Колдовства Хогвартс,
где ранее  в этом  году разбилась  заколдованная  машина, предложил  Мистеру
Висли подать в отставку.
     "Мистер  Висли подмочил  репутацию Министерства -  заявил Мистер Малфой
нашему   корреспонденту.   -   Он  совершенно  не   походит  для   работы  в
законодательных  органах,   и  его  "Законопроект  о  Защите  Магглов"  надо
немедленно сдать в утиль".
     Мы не  смогли получить комментарии  от Мистера  Висли,  однако его жена
предложила  репортерам  исчезнуть с  глаз  долой, иначе она  спустит  на них
семейного вампира".

     "Ну,  -  сказал Малфой  нетерпеливо, когда Гарри вернул ему вырезку,  -
смешно, правда?"
     "Ха-ха", - натужно произнес Гарри.
     "Артур Висли  так  любит  Магглов, что ему стоит сломать  пополам  свою
волшебную палочку и присоединиться к ним, - презрительно продолжал
     Малфой. -  Кто  бы  мог подумать,  глядя  на поведение  Висли,  что они
чистокровные?"
     Лицо Рона, точнее Крабба, исказилось от ярости.
     "Крабб, что с тобой?" - удивился Малфой.
     "Живот болит", - хрюкнул Рон.
     "Ну так  поднимись в больницу, а  заодно еще  дай от моего  имени пинка
всем этим Нечистокровным", - сказал Малфой и заржал.
     "А знаете,  странно, что Дэйли Профет до сих  пор не написал ничего про
все эти атаки, - задумчивo продолжил он. - Я полагаю, Дамблдор
     пытается замять дело. Его  уволят,  если все вскоре не закончится. Отец
все  время   говорит,   что  хуже  старикашки  Дамблдора  для  Хогвартса  не
придумаешь.  Он обожает  Магглорожденных.  Прежний  директор никогда  бы  не
позволил такому слизняку, как Криви, появиться здесь".
     Малфой стал щелкать воображаемым фотоаппаратом и жестоко, но точно
     изображать  Колина.  "Поттер, можно тебя сфотографировать,  а,  Поттер?
Можно получить твой автограф? Можно  облизать твои ботинки,  ну  пожалуйста,
Поттер?". Малфой опустил руки и посмотрел на Гарри с Роном.
     "Эй, да что с вами такое?"
     С опозданием  Гарри  и Рон  заставили  себя засмеяться,  однако  Малфой
остался доволен. Очевидно Крабб и Гойл не отличались понятливостью.
     "Святой  Поттер  - друг Нечистокровных,  - медленно  сказал Малфой. - У
него самого нет настоящего чутья чародеев. Иначе он  не стал бы так носиться
с  этой  беспородной выскочкой Грангер. А люди  думают,  что он -  наследник
Слитерина!"
     Гарри и Рон ждали затаив дыхание: еще секунда, и Малфой скажет, что это
он, но...
     "Хотел  бы я знать, кто это, -  раздраженно  сказал Малфой, - я бы  ему
помог".
     У   Рона  отвисла  челюсть,  так  что  лицо   Крабба  потеряло  остатки
осмысленности.   К   счастью,  Малфой  ничего   не  заметил.   Гарри  быстро
сориентировался и сказал:
     "Должны же быть у тебя хоть какие-то идеи, кто за этим стоит..."
     "Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз можно тебе повторять!" -
     огрызнулся Малфой.
     "И  отец  тоже  ничего  не  рассказывает про  то,  как в  последний раз
открылась комната. Это  было пятьдесят лет назад, еще до того как он учился,
но  он, конечно, все знает.  Он говорит, все  хранилось  в секрете, и если я
буду слишком много об этом знать, это вызовет подозрения. Я знаю лишь  одно:
когда Потайная  Комната открылась в  последний раз, умерла Нечистокровная. Я
полагаю, это просто вопрос времени, когда эта штука убьет еще кого-нибудь...
Надеюсь, это будет Грангер", - закончил с наслаждением Малфой.
     Рон  сжал огромные  кулаки  Крабба.  Понимая,  что, пожалуй, бесполезно
сейчас бить Малфоя, Гарри бросил на него предупреждающий взгляд и спросил:
     "А в прошлый раз поймали того, кто открыл Комнату?"
     "Да... Кто бы это ни был, его исключили, - сказал Малфой. - Должно
     быть, он все еще в Азкабане".
     "В Азкабане?" - недоуменно спросил Гарри.
     "Азкабан - это колдовская тюрьма, Гойл, - сказал Мафлой и подозрительно
на него посмотрел. - Честно говоря, ты тормозишь как будто ты Маггл..."
     Он поерзал на стуле и продолжил:
     "Отец говорит,  чтобы  я  не  высовывался и  дал  Наследнику  Слитерина
сделать  свое  дело.   Отец  говорит,  надо  очистить  школу  от  всей  этой
нечистокровной  заразы, но нам нельзя  впутываться. Конечно, ведь он получил
по  полной  программе  в  свое  время.  Вы  знаете,  что на  прошлой  неделе
Министерство Магии устроило налет на наше поместье?"
     Гарри попытался придать лицу Гойла озабоченное выражение.
     "Да, - продолжал Малфой, -  К счастью, они  не много нашли. У отца есть
несколько  очень ценных  предметов Темного Искусства. К счастью, у нас  есть
своя потайная комната под полом в гардеробной..."
     "О-o", - произнес Рон.
     Малфой  посмотрел на него. Гарри тоже. Рон  рыжел.  Кончики  волос  уже
посветлели,  нос медленно удлинялся - их час закончился,  Рон  превращался в
самого  себя. И Гарри, видимо, тоже, судя по ужасу, внезапно появившемуся во
взгляде Рона. Они оба вскочили на ноги.
     "Лекарство для живота", - захрюкал Рон, и они без дальнейших объяснений
пронеслись через длинную гостиную Слитерина, бросились  на стену, промахнули
переход, умоляя  всех  святых, чтобы  Малфой не успел ничего заметить. Гарри
чувствовал, как егo ноги выскальзывают из огромных ботинок  Гойла и вынужден
был приподнять мантию, чтобы не запутаться в ней. Они с грохотом ввалились в
темный зал, наполненный звуками приглушенных ударов из чулана, в котором они
заперли Крабба и Гойла.
     Оставив  свои  ботинки  около  двери, они в носках понеслись  вверх  по
мраморной лестнице к туалету Стонущей Миртл.
     "Итак, это было небесполезно, - выдохнул Рон закрывая за собой дверь. -
Хотя мы так и не узнали, кто же предпринимает все эти нападения, но завтра я
напишу  папе, чтобы  он  проверил,  что  творится  у  Малфоев  под  полом  в
гардеробной".
     Гарри взглянул на собственное лицо в треснувшем зеркале. Это  было  его
настоящее лицо. Он надел очки, а Рон постучал в дверь кабинки Эрмионы.
     "Эрмионa, выходи, у нас есть новости".
     "Уходите", - пропищала Эрмиона.
     Гарри с Роном посмотрели друг на друга.
     "В чем дело? - спросил Рон.- Ты уже должна стать сама собой, мы..."
     В этот  момент из соседней кабинки выплыла Стонущая  Миртл.  Гарри  еще
никогда не видел ее такой счастливой.
     "О-о-о-о,  подождите,  сейчас  вы ее  увидите,  -  сказала  она, -  это
ужасно..."
     Они услышали  щелчок замка, и  увидели рыдающую Эрмиону  с натянутой на
голову мантией.
     "Что случилось?  -  неуверенно произнес  Рон.  -  У тебя  все  еще  нос
Миллисент, или еще что?"
     Эрмиона позволила мантии упасть,  и Рон уселся в раковину. Ее лицо было
покрыто черной шерстью, глаза стали желтыми, а из  прически торчали  длинные
заостренные уши.
     "Это  к-кошачья шерсть, -  заикаясь  простонала  она,  -  У М-миллисент
Балстроуд,  должно  быть,  есть  к-кошка.  А зелье  не  п-предназначено  для
п-превращений в животных!"
     "О-хо-xо", - вымолвил Рон.
     "Тебя будут дразнить "страшилищем"", - довольно сказала Миртл.
     "Все  нормально,  Эрмиона, -  оборвал  ее Гарри. -  Мы  отведем  тебя в
больничное крыло. Мадам Помфрей никогда не задает слишком много вопросов..."
     У  них ушло много времени, чтобы убедить  Эрмиону  выйти из туалета,  а
Стонущая Миртл подгоняла их и от души хохотала:
     "Подождите, когда все узнают, что у нее вырос хвост!"



Глава Тринадцатая. Таинственный дневник



     Эрмиона  пролежала  в больничном крыле несколько  недель.  По окончании
Рождественских каникул об ее  исчезновении ходили всевозможные слухи, потому
что никто  не  сомневался, что  на нее напали. Больничное крыло было  забито
учениками, которые хотели взглянуть на  Эрмиону,  но Мадам Помфрей закрывала
ее кровать ширмой, понимая, как она себя чувствует с заросшим шерстью лицом.
     Гарри  и  Рон навещали ее  каждый  вечер. Когда  началась четверть, они
стали носить ей домашнее задание.
     "Если бы у  меня выросли усы, я бы отдохнул от учебы", - сказал однажды
Рон, вываливая стопку книг на столик Эрмионы.
     "Не  говори  ерунды, Рон, не могу же  я отстать от  остальных,  -  живо
ответила Эрмиона. Она была  в  хорошем  настроении,  потому  что  шерсть уже
сошла, а глаза  постепенно становились коричневыми.  - Я не думаю, что у вас
появились новые  идеи", - шепотом, чтобы не слышала Мадам  Помфрей, добавила
она.
     "Никаких", - угрюмо подтвердил Гарри.
     "А я был  так уверен, что  это  Малфой", - уже, наверное,  в сотый  раз
повторил Рон.
     "Что  это?" - спросил Гарри, указывая  на что-то золотое, выглядывающее
из-под подушки Эрмионы.
     "Это  только пожелание  о  скором  выздоровлении", -  сказала  Эрмиона,
стараясь поспешно спрятать открытку, но Рон оказался быстрее. Он вытащил ее,
открыл и прочитал вслух:
     "Для  Мисс  Грангер,   желаю  наискорейшего  выздоровления,  от  твоего
волнующегося учителя - Профессора Гилдероя Локхарта, Орден  Мерлина Третьего
Класса,  Почетный Член Лиги  Защиты  от  Темных  Сил, Пятикратный Победитель
Колдовской Еженедельной Самой Очаровательной Улыбки".
     Рон,  сморщив нос,  посмотрел  на  Эрмиону:  "И  ты  спишь  с этим  под
подушкой?"
     Но  Эрмионе  не  пришлось  ответить,  так как Мадам  Помфрей  пришла  с
очередной дозой ее лекарства и выставила мальчиков из палаты.
     "Может быть, этот Локхарт самый ловкий парень  на свете?" - спросил Рон
у  Гарри,  пока  они  поднимались  по лестнице в Гриффиндорскую башню. Когда
Снэйп сегодня выдал им задание на  дом, Гарри решил, что  он как  раз успеет
закончить  его  к  шестому классу.  Рон  открыл рот, чтобы  сказать,  как он
жалеет, что не спросил у Эрмионы,  сколько крысиных хвостиков нужно добавить
в Средство для Отращивания волос, как вдруг  до их  ушей донесся возмущенный
вопль.
     "Это  Филч",  - пробормотал  Гарри,  когда  они  торопливо поднялись по
лестнице и остановились:
     "Думаешь, еще на кого-нибудь напали?" - спросил Рон.
     Они замерли, прислушиваясь к сердитым воплям Филча:
     "Еще  больше работы! Всю ночь драить полы, как будто  мне  больше нечем
заняться! Все, это последняя капля, я иду к Дамблдору..."
     Его  шаги прогромыхали  по  невидимому коридору,  и  они  услышали, как
вдалеке хлопнула дверь.
     Друзья посмотрели за угол. Это был тот самый коридор, где Филч стоял на
посту с того самого дня, как атаковали Миссис Норрис. Они увидели, почему он
так разорался. Из туалета Стонущей Миртл все еще текла  вода,  огромная лужа
затопила  уже  полкоридора. Теперь, когда стихли крики  Филча, они  услышали
вопли Миртл, подхваченные эхом.
     "Что там с ней еще произошло?" - полюбопытствовал Рон.
     "Пошли посмотрим", - предложил Гарри, и,  подняв  мантии, они пересекли
растекающуюся лужу  и  подошли  к  двери,  на которой  висела  табличка: "НЕ
РАБОТАЕТ", и, как всегда не  обращая на  нее внимания, вошли. Стонущая Миртл
плакала,  наверное, еще громче  и сильнее, чем когда-либо.  Она, как обычно,
пряталась в  собственном туалете. Здесь было темно, потому что бурный  поток
слез, потушил все свечи, намочив попутно стены и пол.
     "Что случилось, Миртл?" - поинтересовался Гарри.
     "Кто это? - несчастно всхлипнула Миртл. - Пришли  еще чем-нибудь в меня
кинуть?"
     Гарри приблизился к ней и спросил: "Зачем мне в тебя что-то кидать?"
     "Не  спрашивайте меня,  - воскликнула Миртл, ныряя  и  затопляя  еще не
высохший  пол. - Вот она я,  занимаюсь  своими делами,  а кто-то думает, что
весело кидаться в меня книжками..."
     "Но ведь тебе от этого не больно, - возразил Гарри. - Ведь книга просто
пройдет сквозь тебя, разве нет?"
     Зря  он это сказал.  Миртл  взмыла  в  воздух и завизжала: "Давайте все
кидать книги в Миртл, ведь ей  не больно!  Десять очков, если попадешь ей  в
живот! Пятьдесят  очков, если попадешь в голову!  Ха-ха! Великолепная  игра,
да? Я не уверена!"
     "А кто ее в тебя кинул?" - спросил Гарри.
     "Я  не знаю... Я сидела  на трубе  и думала о смерти, а она упала прямо
мне на голову, - ответила Миртл. - Она вон там, ее смыло..."
     Гарри и Рон посмотрели под раковину, куда  показывала Миртл. Там лежала
маленькая тонкая книжка в потертой черной обложке,  мокрая, как все вокруг в
туалете. Гарри наклонился, собираясь ее поднять, но Рон остановил его.
     "В чем дело?" - удивился Гарри.
     "Ты что сошел с ума? - спросил Рон. - Это же может быть опасно".
     "Опасно? - смеясь, переспросил Гарри. - Да как она может быть опасной?"
     "Ты удивишься, но...  -  продолжал  Рон,  опасливо глядя  на  книгу,  -
...Министерство конфисковало некоторые  книги, папа рассказывал -  там  была
одна, которая выжигала  глаза. А все, кто читал Колдовские Куплеты, говорили
лимериками до конца своих дней. А у  одной старой ведьмы из Бата была книга,
и ты читал ее, читал и не мог остановиться. А..."
     "Ну, все, хватит, я понял", - перебил его Гарри.
     Маленькая книга лежала на полу, невзрачная и сырая.
     "Но мы  ничего узнаем,  пока  не  посмотрим,  что в ней", -  сказал он,
перегнувшись через Рона и подняв ее.
     Гарри сразу определил, что это был дневник, а выцветшая дата на обложке
подсказала ему, что книге исполнилось пятьдесят лет. Он с нетерпением открыл
ее.  На  первой  странице Гарри смог с  трудом разобрать лишь имя: "Т. Д. Д.
Ребус", так как все чернила размыло.
     "Листай дальше, - сказал Рон, осторожно приближаясь  и заглядывая через
плечо Гарри. - Я знаю это имя...  Т. Д. Д.  Ребус получил награду за  особые
заслуги перед школой пятьдесят лет назад".
     "Откуда ты знаешь?" - удивленно спросил Гарри.
     "Да просто Филч заставлял меня полировать его  награду  почти пятьдесят
раз, -  негодующе ответил Рон. -  Это тот,  на который я изрыгал  слизняков.
Если  бы  ты целый  час  отмывал  слизь с одного  имени,  то  ты бы его тоже
запомнил".
     Гарри листал страницы  дальше. Они были чисты. Во всем дневнике не было
и  следа пера  и чернил, ни  слова о дне рождения какой-нибудь тетушки Мэйбл
или о записи к дантисту в пол четвертого.
     "Он никогда в нем ничего не писал", - разочарованно сказал Гарри.
     "Интересно, почему кто-то хотел его выбросить?" - полюбопытствовал Рон.
     Гарри  перевернул книгу и  увидел  название  канцелярского  магазина  с
адресом: проезд Воксхолл, Лондон.
     "Наверное,  он был  Магглом,  - размышлял  Гарри  вслух. -  Если  купил
дневник на проезде Воксхолл..."
     "Тебе это  не поможет,  - сказал Рон.  Он  понизил  голос.  - Пятьдесят
очков, если кинешь его сквозь нос Миртл".
     Несмотря ни на что Гарри положил дневник в карман.

     В  начале февраля  Эрмиона  вышла  из  больницы  безусая,  бесхвостая и
непушистая. В первый вечер  ее возвращения в  Гриффиндор, Гарри  показал  ей
дневник Ребуса и рассказал, как они его нашли.
     "У-у-у,  он  может иметь  какие-нибудь  скрытые  силы", - воодушевилась
Эрмиона, взяв дневник и оглядывая его.
     "Если  это  так,  то  уж  очень  скрытые,  -  заметил Рон.  - Может  он
стесняется. Я не знаю, почему ты не выкинул его, Гарри".
     "Хотел бы я  знать, кто на самом  деле пытался его выкинуть,  - ответил
Гарри. - И неплохо бы было выяснить, за что Ребус получил свою награду".
     "Это могло быть что угодно, - сказал Рон. -  Может, он получил тридцать
С.О.В. или спас учителя от гигантского кальмара. Он мог убить  Миртл, оказав
всем огромную услугу..."
     По выражению  лица Эрмионы, Гарри понял,  что она подумала о  том же, о
чем и он.
     "В чем дело?" - спросил Рон, переводя взгляд с одного на другого.
     "Ну, Потайная Комната была открыта пятьдесят лет  назад,  не так  ли? -
сказал Гарри. - Малфой проговорился".
     "Ну...", - медленно сказал Рон.
     "И  дневнику   тоже   пятьдесят  лет",  -  продолжала  Эрмиона,  нервно
постукивая по нему.
     "И что?"
     "Рон, проснись и пой, - не выдержала Эрмиона. - Мы знаем, что человека,
который открыл  Потайную Комнату, исключили из школы пятьдесят лет назад. Мы
знаем, что Т. Д. Д. Ребус получил  награду  пятьдесят  лет назад. А что если
Ребус  получил  ее  за  поимку  Наследника   Слитерина?  Его  дневник  может
подсказать нам, где  находится Потайная Комната и кто в ней живет - человек,
который стоит этими нападениями явно не хочет, чтобы кто-то об этом узнал".
     "Железная  логика,  Эрмиона,  -  сказал  Рон. - Только  одна  маленькая
загвоздка. В дневнике ничего не написано".
     Но Эрмиона уже достала волшебную палочку.
     "Это могут быть невидимые чернила!" - прошептала она.
     Она постучала по дневнику палочкой и произнесла: "Появитум!"
     Ничего не произошло.  Эрмиона, ни  капельки  не разочаровавшись,  снова
запустила  руку  в  сумку  и  извлекла оттуда светлый  красный  ластик,  как
показалось Гарри и Рону.
     "Это Выявитель, я купила его на Аллее Диагон", - объяснила Эрмиона.
     Она сильно потерла на первом января. И снова ничего не изменилось.
     "Я  вам говорю, там ничего нет, - повторил Рон. - Ребус получил дневник
на Рождество, и даже не потрудился чего-нибудь в нем написать".

     Гарри  не мог  бы  объяснить,  почему  он не  выбросил дневник  Ребуса.
Несмотря на отсутствие записей, он иногда листал чистые страницы, словно там
была написана  история, которую он хотел дочитать. И хотя он был уверен, что
никогда не  слышал  имени Т.  Д. Д. Ребуса, он чувствовал, что оно для  него
что-то значит, как будто  Ребус был другом его раннего детства, про которого
Гарри почти забыл. Конечно, это было не так.  У него  никогда не было друзей
до Хогвартса, Дадли об этом позаботился.
     Все-таки Гарри  хотел больше узнать о Ребусе, поэтому на следующий день
на перемене, он  пошел в призовую комнату, чтобы проверить награду Ребуса, в
сопровождении  заинтригованной  Эрмионы   и   сомневающегося  Рона,  который
объяснял  им  по  дороге,  что уже насмотрелся  на  призовую  комнату на всю
оставшуюся жизнь.
     Отполированную награду Ребуса перенесли  в самый дальний  угол комнаты.
На ней не было написано, за что он ее получил ("Это тоже хорошо, а то она бы
стала  больше, я бы  до сих пор ее отирал",  - сказал Рон). Однако они нашли
имя Ребуса на старой Медали Магических Заслуг и в списке Главных Префектов.
     "Очень смахивает на Перси, - сказал Рон, морща нос. - Префект,  Главный
Префект... наверное, лучше всех по всем предметам..."
     "Ты  говоришь  так, как  будто это  плохо", -  сказала  Эрмиона, слегка
обиженным голосом.

     Хогвартс опять  пригрело солнце. В  замке  все приободрились. Нападений
больше  не было,  после того, с Джастином и Почти Безголовым  Ником, а Мадам
Помфрей с радостью объявила, что Мандрагора стала молчаливой и задумчивой, а
значит покидает пору детства.
     "Как  только  у  них исчезнут  прыщи,  они  будут  готовы  к  очередной
пересадке, -  услышал Гарри,  как она говорила Филчу однажды днем. - А после
этого  уже  недолго  останется ждать, чтобы их собрать  и приготовить. И  вы
сразу же получите Миссис Норрис обратно".
     Может  быть,  наследник Слитерина устал, думал  Гарри. Вся  школа  была
начеку, и  открывать Потайную Комнату  становилось  все  рискованней.  Может
быть, монстр  или  кто бы он  ни  был, впал  в спячку на ближайшие пятьдесят
лет...
     Эрни  Макмиллан  из Хаффлпаффа  не  разделял  эту  оптимистичную  точку
зрения. Он до сих пор был уверен,  что Гарри  виновен и "прокололся" в Клубе
Дуэлянтов. Пивз же никак не  изменился;  он  время от  времени  выскакивал в
коридорах,  где было  много народу и пел: "Эй, Гарик-очкарик...", теперь еще
пританцовывая.
     Гилдерой Локхарт вел  себя так, будто он  сам  остановил все нападения.
Гарри  слышал, как он  сказал  это  Профессор МакГонагалл, пока Гриффиндорцы
строились  на Преобразовании:  "Я  думаю,  мы  можем  больше  не  опасаться,
Минерва,  -  говорил он, со  знающим  видом дотрагиваясь до  кончика носа  и
моргая. - Я считаю, что Комнату  на этот раз закрыли навсегда.  Должно быть,
виновник понял, что поймать его для меня  лишь  дело времени. Весьма разумно