юда ходить, а кому...
     - Но и не тебе, Огрид, - ровным тоном сказал Магориан. - Сегодня я тебя отпускаю - с тобой твои малолетние...
     - Они не его! - перебил Бейн и с презрением продолжил: - Это школьники, Магориан, из "Хогварца"! Которым предатель Фиренце, должно быть, уже успел передать часть наших знаний!
     - Даже если так, убийство жеребёнка - тяжкое преступление, - спокойно возразил Магориан, - мы не станем проливать невинную кровь. Сегодня, Огрид, мы тебя отпускаем. Но с этого дня держись отсюда подальше. Ты лишился доверия кентавров после того, как помог предателю Фиренце избежать возмездия.
     - Стану я из-за каких-то старых мулов уходить из леса! - выкрикнул Огрид.
     - Огрид, - высоким, испуганным голосом сказала Гермиона, увидев, что Бейн и серый кентавр перебирают копытами, - пойдём, пожалуйста, пойдём отсюда!
     Огрид уступил её просьбе - но не опускал арбалета и не сводил с Магориана свирепого взгляда.
     - Мы знаем, кого ты прячешь в нашем лесу, Огрид! - крикнул вслед Магориан. Кентавры почти уже скрылись из виду. - Учти, наше терпение на пределе!
     Огрид повернулся назад. Было ясно: ещё чуть-чуть, и он бросится на Магориана.
     - Ничего, потерпите сколько нужно, лес не только ваш! И его тоже! - заорал он. Гарри и Гермиона изо всех сил тянули его за кротовую жилетку, чтобы заставить идти дальше. Огрид, дымясь от ярости, посмотрел вниз. Выражение его лица медленно изменилось, выразив глубокое удивление: видимо, он совсем не ощущал их тычков.
     - Ну-ну, угомонитесь, - сказал он, повернулся и зашагал вперёд. Гарри и Гермиона, пыхтя, потрусили следом. - Вот чёртовы мулы, а?
     - Огрид, - с трудом выговорила Гермиона, огибая уже встречавшиеся им заросли крапивы, - если кентавры не хотят видеть в лесу людей, то как же мы с Гарри...
     - Ты же слышала, - отмахнулся Огрид, - они не трогают жеребят - в смысле, ребят. И вообще, нечего этой компашке нами командовать.
     - Попытка не удалась, - шепнул Гарри огорчившейся Гермионе.
     Наконец они вышли на тропу. Прошло минут через десять, и лес начал редеть, в просветах между кронами показалось голубое небо. Издалека неслись радостные вопли.
     - Опять гол? - Огрид остановился на опушке и поглядел на стадион. - Или матч уже кончился? Как думаете?
     - Не знаю, - ответила глубоко несчастная Гермиона. Вид у неё был весьма так себе: роба в нескольких местах порвана; в волосах - веточки, листья; лицо и руки исцарапаны. Гарри понимал, что и сам выглядит не лучше.
     - Кажется, всё-таки кончился! - Огрид щурился в сторону стадиона. - Смотрите: народ расходится... давайте-ка скоренько... смешаетесь с толпой, никто и не поймёт, что вас не было!
     - Отличная мысль, - сказал Гарри. - Ну... пока, Огрид.
     - Не могу поверить, - дрожащим голосом пролепетала Гермиона. - Не могу поверить. Нет, я правда не могу поверить.
     - Успокойся, - сказал Гарри.
     - Успокоиться? - горячо воскликнула Гермиона. - Гигант! Гигант в лесу! А мы должны учить его английскому! Если, конечно, нас не убьют кентавры! Нет! Я! Не могу! В это! Поверить!
     - Пока что мы никому ничего не должны! - попытался успокоить её Гарри. Они влились в толпу оживлённо болтавших хуффльпуффцев, которые шли по направлению к замку. - Только если Огрида выгонят. А этого, может, и не случится.
     - Ой, брось, Гарри! - сердито вскричала Гермиона и неожиданно остановилась. Идущие сзади, чтобы не наткнуться на неё, вильнули в сторону. - Разумеется, его выгонят! А вообще, после того, что мы сейчас видели, Кхембридж можно понять!
     Гарри гневно уставился на неё. Глаза Гермионы медленно наполнялись слезами.
     - Ты так не думаешь, - тихо сказал Гарри.
     - Нет... но... ладно... не думаю, - она сердито вытерла глаза. - Но почему он всегда усложняет себе жизнь - и нам тоже?
     - Понятия не...
     Уэсли - наш король,
     Уэсли - наш король,
     Он голов не пропускает,
     Уэсли - наш король...
     - Хоть бы они перестали петь эту идиотскую песню, - жалобно проговорила Гермиона, - неужто ещё не нарадовались?
     От стадиона вверх по склону шла огромная толпа школьников.
     - Пойдём скорей, чтобы не встречаться со слизеринцами, - сказала Гермиона.
     Голы он не пропускает
     Всегда кольца защищает,
     "Гриффиндор" весь распевает:
     Уэсли - наш король.
     - Гермиона... - пробормотал Гарри.
     Песня становилась всё громче - но не из серебристо-зелёной, а из красно-золотой толпы, тащившей на плечах чью-то маленькую фигурку.
     Уэсли - наш король,
     Уэсли - наш король,
     Он голов НЕ пропускает,
     Уэсли - наш король...
     - Нет? - еле слышно выдохнула Гермиона.
     - ДА! - громко сказал Гарри.
     - ГАРРИ! ГЕРМИОНА! - проорал Рон, как безумный размахивая серебряным квидишным кубком. - УРА! МЫ ПОБЕДИЛИ!
     Он проплыл мимо, и они проводили его ликующими, радостными взглядами. У входа в замок образовался затор. Рона больно стукнули головой о косяк, но опускать не захотели. Толпа, продолжая распевать, втиснулась в дверь и скрылась из виду. Гарри и Гермиона, сияя от счастья, смотрели им вслед, пока последние отголоски песни не замерли вдалеке. Потом ребята поглядели друг на друга, и улыбки медленно сползли с их лиц.
     - Пока не будем его расстраивать? - спросил Гарри.
     - Конечно, нет, - устало сказала Гермиона. - Куда торопиться.
     И вместе начали подниматься по ступеням крыльца. У парадной двери оба машинально оглянулись на Запретный лес. Гарри не знал, показалось ему или нет, но, кажется, где-то над самой чащей в небо взвилась стайка птиц - как будто кто-то попытался вырвать из земли дерево, на котором они сидели.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ЭКЗАМЕНЫ НА С.О.В.У.

     Весь следующий день Рон пребывал в эйфории - благодаря ему "Гриффиндор" всё-таки получил квидишный кубок! Рон не мог ни на чём сосредоточиться, ему не сиделось на месте, и единственное, на что он был способен - это снова и снова обсуждать подробности матча. Гарри и Гермионе никак не удавалось вставить хоть слово о Гурпе. Не то чтобы они очень к этому стремились; духу не хватало, чтобы так жестоко вернуть Рона с небес на землю. День был ясный и тёплый, и они уговорили Рона пойти заниматься на берег озера - там спокойнее, чем в общей гостиной, и можно не опасаться, что кто-то подслушает разговор. Предложение не казалось Рону заманчивым - его вполне устраивало, что каждый, кто проходит мимо, одобрительно хлопает его по спине, и тем более нравилось раздававшееся тут и там пение "Уэсли - наш король", - но спустя какое-то время он согласился, что глоток свежего воздуха никому не повредит.
     Они разложили книжки в тени букового дерева и сели. Рон взахлёб - в десятый раз - рассказывал, как ему удалось взять первый мяч во вчерашней игре.
     - Понимаете, я ведь тогда уже пропустил мяч от Дэвиса, и уверенности совершенно не чувствовал, а передо мной вдруг - раз! - появляется Брэдли! И тут я говорю себе: ты можешь, можешь! У меня была всего секунда, чтобы решить, куда лететь, потому что, знаете, казалось, он целит в правое кольцо - от меня правое, от него-то левое - но я почему-то понял, что он хочет меня обдурить, вот я и рискнул и полетел влево - ну, в смысле, от него вправо - и... ну... вы сами видели, - скромно закончил он, без надобности проводя рукой по волосам. Небрежно взъерошенные, они придавали Рону весьма эффектный вид. При этом он покосился в сторону, желая понять, слышали ли его рассказ третьеклассники-хуффльпуффцы, случайно оказавшиеся неподалёку. - А когда через пять минут на меня попёр Чэмберс... Что? - Рон, поглядев на Гарри, осёкся. - Чего ты улыбаешься?
     - Я не улыбаюсь, - заверил Гарри, опуская глаза к учебнику по превращениям и пряча улыбку. Поведение Рона живо напомнило ему о другом гриффиндорском игроке, который когда-то ерошил волосы под этим же деревом. - Просто я рад, что мы выиграли, вот и всё.     - Да, выиграли, - медленно, со вкусом проговорил Рон. - А помните, какое было лицо у Чэнг, когда Джинни выхватила Проныру у неё из-под носа?
     - Она, наверное, заплакала, да? - печально сказал Гарри.
     - Ну, это-то да... от злости, скорее всего... но... - Рон нахмурился. - Вы ведь видели, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась?
     - Э-э... - промычал Гарри.
     - Вообще-то... не видели, - тяжко вздохнув, призналась Гермиона. Она отложила книжки и с извиняющимся видом посмотрела на Рона. - Честно говоря, мы с Гарри видели только первый гол, который забил Дэвис.
     Тщательно взъерошенные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования.
     - Вы не смотрели? - слабым голосом пролепетал он, переводя взгляд с одного на другую. - Не видели, как я брал мячи?
     - Если честно... нет, - Гермиона утешающе протянула к нему руку. - Рон, мы не хотели уходить - нам пришлось!
     - Да? - лицо Рона постепенно наливалось краской. - Это почему же?
     - Из-за Огрида, - сказал Гарри. - Он решил признаться, откуда у него раны. И попросил пойти с ним в лес. Что оставалось делать, ты ведь знаешь, какой он бывает. Ну и, короче...
     Весь рассказ занял пять минут, и когда он подошёл к концу, негодование на лице Рона сменилось потрясением.
     - Он привёл его с собой и прятал в лесу?
     - Угу, - хмуро буркнул Гарри.
     - Нет, - замотал головой Рон, словно отрицание действительности могло изменить её. - Нет, он не мог этого сделать.
     - Очень даже мог, - возразила Гермиона. - В Гурпе около шестнадцати футов росту, он любит вырывать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, - она фыркнула, - под именем "Герми".
     Рон нервно хохотнул.
     - И Огрид хочет, чтобы мы...?
     - Учили его английскому языку, да, - подтвердил Гарри.
     - Он чокнулся, - почти с восхищением прошептал Рон.
     - Да, - раздражённо отозвалась Гермиона, переворачивая страницу книги "Превращения для продолжающих" и рассматривая серию иллюстраций, которые показывали, как сова становится театральным биноклем. - Да. Я начинаю думать, что так и есть. Но, к несчастью, мы с Гарри связаны обещанием.
     - Значит, придётся нарушить обещание, - категоричным тоном заявил Рон. - Сами подумайте, у нас экзамены... нам самим до исключения остаётся вот столечко, - почти соприкасающимися большим и указательным пальцами он показал, сколько. - И вообще... помните Норберта? А Арагога? Было когда-нибудь что-нибудь хорошее от Огридовых чудовищ?
     - Да, но... мы обещали, - очень тихо ответила Гермиона.
     Рон с отсутствующим видом пригладил волосы.
     - Ладно, - вздохнул он, - Огрида ведь пока не уволили, правда? До сих пор он продержался, может, продержится и до конца года. И нам не придётся иметь дело с Гурпом.

***

     Под жаркими лучами солнца окрестности замка сверкали яркими, словно масляными, красками на не просохшей картине; безоблачное небо улыбалось собственному отражению в играющей искорками глади озера; изредка набегающий ветерок прогонял по шёлковому газону лёгкие волны. Настал июнь. Для пятиклассников он означал только одно: экзамены на С.О.В.У.
     Учителя больше не давали домашних заданий, посвящая уроки повторению тем, которые, по их мнению, вероятнее всего могли встретиться в билетах. В атмосфере горячечной сосредоточенности, царившей вокруг, Гарри забыл обо всём, кроме экзаменов. Впрочем, на уроках зельеделия он иногда думал: интересно, говорил ли Люпин со Злеем о продолжении занятий окклуменцией? Если и говорил, то Злей проигнорировал его слова так же, как игнорировал самого Гарри. Последнего это весьма устраивало; дел хватало и без окклуменции. Гермиона, к счастью, тоже была поглощена другими заботами и не приставала к нему; она постоянно что-то бормотала себе под нос и уже много дней не вспоминала об одежде для эльфов.
     Но не только Гермиона вела себя странно. У Эрни Макмиллана, скажем, появилась неприятная привычка расспрашивать всех и каждого, кто сколько готовится к экзаменам.
     - Вот вы сколько часов в день занимаетесь, примерно? - с маниакальным блеском в глазах, требовательно спросил он у Гарри и Рона, когда все они перед уроком гербологии стояли у теплицы.
     - Не знаю, - пожал плечами Рон. - Сколько-то занимаюсь.
     - Больше восьми часов или меньше?
     - Наверно, меньше, - немного встревожившись, ответил Рон.
     - Я занимаюсь восемь, - гордо надулся Эрни. - Восемь или девять. Час перед завтраком каждый день обязательно. Восемь - это в среднем. По выходным стараюсь десять. В понедельник занимался девять с половиной. Во вторник похуже - всего семь с четвертью. Потом в среду...
     Гарри готов был поставить памятник профессору Спаржелле за то, что она запустила класс в теплицу номер три и тем самым заставила Эрни замолчать.
     Между тем, Драко Малфой нашёл ещё один способ посеять панику среди пятиклассников. За несколько дней до начала экзаменов многие слышали, как он говорил Краббе и Гойлу у кабинета зельеделия:
     - Разумеется, дело не в том, что ты знаешь, а в том, кого знаешь. Вот, например, мой папа. Он много лет дружит с председателем Колдовского Экзаменационного Комитета - старушкой Гризельдой Марчбэнкс. Мы приглашаем её на званые ужины и всё такое...
     - Как думаете, это правда? - тревожным шёпотом спросила Гермиона у Гарри и Рона.
     - Даже если да, что мы можем поделать, - мрачно ответил Рон.
     - Вряд ли это правда, - тихо сказал за их спинами Невилль. - Гризельда Марчбэнкс - подруга моей Ба. И она ни разу не упоминала Малфоев.
     - А какая она, Невилль? - тут же принялась расспрашивать Гермиона. - Строгая?
     - Похожа на Ба, - подавлено ответил Невилль.
     - Но ведь это хорошо, что она тебя знает, правда? - попытался ободрить его Рон.
     - Никакой разницы, - ещё более печально проговорил Невилль. - Ба вечно твердит профессору Марчбэнкс, что я не такой, как отец... ну... сами слышали в св. Лоскуте...
     Он не поднимал глаз от пола. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. Они не знали, что сказать. Невилль впервые упомянул об их встрече в больнице.
     Чем ближе подходили экзамены, тем активнее среди пяти- и семиклассников процветала нелегальная торговля различными средствами, улучшающими память и повышающими сообразительность. Гарри и Рон, соблазнившись, хотели приобрести у Эдди Кармайкла, шестиклассника из "Равенкло", "Экзаменационный Эликсир Баруффьо". Эдди клялся, что прошлым летом получил девять "великолепно" исключительно благодаря этому зелью, и при этом просил за целую пинту всего двенадцать галлеонов. Рон пообещал отдать Гарри половину суммы, как только закончит школу и пойдёт работать, но заключить сделку они не успели: Гермиона конфисковала у Кармайкла эликсир и вылила всю бутылку в унитаз.
     - Гермиона, мы хотели его купить! - заорал Рон.
     - С ума сошли? - рыкнула она. - Купили бы ещё молотые драконьи когти у Гарольда Дингла.
     - А у Дингла есть молотые когти? - с надеждой спросил Рон.
     - Уже нет, - ответила Гермиона. - Я отобрала. И вообще, всё это ерунда и совершенно не помогает.
     - Когти помогают! - завопил Рон. - Действие, говорят, потрясающее - мозги несколько часов работают как бешеные! Гермиона, ну пожалуйста, дай, я попробую, что тебе стоит, хуже-то не станет...
     - Может и станет, - мрачно отозвалась Гермиона. - Ведь это - я специально посмотрела - на самом деле сушёный помёт эльфеек.
     После этого Гарри и Рон как-то охладели к искусственным стимуляторам мозговой активности.
     На следующем уроке превращений они узнали расписание экзаменов.
     - Как видите, - сказала профессор Макгонаголл, когда ребята переписали его с доски, - экзамены на С.О.В.У. длятся две недели. Утром вы будете сдавать теорию, а во второй половине дня - практику. Практический экзамен по астрономии, естественно, будет проводиться ночью.
     - Далее, должна предупредить: экзаменационные билеты защищены сильнейшими антисписывательными заклятиями. В экзаменационный зал запрещено проносить автоответные перья, вспомнивсёли, отстёгивающиеся манжеты-шпаргалки и самокорректирующиеся чернила. К сожалению, всегда находится кто-нибудь, кто считает, что ему или ей под силу обвести вокруг пальца Колдовскую Экзаменационную Комиссию. Могу лишь надеяться, что на сей раз это будет не гриффиндорец. Наш новый... директор, - это слово профессор Макгонаголл произнесла с тем же выражением лица, с каким тётя Петуния выводила особо упорные пятна, - просила завучей колледжей передать своим подопечным, что тех, кто списывает, будут карать в высшей степени сурово. Как вы понимаете, плохие оценки на экзаменах бросят тень на новую систему правления...
     Профессор Макгонаголл еле слышно вздохнула; ноздри её острого носа раздулись.
     - ...тем не менее, вы должны постараться достигнуть как можно более высоких результатов. Вам нужно думать о своём будущем.
     - Скажите, профессор, - Гермиона высоко подняла руку, - а когда мы узнаем результаты?
     - Где-то в июле вам будут разосланы совы, - ответила профессор Макгонаголл.
     - Отлично, - громким шёпотом сказал Дин Томас, - а то бы дёргались все каникулы.
     Гарри представил, как через полтора месяца будет изнывать на Бирючиновой, дожидаясь результатов. Зато, уныло подумал он, хотя бы одно письмо точно получу.
     Первый экзамен, теория заклинаний, был назначен на утро понедельника. В воскресенье после обеда Гермиона попросила её проверить, и Гарри согласился, но немедленно пожалел об этом. Страшно взвинченная Гермиона то и дело выхватывала у него книгу, чтобы удостовериться в правильности ответа, и в конце концов попала ему по носу острым краем "Достижений чародейства". У Гарри даже глаза заслезились от боли.
     - Давай-ка ты лучше сама, - твёрдо сказал он, отдавая книгу..
     Рон, заткнув уши и беззвучно шевеля губами, читал конспекты по заклинаниям сразу за два года. Симус Финниган лежал навзничь на полу и вслух повторял определение материализующего заклятия, а Дин проверял его по "Сборнику заклинаний, часть 5". Парватти и Лаванда, упражняясь в наложении локомоторного заклятия, заставляли свои пеналы гоняться друг за другом по краю стола.
     Ужин в тот вечер прошёл необычайно тихо. Гарри и Рон почти не разговаривали и с аппетитом ели - ведь они весь день чрезвычайно усердно занимались. Гермиона, наоборот, поминутно откладывала нож и вилку, ныряла под стол к рюкзаку, выхватывала оттуда учебники и что-то проверяла. Рон стал выговаривать ей: мол, надо как следует поесть, иначе ночью не сможешь уснуть, но вилка вдруг выскользнула из ослабевших пальцев Гермионы и со звоном упала на тарелку.
     - Ой мамочки, - дрожащим голосом пролепетала Гермиона, глядя в вестибюль. - Это что, они? Экзаменаторы?
     Гарри и Рон, не вставая, быстро обернулись. За дверями Большого зала, в вестибюле, стояли Кхембридж и несколько очень стареньких колдунов и ведьм. Гарри с радостью отметил, что Кхембридж нервничает и явно чувствует себя не в своей тарелке.
     - Пойдём посмотрим? - предложил Рон.
     Гарри и Гермиона кивнули. Они побежали к выходу, но у дверей перешли на шаг и степенно прошествовали мимо экзаменаторов. Гарри про себя решил, что профессор Марчбэнкс - это, должно быть, та крошечная, согбенная старушка с морщинистым, будто покрытым паутиной, лицом, с которой так почтительно беседует Кхембридж. Похоже, профессор Марчбэнкс была глуховата; их с Кхембридж разделял какой-нибудь фут, но на вопросы директрисы старушка отвечала оглушительно громко.
     - Добрались отлично, добрались отлично, не в первый раз, хвала небесам! - чуть раздражённым тоном говорила профессор Марчбэнкс. - Что-то я давно ничего не слышала от Думбльдора! - добавила она, острыми глазками обводя вестибюль, будто ожидая, что Думбльдор в любую минуту может выскочить из чулана для мётел. - Вы, вероятно, не знаете, где он?
     - Не имею представления, - сказала профессор Кхембридж, метнув злобный взгляд на Гарри, Рона и Гермиону, которые толклись у подножия лестницы - Рон притворился, будто у него развязался шнурок. - Но осмелюсь выразить надежду, что министерство магии очень скоро его выследит.
     - Сомневаюсь! - крикнула крошечная профессор Марчбэнкс. - Если Дум