рупкая женщина хрипло ахнула и сползла со скамьи. Она потеряла сознание.
Сгорбс этого не заметил.
   - Уведите их! - брызгая слюной, взревел Сгорбс, обращаясь к дементорам. -
Заберите и пусть они сгниют в тюрьме!
   - Папочка! Папочка, я тут не при ч„м! Нет! Нет! Пожалуйста, папочка!
   - Мне кажется, Гарри, тебе пора вернуться в мой кабинет, -  сказал  тихий
голос прямо в ухо Гарри.
   Гарри вздрогнул. Повернул голову. Потом повернул голову в другую сторону.
   Справа  от  него  сидел  Альбус  Думбльдор,  смотревший,  как   дементоры
уволакивают  сына  Сгорбса  -  а  слева  от  него  сидел  Альбус  Думбльдор,
смотревший прямо на него, на Гарри.
   - Пойд„м, - произн„с левый Думбльдор  и  взял  Гарри  под  локоть.  Гарри
почувствовал, что поднимается в воздух; подземелье растворилось; на какое-то
мгновение вокруг воцарилась чернота, потом он вдруг  ощутил,  что  совершает
некое замедленное сальто, и неожиданно встал на ноги - кажется,  в  кабинете
Думбльдора, залитом ослепительным солнечным светом.  Перед  ним  в  шкафчике
лучилась  серебряным  светом  каменная  раковина,  а  рядом   стоял   Альбус
Думбльдор.
   - Профессор, - ахнул Гарри, - я знаю,  мне  не  следовало...  то  есть...
дверца была приоткрыта и...
   - Прекрасно тебя понимаю, - кивнул Думбльдор. Он взял  раковину  в  руки,
отн„с е„ к столу, поставил на полированную поверхность, а сам сел  в  кресло
около стола. Потом показал Гарри, чтобы тот сел напротив.
   Гарри так и поступил. Он уставился на каменную раковину. Содержимое стало
таким как  раньше  -  серебристо-белым.  Оно  кружилось  и  рябило  под  его
взглядом.
   - Что это? - дрожащим голосом спросил Гарри.
   - Это? Это называется дубльдум, - ответил Думбльдор. - Знаешь,  иногда  у
меня возникает такое ощущение - которое, я уверен, знакомо и тебе - что  моя
голова лопается от переизбытка мыслей и воспоминаний.
   - М-м, - промычал  Гарри.  Он  не  мог  с  уверенностью  утверждать,  что
когда-нибудь чувствовал что-либо подобное.
   - В подобные моменты, - продолжал Думбльдор, указывая на раковину, -  мне
на помощь приходит дубльдум. Нужно просто выцедить мысли из головы, перелить
их в раковину и вернуться к ним в свободное время. Понимаешь, в такой  форме
легче прослеживаются связи, аналогии.
   - То есть... эта штука - это ваши мысли? - Гарри недоверчиво уставился на
бурлящее белое вещество.
   - Разумеется, - подтвердил Думбльдор. - Позволь, я тебе покажу.
   Он  достал  из  внутреннего  кармана  волшебную  палочку  и  е„  кончиком
прикоснулся к собственным седым волосам у виска. Когда он наконец  отстранил
палочку, Гарри показалось, что на не„ налипли волосы - но  потом  он  понял,
что это на  самом  деле  блестящая  вер„вочка  из  вс„  того  же  странного,
серебристо-белого вещества, которым  наполнен  дубльдум.  Думбльдор  добавил
новые мысли к уже имеющимся, и Гарри с изумлением увидел  собственное  лицо,
закружившееся по поверхности раковины.
   Думбльдор обеими руками приподнял дубльдум  и  взболтал  содержимое,  как
золотоискатель, промывающий песок... и лицо Гарри плавно превратилось в лицо
Злея, открывшее рот и сказавшее в потолок  гулко  отдающимся  голосом:  "Оно
возвращается... и у Каркарова тоже... ч„тче, сильнее, чем когда-либо"...
   - Связь, которую  я  мог  бы  проследить  и  самостоятельно,  -  вздохнул
Думбльдор, - но неважно. - Он поверх очков посмотрел на Гарри, продолжавшего
глазеть на Злея, чь„ лицо по-прежнему кружилось на поверхности. - Я как  раз
занимался с дубльдумом, когда приехал мистер Фудж, и, боюсь, я убрал его  на
место чересчур поспешно. Естественно, что он привл„к тво„ внимание.
   - Извините, - промямлил Гарри.
   Думбльдор покачал головой.
   - Любопытство не порок, -  изр„к  он,  -  но,  имея  дело  с  собственным
любопытством,  мы  должны  проявлять  крайнюю  осторожность...  да-да,   вот
именно...
   Легонько  хмурясь,  он  потыкал  плавающие  в  раковине  мысли   кончиком
волшебной палочки. Оттуда мгновенно поднялась толстая,  недовольная  девочка
лет шестнадцати. Она стала медленно вращаться (прич„м е„ ноги  оставались  в
раковине), не обращая никакого  внимания  ни  на  Гарри,  ни  на  профессора
Думбльдора. Потом она заговорила, и е„ голос звучал гулко, как и голос Злея,
словно бы выходил из глубин каменной раковины:  "Он  нав„л  на  меня  порчу,
профессор Думбльдор, а я всего-навсего дразнила его, сэр, я просто  сказала,
что видела, как он в прошлый четверг целовался с Флоренс за теплицами..."
   - Но зачем,  Берта,  -  грустно  проговорил  Думбльдор,  глядя  на  молча
вращающуюся девочку, - зачем тебе вообще понадобилось его выслеживать?
   - Берта? - ш„потом переспросил Гарри, взглядывая  на  девочку.  -  Это...
Берта Джоркинс?
   -  Да,  -  кивнул  Думбльдор,  снова  потыкав   мысли   палочкой.   Берта
растворилась в них, и они снова стали серебристыми и  непрозрачными.  -  Это
была Берта Джоркинс, какой я е„ помню в школе.
   Серебристый свет дубльдума подсвечивал лицо Думбльдора, и Гарри поразило,
каким дряхлым он выглядит. Он, конечно, знал, что Думбльдор, как и все люди,
стареет, но никогда не воспринимал его как старого человека.
   - Итак, Гарри, - спокойно произн„с Думбльдор. - До того, как ты потерялся
в моих мыслях, ты собирался мне что-то сказать.
   - Да, - подтвердил Гарри. - Профессор... я только что был на  прорицании,
и я... заснул.
   Он поколебался, наверное, ожидая выговора, но Думбльдор только сказал:
   - Это можно понять. Продолжай.
   - В общем, мне приснился сон, - продолжил Гарри, - про Лорда Вольдеморта.
Он пытал Червехвоста... Вы знаете, кто такой Червехвост?...
   - Знаю, - быстро ответил Думбльдор. - Пожалуйста, продолжай.
   - Сова принесла Вольдеморту письмо. Он  сказал  что-то  вроде  того,  что
ошибка Червехвоста исправлена. Сказал, что кто-то м„ртв. А потом ещ„ сказал,
что Червехвоста теперь не будут скармливать змее - там около его кресла была
змея. И тут он применил к Червехвосту пыточное проклятие - а у меня  заболел
шрам, - рассказал Гарри. - Так заболел, что я проснулся.
   Думбльдор молча смотрел на него.
   - М-м... вот и вс„, - закончил Гарри.
   - Понятно, - тихо отозвался Думбльдор, - понятно. Так. А ещ„ когда-нибудь
в этом году у тебя болел шрам? За исключением  того  раза  летом,  когда  ты
проснулся от боли?
   - Нет, не болел... а откуда вы знаете, что было летом? - поразился Гарри.
   - Ты не единственный корреспондент Сириуса, -  объяснил  Думбльдор.  -  Я
тоже с ним переписываюсь с прошлого лета, когда он покинул "Хогварц". Это  я
предложил ему укрыться в горной пещере.
   Думбльдор  встал  и  принялся  расхаживать   вдоль   письменного   стола.
Периодически   он    подносил    палочку    к    виску,    извлекал    новую
серебристо-блестящую мысль  и  помещал  е„  в  дубльдум.  Мысли  в  раковине
кружились  теперь  с  такой  скоростью,  что  Гарри  не  мог  ничего  толком
разглядеть; перед ним было сплошное цветовое пятно.
   - Профессор, - тихо позвал он через несколько минут.
   Думбльдор перестал расхаживать и поглядел на Гарри.
   - Прошу прощения, - тихо сказал он. И снова сел за стол.
   - А вы знаете... почему болит мой шрам?
   Думбльдор некоторое время очень пристально  смотрел  на  Гарри,  а  потом
ответил:
   - У меня есть одна теория, но не более того... По моему  убеждению,  твой
шрам начинает болеть тогда, когда Лорд Вольдеморт находится недалеко от тебя
и при этом чувствует особенно сильный приступ ненависти.
   - Но... почему?
   - Потому что ты и он связаны силой  неудавшегося  проклятия,  -  объяснил
Думбльдор. - Это же не обычный шрам.
   - Так вы считаете... что этот сон... это не сон, а явь?
   - Возможно, - кивнул Думбльдор. - Я бы сказал - весьма  вероятно.  Гарри,
ты... видел самого Вольдеморта?
   - Нет, - покачал головой Гарри. - Только спинку его кресла. Но... там  же
нечего было видеть, правда? У него же нет  тела?  Но  тогда...  как  он  мог
держать палочку?
   - В самом деле, - пробормотал Думбльдор, - как...
   Некоторое  время  они  с  Гарри  молчали.  Думбльдор  невидяще  глядел  в
пространство, то и дело поднося палочку к виску и сбрасывая мысли в  кипящую
массу дубльдума.
   - Профессор, -  сказал  наконец  Гарри,  -  вы  считаете,  он  становится
сильнее?
   - Вольдеморт? - Думбльдор посмотрел на Гарри поверх  дубльдума.  Это  был
очень характерный, пронизывающий взгляд, каким Думбльдор смотрел на  него  и
раньше, от него у Гарри появлялось чувство, что директор видит его насквозь,
прич„м так, как не может видеть ни один волшебный глаз. - Опять же, Гарри, я
могу поделиться с тобой лишь своими предположениями.
   Думбльдор снова  вздохнул.  Выглядел  он  более  старым  и  усталым,  чем
когда-либо прежде.
   - Годы восхождения Вольдеморта к власти, -  начал  он,  -  были  отмечены
всяческими  исчезновениями.  А  сейчас  там,  где  в  последний  раз  видели
Вольдеморта, бесследно исчезла Берта Джоркинс. Мистер Сгорбс  тоже  исчез...
прямо отсюда, с территории школы. Было и  ещ„  одно  исчезновение  -  такое,
которому, должен с  огорчением  сказать,  министерство  не  прида„т  особого
значения, поскольку оно касается мугла. Его имя - Фрэнк Брайс, он жил в  той
деревне, где вырос отец Вольдеморта. Его не видели с прошлого  августа.  Как
видишь, я, в отличие от большинства моих министерских друзей, читаю мугловые
газеты.
   Думбльдор очень серь„зно посмотрел на Гарри.
   - Эти исчезновения кажутся мне связанными между  собой.  Министерство  не
согласно со мной - как ты, возможно, слышал, пока ждал за дверью.
   Гарри кивнул. Они опять замолчали,  и  Думбльдор  постоянно  извлекал  из
головы мысли. Гарри стало  казаться,  что  он  мешает,  что  пора  идти,  но
любопытство удерживало его на месте.
   - Профессор, - снова позвал он.
   - Да, Гарри? - откликнулся Думбльдор.
   - Э-э-э... можно спросить вас про... про тот суд, на который я попал... в
дубльдуме?
   - Можно, - тяжело вздохнул Думбльдор. - Я бывал на заседаниях много  раз,
но некоторые из них вспоминаются более  отч„тливо,  чем  другие...  особенно
сейчас...
   - А вы знаете... на каком заседании вы меня застали? На том, где был  сын
Сгорбса. Там... м-м-м... говорили о родителях Невилля?
   Думбльдор пронзил Гарри пристальным взглядом.
   - Совершенно верно, там говорили о родителях Невилля, - подтвердил он.  -
Его отец, Фрэнк, был аврором - как профессор Хмури. Ты, видимо, понял: их  с
женой пытали, чтобы выбить информацию о том, куда скрылся  Вольдеморт  после
того, как потерял силу.
   - Они умерли? - тихо спросил Гарри.
   - Нет, - ответил Думбльдор. Гарри никогда не слышал в его голосе  столько
горечи. - Они сошли с ума. Они  оба  находятся  в  больнице  св.  Лоскута  -
институте причудливых  повреждений  и  патологий.  Насколько  мне  известно,
Невилль вместе с бабушкой навещает их во время каникул. Они его не узнают.
   Гарри сидел, окаменев от ужаса. Он понятия не имел...  ни  разу,  за  все
четыре года, не удосужился спросить...
   - Длиннопоппов все очень любили, - продолжал Думбльдор. - Их схватили уже
после  того,  как  пал  Вольдеморт,  когда  все  уже  думали,  что   они   в
безопасности. Это нападение вызвало такой прилив ненависти, какого я даже не
ожидал. На министерство оказывалось огромное давление,  они  просто  обязаны
были найти виновных. К несчастью, свидетельство самих  Длиннопоппов  было  -
учитывая их состояние - не слишком над„жно.
   - Значит, сын мистера Сгорбса и вправду может быть невиновен? -  медленно
проговорил Гарри.
   Думбльдор покачал головой.
   - Что касается этого, я не имею ни малейшего представления.
   Гарри посидел в молчании, наблюдая, как вращается  содержимое  дубльдума.
Было ещ„ два вопроса, которые так и жгли  его  изнутри...  но  они  касались
виновности двух ныне здравствующих людей...
   - Э-м... - осторожно проговорил он, - а мистер Шульман?...
   - Ни разу с тех пор не был  замечен  ни  в  какой  деятельности,  имеющей
отношение к силам зла, - спокойно сказал Думбльдор.
   - Ясно, - поспешно отозвался Гарри, снова  уставившись  в  дубльдум.  Его
содержимое стало вращаться медленнее  после  того,  как  Думбльдор  закончил
добавлять туда мысли. - А... м-м-м...
   Дубльдум, кажется, решил помочь ему. На поверхность  снова  всплыло  лицо
Злея. Думбльдор коротко глянул на него, а потом перев„л взгляд на Гарри.
   - Так же как и профессор Злей, - добавил он.
   Гарри заглянул в голубые глаза директора, и то, о ч„м он  на  самом  деле
жаждал спросить, вырвалось раньше, чем он успел остановиться:
   - Профессор,  а  почему  вы  думаете,  что  Злей  больше  не  на  стороне
Вольдеморта?
   Думбльдор встретил взгляд Гарри и несколько секунд молча смотрел на него,
а потом ответил:
   - А это, Гарри, касается только меня и профессора Злея.
   Гарри понял, что интервью окончено; Думбльдор не рассердился,  но  в  его
тоне прозвучал заключительный аккорд, лучше всяких слов  сказавший  Гарри  о
том, что пора уходить. Он встал, и то же сделал Думбльдор.
   - Гарри, - проговорил он, когда Гарри подош„л к двери. -  Пожалуйста,  не
говори ни с кем о родителях Невилля. У него есть право рассказать  обо  вс„м
самому, тогда, когда он будет к этому готов.
   - Конечно, профессор, - кивнул Гарри, поворачиваясь, чтобы идти.
   - И ещ„...
   Гарри оглянулся.
   Думбльдор стоял  над  дубльдумом,  лицо  в  серебристых  световых  пятнах
выглядело не просто старым, а - древним. Он окинул  Гарри  долгим  взором  и
сказал:
   - Удачи тебе на третьем состязании.

Глава 31
ТРЕТЬЕ СОСТЯЗАНИЕ

   - Значит, и Думбльдор тоже думает, что Сам-Знаешь-Кто  обретает  силу?  -
прошептал Рон.
   Всем, что Гарри видел в дубльдуме, а также почти всем,  что  рассказал  и
показал ему Думбльдор, он сейчас же поделился  с  Роном  и  Гермионой  -  и,
разумеется, с Сириусом, которому послал сову  сразу,  как  только  вышел  из
кабинета Думбльдора. Вечером Гарри, Рон и Гермиона снова засиделись в  общей
гостиной, без конца обсуждая произошедшее. В результате голова у Гарри пошла
кругом, и он понял, что имел в виду Думбльдор, говоря о переизбытке  мыслей.
Да, перелить куда-нибудь хотя бы часть из них - истинное облегчение.
   Рон задумчиво глядел в огонь.  Он,  как  показалось  Гарри,  еле  заметно
содрогнулся - а ведь вечер был т„плый.
   - И он доверяет Злею? - переспросил Рон. - По-настоящему  доверяет,  хотя
знает, что Злей был Упивающимся Смертью?
   - Да, - подтвердил Гарри.
   Гермиона молчала минут десять, не меньше. Она сидела, уперевшись  лбом  в
сложенные ладони и уставившись на собственные колени. Гарри подумалось,  что
и ей, кажется, тоже не повредило бы воспользоваться дубльдумом.
   - Рита Вритер, - пробормотала она в конце концов.
   - Как ты можешь сейчас о ней думать? - воскликнул Рон, изумл„нный.
   - Я думаю не о ней, - объяснила Гермиона своим коленям, - я думаю  вот  о
ч„м... Помните, что она мне сказала  в  "Тр„х  метлах"?  "Я  знаю  про  Людо
Шульмана такое, отчего у тебя волосы встали бы дыбом." Так вот что она имела
в виду! Она была на  том  заседании,  знала,  что  он  передавал  информацию
Упивающимся Смертью! А Винки, помните?... "Мистер  Шульман  плохой  колдун".
Видимо, мистер Сгорбс был в ярости, что Шульману удалось избежать наказания,
он, наверное, говорил об этом дома.
   - Да, но Шульман же не специально передавал информацию?
   Гермиона пожала плечами.
   - А Фудж считает, что  на  Сгорбса  напала  мадам  Максим?  -  Рон  снова
повернулся к Гарри.
   - Ага, - ответил Гарри, - но только потому, что Сгорбс исчез недалеко  от
бэльстэковской кареты.
   - А ведь мы о ней и не подумали, - медленно проговорил Рон.  -  А  у  не„
есть гигантская кровь, прич„м она это отрицает...
   - Конечно, отрицает! - вскричала Гермиона, поднимая голову. - Посмотрите,
что случилось с Огридом после статьи Риты! Посмотрите,  насколько  предвзято
относится к ней Фудж, только потому, что она полугигант!  Кому  нужно  такое
отношение? Я бы, наверно, тоже стала бы говорить, что у меня широкая  кость,
если бы знала, что меня жд„т за правду.
   Гермиона посмотрела на часы.
   - Мы же совсем не позанимались!  -  всполошилась  она.  -  Мы  же  хотели
выучить Помехову порчу! Завтра надо будет обязательно над  этим  поработать!
Вс„, Гарри, пошли, тебе нужно как следует отдыхать.
   Гарри с Роном медленно поднялись в спальню. Пока Гарри надевал пижаму, он
вс„ смотрел на кровать Невилля. Верный своему слову,  он  ничего  не  сказал
Рону с Гермионой про родителей Невилля. Снимая очки и забираясь  в  постель,
он вс„ пытался представить себе, каково это - когда твои родители  живы,  но
не узнают тебя. Его самого часто жалели совершенно незнакомые  люди  за  то,
что он сирота, но теперь, прислушиваясь к посапыванию Невилля, Гарри  думал,
что Невилль заслуживает жалости гораздо больше, чем он сам. Лежа в кромешной
тьме, Гарри вдруг почувствовал прилив яростной ненависти к тем, кто  замучил
Длиннопоппов... Он вспомнил  бешеные  вопли  толпы,  под  которые  дементоры
уводили сына Сгорбса и его товарищей... и понял, что должны были чувствовать
эти люди... но тут же вспомнил молочно-белое лицо  кричащего  мальчика  и  с
ужасом осознал, что годом позже тот умер...
   И вс„ это дело рук Вольдеморта, думал Гарри, глядя вверх на балдахин, еле
различимый в темноте, все нити тянутся к Вольдеморту... это он разрушил  все
эти семьи, сломал им жизнь...

***

   По идее, Рон и Гермиона  должны  были  готовиться  к  экзаменам,  которые
заканчивались в день третьего состязания, но вместо этого тратили почти  все
силы на то, чтобы помочь Гарри.
   - Об этом не беспокойся, - отмахнулась Гермиона, когда Гарри укорил своих
друзей и сказал, что мог бы некоторое время потренироваться  самостоятельно,
- зато пят„рка по защите от сил зла нам обеспечена, ни на каком уроке мы  бы
не узнали столько обо всяких порчах и проклятиях.
   - Пригодится,  когда  мы  станем  аврорами!  -  восторженно  сказал  Рон,
применяя Помехову порчу к осе, с жужжанием носившейся по комнате. Та зависла
в воздухе.
   С   наступлением    июня    атмосфера    в    замке    снова    сделалась
радостно-напряж„нной. Все с нетерпением ждали третьего  состязания,  которое
должно было состояться за неделю до окончания учебного  года.  Гарри  каждую
свободную минуту практиковался в применении разных заклятий.  Надо  сказать,
что на этот раз он чувствовал большую уверенность, чем раньше. Конечно,  это
испытание тоже будет трудным и  опасным,  но  Хмури  прав:  Гарри  и  раньше
находил способы обмануть чудовищ и миновать зачарованные преграды, а  сейчас
у него была возможность подготовиться ко всему заранее.
   Профессор МакГонаголл, устав натыкаться  по  всей  школе  на  неугомонную
троицу, в конечном итоге разрешила Гарри  пользоваться  во  время  обеденных
перерывов  кабинетом  превращений.  Вскоре  Гарри  в  совершенстве   овладел
наведением Помеховой порчи, заклинания, позволявшего  замедлить  движение  и
вообще воспрепятствовать врагу, Раскидальным заклятием, отшвыривавшим  прочь
с дороги любые тв„рдые тела, а также заклятием четыр„х  точек.  Эта  удачная
находка Гермионы заставляла волшебную палочку указывать остри„м на  север  и
могла помочь сориентироваться в лабиринте. А вот с Заградительным  заклятием
Гарри  по-прежнему  испытывал  трудности.  Предполагалось,  что  оно  должно
создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую всякие  не
очень сильные заклятия,  но  Гермионе  удалось  разрушить  эту  стену  ловко
нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых десять минут ковылял на
трясущихся ногах, пока она не нашла контрзаклятия.
   - И вс„-таки ты очень хорошо со всем справляешься,  -  ободряюще  сказала
Гермиона, просматривая список и выч„ркивая уже освоенные заклятия. -  Может,
не все, но какие-то из них тебе непременно пригодятся.
   - Идите сюда, посмотрите, - позвал Рон  от  окна.  Он  пристально  глядел
вниз, во двор. - Ч