцающих слова:
     ТОМ Д ДВОЛЛОДЕР РЕБУС
     Затем он еще раз взмахнул палочкой, и буквы перестроились в:
     ЛОРД СУДЕБ ВОЛДЕМОРТ
     "Видишь?  - прошипел он. - Это было имя, которое я начал  носить еще  в
Хогвартсе, но знали об этом пока  только самые близкие  друзья,  конечно. Ты
думаешь,  я  собирался  всю  жизнь  зваться  именем  своего  отвратительного
папочки-Маггла?  Я, в чьих венах  по материнской  линии течет  кровь  самого
Салазара  Слитерина? Я должен был носить имя грязного Маггла, который бросил
меня еще до моего рождения, только потому, что узнал, что моя мать - ведьма?
Нет, Гарри - я создал себе новое имя, имя, которое, в один прекрасный  день,
когда я стану самым великим в мире, будут бояться произнести все чародеи!"
     В голове у Гарри  все смешалось. Онемев, смотрел он на Ребуса,  сироту,
который  вырос,  чтобы  убить родителей  Гарри, равно как  и  многих  других
людей... С трудом ему удалось заставить себя заговорить вновь.
     "Ты не", - вымолвил он тихим голосом, полным ненависти.
     "Не что?" - рявкнул Ребус.
     "Не величайший  чародей мира, - сказал  Гарри, едва переводя дыхание. -
Прости  за разочарование и  все такое, но  величайший  маг  в  мире  - Албус
Дамблдор. Все  знают  это. Даже  когда ты  был  полон сил, даже  тогда ты не
пытался напасть на Хогвартс. Дамблдор видел тебя насквозь, когда ты еще  был
в школе, и он все еще пугает тебя, где бы ты ни прятался..."
     Улыбка медленно сползла с лица Ребуса, уступив место ужасной гримасе.
     "Дамблдор удрал  из этого замка при одном только воспоминании обо мне!"
- прошипел он.
     "Он не так  уж  и далеко,  как  ты думаешь!"  - выкрикнул Гарри первое,
пришедшее  на  ум.  Он говорил  наугад, изо  всех  сил  желая,  чтобы  Ребус
почувствовал страх, желая, чтобы это было правдой, даже не веря в это. Ребус
открыл рот, но внезапно замер.
     Откуда-то доносились звуки музыки. Ребус резко  обернулся, всматриваясь
в   пустынный  зал.  Музыка  раздавалась  все  явственней.   Ее  звуки  были
сверхъестественными, неземными,  отдаваясь  глубоко  в  позвоночнике;  Гарри
почувствовал,  как  на  затылке  зашевелились  волосы, как  сердце рвется из
груди. А затем, когда мелодия  достигла кульминации, так что  пол вибрировал
под ногами, на верхушке ближайшей колонны взметнулось пламя.
     И тут  появилась малиново-рубиновая  птица, размером  не больше лебедя,
она взлетела,  вознося свою странную  песню к вышине зала,  сверкая золотом,
распушив длинный павлиний хвост,  сжимая в своих  блистающих золотых  когтях
какой-то рваный и обтрепанный сверток.
     В следующую же  секунду  птица подлетела к  Гарри, выпустила из  когтей
свою ветхую  ношу  и тяжело приземлилась на его плечо,  сложив свои огромные
крылья.  Гарри, чуть повернув голову, заметил длинный острый  золотой клюв и
черный глаз-бусинку.
     Птица больше не пела. Она сидела, не двигаясь, на плече Гарри, согревая
теплом его щеку, и неотрывно смотрела на Ребуса.
     "Так это феникс..." - заметил Ребус, в свою очередь, внимательно изучая
птицу.
     "Фокс?" -  выдохнул Гарри, и  почувствовал,  как мягко  сжались на  его
плече золотые когти.
     "А это, как я  посм