чек.
     - Пойдём, надо ей сказать! - воскликнул Рон. Он подбежал к двери, распахнул её и кинулся вверх по винтовой лестнице.
     Он был уже на шестой ступеньке, когда вдруг оглушительно завыла сирена, а каменная лестница сама собой сложилась и превратилась в ровную, гладкую, спиральную горку. Какое-то мгновение Рон ещё пытался бежать вверх, бешено перебирая ногами и как мельница молотя руками по воздуху, но скоро опрокинулся на спину и, просвистев по только что образовавшемуся спуску, подкатился к ногам Гарри.
     - Похоже, нам нельзя входить в спальню к девочкам, - стараясь не рассмеяться, пробормотал Гарри и помог Рону встать.
     По каменной горке, весело хихикая, съехали две четвероклассницы.
     - Кто это хотел пробраться к нам в спальню? - кокетливо пропели они, вскакивая на ноги и строя глазки Гарри и Рону.
     - Ну, я, - сказал встрёпанный Рон. - Откуда мне было знать? И вообще, это нечестно! - добавил он, обращаясь к Гарри. Девочки, не переставая хихикать, направились к выходу. - Получается, Гермионе можно заходить к нам в спальню, а нам к ней нельзя?...
     - Это устаревшее правило, - объяснила Гермиона. Она только что приехала на коврике и теперь поднималась на ноги. - Но, как сказано в книге "Хогварц": история", основатели школы считали, что мальчикам, в отличие от девочек, нельзя полностью доверять. Как бы там ни было: что вам понадобилось у нас в спальне?
     - Ты нам понадобилась! Смотри! - и Рон потащил её к доске объявлений.
     Гермиона быстро пробежала глазами указ. Её лицо окамело.
     - Кто-то на нас донёс! - в сердцах бросил Рон.
     - Нет, они не могли, - тихо отозвалась Гермиона.
     - Какая ты наивная, - сказал Рон, - думаешь, если ты сама вся из себя честная-благородная...
     - Они не могли, потому что я заколдовала пергамент, который мы все подписали, - мрачно пояснила Гермиона. - Если бы кто-то вздумал настучать Кхембридж, мы бы сразу узнали. А стукач сильно бы об этом пожалел, уж поверь.
     - А что бы с ним случилось? - с любопытством спросил Рон.
     - Скажем так, - ответила Гермиона, - прыщи Элоизы Мошкар показались бы ему симпатичными веснушками. Ладно, пошли завтракать, заодно узнаем, что по поводу указа думают остальные... Интересно, его повесили во всех колледжах?
     В Большом зале им сразу стало ясно, что указ Кхембридж появился не только в гриффиндорской гостиной. Все бегали, переговаривались, обсуждая случившееся, и в тоне, в движениях чувствовалась какая-то особенная, странная напряжённость. Как только Гарри, Рон и Гермиона заняли свои места, к ним подошли Невилль, Дин, Фред, Джордж и Джинни.
     - Видели?
     - Думаете, она знает?
     - Что будем делать?
     Все взгляды были направлены на Гарри. Он оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из учителей.
     - Что делать? То, что задумали, конечно, - тихо ответил он.
     - Я знал, что ты так скажешь, - просиял Фред и ткнул Гарри в плечо.
     - И старосты тоже? - Фред вопросительно поглядел на Рона и Гермиону.
     - Разумеется, - холодно сказала Гермиона.
     - Вон идут Эрни и Ханна Эббот, - оглянувшись через плечо, сообщил Рон. - И эти, из "Равенкло"... и Заккерайес Смит... Прыщей ни у кого не видно.
     Гермиона встревожилась.
     - Ладно, прыщи, они что, идиоты, зачем они сюда идут? Хотят, чтобы нас заподозрили? Сядьте! - одними губами прошептала она, глядя на Эрни и Ханну, отчаянными жестами показывая, чтобы они вернулись за хуффльпуффский стол. - Потом! Мы - поговорим - потом!
     - Я скажу Майклу, - с раздражением бросила Джинни, поднимаясь из-за стола, - ну что за болван, честное слово...
     Она поспешила к столу "Равенкло", а Гарри проследил за ней глазами. Чу сидела не очень далеко и разговаривала с кудрявой подружкой, с которой приходила в "Башку борова". Что, если она испугается указа и решит не посещать собрания?
     Впрочем, во всей полноте смысл указа дошёл до ребят только тогда, когда они уже собрались уходить на историю магии, а к ним, с самым несчастным видом, подбежала Ангелина.
     - Гарри! Рон!
     - Всё нормально, - тихо сказал Гарри, когда она подошла достаточно близко, - мы всё равно будем...
     - Вы что, не понимаете? Это же и к квидишу относится! - перебила Ангелина. - Теперь надо идти просить разрешение на возобновление деятельности гриффиндорской команды!
     - Что? - вскричал Гарри.
     - Не может быть, - ужаснулся Рон.
     - Вы же читали указ, команды там тоже упомянуты! Поэтому, Гарри... Умоляю... Пожалуйста, пожалуйста, когда будешь разговаривать с Кхембридж, не выходи из себя, а то она не разрешит нам играть!
     - Ладно, ладно, - поторопился заверить Гарри - Ангелина была близка к истерике. - Не бойся, я буду хорошо себя вести...
     Они отправились на урок. Рон хмуро сказал:
     - Спорим, Кхембридж придёт на историю магии. Она же ещё не проверяла Биннза... Спорю на что хотите, она уже там...
     Но Рон ошибался; в классе не было никого из учителей, кроме самого Биннза. Он парил в дюйме над своим креслом, готовый продолжить нуднейшее повествование о войнах с гигантами. Гарри даже не пытался его слушать, а скучающе рисовал на пергаменте всякие закорючки, не обращая внимания на частые, гневные взгляды (а иногда и тычки) Гермионы. Наконец, больно получив под рёбра, Гарри сердито вскинулся.
     - Ну чего?
     Гермиона молча указала на окно. Гарри обернулся. За стеклом, на узком подоконнике, сидела Хедвига. К лапке у неё было привязано письмо. Гарри удивился: завтрак только что кончился, почему же она не доставила письмо в положенное время? Многие в классе тоже заметили сову.
     - Ой, мне она так нравится, такая прелесть, - донёсся до Гарри вздох Лаванды, адресованный Парватти.
     Он посмотрел на профессора Биннза. Тот продолжал безмятежно читать свои записи, как обычно, не замечая, что его никто не слушает. Гарри тихонько соскользнул с места, пригнулся и вдоль ряда быстро пробежал к окну, аккуратно отодвинул задвижку и медленно открыл створку.
     Он думал, что Хедвига дождётся, пока он снимет письмо, и улетит в совяльню, но, как только окно отворилось достаточно широко, сова, горестно ухая, впрыгнула в комнату. Гарри, испуганно покосившись на Биннза, закрыл окно, снова пригнулся и, с Хедвигой на плече, поспешно пробрался к своему месту. Потом он сел, пересадил сову к себе на колени и потянулся за письмом.
     И лишь тогда заметил, что перья птицы странно взъерошены, некоторые погнуты, а одно крыло она держит как-то неловко.
     - Она ранена! - прошептал Гарри, наклоняясь к Хедвиге. Гермиона и Рон склонились к нему, Гермиона даже отложила перо. - Смотрите... у неё что-то с крылом...
     Хедвига дрожала; когда Гарри попытался дотронуться до повреждённого крыла, она дёрнулась, так что все перья встали дыбом, и бросила на Гарри обиженный взгляд.
     - Профессор Биннз, - громко сказал Гарри, и все повернулись к нему. - Я плохо себя чувствую.
     Профессор Биннз, как всегда, донельзя потрясённый тем обстоятельством, что в классе полно каких-то детей, поднял глаза от конспекта.
     - Плохо себя чувствуете? - будто не понимая смысла этих слов, повторил он.
     - Очень плохо, - решительно подтвердил Гарри, поднимаясь из-за парты. Хедвигу он прятал за спиной. - Кажется, мне надо в больницу.
     - Да, - сказал профессор Биннз. Заявление Гарри явно застигло его врасплох. - Да... в больницу... что ж, идите, Перкинс...
     Едва оказавшись за дверью, Гарри снова посадил Хедвигу на плечо и торопливо зашагал по коридору. Отойдя на порядочное расстояние от кабинета Биннза, он на секунду остановился подумать. Кто может вылечить сову? Естественно, первым делом он подумал об Огриде, но, раз Огрида нет, остаётся одно: обратиться к профессору Грубль-Планк.
     Он выглянул в окно. Погода стояла ненастная, небо было мрачное, затянутое тучами. Возле хижины Огрида никого; видимо, у Грубль-Планк нет урока, а значит, она, скорее всего, в учительской. Гарри стал спускаться по лестнице. Хедвига слабо ухала, покачиваясь у него на плече.
     По обе стороны от двери в учительскую стояли две каменные горгульи. Увидев Гарри, одна из них прокаркала:
     - Почему ты не на уроке, сынок?
     - У меня срочное дело, - коротко ответил Гарри.
     - А-а-а-х, срочное? Вот как? - высоким голосом пропела другая горгулья. - Что ж, на такой случай мы сюда и поставлены.
     Гарри постучал. Послышались шаги, дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с профессором Макгонаголл.
     - Только не говори, что тебя опять наказали! - сразу же сказала она. Квадратные стёкла очков тревожно сверкнули.
     - Нет-нет, профессор, - поспешил разуверить Гарри.
     - В чём же тогда дело, почему ты не на уроке?
     - У него срочное дело, - язвительно сообщила вторая горгулья.
     - Я ищу профессора Грубль-Планк, - объяснил Гарри. - Моя сова ранена.
     - Ранена сова, говоришь?
     За спиной Макгонаголл появилась профессор Грубль-Планк. Она курила трубку и держала в руках "Прорицательскую газету".
     - Да, - подтвердил Гарри, осторожно снимая Хедвигу с плеча. - Она прилетела позже остальных, и у неё очень странно вывернуто крыло, вот смотрите...
     Профессор Грубль-Планк решительно сунула трубку в рот и забрала у Гарри сову. Профессор Макгонаголл внимательно следила за её действиями.
     - Х-м-м, - промычала профессор Грубль-Планк, и трубка, зажатая в зубах, покачнулась. - Похоже, на неё напали. Правда, не могу представить, кто или что. В принципе, тестрали могут нападать на птиц, но здесь, в "Хогварце", Огрид выучил их не трогать сов...
     Гарри не знал, кто такие тестрали, и ему, честно сказать, было на это совершенно наплевать, лишь бы с Хедвигой всё обошлось. Но профессор Макгонаголл пронзила Гарри острым взглядом и спросила:
     - Поттер, ты знаешь, откуда прилетела твоя сова?
     - Э-м, - замялся Гарри. - Наверное, из Лондона.
     Их глаза на мгновение встретились, и по тому, как сошлись на переносице брови Макгонаголл, он понял: она догадалась, что "Лондон" означает "площадь Мракэнтлен, дом № 12".
     Профессор Грубль-Планк достала из внутреннего кармана монокль, вставила его в глаз, внимательно осмотрела крыло Хедвиги и изрекла:
     - Я её вылечу, Поттер, но ей придётся побыть у меня. В любом случае, её несколько дней нельзя никуда посылать.
     - Э-э... понятно... Спасибо, - поблагодарил Гарри, и одновременно с его словами прозвучал колокол с урока.
     - Не стоит, - буркнула профессор Грубль-Планк, поворачиваясь спиной.
     - Одну минутку, Вильгельмина! - окликнула её профессор Макгонаголл. - Письмо.
     - Ах да! - Гарри совершенно забыл о послании, привязанном к лапке совы. Профессор Грубль-Планк передала ему свиток и вместе с Хедвигой удалилась куда-то вглубь учительской. Птица огромными глазами смотрела на Гарри. Казалось, она не в силах поверить, что хозяин может вот так спокойно оставить её у чужих людей. Гарри, чувствуя себя немного виноватым, повернулся и хотел было уйти, но профессор Макгонаголл окликнула и его:
     - Поттер!
     - Да, профессор?
     Она посмотрела сначала в одну, а потом в другую сторону коридора; отовсюду к ним приближались школьники.
     - Не забывай, - быстро и тихо сказала профессор Макгонаголл, глядя на свиток в его руке, - письма могут просматриваться. Хорошо?
     - Я... - начал Гарри, но тут его буквально смыло волной учеников. Профессор Макгонаголл коротко кивнула и скрылась в учительской, а Гарри вместе с толпой вынесло во двор. Там он увидел Рона и Гермиону, которые, подняв воротники, стояли в защищённом от дождя и ветра уголке. Гарри пошёл к ним, а по дороге вскрыл письмо и прочёл фразу из пяти слов, написанную почерком Сириуса: Сегодня, тогда же, там же.
     - Что с Хедвигой? - взволнованно спросила Гермиона, как только Гарри подошёл достаточно близко.
     - Куда ты её отнёс? - спросил Рон.
     - К Грубль-Планк, - ответил Гарри. - И ещё я встретил Макгонаголл... Слушайте...
     И он пересказал друзьям то, что она сказала. К его удивлению, они не были потрясены, а напротив, обменялись многозначительными взглядами.
     - Что? - спросил Гарри, переводя взгляд с Рона на Гермиону и обратно.
     - Понимаешь, я только что говорила Рону... а вдруг кто-то пытался перехватить Хедвигу? Ведь раньше с ней никогда ничего не случалось, правда?
     - А от кого, кстати, письмо? - поинтересовался Рон, забирая у Гарри записку.
     - От Шлярика, - тихо ответил Гарри.
     - "Тогда же, там же"? То есть, в общей гостиной?
     - Очевидно, - сказала Гермиона, тоже прочитав записку. Вид у неё был встревоженный. - Надеюсь, что, кроме нас, этого никто не читал...
     - Свиток был запечатан, всё как всегда, - отозвался Гарри, стараясь убедить не только её, но и себя. - В любом случае, кроме нас никто не поймёт, что это значит. Откуда им знать, где мы с ним в последний раз разговаривали, правда?
     - Не знаю, - взволнованно произнесла Гермиона. Ударил колокол, и она закинула рюкзак на плечо. - Распечатать свиток с помощью колдовства вовсе не сложно... а если за кружаной сетью ведётся наблюдение... но я не вижу способа его предупредить, сказать, чтобы он не появлялся... Ведь и наше письмо тоже могут перехватить!
     В глубокой задумчивости, вяло волоча ноги, они спустились в подземелье Злея. У подножья лестницы их вывел из раздумья голос Драко Малфоя. Он стоял возле кабинета зельеделия, размахивал каким-то явно официальным документом и говорил ещё громче, чем обычно, так что было слышно каждое слово.
     - Вот так! Кхембридж сразу дала нашей квидишной команде разрешение продолжать играть, я прямо с утра у неё побывал. Причём разрешение она дала, можно сказать, автоматом, она же прекрасно знает папу, он ведь постоянно бывает в министерстве... Интересно, а "Гриффиндору" дадут разрешение?
     - Только не возникайте, - умоляюще прошептала Гермиона, обращаясь к Гарри и Рону. У обоих окаменели лица, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. - Ему только этого и надо.
     - Я что хочу сказать, - Малфой, злобно сверкнув серыми глазами на Гарри и Рона, сильнее повысил голос. - Если это зависит от связей в министерстве, то, по-моему, у них нет шансов. По словам моего отца, там уже много лет ищут повода уволить Артура Уэсли... Я уж не говорю о Поттере... Папа утверждает, что ещё чуть-чуть, и министерство издаст распоряжение, чтобы его отправили к святому Лоскуту. Там вроде бы есть отделение для этих... Ну, у кого в мозгах помешали волшебной палочкой...
     Малфой отвесил нижнюю челюсть и закатил глаза. Краббе и Гойл зашлись дебильным гоготом, а Панси Паркинсон завизжала от восторга.
     Что-то больно ударило Гарри по плечу, и его отбросило в сторону. Через секунду он понял, в чём дело: это, бросившись на Малфоя, мимо пронёсся Невилль.
     - Невилль, стой!
     Гарри стремительным движением схватил Невилля сзади за робу. Невилль отчаянно вырывался и пытался дотянуться до Малфоя, а тот стоял неподвижно, совершенно опешив.
     - Помоги! - крикнул Гарри Рону. Он сумел обхватить Невилля за шею и тащил его назад, подальше от слизеринцев. Краббе и Гойл загородили собой Малфоя. Они стояли, играя мускулами, готовые в любую минуту ринуться в бой. Рон схватил Невилля за руки, и, вдвоём с Гарри, они уволокли его к выстроившимся в ряд гриффиндорцам. Лицо Невилля было пунцовым, а изо рта беспорядочно сыпались слова, которые, оттого, что рука Гарри давила ему на горло, было почти невозможно разобрать:
     - Не... смешно... не... сметь... Лоскута... ему... покажу...
     Дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял Злей. Его чёрные глаза быстро пробежали по линейке гриффиндорцев и остановились на Гарри и Роне, пытавшихся совладать с Невиллем.
     - Поттер, Уэсли, Длиннопопп? Дерёмся? - негромко произнёс Злей своим холодным, высокомерным голосом. - Минус десять баллов с "Гриффиндора". Поттер, отпустите Длиннопоппа, иначе я наложу на вас взыскание. А теперь - все в класс.
     Гарри отпустил Невилля. Тот стоял, тяжело дыша и гневно сверкая глазами.
     - У меня не было другого выхода, - с трудом переводя дух, выговорил Гарри и поднял с пола рюкзак. - Краббе с Гойлом разорвали бы тебя на кусочки.
     Невилль ничего не ответил, резким движением схватил свой рюкзак и решительно направился в кабинет зельеделия.
     - Что, во имя Мерлина, - медленно начал Рон, когда они с Гарри двинулись вслед за Невиллем, - всё это значит?
     Гарри промолчал. Он прекрасно знал, почему упоминание о психиатрическом отделении больницы св. Лоскута так сильно расстроило Невилля. Но он поклялся Думбльдору никому не выдавать эту тайну. О том, что Гарри всё известно, не знал даже сам Невилль.
     Гарри, Рон и Гермиона, как обычно, прошли в самый конец класса, сели, достали пергамент, перья и учебник "Тысяча волшебных трав и грибов". Все вокруг оживлённо шептались, обсуждая странное поведение Невилля, но замолчали, стоило Злею с шумом захлопнуть дверь в кабинет.
     - Обратите внимание, - презрительно процедил Злей, - что сегодня у нас на уроке присутствует гостья.
     Он махнул рукой куда-то в угол. Там, с блокнотом на коленях, сидела профессор Кхембридж. Гарри поднял брови и искоса взглянул на своих друзей. Злей - и Кхембридж. Два самых ненавистных учителя. Непонятно, за кого и болеть.
     - Сегодня мы продолжаем заниматься животворящей жидкостью. Свои творения вы найдёте в том же виде, в каком оставили их на прошлом уроке. Если вы всё сделали правильно, то за выходные зелье должно было хорошо настояться... Рецепт, - он снова взмахнул рукой, - на доске. Приступайте.
     Первые полчаса профессор Кхембридж молча делала записи. Гарри мечтал о том, что будет, когда она начнёт задавать Злею вопросы, и так замечтался, что опять допустил ошибку.
     - Гарри! - со стоном воскликнула Гермиона и, прежде чем он успел в третий раз добавить в котёл неверный компонент, схватила его за руку. - Кровь саламандры, а не гранатовый сок!
     - Точно, - рассеянно ответил Гарри и, не отрывая взгляда от Кхембридж, которая только что встала с места, отставил бутылочку в сторону. Увидев, что Кхембридж направляется к Злею, склонившемуся над котлом Дина Томаса, он чуть слышно добавил: - Ха!
     - Должна сказать, что класс, для своего возраста, производит хорошее впечатление, - бодро обратилась Кхембридж к спине Злея. - Но я не уверена, что детям стоит изучать животворящую жидкость. Насколько мне известно, в министерстве подумывают о том, чтобы совсем исключить её из программы.
     Злей медленно выпрямился и повернулся к ней.
     - Итак... как давно вы состоите в штате "Хогварца"? - спросила Кхембридж, занося перо над блокнотом.
     - Четырнадцать лет, - ответил Злей. Его лицо было непроницаемо. Гарри, не сводя с него глаз, капнул в котёл несколько капель. Зелье грозно зашипело и из бирюзового стало оранжевым.
     - По моим сведениям, вы первоначально претендовали на должность преподавателя защиты от сил зла? - продолжала допрос профессор Кхембридж.
     - Да, - тихо подтвердил Злей.
     - Безуспешно?
     Губы Злея изогнулись.
     - Как видите.
     Профессор Кхембридж нацарапала что-то в блокноте.
     - Мне также известно, что, с момента зачисления в штат "Хогварца", вы регулярно продолжаете пытаться получить это место?
     - Да, - ещё тише, еле шевеля губами, ответил Злей. Было видно, что он сильно разгневан.
     - Вы не знаете, почему Думбльдор упорно не желает назначать вас на эту должность? - спросила Кхембридж.
     - Предлагаю вам спросить об этом у него самого, - раздражённо ответил Злей.
     - Разумеется, я так и сделаю, - сладко улыбнулась Кхембридж.
     - Это так важно? - сузив чёрные глаза, поинтересовался Злей.
     - О да, - сказала профессор Кхембридж, - да. Министерство хочет знать все подробности... э-м... биографии учителей.
     Она развернулась на каблуках, подошла к Панси Паркинсон и начала задавать ей вопросы по предмету. Злей повернул голову в сторону Гарри, и их глаза на мгновение встретились. Гарри поспешно перевёл взгляд на своё зелье. Оно успело коагулироваться и издавало отвратительный запах палёной резины.