те знать, какие предметы необходимо изучать? - несколько повысив голос, продолжила она.
     - Да, - кивнул Гарри. - Наверно, защиту от сил зла?
     - Разумеется, - подтвердила профессор Макгонаголл. - Также я бы советовала...
     Профессор Кхембридж кашлянула ещё раз, погромче. Профессор Макгонаголл на мгновение прикрыла глаза, потом открыла их и, как ни в чём не бывало, продолжила:
     - Я бы советовала изучать превращения - это умение нередко пригождается аврорам в их работе. Да, должна сразу предупредить вас, Поттер: в старшие классы я принимаю учащихся, сдавших экзамены на совершенно обычный волшебный уровень с оценками не ниже "Сверх ожиданий". Сейчас вы работаете, я бы сказала, на средненькое "хорошо", поэтому вам необходимо как следует стараться, чтобы хорошо сдать экзамены и получить право продолжать обучение моему предмету. Далее. Вам нужно хорошо знать заклинания - это всегда полезно - и зельеделие. Да-да, Поттер, зельеделие, - добавила она с лёгкой улыбкой. - Знание ядов и противоядий принципиально важно для авроров. При этом, должна вам сказать, профессор Злей принимает только и исключительно тех, кто сдал экзамены на С.О.В.У. с оценкой "Великолепно", поэтому...
     Профессор Кхембридж кашлянула довольно отчётливо.
     - Хотите леденец от кашля, Долорес? - бросила профессор Макгонаголл, даже не поглядев в сторону Кхембридж.
     - Ах нет, большое спасибо, - отозвалась Кхембридж с тем жеманным смешком, который Гарри люто ненавидел. - Я лишь хотела узнать, не могу ли прервать вас на по-о-олсекундочки.
     - И, осмелюсь предположить, узнали, что можете, - сквозь зубы процедила профессор Макгонаголл.
     - Я немного засомневалась: а обладает ли мистер Поттер подходящим темпераментом для того, чтобы стать аврором? - сладко пропела профессор Кхембридж.
     - Вот как? - с отменным безразличием сказала профессор Макгонаголл. - Что же, Поттер, - продолжила она так, будто никто её не перебивал, - если ваши намерения серьёзны, я бы рекомендовала вам подтянуть до нужного уровня оценки по превращениям и зельеделию. Как я вижу, профессор Флитвик последние два года ставил вам "хорошо" и "сверх ожиданий"... с заклинаниями, по- видимому, всё в порядке. Что касается защиты от сил зла, то здесь ваша успеваемость в целом высока; профессор Люпин считал, что у вас... Может быть, всё-таки предложить вам леденцы от кашля, Долорес?
     - О нет, благодарю, не нужно, Минерва, - жеманясь, отказалась профессор Кхембридж, которая только что громко кашлянула. - Просто меня обеспокоило, что вы, должно быть, не видите справки о последних оценках Гарри по защите от сил зла. А я уверена, что вложила в его дело записку...
     - Эту? - профессор Макгонаголл с явным омерзением достала из папки розовую бумажку, поглядела на неё, приподняв брови, и без комментариев убрала обратно.
     - Как я говорила, Поттер, профессор Люпин считал, что у вас ярко выраженные способности к этому предмету, а очевидно, что для аврора...
     - Разве вы не поняли моей записки, Минерва? - медовым голосом осведомилась профессор Кхембридж, позабыв кашлянуть.
     - Разумеется, поняла, - ответила профессор Макгонаголл. Она так сильно сжимала зубы, что слова выходили неразборчиво.
     - В таком случае я... я не понимаю... не вполне понимаю, зачем вы даёте Поттеру ложную надежду...
     - Ложную надежду? - повторила профессор Макгонаголл. Она упорно не хотела повернуться к Кхембридж. - У него высшие оценки по всем тестам...
     - Очень жаль, но я вынуждена возразить вам, Минерва. Как видно из моей записки, Гарри очень плохо успевает по моему предмету...
     - Видимо, мне следовало выразиться яснее, - сказала профессор Макгонаголл, поворачиваясь наконец к Кхембридж и глядя ей прямо в глаза. - У него высшие оценки по всем тестам, которые проводили компетентные преподаватели.
     Улыбка пропала с лица Кхембридж так внезапно, словно у неё в голове перегорела лампочка. Она откинулась на спинку стула, открыла чистый лист и принялась строчить с неимоверной скоростью. Выпуклые глаза быстро катались из стороны в сторону. Профессор Макгонаголл повернулась к Гарри. Её глаза горели, тонкие ноздри вздувались.
     - Какие-нибудь вопросы, Поттер?
     - Да, - сказал Гарри. - Допустим, с оценками всё нормально. А что это за психологические тесты и испытания, которые надо проходить?
     - Нужно продемонстрировать умение не сдаваться в трудных обстоятельствах и работать в условиях стресса, - ответила профессор Макгонаголл, - а ещё, поскольку обучение авроров длится три года, упорство и хорошую работоспособность, не говоря о прекрасных практических навыках использования защитной магии. Всё это означает, что после школы вам предстоит ещё очень много учиться, и, если вы не готовы...
     - Кроме того, вам будет интересно узнать, - ледяным тоном сообщила Кхембридж, перебив профессора Макгонаголл, - что министерство досконально изучает личные дела претендентов. И их криминальное прошлое.
     - ...если вы не готовы после окончания "Хогварца" снова сдавать экзамены, вам следует подумать о другой...
     - ... а следовательно, этот юноша имеет не больше шансов стать аврором, чем Думбльдор - вернуться в "Хогварц".
     - То есть, шансы высоки, - заметила профессор Макгонаголл.
     - Поттер был под судом, - громогласно объявила Кхембридж.
     - Поттер был оправдан по всем статьям, - ещё громче отозвалась Макгонаголл.
     Профессор Кхембридж встала. При её росте этого можно было и не заметить, но наигранное жеманство на широком дряблом лице уступило место такой холодной ярости, что Гарри стало страшно.
     - У Поттера нет ни единого шанса стать аврором!
     Макгонаголл тоже встала. С её стороны это был куда более эффектный ход - она как башня возвышалась над профессором Кхембридж.
     - Поттер, - звеняще произнесла она, - я помогу вам стать аврором, даже если это будет последнее дело моей жизни! И даже если мне придётся каждый день с вами заниматься, я позабочусь, чтобы вы достигли необходимых результатов!
     - Министр магии никогда не возьмёт Гарри Поттера на работу! - сильно повысив голос, воскликнула профессор Кхембридж.
     - Будем надеятся, что к тому времени у нас будет новый министр! - крикнула профессор Макгонаголл.
     - Ага! - завизжала профессор Кхембридж, тыча коротким пальцем в сторону Макгонаголл. - Вот! Вот-вот-вот! Так я и думала! Вот чего вы хотите, Минерва Макгонаголл! Чтобы в кресло Корнелиуса Фуджа сел Альбус Думбльдор? Метите на моё место? Хотите стать старшим заместителем министра и директором школы впридачу?
     - Вы бредите, - с надменной невозмутимостью отозвалась профессор Макгонаголл. - Поттер, наша беседа окончена.
     Гарри перекинул рюкзак через плечо и, не осмелившись даже взглянуть на профессора Кхембридж, поспешил выйти. Он шёл по коридору, и вслед ему неслись громкие крики: Кхембридж и Макгонаголл истошно орали друг на друга.
     Когда чуть позже профессор Кхембридж вошла в класс, она всё ещё дышала так, будто пробежала марафонскую дистанцию.
     - Надеюсь, ты передумаешь, Гарри, насчёт того, что вы затеваете, - зашептала Гермиона, едва они открыли учебники на главе тридцать четыре, "Политика непротивления и ведение переговоров". - Кхембридж и так жутко злая...
     Кхембридж то и дело бросала на Гарри яростные взгляды. Тот сидел, не поднимая головы и невидяще уставившись в "Теорию защитной магии", и думал, думал...
     Что скажет Макгонаголл, которая выказала ему такое доверие, если его застукают в кабинете Кхембридж? И что, собственно, мешает ему вернуться после уроков в гриффиндорскую башню? А летом, в каникулы, расспросить Сириуса о сцене в дубльдуме. Вроде бы ничто не мешает... но при мысли о таком благоразумном поступке на душе становится ужасно тяжко... и потом, близнецы... они уже спланировали отвлекающий манёвр... и ещё нож, подаренный Сириусом, который лежит сейчас в рюкзаке вместе с отцовским плащом-невидимкой...
     Однако факт остаётся фактом: если его поймают...
     - Думбльдор пожертвовал собой, чтобы тебя не исключили из школы! - шептала Гермиона, закрываясь учебником. - Если тебя выгонят, получится, что всё было напрасно!
     Ещё есть время передумать... и жить дальше - постоянно помня о том, что сделал отец погожим летним днём двадцать лет тому назад...
     В памяти Гарри вдруг всплыли слова Сириуса, сказанные им в камине гриффиндорской башни...
     А ты не так похож на своего отца, как я думал. Джеймс любил риск...
     Но... хочет ли он теперь быть похож на отца?
     Прозвонил колокол.
     - Гарри, не делай этого, пожалуйста, не делай! - умоляюще воскликнула Гермиона.
     Гарри не ответил; он не знал, как поступить.
     Рон твёрдо решил не высказывать своего мнения и не давать советов. Он даже не смотрел на Гарри, но, когда Гермиона в очередной раз открыла рот, намереваясь возобновить уговоры, очень тихо сказал ей: "Слушай, хватит, а? Он сам взрослый".
     Гарри, с лихорадочно бьющимся сердцем, вышел из класса и, уже на середине коридора, услышал вдалеке шум отвлекающего манёвра. Откуда-то сверху неслись крики, визг; школьники, выходя из классов, застывали на месте и испуганно поднимали глаза к потолку...
     Кхембридж проворно, насколько позволяли коротенькие ножки, вылетела из класса и, на ходу доставая палочку, побежала в другой конец коридора. Теперь или никогда.
     - Гарри! Прошу тебя! - слабым голосом взмолилась Гермиона.
     Но он уже решился и, повыше вздёрнув рюкзак, припустил бегом, ловко огибая ребят, бежавших навстречу, смотреть, что случилось в восточном крыле.
     Скоро он оказался в коридоре, ведущем к кабинету Кхембридж. Там было пусто. Скольнув за громадные рыцарские доспехи - шлем со скрипом повернулся, любопытствуя, что собирается делать дерзкий мальчишка, - Гарри рывком распахнул рюкзак, выхватил нож, накинул плащ-невидимку, выбрался из-за доспехов и крадучись зашагал к двери обиталища Кхембридж.
     Он вставил лезвие в щель, аккуратно провёл вверх-вниз и вытащил нож. Раздался тихий щелчок; дверь распахнулась. Гарри нырнул в кабинет, торопливо закрыл за собой дверь и осмотрелся.
     Всё здесь было неподвижно; лишь на стене, над конфискованными мётлами, весело резвились уродливые котята.
     Гарри снял плащ и, подойдя к камину, сразу нашёл то, что нужно: маленькую коробочку с блестящей кружаной мукой.
     Он склонился к пустому очагу. Руки дрожали. Он никогда не делал этого раньше, но приблизительно представлял, как надо пользоваться мукой. Сунув голову в камин, он взял щепотку и посыпал аккуратно сложенные дрова, которые мгновенно вспыхнули изумрудно-зелёным огнём.
     - Площадь Мракэнтлен, дом двенадцать! - громко и чётко сказал Гарри.
     Пожалуй, он никогда ещё не испытывал таких странных ощущений, хотя и раньше путешествовал с помощью кружаной муки. Но тогда в сети колдовских каминов, паутиной опутывавших страну, крутилось всё его тело, а теперь в изумрудном пламени веретеном вертелась одна голова, в то время как неподвижные колени оставались в кабинете Кхембридж...
     Вращение прекратилось столь же неожиданно, как и началось. Явственно ощущая на голове несуществующую горячую шапку, Гарри открыл глаза - его затошнило - и увидел длинный деревянный стол, за которым, склонясь над листом пергамента, сидел какой-то мужчина.
     - Сириус?
     Человек вздрогнул и оглянулся. Это оказался не Сириус, а Люпин.
     - Гарри! - потрясённо воскликнул он. - Что ты здесь... что случилось? Всё в порядке?
     - Да, - сказал Гарри. - Просто я... мне... захотелось поболтать с Сириусом.
     - Сейчас позову, - ошарашенный Люпин встал. - Сириус пошёл на чердак искать Шкверчка, он опять прячется...
     Люпин торопливо вышел из кухни, и Гарри стало не на что смотреть, кроме стула и ножек стола. Странно, Сириус ни разу не говорил, что разговаривать из камина так неудобно; у Гарри от стояния на каменном полу уже заболели колени...
     Очень скоро вернулись Люпин и Сириус.
     - В чём дело? - Сириус тревожно откинул с глаз длинные чёрные волосы, быстро опустился на пол перед камином и оказался лицом к лицу с Гарри. Люпин, тоже крайне обеспокоенный, встал на колени. - Что случилось? Тебе нужна помощь?
     - Нет, - ответил Гарри, - не в этом дело... просто мне надо поговорить... о папе.
     Мужчины обменялись удивлёнными взглядами. Но у Гарри не было времени на неловкость или смущение; колени с каждой минутой болели всё сильнее, и потом, с начала отвлекающего манёвра прошло уже минут пять, а Джордж обещал в общей сложности двадцать. Так что Гарри немедленно приступил к рассказу о том, что видел в дубльдуме.
     Когда он закончил, Люпин и Сириус немного помолчали. Потом Люпин негромко проговорил:
     - Мне бы не хотелось, чтобы ты судил об отце по этой истории. Ему было всего пятнадцать...
     - Мне тоже пятнадцать! - выпалил Гарри.
     - Видишь ли, Гарри, - успокаивающим тоном сказал Сириус, - Джеймс и Злей ненавидели друг друга с самой первой секунды, знаешь ведь, как это бывает, да? Джеймс обладал всем тем, чего не было у Злея: его любили, он хорошо играл в квидиш, ему многое хорошо удавалось. А Злей был такой, знаешь, придурок, и потом, он увлекался чёрной магией, а у Джеймса - каким бы плохим он тебе ни показался - на этот счёт была очень строгая позиция.
     - Да, но он пристал к Злею без всякой причины, - возразил Гарри, - просто потому, что тебе было скучно, - чуть извиняющимся тоном закончил он.
     - В этом, конечно, хорошего мало, - согласился Сириус.
     Люпин покосился на Сириуса и сказал:
     - Гарри, пойми, твой отец и Сириус были лучшими решительно во всём, в школе на них едва ли не молились; если иной раз их и заносило...
     - Ты хочешь сказать, если иной раз мы вели себя как последние сволочи, - перебил Сириус.
     Люпин улыбнулся.
     - Он всё время ерошил волосы, - с болью в голосе пожаловался Гарри.
     Сириус и Люпин рассмеялись.
     - Я и забыл, - нежно пробормотал Сириус.
     - А с Пронырой он играл? - с жадным интересом спросил Люпин.
     - Да, - отозвался Гарри, непонимающе глядя на ностальгирующих взрослых. - Но... мне он показался... каким-то идиотом.
     - Он и был идиотом! - утешающе заверил Сириус, - мы все тогда были идиоты! Пожалуй, только Луни... не до такой степени... - отдавая дань справедливости, добавил он и посмотрел на Люпина.
     Но Люпин печально покачал головой.
     - Я ни разу не вступился за Злея, - возразил он. - Не осмелился осудить ваше поведение.
     - Неважно, - сказал Сириус, - тебе всё-таки удавалось нас пристыдить... а это уже кое-что...
     - А ещё, - Гарри несколько отклонился от темы, но раз уж он здесь, надо поделиться всем наболевшим, - он постоянно косился на девочек у озера, хотел произвести на них впечатление!
     - В присутствии Лили Джеймс всегда терял голову, - пожал плечами Сириус, - и вечно перед ней выпендривался.
     - Как же она вышла за него замуж?! - в отчаянии спросил Гарри. - Она же его ненавидела!
     - Да ничего подобного, - сказал Сириус.
     - Они начали встречаться в седьмом классе, - сказал Люпин.
     - Когда Джеймс перестал воображать, - добавил Сириус.
     - И насылать на людей порчу ради забавы, - подхватил Люпин.
     - И на Злея тоже? - недоверчиво спросил Гарри.
     - Злей, - задумчиво проговорил Люпин, - это отдельная тема. Он и сам не упускал случая напасть на Джеймса, трудно было ожидать, что Джеймс станет это терпеть.
     - А мама с этим мирилась?
     - Честно говоря, она об этом и не знала, - ответил Сириус. - Джеймс ведь не брал Злея к ним на свидания и не насылал на него заклятия у неё на глазах.
     Сириус, хмурясь, глядел на Гарри. У того на лице было написано сомнение.
     - Вот что, - сказал Сириус, - твой отец был мой лучший друг и очень хороший человек. В пятнадцать лет многие делают глупости. Потом он стал умнее.
     - Ясно, - хмуро кивнул Гарри. - Только я никогда не думал, что мне будет жалко Злея.
     - Кстати о Злее, - вставил Люпин. Между его бровей пролегла чуть заметная морщинка. - Что он сказал, застав тебя у дубльдума?
     - Сказал, что больше не будет учить меня окклуменции, - равнодушно ответил Гарри, - можно подумать, большая траге...
     - ЧТО?! - взревел Сириус. Гарри, ахнув от неожиданности, набрал полный рот пепла.
     - Ты серьёзно, Гарри? - резким тоном спросил Люпин. - Он перестал давать тебе уроки?
     - Да, - Гарри удивился; ему казалось, что они делают из мухи слона. - Ничего страшного, мне это всё равно, наоборот, сказать по правде, только легче...
     - Так, сейчас я пойду и поговорю с этим... - гневно выпалил Сириус и хотел встать, но Люпин удержал его на месте.
     - Если кто и поговорит со Злеем, то это буду я! - решительно воскликнул он. - Но, Гарри, прежде всего, ты сам должен пойти к нему и сказать, что вам ни при каких обстоятельствах нельзя прекращать занятия! Когда Думбльдор узнает...
     - Я к нему не пойду, он меня убьёт! - возмущённо отказался Гарри. - Вы не видели, какой он был, когда выдернул меня из дубльдума.
     - Гарри, для тебя сейчас нет ничего важнее обучения окклуменции! - сурово изрёк Люпин. - Ты меня понимаешь? Ничего важнее!
     - Ладно, ладно, - с досадой, если не со злостью, проворчал Гарри. - Попробую... поговорю с ним... но это не...
     Он замолчал. Где-то вдалеке послышались шаги.
     - Это что, Шкверчок спускается по лестнице?
     - Нет, - обернувшись, сказал Сириус, - это, должно быть, с твоей стороны...
     Сердце Гарри пропустило несколько ударов.
     - Всё, я пошёл! - он спешно вытащил голову из камина на площади Мракэнтлен. Несколько мгновений голова бешено вращалась на плечах, а потом, внезапно, Гарри оказался перед камином Кхембридж - на коленях, с головой, крепко сидящей на шее. Языки изумрудного пламени, поморгав напоследок, погасли. Из-за двери донеслось одышливое бормотание:
     - Скорей, скорей... Ах, она оставила дверь открытой...
     Гарри едва успел набросить плащ-невидимку, когда в кабинет ворвался Филч. Смотритель сиял от счастья и оживлённо разговаривал сам с собой. Пройдя через комнату, он открыл ящик письменного стола и стал рыться в бумагах.
     - Разрешение на порку... разрешение на порку... наконец-то... долго же до них доходило...
     Он выхватил какой-то пергамент, поцеловал его и, бережно прижимая драгоценный лист к груди, зашаркал к выходу.
     Гарри вскочил с пола и, убедившись, что плащ полностью закрывает и его и рюкзак, распахнул дверь и поспешил за Филчем, который безумными скачками нёсся вперёд. Никогда ещё смотритель не передвигался с такой скоростью.
     Спустившись на один лестничный пролёт, Гарри решил, что можно стать видимым, снял плащ, затолкал его в рюкзак и торопливо зашагал дальше. Из вестибюля неслись крики, шум. Гарри сбежал по мраморной лестнице и обнаружил внизу огромное скопление народу.
     Всё было в точности так, как при увольнении Трелани. Школьники (кое-кто - по уши в смердосоке), учителя и привидения сгрудились у стен, образовав гигантское кольцо. На переднем крае выделялись члены инспекционной бригады, чем-то очень довольные. На головами собравшихся висел Дрюзг. Он смотрел вниз, в центр круга, где, похожие на загнанных волков, стояли Фред и Джордж Уэсли.
     - Итак! - победно провозгласил голос Кхембридж. Гарри вдруг понял, что она стоит всего на несколько ступеней ниже него, как и в прошлый раз, с высоты взирая на свои жертвы. - Значит, вам кажется забавным превратить школьный коридор в болото?
     - В общем, да, - ответил Фред, без всякого страха поднимая на неё глаза.
     Филч, работая локтями, протолкался к Кхембридж. Он чуть ли не рыдал от счастья.
     - Принёс, мадам директор, - прохрипел он, размахивая пергаментом. - Разрешение есть... плети готовы... о, позвольте мне приступить прямо сейчас...
     - Очень хорошо, Аргус, - кивнула Кхембридж. - Ну-с, а вы двое, - продолжала она, обращаясь к Фреду и Джорджу, - очень скоро узнаете, как во вверенной мне школе поступают с теми, кто не умеет себя вести.
     - Это вряд ли, - сказал Фред и повернулся к своему близнецу:
     - Джордж, т