я,  но  не  закончил.  Крапчатый  мерин  Дел  решил
оборвать повод и спасаться бегством.
     Мощным рывком он вырвал из земли деревце, к которому был привязан  и,
не обращая внимания на дополнительный груз, в ужасе  пролетел  мимо  моего
жеребца и унесся в горы.
     Гнедой всегда  испытывал  слабость  к  скачкам  и  решил,  что  нашел
достойного противника. Я бы его не удержал, если бы не сообразил поднять с
земли одеяло Дел и накинуть ему на голову.
     Обнаружив, что мир погрузился во тьму, жеребец застыл на полпрыжка  и
захрапел, покрываясь пеной и дрожа мелкой дрожью.
     - Подожди еще немного, - попросил я его и вскочил  в  седло.  -  Дел,
если ты собираешься ехать, поторопись.
     Дел подбежала, таща седельную суму. Она передала суму мне наверх  без
панической  спешки,  но  жеребец,  почувствовав,  как   что-то   неприятно
прижалось к его плечу, когда я перекинул суму  через  седло  перед  собой,
шарахнулся в сторону. Одеяло слетело с его  головы  и  в  выпуклых  глазах
загорелись пылающие камни.
     Я выругался, запутавшись в поводе и завязках сумки, рассортировал  их
и повернул гнедого мордой к  Дел.  Холм,  возвышавшийся  позади  нее,  был
покрыт неземными венцами пламени.
     - Сейчас он рванет, - предупредил я. - Приготовься прыгнуть... мне за
спину. Я поддержу.
     Жеребец сражался со мной,  я  с  жеребцом,  Дел  ждала  на  земле.  Я
развернул гнедого раз, потом  другой,  не  позволяя  броситься  вперед,  а
затем, отпустив, перекинул повод в одну руку, а вторую протянул Дел.
     Она ухватилась, оттолкнулась, подтянулась. Я сжал ее  запястье  и  на
скачке подтянул вверх. Дел перекинула ногу через круп, сжав коленями спину
жеребца, и обхватила меня руками.
     Я закричал и жеребец помчался.
     Мельком взглянув назад, я увидел,  как  плавившиеся  камни  ручейками
стекали с вершины холма. С тревожной аккуратностью ручейки текли  прямо  к
остаткам нашего лагеря.
     Дел прижалась к моей спине.
     - Не останавливайся, Тигр. Даже не думай останавливаться.
     А я и не думал, потому что знал, что  все  равно  не  смогу:  жеребец
закусил удила.



                                    8

     В моей жизни бывали минуты и поприятнее. С каждым скачком  жеребец  -
мчавшийся через, над и вокруг холмов, которые я едва замечал - горбился  и
подпрыгивал, наклоняя голову и этим давая понять, что он не прочь сбросить
всадников. Единственное, что  мешало  ему  засунуть  голову  между  ног  и
заняться нами всерьез это местность. Он видел не лучше  чем  мы  и,  хвала
валхайлу, ему не хотелось предпринимать что-то рискованное в  темноте.  Но
легче мне от этого не становилось, потому что при каждом скачке и прыжке я
взлетал над седлом (не самое приятное ощущение) или падал на него, набивая
синяки на бедрах, ягодицах и других, более нежных частях моего тела.
     Аиды, мне еще повезет,  если  я  сохраню  дар  речи,  когда  все  это
закончится, не говоря уже о легко ранимой мужественности. Дел прижалась ко
мне и цеплялась руками за все, до чего могла дотянуться. Для  нее  поездка
была еще более рискованной:  у  нее  не  было  стремян,  повода,  седла  -
чего-то, что  даже  отдаленно  напоминало  бы  сидение  -  ей  приходилось
подпрыгивать вверх и вниз на лошадином крупе. Шерсть у гнедого  скользкая,
а на Дел был шелковый бурнус.  Я  знал,  что  каждый  прыжок  жеребца  мог
оказаться для нее последним.
     - Не останавливайся! - повторила Дел. - Ни за что не останавливайся!
     - Аиды, баска, я просто не могу позволить ему бежать дальше. Он везет
нас на себе и может  переломать  ноги,  ребра  или  мы...  -  я  замолчал,
выругался и попытался перевести дыхание после того, как седло врезало  мне
по нижней части.
     Дел прижалась ко мне сильнее.
     - Если локи поймают нас, сломать себе  шею  будет  нашей  мечтой.  Не
останавливайся, Тигр. Еще нельзя.
     На текущий момент за нас все  решал  жеребец.  Трензель  был  надежно
зажат в больших, крепких зубах, и пока я тщетно пытался  выдернуть  его  в
нежные, беззубые части рта, лошадью я не управлял.  Все  что  я  мог,  это
стараться выискать дорогу поровнее.
     Мы мчались вниз,  на  Юг.  Может  быть  жеребец  это  понял  и  решил
вернуться домой. Мне в голову  даже  пришла  мысль,  что  я  мог  тихонько
поощрять его бег всю дорогу через Границу, но с моей стороны это  было  бы
нечестно (по отношению к жеребцу. И Дел,  конечно,  будет  жаловаться,  но
здоровье жеребца было для меня важнее).
     А потом гнедой резко  поменял  направление,  повернув  на  запад.  Он
мчался уже не напрямую домой,  а  наискосок,  через  низины,  которые  Дел
называла предгорьем. Гнедой бежал медленнее, тяжело дыша, едва  справляясь
с вероломными спусками и подъемами. Я воспользовался возможностью и вырвав
трензель из  зубов,  начал  диктовать  свою  волю,  которая  подразумевала
срочную остановку.
     - Тигр...
     - Я не хочу убивать его, Дел. Чем бы ни были эти локи, я договорюсь с
ними, если придется... но жеребец должен отдохнуть.
     - Я только хотела...
     - Позже, -  я  сказал  это  резче,  чем  собирался,  слишком  занятый
жеребцом, чтобы следить за голосом. Я почувствовал, как Дел напряглась, но
не мог тратить время на умиротворение затронутых чувств.
     - Полегче, старик... успокаивайся...  передохни  немного,  ладно?  Ну
давай... спокойнее... давай опустим все четыре ноги на землю...  я  думаю,
они нам еще понадобятся.
     Гнедой замедлил бег, тяжело раздувая бока.  В  слабом  свете  луны  я
видел потеки пены на его шее и плечах. Я мрачно  покачал  головой:  гнедой
был мне слишком дорог, чтобы позволить ему сгореть в бессмысленной скачке.
     Дел соскочила, как только жеребец перешел на  шаг.  Я  водил  его  по
кругу и смотрел на застывшую под дождем лунных лучей Дел. В ее руках сияла
Бореал.
     - Ты собираешься зарезать меня или жеребца?
     - Не угадал, - обрадовала она меня, - пока оба можете  жить,  -  лицо
Дел окаменело. - Я  пыталась  попросить  тебя  остановиться...  мне  нужно
кое-что сделать.
     Я невежливо фыркнул.
     - Сразиться с невидимками?
     - Нет еще, - холодно  сказала  она.  -  Сначала  я  попробую  кое-что
другое.
     Я водил жеребца вокруг нее.
     - Делай что хочешь, баска, мне нужно отшагать лошадь.
     - Для этого дела ты мне не понадобишься, - заявление по  существу.  -
Ритуал требует того, чего ты не можешь предложить, поскольку ты  по-Южному
несведущ в таких вещах и не имеешь  даже  своего  меча,  -  лучистый  свет
отразился от покрытого рунами клинка. - Прости мою грубость, Тигр,  но  ты
не тот человек, которому благоволят боги. Они предпочитают верующих, а  не
скептиков.
     - У меня есть причина быть скептиком, - я остановил жеребца, соскочил
с него, расстегнул пряжки и начал снимать  упряжь.  Закончив,  я  проверил
ноги и копыта гнедого.  -  Как  я  уже  говорил,  религия  это  опора.  Ею
увлекаются люди, которые не хотят сами за себя  отвечать  и  их  постоянно
унижают те, кто не может не диктовать свою волю другим, - я  взял  себя  в
руки, когда жеребец положил голову мне на плечо и начал яростно  тереться,
вытирая пот о бурнус. Ткань скоро намокла. - Аиды, Дел... ты думаешь, я не
пытался молить богов, когда был рабом у Салсет? Ты думаешь, я не просил их
дать мне свободу?
     - И тебе ее дали, Тигр.
     - Ее дали не призывы к капризным богам. Я добыл ее сам.
     Дел вздохнула, пожала плечами и покачала головой.
     - Сейчас нам не до споров, но я хочу, чтобы ты знал: чему  бы  ты  не
научился на Юге, на Севере все по-другому. Ты можешь столкнуться с силами,
которые тебе не мерещились даже на пьяную голову. Здесь, Тигр, ты  увидишь
то, что считаешь невозможным. Все это может принести смерть.
     - Ну да. Как эти твари локи.
     Дел покачала головой.
     - Ты забыл, чем едва не кончил?  Забыл,  как  локи  пытались  забрать
тебя?
     - Я ничего не забыл, - процедил  я.  -  Я  не  знаю  точно,  что  там
происходило, но я  уверен,  что  это  не  имело  ничего  общего  с  живыми
существами. Я почувствовал колдовство.
     Она вздохнула.
     - Позаботься о лошади, Тигр, а я позабочусь о нашем будущем.
     Я успокаивал и водил жеребца, пока  он  остывал  в  ночной  прохладе.
Накрыв его одеялом, я шагал кругами,  из  последних  сил  уворачиваясь  от
игривых толчков головой, которые могли сбить меня с  ног.  Сил  у  жеребца
оставалось еще немало и он не мог отказаться от привычки устраивать мелкие
пакости, чтобы отравить мне жизнь.
     Дел отошла от нас, залезла на невысокий,  покрытый  травой  холмик  и
застыла на остром гребне.  Отражая  лунные  лучи,  сияло  серебро  Бореал.
Позже, когда я заворачивал на очередной круг тащившегося за мной  жеребца,
я увидел как Дел медленно вонзает меч в землю и опускается на колени.
     Тихо и нежно Дел начала петь.
     Я слышал это пение раньше, в гостинице  Харкихала.  Все  повторялось:
медленно, бусинка за бусинкой, капелька за капелькой, из  клинка  вытекало
сияние, наполняя вершину холма жемчужно-розовым светом.
     Капли бежали вверх по мечу, а не вниз. Наполняли руны,  скользили  по
острым краям клинка, тянулись, чтобы приласкать  рукоять  и  крестовину  -
изогнутую, пульсирующую, меняющую форму.
     Что-то дернулось в груди и я жадно вдохнул. Я снова подумал  о  круге
из камней  под  названием  кольцо  локи,  где  ожила  трава  и  попыталась
поглотить человека. От воспоминаний  меня  затрясло  и  тут  же  нахлынула
ярость. Собравшись с силами, я взял себя в руки. Я знал, что это  Северное
колдовство, не больше. Я столкнулся не с необузданной, свободной  стихией.
Этой силой кто-то управлял, мужчина или женщина.  Человек,  который  питал
силу и контролировал ее.
     Я посмотрел на поющую Дел. А в чем, задумался я, разница?  Здесь  был
меч, который оживляли песня и женщина, там я коснулся камня, вошел в  круг
и меня чуть не сожрали.
     Была ли разница между кругом и мечом?
     Я тревожно взглянул на Дел - на фоне сияющего меча  она  была  темным
силуэтом. Дел тихо  напевала  свою  нежную  песню.  Не  прилагая  заметных
усилий, она вызывала к жизни меч и призывала силу.
     Силу. Как она и говорила.
     - Аиды, - вслух проворчал я, - что я здесь забыл?
     Жеребец заржал, подошел ко мне и легонько толкнул  меня  в  плечо.  Я
повел его на очередной круг.


     Дел спустилась с холма через несколько минут. Жеребец успел высохнуть
и успокоиться. Я привязал его к деревцу и он мирно жевал  траву.  Гнедого,
кажется, не волновало, что его лошадиный партнер пропал. Может  в  глубине
души  он  этому  даже  радовался:  глупый  мерин  долго  лез  с  любовными
приставаниями  к  жеребцу,  который  не  отвечал  крапчатому  взаимностью.
Ответить он мог укусом или пинком, и я был вынужден применять силу,  чтобы
гнедой окончательно не изуродовал мерина.
     - Как жеребец?
     - Нормально. Утром он может  быть  несколько  уставшим,  но  в  общем
волноваться не о чем, - я поднял голову и посмотрел на нее. - Я не  разжег
костер, потому что не знал, останемся мы здесь или придется снова бежать.
     Она вздохнула и опустилась на корточки.
     - Нет, пока не придется. Может быть позже.
     - Тогда утром мы можем вернуться и подобрать оставшиеся вещи.
     - Нет, - она покачала головой, - слишком велик риск,  да  и  собирать
там уже нечего. Они не оставили ничего, что  стоило  бы  спасать.  Локи...
уничтожают все.
     Я вздохнул.
     - Я бы не назвал горящие камни и иллюзии страшной угрозой, - я  пожал
плечами, поигрывая шнурком с когтями.  -  От  такой  ерунды  всегда  можно
сбежать.
     - Иллюзии?
     - То, что я чувствовал, - ответил я. - Ты же понимаешь - то,  что  мы
видели, не могло быть реальностью.
     Дел отобрала у меня флягу и сделала глоток.
     - Ты дурак, - любезно сообщила она, когда оторвалась от  горлышка.  -
Сколько раз ты предупреждал меня об  опасностях  Юга,  говоря,  что  я  не
должна доверять тому, чего не знаю, чтобы не делать из себя мишень, -  она
посмотрела мне в глаза, когда передавала флягу. - Я  предупреждаю  тебя  о
том же здесь, на Севере, у себя дома, а ты не веришь мне  и  не  веришь  в
существование опасности, - Дел подняла голову. - Интересно почему?  Потому
что я женщина?
     Я развалился на одеяле, плюхнул на грудь флягу и уставился в усеянное
звездами небо.
     - Почему всегда и все ты сводишь к вопросу пола, Дел? Я признаю,  что
на Юга женщины менее уважаемы, чем мужчины. Я признаю это. Но  неужели  мы
должны винить во всем, что происходит в  этом  мире  различие  наших  тел?
Аиды, баска, есть и другие проблемы.
     - Тогда может быть ты послушаешь меня, а  я  расскажу  тебе  об  этих
проблемах?
     Я покачал головой и посмотрел на Дел. Она не шутила.
     - Например горящие камни и иллюзии.
     - Это не иллюзии, - отрезала она. - То, что ты видел, происходило  на
самом деле. Локи могущественны и упорны.  Они  следуют  неведомыми  никому
путями. Использование травы и земли, чтобы захватить тебя -  это  одна  из
многих граней их силы. Для них это игра, Тигр. Они любят так забавляться.
     Я глубокомысленно кивнул, чтобы не расстраивать ее.
     - Так ты говоришь, что они реальные существа, эти локи. Значит они не
просто представление чьей-то колдовской силы?
     -  Они  духи,  демоны...  называй  как  хочешь.  Они  ЗЛЫ,  Тигр,   и
единственная их цель - привести смертных к смерти... или  безумию.  Иногда
последнее предшествует первому.
     - Зачем?
     - Зачем? - она застыла, уставившись на меня. Она долго не  сводила  с
меня глаз, откровенно сбитая с толку. - Зачем?
     - Да. Зачем? - я пожал плечами. - Должна же быть причина.
     - А демонам нужна причина?
     Я развел руками.
     - Как раз этого я никогда не понимал. Существует множество историй  о
том, как злые духи принимают человеческий облик, чтобы одурачить смертных,
но никого не интересовало, а зачем  это  им?  Кажется,  что  эти  существа
появляются совсем без всякой причины... а это заставляет задуматься, может
они просто обрывки рассказа сказочника, которые каким-то образом  избежали
магического слова "конец", -  я  улыбнулся.  -  Раньше  ты  называла  меня
скептиком. Ну, не буду это отрицать. Кажется я  верю  в  злых  демонов  не
больше, чем в твоих Северных богов.
     Дел чуть не раскрыла рот от изумления.
     - Тигр, но ведь ты сам был там. Это тебя чуть не забрали локи! Как ты
можешь быть таким глупым?
     Я вспомнил, что  чувствовал,  когда  меня  пригвоздили  к  земле,  но
признать все это реальностью не мог. Если хотите, называйте  такой  подход
спасением в неведении, но я был убежден, что пока я отказываюсь  верить  в
локи, они не будут иметь надо мной силу.
     - Я не глупый. Я из тех, кого не удивить трюками  и  иллюзиями,  -  я
вздохнул,  когда  она  недоверчиво  покачала  головой.  -  Ты  никогда  не
останавливалась и не задумывалась, что наша неспособность объяснить что-то
не означает, что этому явлению нет объяснения? И причина, вызывающая  его,
не обязательно магия, боги или злые силы? - я похлопал по фляге.  -  Я  не
знаю, откуда берется  вино,  баска,  но  думаю,  что  его  появлению  есть
разумное объяснение. И хотя я не знаю, из чего его сделали, я не валю  все
на магию.
     Она заговорила необычным тоном:
     - Вино делают из винограда, Тигр. Ты этого не знал?
     Я пожал плечами - она меня этим не задела.
     - Я многого  не  знаю,  Дел.  Называй  меня  невежественным,  глупым,
безмозглым... но я считаю, что главное - знать вещи поважнее, например как
выжить.
     - Да, - согласилась она, - и это знание очень тебе поможет,  если  ты
столкнешься с пробудившимися локи, - она вздохнула и села на  землю.  -  Я
клянусь, Тигр, локи настоящие. И клянусь, что они опасны.
     - И ты бросила ожерелье твоей матери в круг камней,  чтобы  успокоить
локи, а потом, через твой меч, спела что-то богам, - я  кивнул.  -  Звучит
очень разумно.
     - Это ожерелье из крови, вытекшей из сердца леса, Тигр... Это  кровь,
которая течет из раненого дерева и застывает. Сердце  дерева  полно  силы.
Мужчина или женщина, которые владеют камнем из этой крови,  разделяют  его
силу. Лес защищает их. Я отдала ожерелье локи, чтобы откупиться. Думаю,  и
тебе приходилось делать такое.
     Я ухмыльнулся.
     - Может ожерелья хватит, - добавила она, - а может нет.  У  локи  нет
чести и я умоляла богов встать на нашу сторону, уговорить локи вернуться в
их круг.
     Я нахмурился и пожевал нижнюю губу.
     - На Юге круг символизирует силу. Вот почему для танца  мечей  всегда
рисуют круг.
     - В круге и есть сила. В линии, которая не знает ни начала, ни конца.
Это жизнь, Тигр... круг - воплощение жизни, - Дел легла на спину как и  я,
положив ногу на ногу и сцепив пальцы на плоском животе. - Я всегда считала
неестественным, что танец мечей, который часто  несет  смерть,  танцуют  в
круге.
     - Потому что когда один умирает, другой остается жить, - объяснил  я.
- А вообще-то не знаю, баска... Я никогда не  задумывался  об  этом,  -  я
перекатился на бок, потянулся к ней и сжал пальцами ее запястье. -  А  вот
то, о чем я сейчас думаю, может доставить удовольствие нам обоим.
     Запястье осталось безвольным.
     - Не так близко к локи.
     Я окоченел.
     - Что?
     Она покачала головой и серьезно посмотрела на меня.
     - Локи летят на сильные переживания как мухи на  тухлое  мясо.  Связь
мужчины и женщины вызывает самые  сильные  эмоции...  Всем  известно,  что
мужчина и женщина в соединении привлекают к себе локи. Они сами приглашают
локи взять над ними верх, - Дел покачала головой. - Лучше не рисковать.
     Я вспомнил, как тянуло меня войти в землю словно она  была  женщиной.
Локи? Нет. Я отбросил эту  мысль:  как  могло  проявление  зла  влиять  на
простой человеческий порыв?
     - Ты хочешь сказать, что мы не можем...
     - Не сегодня, - отрезала она. - Не раньше, чем через неделю.
     - Неделю...
     - Локи любят лежать с мужчиной и женщиной, - объяснила Дел,  -  из-за
переживаний, которые могут разделить  до  того,  как  вселиться  в  людей.
Обычно локи сами подталкивают жертву к этому. В такие моменты легче  всего
взять под контроль человеческое тело.
     - Я бы тоже сейчас не отказался взять под контроль человеческое тело,
- я посмотрел на нее. - Аиды, Дел, ты человек и  я  человек,  насколько  я
могу судить, и вокруг нет никаких локи. Почему бы нам просто не  забыть  о
них и не подумать о нас?
     - Я и думаю о нас, Тигр,  -  она  говорила  мягко  и  терпеливо,  так
успокаивают ребенка. - Мы должны потерпеть, чтобы остаться в живых... и  в
своем уме. И когда придет время, мы опять получим  удовольствие,  разделив
постель, не мучаясь мыслями о локи.
     Я встал, прижимая к себе флягу.
     - Аиды, женщина, у тебя песчаная болезнь.
     Дел приподнялась на локте.
     - Куда ты идешь?
     - Посижу с жеребцом. Думаю, с ним будет веселее.
     - С ним или с локи.
     - Локи, шмоки, - проворчал я. - Сейчас я обрадуюсь кому угодно.  Даже
жаждущей любви локи женского пола... по крайней мере  я  что-то  от  этого
получу.
     - Может быть, это будет последнее, что ты получишь, Тигр.
     Я говорил тихо и думал, что она не услышит мои слова.
     - Да ну... а это интересный способ  умереть.  Если  конечно  придется
умереть.
     - Придется, - рявкнула Дел. - Именно так поступают локи.
     - Отлично, - вздохнул я. Я  остановился,  похлопал  жеребца,  сел  на
землю и отпихнул любопытный нос, ткнувшийся в мою флягу. - Ну старик, а ты
мне что скажешь?
     Дел невоспитанно расхохоталась.



                                    9

     Я проснулся  на  рассвете,  потому  что  замерз.  Нет,  не  замерз  -
окоченел. Каким-то образом ночью Дел стащила с меня одеяло и теперь спала,
закутавшись и в свое, и в мое. Воровство такого рода не было  для  меня  в
новинку, я даже успел к нему привыкнуть, но легче от этого не становилос