ясь стали.
     - Женщина победила тебя, - прошипел я. - Что заставило  тебя  думать,
что я не могу?
     Незбет в грубой форме сообщил, кем он меня считает.
     Меч проколол глубже.
     - Это не очень приятное слово. Где ты его слышал?
     Незбет, разумеется, это слово повторил.
     Я оторвал кончик меча от его руки, слегка касаясь кожи, провел сталью
по голому предплечью, плечу, довел до подбородка и четко выговорил:
     - А это совсем неприятно.
     - Чула, - плюнул он. - Все знают правду.
     - Знают? Неужели? - я прижал клинок к его левому уху. - Может безухий
человек слушать сплетни? - теперь  рот.  -  Может  человек  без  языка  их
повторить?
     Черные глаза вспыхнули.
     - Убийца джихади. У тебя совсем нет чести.
     - Боюсь ты ошибаешься, даже если бы я убил джихади.  Но  мы  это  уже
обсуждали, повторяться я не хочу, - я приподнял кончик клинка и показал на
меч Незбета. - Вот он, Незбет. Подбери  его,  если  хочешь...  танец  едва
начался.
     Когда он поднялся, по левой руке потекла струйка крови.
     - Ты позволишь...
     - Я человек добрый, - признался я. - Убил я джихади  или  нет,  я  не
забыл семь лет, которые провел с моим шодо, и выучил все его уроки.
     - Если я выйду из круга, ты скажешь, что я сдался, - догадался он.
     -  Нет,  если  я  дам  тебе  разрешение  выйти.  Такой  случай   тоже
предусмотрен в кодексе.
     Незбет резко повернулся к своим приятелям, отдыхавшим в тени.
     - Вы слышали его! - закричал он. - Он позволяет мне  поднять  меч  не
сдавая танец!
     Глупый, глупый Незбет. Неужели у тебя совсем нет головы?  Неужели  ты
даже понятия не имеешь, что такое достоинство и самоконтроль?
     Хотя с моей стороны глупо об этом спрашивать.
     Я снова положил меч и вышел с голыми руками  на  свою  строну  круга.
Почки болели как в аидах, пустой желудок требовал еды и мне очень хотелось
облегчиться.
     Но есть дела неотложные.
     Незбет вернулся с мечом и застыл у линии, увидев мой клинок.
     - Но... снова? Бежать?
     Можно было обойтись и без этого, мы уже начали танец. В таких случаях
пробежка была уже не нужна, но и не запрещалась.
     - Туда, - показал я. - Ты плохо начал. Почему не попробовать еще раз?
     Он долго смотрел на  меня,  не  понимая,  чего  я  добиваюсь.  Потом,
нахмурившись, Незбет медленно положил свой меч рядом с моим и вернулся  на
свою строну круга.
     - Танцуйте, - сказала Дел.
     На этот раз он успел схватить меч и  почти  поднял  его,  но  к  тому
времени я уже ждал его. Кончик Самиэля щекотал его горло.
     Я сочувственно щелкнул языком.
     - Прости, Незбет. Наверное по пути ты поскользнулся  на  песке,  -  я
наклонился и снова положил меч. - Давай еще раз попробуем.
     Один из друзей Незбета пошевелился у стены кантины: Осман, Маудин или
Хасан: не знаю уж, кто из них кто.
     - Убей его, - посоветовал он.
     - Видимо он и пытается это сделать, - объяснил я.
     Другой Южанин изобразил усмешку.
     - Нет, Песчаный Тигр. ТЫ убей его.
     - А-а, - я посмотрел на Незбета. - По-моему им это надоело.
     Незбет, так и не положивший свой меч, развернулся и нанес  удар.  Тем
самым предав все законы чести. Но похоже, что ни  о  чести  -  ни  даже  о
победе - он уже не думал.
     Он хотел только убить меня.
     Сталь спела, рисуя дугу на золоте восходящего солнца. Против сияющего
диска клинок был ровной черной линией. Я сделал короткий  шаг  в  сторону,
поймал запястье и с треском вывернул его, потом подсек, и Незбет  упал  на
песок.
     А я подхватил меч еще до того, как его владелец приземлился.
     Я безжалостно смотрел вниз, на глупого клеща Пенджи.
     -  Ненавижу  повторяться,  но  в  этот  раз,  думаю,  придется,  -  я
наклонился к нему. - Ты слишком глуп, чтобы убивать.
     Незбет, весь дрожа, молча лежал на песке. Оно было и к лучшему.
     - Где она? - спросил я. - Как далеко отсюда?
     Мальчик молчал. Слезы шока и унижения наполняли темные глаза.
     - Где она? - повторил я.
     - Идет, - пробормотал он. - И все ее люди с ней.
     - Как далеко отсюда?
     - Может день пути, -  он  пожал  плечами.  -  Она  ездит  верхом  как
мужчина.
     Времени не было. Я подобрал свой меч, вышел из оскверненного круга  и
подошел к его друзьям: Осману, Маудину, Хасану. Так или в другом порядке.
     - Кто следующий?
     Лица у всех застыли. Потом один слабо улыбнулся.
     Я бросил ему меч Незбета.
     - Кто ты?
     - Маудин. Третий ранг, - он передал  клинок  молодому  танцору  меча,
стоявшему рядом. ВСЕ они были молодые. - Ты оказываешь мне честь, Песчаный
Тигр, но я выучил урок: любой может отказаться от танца.
     Я посмотрел на следующего.
     - ТЫ?
     Он только покачал головой.
     - Ты? - третий и последний.
     - Хасан, - просто сказал он. - Меня не устраивает цена.
     - Да? - я приподнял брови. - Ты  не  согласен,  что  можно  заплатить
любую цену ради получения следующего ранга?
     - Смерть это не тот ранг, которого я добиваюсь, - объяснил Хасан.
     - Аиды, мальчик, я не собираюсь  УБИВАТЬ  тебя!  Как  же  ты  сможешь
рассказать обо мне всему Югу, если твои кишки растянутся по земле?
     Белые зубы сверкнули.
     - Да озарит солнце свою голову.
     - Так и есть, - я посмотрел на небо, прикинул  время,  отвернулся.  -
Значит отложим до другого раза. Когда цена будет стоить риска.
     Маудин коротко прижал разведенные пальцы к сердцу.
     - Лучше бы ты убил его. Он лишился своего меча и чести. Для него круг
теперь закрыт. Ради чего ему жить?
     - Может он извлечет из этого урок, - предположил  я  после  недолгого
размышления.
     Второй - Осман? - покачал головой.
     - Ты сделал его борджуни. Лучше его убить.
     - Незбет сам себя сделал... - пробормотал я, потом отвернулся и пошел
к Делиле.
     За моей спиной засовещались три тихих голоса.
     - Такой большой, - пробормотал один.
     - Сильный, - другой. И за ним третий:
     - И очень быстрый для такого возраста.
     Просто так не выиграешь.


     Снова в пути. Снова все болит. И Дел это заметила.
     - Что с тобой?  -  забеспокоилась  она  и  заставила  кобылу  догнать
жеребца. - Ты совсем... позеленел.
     - Нужно... остановиться, - выдавил я.
     Дел сразу остановила лошадь.
     - Почему ты раньше молчал?
     - Потому что... нужно было.... ехать....
     - Мы едем уже несколько часов, - она с тревогой смотрела  как  я  все
ниже и ниже склоняюсь над гривой жеребца. - В чем дело?
     - Просто... нужно  слезть...  ненадолго...  кое-что  сделать...  -  я
соскользнул с седла, попытался нащупать землю и для  надежности  повис  на
жеребце. - Отойти мне сейчас не удастся, так что я здесь... не возражаешь?
     Дел смотрела безучастно.
     - Ну и смотри, - пробормотал я. - Мне уже все равно.
     - Что ты... а-а.
     Догадалась. Я покрепче  уцепился  за  жеребца  и  занялся  делом,  не
забывая ругаться. Результаты меня не удивили. А  чего  еще  было  ждать  с
отбитыми почками?
     Закончив, я заполз на седло. Дел дождалась, пока скрип  седла  и  мои
проклятья затихли, и обернулась.
     - Что они с тобой делали?
     - Немного побили, - я прижал руку к пояснице. - У кого-то была  очень
большая нога.
     - Нужно где-то остановится и отдохнуть. И как можно быстрее.
     Я ухмыльнулся.
     - Мы в середине Пенджи.
     - Есть оазисы, разве не так? Поселения? Колодцы?
     Я покосился на нее.
     - Рядом поселений нет. О воде  мы  можем  пока  не  беспокоиться.  По
крайней мере до завтрашнего вечера. Сейчас нам нельзя останавливаться, - я
заставил жеребца шагнуть вперед. - Я не доверяю Умиру.
     Дел поехала за мной, подгоняя кобылу.
     - Да он сюда не поедет. Ради меня? Забираться так далеко в Пенджу?
     - У меня предчувствие, что Умир поедет куда  угодно,  чтобы  получить
желаемое, - я снова взглянул на Дел. - Ты  не  знаешь,  какой  тебя  видят
люди, Дел. Ты другая, ты от всех отличаешься. Это Умир и собирает.
     - Никто не знает, каким его видят люди. Ты тоже.
     - Да, - кисло согласился я. - И видимо Осман, Хасан и Маудин тоже.
     Дел не поняла.
     - Это ты к чему?
     - Так, ерунда, - я подумал и небрежно поинтересовался. - А  каким  ты
меня видишь?
     - Я?
     - Ну не кобыла же, - я начал повторяться.
     Дел  уставилась  на  меня.  Потом  раздражение   прошло,   сменившись
задумчивостью.
     - Я вижу внутреннее.
     - Что?
     - Внутреннее,  -  она  пожевала  губу  и  нахмурилась,  ей  никак  не
удавалось подобрать Южные слова. - Ну, то, что не сверху.
     Я засмеялся и потер лицо.
     - Иногда я забываю, что ты Северянка... и Южный язык для тебя чужой.
     - Иногда ты говоришь такое, что и мне приходится об этом вспоминать.
     Упрек был ясен. Я кивнул, приняв к сведению.
     - Так что там внутри? Что не на поверхности?
     - Под этой кожей настоящий человек.
     Что-то холодное прижало палец к моей спине. Я чуть не поежился.
     - А что снаружи?
     - Ты о чем? - не поняла Дел.
     - Я чем-нибудь... - я помолчал, - отличаюсь от других людей?
     - Конечно.
     Стало еще холоднее.
     - И насколько отличаюсь?
     - Ты совсем не такой, как окружающие.
     - Дел...
     - А ты как думал? - возмутилась она. - Ты  выше  Южан,  но  не  такой
высокий как большинство Северян. Твоя кожа темнее чем у меня,  у  Северян,
но не такая темная как у Южан. И глаза у тебя зеленые, а  не  голубые  или
карие, или изредка серые.  У  тебя  каштановые  волосы,  не  темные  и  не
светлые, - она вздохнула. - Тебе этого достаточно?
     - Нет.
     Дел пробормотала что-то на Высокогорном.
     - Ну еще твой нос.
     - Мой нос?
     - Он изгибается наоборот.
     - Мой нос изгибается наоборот?
     Она отчаянно пыталась подобрать слова и наконец нашла пример.
     - Ты видел нос Аббу.
     - У Аббу на носу зарубка, он был перебит. А у  меня  нос  всегда  был
целым.
     - Но ты видел, каким он был, нос Аббу. И  много  остальных.  Все  они
такие, - она согнула палец крючком.
     Я проверил мой.
     - У меня нет горбинки.
     - Да. Твой более прямой, но все же не такой прямой, как  у  некоторых
племен. Твой нос больше похож на Северный. И скулы не  так  выделяются,  -
Дел внимательно изучала меня. - Но мы это и раньше обсуждали. В тебе  есть
и Южная, и Северная кровь. Как у жителей Границы.
     Я нетерпеливо кивнул.
     - Я выгляжу реальным?
     - Реальным? - она нахмурилась. - Ты уже задавал этот вопрос.
     - Просто ответь. Я выгляжу реальным?
     - Ты случайно не хочешь выяснить, похож ли ты на мужчину моей  мечты?
- поинтересовалась она.
     - Нет! - рявкнул я. - Ты можешь быть серьезной?
     - Только не сейчас, - пробормотала она и расхохоталась.
     Вот вам и еще одно доказательство невозможности общения с женщиной.


     Лагерь мы обустроили без лишних  удобств:  расстелили  два  одеяла  и
скомкали - в ее случае сложили - бурнусы вместо подушек. Костер  разжигать
не стали. Мы лежали на одеялах и упрямо жевали сухую кумфу. И смотрели  на
звезды.
     - Значит ты говорил серьезно, - пробормотала она.
     - Иногда, - пробормотал  я  не  поворачивая  головы.  Лучше  было  не
двигаться.
     - Днем. Насчет реального.
     - Я просто поинтересовался.
     - Реален ли ты?
     Я надолго задумался и наконец выдал ответ.
     - Ты все равно этого не поймешь.
     - Обещаю не смеяться.
     - Ну не знаю... Вообще-то мне нравится как ты смеешься.
     - Пока я смеюсь не над тобой, - Дел улыбнулась небу. - Но иногда  мне
не удается сдержаться, - она перекатилась поближе и положила голову мне на
раскрытую ладонь. - Ты не чувствуешь себя реальным?
     - Мои почки убеждают меня, что я реален.
     - Ну вот и доказательство. Боль означает, что ты реален.
     - Но... - я замолчал, яростно дожевывая последний кусок  кумфы.  -  Я
ничего о себе не знаю. У меня нет прошлого.
     Голубые глаза сразу стали серьезными.
     - У тебя слишком много прошлого.
     - Я не об этом. Я не знаю,  кто  я.  Знаю  только,  что  нос  у  меня
наоборот и кожа как  коричневый  бурнус,  оставленный  на  много  лет  под
солнцем.
     - Как и у большинства жителей Границы. Ты посмотри на Рашада: у  него
рыжие волосы.
     - Я совсем не похож на Рашада.
     - Почти все жители Границы не похожи друг на друга. В них смешиваются
слишком разные краски, - Дел улыбнулась. - Я не  дразню  тебя,  но  ты  не
производишь впечатление человека, который жить не может  без  прошлого.  У
тебя же столько талантов. Ты сам делаешь свое прошлое из будущего.
     Порез дошел до кости.
     - В Искандаре говорили, что джихади был  -  и  остается  -  человеком
многих талантов.
     Дел перестала жевать кумфу и внимательно посмотрела на меня.
     Я потер большой синяк.
     - И об Искандаре почти ничего неизвестно.
     - Он умер.
     Я посчитал.
     - Восемь дней.
     - С... а-а, - Дел пожала плечами. - Думаю, ты переживешь десять  дней
Искандара.
     - Нет, если Сабра имеет что-то против. Или Умир Безжалостный.
     - Пусть сначала тебя поймают.
     - Умир меня поймал.
     - А ты сбежал, - не сдалась Дел и тут же нахмурилась. -  А  как  тебе
это удалось? Ты мне так и не рассказал.
     Я пожал плечами.
     - Тут и рассказывать нечего.
     - Но они избили тебя, а ты освободился.
     - Не освободился бы, если бы не использовал... - я замолчал.
     Дел ждала, а потом поняла и даже приподнялась на локте.
     - Магию, - закончила она.
     Мне оставалось только тяжело вздохнуть.
     - В самый жалкий день моей жизни впуталась еще и магия.
     - Но она помогла тебе, ты сам это сказал.
     - И из-за нее я таскаю зараженный меч. Я  с  самого  начала  от  него
отказывался, а сейчас... - я снова вздохнул, чувствуя себя очень уставшим,
и не закончил. - Аиды, все это неважно.
     Дел снова легла.
     - Ты унизил его.
     - Его? А-а, его. Незбет получил то, что заслужил.
     - Ты мог просто просто выиграть танец.
     - А я и просто выиграл! Я дал ему шанс отказаться еще до начала и два
шанса сдаться во время танца. А чего  ты  от  меня  ждала?  Я  должен  был
отрезать ему голову, как ты Аджани?
     - Нет, - возразила она. - Но...
     - Но? Так ты хотела, чтобы я убил его?
     Дел молчала.
     - Хотела? - настаивал я.
     Она вздохнула и повернулась ко мне.
     - Тигр, ты оставил его раненного, злого и униженного. Некоторые люди,
после такого, единственной целью своей  жизни  делают  месть.  Они  плохие
враги.

     - Незбет?
     - А ты уверен, что он не из таких?
     Я фыркнул.
     - С такими врагами как Незбет, я бы прожил вечность.
     - Я слышала, что говорили те трое. Ты сделал его борджуни. Почему?
     - Почему я сделал его борджуни? Или просто почему я это сделал?
     - И то, и другое.
     - Я его борджуни не делал. Это был его выбор. И он  сам  его  сделал,
отказавшись от своей чести, как указывает  кодекс,  -  я  вытащил  полоску
кумфы застрявшую между зубов. - Ты понимаешь, что такое кодекс и что такое
честь.
     - Да.
     - Когда обученный шодо танцор меча сознательно отказывается от  чести
ради выигрыша танца или убийства, все отворачиваются от него. Он сам  себя
изгоняет из круга,  -  я  пожал  плечами.  -  После  этого  он  не  обязан
становиться борджуни, но я не знаю ни  одного  танцора  меча,  который  бы
согласился растить коз или выцарапывать урожай из Южной пустыни.
     - Есть и другие занятия.
     - Да. Можно охранять караваны. Но караванщики  предпочитают  нанимать
настоящих танцоров, а не обесчещенного человека. Они не могут быть уверены
в его преданности - он ведь может  завести  их  в  ловушку,  -  я  покачал
головой. - Нет больше, истиннее свободы, чем быть  танцором  меча.  И  нет
большего бесчестия, чем нарушить кодекс. Этот проступок будет преследовать
человека всю жизнь, каждый день издеваясь над ним, пока  все  мысли  этого
человека не повернутся к борджуни, потому что только им все  равно.  Чтобы
стать одним из них, достаточно уметь быстро и легко убивать.
     - И ты сделал таким Незбета.
     - Незбет молод. Он мог бы снова пойти к шодо и попросить о переучебе,
начать все сначала. Но если у него есть  голова  на  плечах,  он  вернется
туда, откуда пришел и забудет о круге. Танцы - не его дело.
     - Поэтому ты и сломал ему запястье?
     - Нет. Хотя может быть. Если честно, я сделал это  потому  что  знал,
что другого шанса проучить его у меня может не быть. Еще одна попытка, и у
него могло получиться.
     - Нет, - отрезала Дел.
     Я улыбнулся.
     - Зря ты так думаешь.
     - Из всех, кого я видела, ты лучший.
     - Не считая Аббу?
     Тишина.
     - Ну? - настаивал я.
     - Аббу... прекрасно танцует.
     - Умир говорит, что он лучший.
     Дел перекатилась набок.
     - Ты слушаешь человека, который крадет женщин?
     - Мораль мужчины - или ее отсутствие - не мешает верно судить о танце
мечей.
     Дел прошипела что-то на Высокогорном.
     - Конечно он не видел, как я танцую. Он только слышал обо  мне,  -  я
помолчал. - Я так думаю.
     - Тщеславие, - пробормотала она. - Тщеславие и гордость.
     Усталость постепенно брала верх. Я чувствовал,  что  больше  не  могу
продолжать разговор, оставалось только осторожно повернуться набок. Я  лег
к ней спиной и закрыл глаза.
     - У тебя их тоже предостаточно, - пробурчал я.
     Ответа не последовало.
     Я медленно поплыл, приближаясь к краю.
     Дел осторожно  коснулась  пальцем  моей  спины  и  мягко  провела  по
позвоночнику.
     - Ты реальный, - тихо сказала она. - Разве я не доказательство этому?
     - Ты? - сонно удивился я.
     - Я не африт. Если бы ты не был реальным, смог бы ты делить постель с
кем-то кроме африта?
     Я улыбнулся в темноту.
     - А откуда я знаю, что ты не африт? С твоих слов? Нет, баска, это  не
доказательство.
     Палец покинул мой позвоночник,  потом  осторожно  коснулся  огромного
синяка.
     - Если бы я  была  афритом,  у  меня  не  было  бы  ни  гордости,  ни
тщеславия.
     Я хмыкнул.
     - Ну значит мы оба реальны.
     Дел повернулась набок и уткнулась мне в спину.
     - Давай спать.
     - Тогда хватит болтать.
     Ночь стала совсем тихой.
     Пока я не захрапел, конечно.
     Дел клянется, что я храплю. А я этого никогда не слышал.



                                   31

     Внутри меня что-то шелестело.  Оно  рылось  в  моей  голове,  ерошило
старые воспоминания и заменяло их своими собственными.
     Это все Шака. Это его вина. Он предал нашу дружбу, он все исковеркал.
Он просто ревновал меня. Ревновал ко  всему,  что  я  научился  делать.  К
магии, которой я овладел.
     Он завидовал, что я научился Создавать.
     Во всем виноват Шака.
     И я заставлю его...
     Задыхаясь, я проснулся и сел.  Рот  был  полон  какой-то  слизи  и  я
сплюнул.
     Дел, спавшая рядом со мной, тоже приподнялась на локте.
     - С тобой все в порядке?
     Я стал дышать ровнее. Мир перестал вертеться.
     Яростно царапая ненавистную щетину, я повернулся к ней.
     - ...в порядке. Просто что-то попало в горло, - я откашлялся и  снова
сплюнул. - Прости.
     Она взглянула на восток и вздохнула.
     - Рассвет. Можно  уже  вставать.  Как  ты  любишь  говорить,  мы  зря
прожигаем день.
     - Нет еще. Солнце не взошло.
     - Сейчас взойдет, - Дел  поднялась  на  колени  и  начала  складывать
одеяло. - Пора ехать.
     - Пора, - согласился я и печально добавил: -  Значит  опять  придется
двигаться.
     - А почему бы тебе не  исцелить  себя  снова?  -  с  лукавой  улыбкой
поинтересовалась она. - Восстановить свои избитое тело?
     Я фыркнул, а  потом  задумался.  Если  был  хотя  бы  шанс,  что  это
получится...
     - Ты меня искушаешь... - протянул я. - Знаешь...
     И тут же все изменилось.
     Появилось странное  ощущение.  Не  мысль;  скорее  отсутствие  мысли.
Что-то вроде полной пусто