! - закричал Гарри, и в помещении грянул многоголосый призрачный хор: Хочу! Хочу! Хочу!
     - А-а-а-а-а... так ты его любил, малыш Поттер?
     Гарри охватила ненависть, какой он никогда прежде не знал; выпрыгнув из-за фонтана, он взревел: "Крусио!"
     Беллатрикс вскрикнула: проклятье сбило её с ног, но она не извивалась и не вопила от боли, как Невилль - и вскоре вскочила, задыхаясь и перестав смеяться. Гарри отпрыгнул за фонтан, и ответный удар Беллатрикс пришёлся по красивой голове колдуна. Голову снесло с плеч, и она, прочертив длинные борозды на деревянном полу, упала футах в двадцати от фонтана.
     - Впервые пользуешься непоправимым проклятием, юноша? - выкрикнула Беллатрикс. Она больше не говорила детским голосом. - В них следует вкладывать истиное чувство! Надо хотеть причинить боль... наслаждаться мыслью о ней... а твой праведный гнев ничуть меня не задел... Но так уж и быть, покажу, как это делается. Преподам урок...
     Гарри на секунду высунулся с другой стороны фонтана, Беллатрикс закричала: "Крусио!", и он едва успел нырнуть обратно. Рука кентавра, которой он держал лук, отлетела в сторону и с грохотом приземлилась недалеко от головы колдуна.
     - Поттер, тебе со мной не сладить! - крикнула Беллатрикс.
     По звукам он понял, что она переместилась вправо, надеясь увидеть его и как следует прицелиться. Он пятился, пригибаясь, прячась за статуями, за ногами кентавра - голова Гарри была на одном уровне с головой домового эльфа.
     - Я была и остаюсь самой преданной из слуг Чёрного лорда. Чёрной магии я училась у него. Я знаю такое, что тебе, жалкому паршивцу, и не снилось...
     - Ступефай! - проорал Гарри. Пока Беллатрикс осторожно огибала фонтан, он успел подобраться к гоблину, который с лучезарной улыбкой взирал на ныне безголового колдуна, и, прячась за ним, послал заклятие ей в спину. Она отреагировала мгновенно - Гарри чудом успел пригнуться.
     - Протего!
     В Гарри полетел его собственный сногсшибатель. Он быстро спрятался за фонтаном. Ухо гоблина полетело прочь.
     - Поттер, даю тебе один шанс! - закричала Беллатрикс. - Отдай пророчество - подкати его ко мне - и я сохраню тебе жизнь!
     - Придётся меня убить - пророчества больше нет! - крикнул Гарри, и его лоб пронзила адская боль. Шрам заполыхал огнём, и Гарри овладела чужая, не своя, ярость. - И он об этом знает! - продолжил Гарри с сумасшедшим хохотом, который сделал бы честь самой Беллатрикс. - Старина Вольдеморт в курсе, что пророчества больше нет! Он будет тобой очень недоволен!
     - Что? Что ты хочешь этим сказать? - заорала Беллатрикс, и в её голосе впервые прозвучал страх.
     - Пророчество разбилось, когда я тащил Невилля по ступеням! Что, как ты думаешь, скажет на это Вольдеморт?
     Шрам горел, голова раскалывалась от боли, из глаз даже полились слезы...
     - ЛЖЕЦ! - взвизгнула она, но за злостью скрывалась паника. - ОНО У ТЕБЯ, ПОТТЕР, И ТЫ ОТДАШЬ ЕГО МНЕ! Ассио пророчество! АССИО ПРОРОЧЕСТВО!
     Гарри снова захохотал, просто так, чтобы её взбесить. Череп, казалось, скоро разойдётся по швам... Он высунул руку из-за одноухого гоблина, помахал и поспешно убрал обратно - мимо него просвистел очередной зелёный заряд.
     - Видишь, ничего нет! - выкрикнул он. - Призывать нечего! Оно разбилось, и никто его не слышал, так и передай своему боссу!
     - Нет! - завопила она. - Неправда, ты врёшь! ГОСПОДИН, Я СТАРАЛАСЬ, СТАРАЛАСЬ - НЕ НАКАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ...
     - Не трать понапрасну силы! - орал Гарри. Боль была такая, что глаза пришлось закрыть. - Он тебя не слышит!
     - Ты так думаешь, Поттер? - произнёс высокий, холодный голос.
     Гарри открыл глаза.
     В центре вестибюля стоял кто-то высокий, худой. Под чёрным капюшоном горели страшные багровые глаза с прорезями зрачков, ярко выделявшиеся на пустом, белом, змеином лице... Лорд Вольдеморт направил на Гарри волшебную палочку. Гарри будто парализовало, он замер.
     - Значит, ты разбил моё пророчество? - Вольдеморт пронзил Гарри безжалостным взглядом. - Нет, Белла, он не врёт... В его бесполезном мозгу я вижу, что это правда... Месяцы подготовки, тяжелейших усилий... а верные соратники опять позволили Поттеру нарушить мои планы...
     - Господин, простите, я не знала, я дралась с анимагом Блэком! - всхлипывала Беллатрикс. Вольдеморт медленно двинулся к ней, и она бросилась к его ногам. - Господин, вы должны знать..
     - Молчи, Белла, - угрожающе сказал Вольдеморт, - с тобой я ещё разберусь. Думаешь, я явился в министерство магии выслушивать твои жалкие оправдания?
     - Но, господин... он здесь... внизу...
     Вольдеморт не слушал.
     - Мне нечего сказать тебе, Поттер, - процедил он. - Ты слишком долго досаждал мне. Слишком, слишком долго. АВАДА КЕДАВРА!
     У Гарри не осталось сил сопротивляться; в голове было пусто; он стоял, бессильно опустив волшебную палочку.
     Но тут статуя безголового колдуна, внезапно ожив, спрыгнула с пьедестала и шумно приземлилась между Гарри и Вольдемортом. Она растопырила руки, защищая Гарри; заклятие ударило ей в грудь и отскочило.
     - Что...? - закричал Вольдеморт. - Думбльдор!
     Гарри оглянулся, и его сердце быстро забилось: у золотых ворот стоял Думбльдор.
     Вольдеморт вскинул палочку, и в Думбльдора полетела зелёная вспышка. Тот крутанулся на месте, исчез в вихрях собственного плаща, через секунду появился за спиной Вольдеморта и указал палочкой на полуразрушенный фонтан. Оставшиеся статуи ожили. Ведьма кинулась на Беллатрикс. Та вопила и одно за другим выпускала абсолютно бесполезные проклятия, но безжалостная статуя повалила её и пригвоздила к полу. Гоблин и домовый эльф, топоча, побежали к каминам, а однорукий кентавр поскакал на Вольдеморта. Последний растворился в воздухе и появился уже за фонтаном. Безголовый колдун спрятал Гарри за спину, а Думбльдор стал наступать на Вольдеморта. Кентавр скакал вокруг.
     - Как глупо с твоей стороны, Том, появляться здесь, - спокойно проговорил Думбльдор. - Сейчас подойдут авроры...
     - Пока они подойдут, меня не будет, а ты умрёшь! - презрительно выплюнул Вольдеморт и послал в Думбльдора убийственное проклятие, но промахнулся. Проклятие ударило в стол охранника, и тот загорелся.
     Думбльдор чуть заметно шевельнул палочкой. Сила заклинания была такова, что, когда оно пролетело мимо Гарри, у него, невзирая на защитный экран в виде золотой статуи, волосы встали дыбом. Чтобы отразить это заклинание, Вольдеморту пришлось сотворить из воздуха блестящий серебряный щит. Щит отразил удар, но по вестибюлю разнёсся гул, напоминающий удар гонга - странный, леденящий звон.
     - Не хочешь меня убивать, Думбльдор? - крикнул Вольдеморт, глядя поверх щита сузившимися багровыми глазами. - Ты выше этого, не так ли?
     - Мы оба знаем, Том, что существует масса способов уничтожить человека, - спокойно ответил Думбльдор. Он шёл на Вольдеморта неотвратимо как рок, словно ничего на свете не боялся и ничто не могло ему помешать. - Признаюсь, просто отнять у тебя жизнь мне будет недостаточно.
     - Нет ничего хуже смерти, Думбльдор! - рявкнул Вольдеморт.
     - Ты сильно ошибаешься, - продолжая надвигаться на Вольдеморта, ответствовал Думбльдор непринуждённым, светским тоном. Гарри смотрел на Думбльдора, как тот идёт, ничем не защищённый, и ему было очень страшно; хотелось крикнуть, предостеречь, но безголовый страж спиной теснил Гарри к стене, не давая выйти. - Впрочем, неспособность понять, что на свете есть вещи много хуже смерти, всегда была твоим слабым местом...
     Из-за серебряного щита полыхнуло зелёным, но Думбльдора защитил подскочивший галопом кентавр. Приняв удар на себя, он рассыпался на множество кусков. Они ещё не упали на пол, как Думбльдор хлестнул палочкой, и из острия вылетела тонкая струя пламени и окружила Вольдеморта вместе со щитом. Какое-то мгновение казалось, что Думбльдор одержал победу, но огненная струя обернулась змеёй, оставила Вольдеморта и, шипя, повернулась к Думбльдору.
     Вольдеморт исчез; змея поднималась над полом, готовясь напасть...
     Над головой Думбльдора что-то вспыхнуло - и на постаменте, где ещё недавно стояли статуи, появился Вольдеморт.
     - Берегитесь! - крикнул Гарри.
     Одновременно в Думбльдора полетел зелёный луч; змея бросилась на него...
     Перед Думбльдором внезапно оказался Янгус. Он широко открыл рот и проглотил луч целиком, после чего загорелся и упал на пол, маленький, сморщенный, неоперённый. В тот же миг Думбльдор долгим красивым движением повёл палочкой, и змея, почти вонзившая в него зубы, взметнулась высоко в воздух и превратилась в тёмное дымное облако; вода из фонтана поднялась и накрыла Вольдеморта.
     Несколько секунд под этим коконом из жидкого стекла, поблескивающим над пьедесталом, неясно виднелся тёмный, безликий силуэт, который метался, стараясь сбросить удущающий колпак...
     Потом фигура исчезла, и вода шумно хлынула вниз, расплескавшись по полированному паркету.
     - ГОСПОДИН! - заорала Беллатрикс.
     Видимо, битве конец: похоже, Вольдеморт решил скрыться. Гарри хотел выбежать из-за статуи, но Думбльдор взревел:
     - Стой, где стоишь, Гарри!
     Впервые за всё время в его голосе звучал страх. Это удивило Гарри: ведь в вестибюле нет никого, кроме них двоих, Беллатрикс, чьи всхлипы доносятся из-под статуи ведьмы, и малютки Янгуса, который тихо клекочет на полу...
     И вдруг голова Гарри словно раскололась надвое, и он почувствовал, что умирает: немыслимая, невыносимая боль...
     Он был уже не у стены вестибюля, не за статуей - его сжимало в кольцах ужасное красноглазое существо, сжимало так крепко, что Гарри не знал, где его тело, а где тело существа: они слились воедино, связанные болью, и разорвать эту связь было невозможно...
     Существо заговорило ртом Гарри - в своей агонии он чувствовал, как шевелятся его губы...
     "Убей меня, Думбльдор..."
     Каждая частичка тела Гарри молила о прекращении мучений. Ослепший от боли, умирающий, он ощутил, что существо опять задвигало его губами:
     "Если смерть - ничто, Думбльдор, убей мальчишку..."
     Пусть боль пройдёт, просил Гарри... пусть он убьёт нас... покончи с нами, Думбльдор... в сравнении с этим смерть - ничто...
     И я смогу снова встретиться с Сириусом...
     В сердце что-то шевельнулось, и кольца разжались, боль ушла - Гарри лежал лицом вниз, без очков, и дрожал так, будто под ним был лёд, а не деревянный пол...
     Над ним раздавались голоса, много голосов... Странно... Гарри открыл глаза и увидел свои очки у ног безголовой статуи, которая недавно охраняла его, но теперь валялась на спине, растрескавшаяся, неподвижная. Гарри надел очки, немного поднял голову и чуть не наткнулся носом на крючковатый нос Думбльдора.
     - Жив?
     - Да, - сказал Гарри. Его так трясло, что голова ходила ходуном. - Да, я... где Вольдеморт... где... кто они такие... что...
     В атриуме было полно людей. В полированном полу отражалось зелёное пламя каминов, расположенных вдоль одной из стен; оттуда потоками выходили колдуны и ведьмы. Думбльдор помог Гарри подняться, и тот увидел статуи домового эльфа и гоблина, которые вели к ним ошарашенного Колнелиуса Фуджа.
     - Он был здесь! - кричал человек с конским хвостом в малиновой робе, показывая на гору золотых обломков на другой стороне вестибюля, где ещё недавно лежала схваченная ведьмой Беллатрикс. - Я его видел, мистер Фудж, клянусь, это был Сами-Знаете-Кто, он забрал женщину и дезаппарировал!
     - Знаю, Уильямсон, знаю, я и сам видел! - лопотал Фудж, в пижаме под полосатым плащом. Он задыхался, будто пробежал много миль. - Мерлинова борода!... Здесь... в министерстве магии... святое небо... казалось невероятным... честное слово... как это могло...?
     - Если вы спуститесь в департамент тайн, Корнелиус, - сказал Думбльдор, распрямляясь - очевидно, состояние Гарри больше не вызывало у него опасений. Он направился к вошедшим, которые только сейчас его заметили. Некоторые вскинули палочки, другие вытаращили глаза, эльф и гоблин зааплодировали, а Фудж подскочил, да так, что чуть не потерял шлёпанцы. - То найдёте в Камере Смерти кое-кого из беглых Упивающихся Смертью. Они связаны антидезаппарационным заклятием и ждут решения своей участи.
     - Думбльдор! - вне себя от изумления, выдохнул Фудж. - Вы... здесь... я... я...
     Он ошалело оглянулся на пришедших вместе с ним авроров. Было видно, что он готов закричать: "Взять его!"
     - Корнелиус, я, конечно, готов сразиться с вашими людьми - и как всегда победить! - громогласно заявил Думбльдор. - Однако несколько минут назад вы своими глазами видели доказательство того, что в течение целого года я говорил истинную правду. Лорд Вольдеморт вернулся. Двенадцать месяцев вы гонялись не за тем человеком. Пришла пора внять голосу разума!
     - Я ... не... в общем... - лопотал Фудж, беспомощно озираясь по сторонам, словно ожидая подсказки, что делать. Не дождавшись, он пробормотал: - Хорошо... Давлиш! Уильямсон! Отправляйтесь в департамент тайн, проверьте... Думбльдор, вы... вы должны рассказать в точности... Фонтан дружбы колдовских народов... Что тут было? - слегка привзвизгнув, закончил он, в ужасе глядя на пол, на останки статуй колдуна, ведьмы и кентавра.
     - Мы обсудим это после, когда я отправлю Гарри в "Хогварц", - сказал Думбльдор.
     - Гарри...? Гарри Поттера?
     Фудж круто обернулся и воззрился на Гарри, который так и стоял у стены над обломками статуи, что охраняла его во время поединка Вольдеморта и Думбльдора.
     - Он... здесь? - вытаращил глаза Фудж. - Почему... Что это значит?
     - Я всё объясню, - повторил Думбльдор, - после того, как Гарри отправится назад, в школу.
     Он подошёл к лежавшей на полу золотой голове колдуна. Указал на неё палочкой, пробормотал: "Портус". Голова засияла голубым светом, несколько секунд подребезжала, подпрыгивая, потом затихла. Думбльдор поднял голову с пола и направился к Гарри.
     - Знаете, Думбльдор, это не дело! - завопил Фудж. - У вас нет разрешения на портшлюс! Вы не можете делать такие вещи на глазах у министра магии, вы... вы...
     Думбльдор властно поглядел на него сквозь очки, и Фудж испуганно смолк.
     - Вы сейчас же отдадите приказ убрать из моей школы Долорес Кхембридж, - сказал Думбльдор. - Вы прикажете аврорам прекратить поиски нашего преподавателя защиты от сил зла, чтобы он мог вернуться к работе. Я смогу уделить вам... - Думбльдор достал из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно на них посмотрел: - ... полчаса своего времени, надеюсь, этого хватит, чтобы вкратце обсудить случившееся. После этого я должен вернуться во вверенную мне школу. Если вам понадобится моя помощь, вы всегда сможете найти меня в "Хогварце". Письма с пометкой "Директору" найдут адресата.
     Глаза Фудж чуть не вылезли из орбит; рот открылся, седые волосы стояли дыбом, круглое лицо побагровело.
     - Я... вы...
     Думбльдор повернулся к нему спиной.
     - Возьми портшлюс, Гарри.
     Гарри взялся за голову золотой статуи. Ему было безразлично, куда идти и что делать.
     - Встретимся через полчаса, - негромко проговорил Думбльдор. - Раз... два... три..
     Что-то изнутри привычно дёрнуло Гарри за пупок. Пол ушёл из-под ног; атриум, Фудж, Думбльдор исчезли, и он полетел прочь в разноцветном шумном вихре.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ПОТЕРЯННОЕ ПРОРОЧЕСТВО

     Гарри стукнулся ногами о землю, колени подогнулись, золотая голова с вибрирующим звоном упала на пол. Он осмотрелся и понял, что попал в кабинет Думбльдора.
     За время отсутствия директора всё, что было сломано, само собой починилось. Изящные серебряные приборы вернулись на тонконогие столики и стояли, безмятежно жужжа и попыхивая. Директора и директрисы мирно посапывали на своих портретах, откинув головы на спинки кресел или прислонившись к рамам. Гарри посмотрел в окно. На горизонте показалась прохладная бледно-зелёная полоса - приближался рассвет.
     Тишина, лишь изредка нарушаемая всхрапыванием или сонным ворчанием, была невыносима для Гарри. Было бы легче, если бы всё здесь кричало от боли и страдания. Гарри обошёл спокойный, красивый кабинет, прерывисто дыша и стараясь ни о чём не думать. Но не думать не получалось...
     Он один виноват в гибели Сириуса. Если бы он не поддался на хитрость Вольдеморта, усомнился в реальности видения, предположил хоть на минуту, что Вольдеморт, как говорила Гермиона, пытается сыграть на его геройстве...
     Нет, думать об этом невыносимо... в душе зияла огромная, страшная дыра, куда он боялся заглядывать; бездонная пустота, место, которое раньше занимал Сириус и где его теперь не было... Гарри не мог оставаться наедине с этим бесконечным, молчаливым вакуумом...     За спиной кто-то особенно громко всхрапнул, и равнодушный голос проговорил:
     - А... Гарри Поттер...
     Пиний Нигеллий со вкусом зевнул и потянулся, рассматривая Гарри узкими проницательными глазами.
     - И что же привело тебя сюда в столь ранний час? - спросил после паузы Пиний. - Насколько мне известно, доступ в этот кабинет закрыт для всех, кроме законного владельца. Или тебя прислал Думбльдор? О, только не говори... - Он ещё раз судорожно зевнул. - Неужели опять надо что-то передавать моему бесполезному праправнуку?
     Гарри не мог заставить себя говорить. Пиний Нигеллий не знает, что Сириус погиб, но сказать об этом вслух нельзя: тогда его смерть станет окончательной, абсолютной, бесповоротной.
     Стали просыпаться и другие портреты. Гарри, страшась расспросов, отошёл в другой конец комнаты и взялся за дверную ручку.
     Та не поворачивалась. Кабинет заперт.
     - Надеюсь, это означает, - произнёс полнокровный, красноносый колдун, чей портрет висел на стене позади письменного стола, - что Думбльдор скоро вернётся?
     Гарри оглянулся. Колдун вопросительно на него смотрел. Гарри кивнул. И опять, за спиной, потянул за дверную ручку, по она не шелохнулась.
     - Как хорошо, - сказал колдун. - А то без него очень скучно. Очень, очень скучно.
     Он поудобнее уселся в своём похожем на трон кресле и доброжелательно улыбнулся Гарри.
     - Думбльдор о тебе очень высокого мнения. Впрочем, думаю, ты и сам это знаешь, - уютным голосом проговорил он. - О да. Ты у него на хорошем счету.
     Грудь сдавило от чувства вины, которое, как гигантский паразит, стремительно разрасталось в груди Гарри. Ужасно, немыслимо, он больше не может оставаться самим собой... собственное тело казалось западнёй, никогда прежде он так не хотел быть кем-то - кем угодно! - другим...
     В камине вспыхнуло зелёное пламя. Гарри отскочил от двери и испуганно уставился на высокую мужскую фигуру в очаге, которая быстро вращалась вокруг своей оси. Постепенно вращение прекратилось, и из камина выскочил Думбльдор. Колдуны и ведьмы на портретах, вздрогнув, проснулись; многие радостно, приветственно закричали.
     - Благодарю вас, - мягко сказал Думбльдор и, не глядя на Гарри, прошёл к двери. Там он вытащил из внутреннего кармана крохотного, уродливого, голого Янгуса и аккуратно положил на засыпанный мягким пеплом поднос под золотым шестом, где обычно сидел взрослый феникс.
     - Что ж, Гарри, - проговорил Думбльдор, поворачиваясь наконец к нему, - полагаю, тебе будет приятно узнать, что никто из твоих друзей серьёзно не пострадал.
     Гарри попытался ответить: "Хорошо", но не сумел выдавить ни звука. В словах Думбльдора ему послышался упрек за те несчастия, которые всё-таки произошли, и, хотя Думбльдор впервые за долгое время смотрел ему в лицо, причём не обвиняющим, а добрым взглядом, Гарри не мог себя заставить встретиться с ним глазами.
     - Ими занимается мадам Помфри, - продолжил Думбльдор. - Нимфадоре Бомс, вероятно, придётся провести некоторое время в св. Лоскуте, но она поправится.
     Гарри удовольствовался тем, что кивнул ковру, рисунок которого становился всё светлее по мере того, как бледнело за окном небо. Гарри чувствовал, что портреты внимают каждому слову Думбльдора, сгорая от желания понять, где были Гарри и Думбльдор и почему кто-то пострадал.
     - Я знаю, что ты испытываешь, Гар