я  убил  тигра  -
достаточно только посмотреть на мое лицо. Эти шрамы - мое  доказательство,
- я покачал головой и снова вернулся в тот день.  -  Перед  всем  племенем
шукару пришлось назвать меня мужчиной, он подарил мне свободу. А когда  он
закончил речь, Сула - она вырезала когти тигра - дала мне это ожерелье,  -
я коснулся пальцами шнурка. - Я никогда не снимаю его.
     - Смерть мальчика, рождение мужчины.
     Кажется она поняла.
     - В день, когда я надел это ожерелье, я ушел из племени. Больше я  не
встречал Салсет... пока они не нашли нас.
     - Кошка, которая всегда ходит одна, -  Дел  слабо  улыбнулась.  -  Ты
уверен, что ты достаточно жесткий, чтобы прожить здесь еще немного?
     - Песчаный Тигр достаточно жесткий для чего угодно.
     Она взглянула на меня с вызовом, но тут же закрыла глаза.
     - Бедный Тигр, ты выдал мне свой секрет. Теперь я  должна  рассказать
тебе мой.
     Но она не рассказала.



                                   12

     Дел поправлялась медленно. По ее  словам,  она  самой  себе  казалась
старой женщиной, высохшей и неловкой. Сначала ее перестали заворачивать во
влажную ткань, потом обмазывать пастой алла, но Сула еще долго  втирала  в
кожу Дел масло того же  алла,  чтобы  кожа  не  треснула  от  непривычного
движения. Постепенно ярко-розовый цвет поблек, и Дел снова стала похожа на
Северянку, которая вошла  в  кантину  в  поисках  танцора  меча  по  имени
Песчаный Тигр.
     Выговорившись  перед  Дел,  я  глубоко  похоронил  старые   обиды   и
чувствовал себя так, будто из моей души изгнали свору гончих аид.  Хотя  я
по-прежнему оставался чужим для племени, я больше не считал себя  чужаком.
Я отличался от Салсет, но уже не так, как в детстве.  Безымянный  мальчик,
чье прошлое, настоящее и будущее определялось жребием раба, исчез.
     Теперь, когда молодые женщины смотрели на меня, я  спокойно  встречал
их взгляды.
     И когда однажды шукар, проходя мимо меня, пробормотал  себе  под  нос
что-то оскорбительное в  мой  адрес,  я  шагнул  к  нему  и  заставил  его
остановиться.
     - Чулы больше нет, - громко объявил я. - Есть только  Песчаный  Тигр,
обученный шодо танцор меча седьмого ранга,  и  к  такому  человеку  Салсет
должны относиться соответственно.
     За шестнадцать лет Салсет вбили в меня определенные правила поведения
так, что за шестнадцать лет без Салсет я не смог забыть их, как оказалось.
Даже бросив вызов шукару, я по  привычке  почувствовал  себя  маленьким  и
беспомощным. Я с трудом заставлял себя смотреть ему в лицо, встречать  его
взгляд, потому что долгие годы мне было разрешено смотреть только  на  его
ноги.
     Шукара должны уважать и почитать, он не такой как все. Он не  простой
человек. Он знаком с магией. Его боятся. Когда-то его коснулись боги и  на
месте прикосновения осталось большое винно-красное  пятно,  тянувшееся  от
подбородка до левого уха по  высохшему  старому  лицу.  У  Салсет  нет  ни
правителей, ни вождей, ни военных лидеров. Они  подчиняются  голосу  богов
(шукар означает "голос" на языке Салсет) и голос говорит им, что делать  и
куда идти. Он определяет жизнь племени, пока боги  не  заберут  его  и  не
выберут другого.
     Бросив  вызов  старику  на  глазах  у  всего   племени,   я   впервые
почувствовал себя по-настоящему  свободным  и  независимым.  Даже  получив
свободу после убийства тигра, я не мог смотреть в глаза этому  человеку  и
просто ушел от него и от других. От памяти о тигре, которого я вызвал.
     Он стоял  передо  мной,  одетый  в  шафрановый  бурнус.  Годы  стерли
золотистый оттенок его кожи, густые черные волосы поседели. Он по-прежнему
зачесывал их назад и смазывал едва пахнущим маслом, чтобы они не  скрывали
винно-красный знак расположения к нему богов. Глядя на этот  знак,  каждый
понимал, кто перед ним, какой властью он обладает. И когда  взгляд  черных
глаз впился в мое лицо, я понял, что ненависть старика ко мне не ослабела.
     Он демонстративно приоткрыл губы, оскалился как собака,  показывающая
свое превосходство, и плюнул на землю рядом с моей правой ногой.
     - Ты ничего от меня не дождешься.
     Ну, другого я и не ожидал. Но отказ проявить обычное уважение  (самое
сильное оскорбление по обычаям Салсет) все же задел меня.
     - Шукар, ты голос богов, - сказал я. - Конечно они говорили тебе, что
Песчаный Тигр ходит где захочет, независимо  оттого,  каким  тигренком  он
был, - теперь шукар слушал внимательно. Он посмотрел мне в глаза  и  я  не
отвел взгляда. - Ты ничем не отблагодарил меня, когда много  лет  назад  я
убил кота, - отметил я, напоминая шукару о неудачной попытке спасти племя.
- Теперь, на глазах у всех, я заявляю о своих  правах.  Ты  уклонишься  от
своих обязанностей? Навлечешь немилость на Салсет?
     Я не оставил ему выбора. Вокруг стояли люди (многие из них знали меня
только как Песчаного Тигра) и  злобный  старик  понимал,  что  должен  был
уступить. Я не потребовал благодарности когда убил песчаного тигра, и этим
освободил шукара от очень неприятной обязанности. Теперь я заявлял о своих
правах и требовал справедливости. Он не мог не выполнить мою просьбу.
     - Мне нужны две лошади, - сказал я, - вода и еда на две недели. Когда
я попрошу.
     Его рот заработал. Он жевал орех беза, и я видел его желтые  зубы.  В
Пендже  считают,  что  беза,  действуя  как  легкий  наркотик,   усиливает
магические способности человека. При условии, что такие способности у него
вообще есть.
     - Мы вернули тебя к жизни, - веско заметил шукар. - Мы вырвали тебя и
женщину у песка.
     Я сложил руки на груди.
     - Да, но это же Салсет сделали бы и для любого другого. Я признателен
племени за спасение, но и ты должен отнестись с уважением к моей просьбе.
     Я лениво пробежался пальцами по черному  шнурку,  на  котором  висели
когти. Ненавязчивое напоминание о том, как я завоевал свою свободу.
     И о том, что у шукара не было выбора.
     - Когда ты попросишь, - горько сказал он и повернулся ко мне спиной.
     Я смотрел  ему  вслед  и  думал,  какое  удовлетворение  должна  была
принести мне победа над ним, но она оказалась  не  такой  сладкой,  как  я
ожидал. Когда человеку неохотно дают то,  что  полагается  ему  по  праву,
радости не испытываешь.


     Дел  поднялась  на  ноги  раньше  чем  я  ожидал.  Она  передвигалась
медленно, опираясь на посох. В первый раз увидев это, я возмущался до  тех
пор, пока она не  пробормотала  что-то  на  своем  Северном  языке.  Слова
прозвучали зло, расстроенно и  нетерпеливо,  и  я  понял,  что  она  почти
здорова.
     Я вздохнул с облегчением. Нечего было и думать об отъезде,  пока  Дел
лежала в забытьи песчаной болезни. Оставить ее  я  не  мог,  а  пребывание
среди Салсет нарушало душевное равновесие, которого я так упорно добивался
с той минуты, как оставил племя. Я  был  слишком  уязвим  для  всего,  что
напоминало мне о  прошлом.  Пусть  ненадолго,  но  Песчаный  Тигр  ослабил
защиту, а этого я просто не мог себе  позволить.  Я  был  профессиональным
танцором меча, одним из немногих, готовых взяться за любую опасную работу.
У танцора  меча  нет  ни  времени,  ни  места  для  сентиментальности  или
переживаний. И если он хочет и дальше заниматься своим  делом,  он  должен
думать только о том, что необходимо ему для сохранения жизни.
     Дел вышла когда я валялся в тени хиорта Сулы. Она снова  надела  свою
тунику (Сула зашила и вычистила ее) и я четко видел каждую  руну,  вышитую
на светлой замше.  Новая  кожа  успела  огрубеть  и  приобрела  нормальный
оттенок (а может стала чуть темнее). Побелевшие  под  солнцем  волосы  Дел
стянула сзади голубым шнурком, подчеркнув безупречный овал лица. Она стала
тоньше, медлительнее, но двигалась с прежней грацией и изяществом, которые
я обожал.
     Обожал настолько, что у меня сразу пересохло во рту. Если бы я не был
уверен, что она еще слаба после болезни и легко устает, я уложил бы ее  на
землю рядом с собой: давно пора было провести  расследование  и  выяснить,
чем кроме золота она может заплатить.
     Замечтавшись, я запоздало сообразил, что в руке Дел был меч.
     - Дел...
     - Потанцуй со мной, Тигр.
     - Баска... приди в себя.
     - Мне нужно, - она не хотела ничего слушать. - Что я смогу сделать  в
круге, если не буду тренироваться? Ты ведь и сам это знаешь.
     Я нахально валялся на песке и разглядывал ее, но ответить  постарался
вежливо.
     - Аиды, женщина, ты почти умерла. А если я  войду  с  тобой  в  круг,
перед тобой снова откроется дорога в другой мир, - хмурясь, я посмотрел на
обнаженный меч и снова увидел как беспорядочно извиваются тени под  тонкой
коркой металла, запутывая глаз. Я сморгнул.
     - Ты недостаточно умел для этого.
     Я оторвался от меча и посмотрел на нее.
     - Я, - объявил я с достоинством, - лучший танцор  меча  в  Пендже,  а
возможно и на всем Юге. (Я почти не сомневался, что  был  лучшим  на  всем
Юге, но мужчина не должен забывать о скромности).
     - Нет, - сказала она. - Мы не проверяли друг друга по-настоящему.
     Я вздохнул.
     - Ты хороша  с  мечом...  Я  видел  это,  когда  мы  танцевали  перед
Ханджи... но ты не танцор меча. В истинном смысле.
     - Я обучалась, - сказала она. - Почти как ты. А перед этим меня учили
мой отец, дяди, братья.
     - Обучалась? - переспросил я. - По всем правилам?
     - С соответствующими ритуалами.
     Я внимательно изучал ее. Я мог допустить, что она занималась с отцом,
дядями и братьями, потому что сражалась она мастерски - для женщины  -  но
ритуальное посвящение? Я вспомнил свое обучение у  шодо.  Даже  на  Севере
вряд ли женщину допустили бы в школу подобную той, в которой учился я.
     - Ритуально? - переспросил  я.  -  Конечно  ты  быстрая,  гибкая,  ты
способнее, чем я ожидал. Но у тебя нет силы, выносливости и холоднокровия?
     Она натянуто улыбнулась.
     - Я Северянка... Он объявляет меня волшебницей и сомневается, есть ли
во мне холод.
     Я поднял одну бровь.
     - Ты понимаешь, что я имею в виду. Остроту.
     - Остроту, - эхом отозвалась она, пробуя слово.
     - Танцор меча не просто мастер клинка, баска,  -  объяснил  я.  -  Не
станешь танцором  меча  просто  изучив  ритуалы.  Танцор  меча  -  убийца.
Человек, который сможет всадить в противника меч без сожаления. Я не  хочу
сказать, что убиваю только ради того, чтобы послать кого-то в аиды - я  не
борджуни - но если мне хорошо заплатят  и  подвернется  случай,  я  вытащу
Разящего и проткну им живот любого человека, которого  потребуется  лишить
жизни.
     Дел смотрела на меня сверху вниз; я так и не потрудился встать.
     - Попробуй проткнуть меня, - предложила она.
     - Аиды, женщина, у тебя песок в голове, - с  отвращением  пробормотал
я.
     Она долго изучала  мою  ленивую  позу,  а  потом  выражение  ее  лица
изменилось.  Дел  заулыбалась.  Я  успел  хорошо  ее  узнать  и   тут   же
насторожился.
     - Я хочу заключить с тобой сделку, Тигр.
     Я ухмыльнулся.
     - Потанцуй со мной, - сказала она, - потанцуй... И  когда  мы  найдем
моего брата, я заплачу тебе не золотом. Ты получишь кое-то получше.
     Должен признать, мне с трудом удалось сохранить равнодушное лицо.
     - А если мы никогда не найдем твоего брата? Что это за сделка?
     - Мы найдем его, - тут же холодно отрезала она. - Потанцуй, Тигр. Мне
это нужно. И если мы  доберемся  до  Джулы  и  не  найдем  никаких  следов
Джамайла... я выполню условия сделки, - она пожала  плечами.  -  Золота  у
меня больше нет. Нет даже меди.
     Я смотрел на нее и заставлял себя не ощупывать глазами  ее  тело.  Мы
были не на рынке, и кроме того, я уже видел все, что она могла предложить.
     - Договорились, баска.
     Солнце сверкнуло на лезвии ее меча.
     - Потанцуй со мной, Тигр.
     Я посмотрел на ее оружие.
     - Против этого? Нет. Найди другой меч.
     Она помрачнела.
     - Это мой меч.
     Я медленно покачал головой.
     - Хватит секретов, баска, мне это надоело.  Что  это  за  меч  и  кто
охотится за тобой?
     Дел побелела так, что я испугался, как бы она не  потеряла  сознание,
но она справилась с собой. К ней  вернулось  самообладание  и  она  только
крепче сжала зубы.
     - Это мое личное дело.
     - Ты об этом первый раз слышишь, - констатировал я. - О твоих  личных
делах тебе всегда сообщают посторонние?
     - Я этого ждала, - неохотно объяснила она. - Меня  это  не  удивляет.
Это... кровный долг. Я в долгу перед многими  истойя.  Если  этот  человек
один из них, я отвечу за содеянное, - она гордо выпрямилась. - Но  это  не
имеет никакого отношения к моей просьбе.
     - Ты пригласила меня в круг, -  напомнил  я,  -  и  хочешь,  чтобы  я
танцевал против заколдованного меча?
     - Он... не заколдованный, - она старательно подбирала слова. - Это не
то, что ты думаешь. Я не отрицаю, что в нем есть  сила...  но  сначала  ее
нужно призвать. Почти так же, как ты вызвал своего тигра, - Дел  взглянула
мне в глаза. - В танце против Песчаного Тигра мой меч будет обыкновенным.
     Я посмотрел на свою ладонь и сжал пальцы, чтобы спрятать рубец. Но от
воспоминаний о боли и таинственной силе было не так легко отмахнуться.
     Перевязь лежала справа от меня. Я вытащил Разящего и поднялся.
     - Круг маленький, - предупредил я. - Танец короткий и медленный. Я не
хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
     Дел улыбнулась дикой улыбкой, показав зубы.
     - Кайдин Песчаный Тигр, ты оказываешь честь своей истойя.
     - Ничего подобного, - разуверил я Дел. - Я ее просто развлекаю.


     Постепенно к ней возвращалась привычная гибкость. Она снова двигалась
быстро как кошка (обычная кошка, не песчаная). Я сдерживал удары и  скорее
дразнил ее, опасаясь переутомить. Она это понимала, но изменить ничего  не
могла. Пару раз она попыталась прижать меня, ускоряя танец так, что  удары
меча сливались в сверкающую завесу, но я отбил атаки давно известными  мне
приемами, не пришлось даже напрягаться. Требовалось  время,  чтобы  к  ней
вернулись силы и старый темп.
     В наших стилях не было ничего общего, но этого и следовало ожидать от
мужчины и женщины. Выпады Дел были быстрее и короче, для танца ей  хватало
небольшого пространства. Такие удары требовали большой силы и  подвижности
рук, особенно запястий. Оказалось,  что  Дел  действительно  знала  законы
танца, но тренировал ли ее шодо, или на ее  языке  кайдин?  Я  сомневался.
Во-первых, она не включала никаких ритуалов в основной танец.  Она  просто
двигалась, двигалась хорошо, но я не видел  формальных  частей  танца.  Не
было подписи. Ничего, что свидетельствовало бы  о  ритуальном  посвящении.
Никаких отличительных признаков настоящего мастера. Не  было  всего  того,
что помогало отличить учеников двух разных учителей.
     Но когда я смотрел на ее светлые волосы, темневшие  от  пота,  гибкие
руки и ноги, мягко сгибавшиеся в круге, я не мог отрицать, что  кто-то  ее
учил. Кто-то очень высокого ранга.
     Но недостаточно высокого, чтобы танцевать против Песчаного Тигра.
     Я не хвастаю.
     Несколько недель промелькнули в тренировках, и к Дел вернулись  силы.
Масло алла Сулы предохраняло кожу, природное здоровье и  крепкий  организм
сделали остальное. Через пять недель после нашего спасения из песков мы  с
Дел сели на лошадей, которых я потребовал  у  шукара,  и  покинули  лагерь
Салсет.
     Мы повернули на Юг. Дел сверлила меня холодным, обвиняющим взглядом.
     - Женщина беспокоится за тебя.
     - Сула? Она хорошая. Лучше, чем остальные.
     - Наверное она очень любила тебя, когда ты жил с племенем.
     Я пожал плечами.
     - Сула заботилась обо мне... и многому меня научила.
     Я вспомнил уроки в темноте и  уединении  ее  хиорта  и  снова  увидел
располневшую пожилую женщину. Неужели когда-то я мог мечтать о ночи с ней?
Но вспышка неверия тут же погасла. Когда я убил песчаного тигра, Сула была
молода и прекрасна. В отличие  от  остальных,  она  относилась  ко  мне  с
пониманием и добротой. И она сделала меня мужчиной. Во всех отношениях.
     - Мне нечего было дать ей, чтобы отблагодарить, - пожаловалась Дел.
     - Сула не ждала, что мы будем раскланиваться перед ней.
     Я увидел неподдельное раскаяние на лице Дел  и  запоздало  пожалел  о
собственной грубости.
     - Мне очень неудобно, -  тихо  продолжила  она.  -  Сула  заслуживала
подарка. Я,  как  гость,  обязана  была  отблагодарить  ее  за  доброту  и
щедрость. - Она вздохнула. - У нас на Севере  меня  бы  посчитали  грубым,
бессовестным человеком, не знающим что такое обычная вежливость.
     - Сейчас ты на Юге.  Ты  не  грубая,  не  бессовестная  и  достаточно
вежливая, - отметил я и тут же  ухмыльнулся.  -  А  когда  ты  собираешься
отблагодарить меня?
     Дел внимательно посмотрела мне в лицо.
     - Ты нравился мне больше, когда считал,  что  я  умираю  от  песчаной
болезни. Ты был лучше.
     - А меня вообще не назовешь хорошим.
     Она задумалась.
     - Может и так.
     Я придержал лошадь и Дел поравнялась со мной. Вообще-то я был приятно
удивлен  лошадьми,  которых  выбрал  для  нас  шукар:  оба   мерина   были
невысокими, крепкими, рожденными  и  выросшими  в  пустыне.  Мне  достался
рыжий, с черными гривой и хвостом.  Дел  ехала  на  темно-гнедом  с  белой
проточиной на морде. Ярко-красные  чепраки  под  невысокими  седлами  были
старыми и потертыми, кто-то срезал кисточки с плетеных желтых поводьев, но
эти мелочи меня не тревожили. Гораздо важнее были сами лошади.
     - Что ты собираешься делать, когда доберемся до Джулы? - спросил я. -
Твоего брата похитили пять лет назад. Это долгий срок, особенно здесь.
     Дел поправила лазурный бурнус, подаренный ей Сулой -  ткань  задевала
за перевязь. При прощании  мне  тоже  достался  бурнус,  только  кремовый,
прошитый коричневыми нитками. И Дел,  и  я  немедленно  разрезали  швы  на
плечах для мечей.
     - Осмун сказал, что видел Джамайла среди рабов его брата Омара.
     - А ты уверена, что Омар еще в Джуле? - удивился я.  -  Работорговцам
приходится много ездить. И даже если он в Джуле, ты думаешь,  что  он  все
тебе расскажет?
     Дел покачала головой.
     - Я не знаю... и ничего не узнаю, пока  не  доберемся.  Но  кое-какие
идеи у меня есть.
     Мой рыжий попытался вцепиться зубами в короткую гриву гнедого Дел.  Я
высвободил правую ногу из стремени, вытянул ее вперед и врезал  рыжему  по
морде. Он сразу потерял интерес к гнедому.
     - Я не думаю, что у тебя что-нибудь получится, баска.
     -  Почему  нет?  -  она  откинулась  в  седле  и  передернула  повод,
останавливая гнедого, который уже собирался отомстить моему рыжему.
     Я вздохнул.
     - Неужели даже ты не понимаешь? Ты  права,  на  Юге  за  мальчиков  с
Севера  танзиры  и  богатые  торговцы,  которым  доставляют   удовольствие
определенные развлечения, готовы платить большие деньги, но эти извращения
не для всех. За девушек с Севера тоже дают  много,  -  я  посмотрел  ей  в
глаза. - Как, в аиды, ты собираешься кого-то искать, если каждый  торговец
в Джуле будет пытаться заполучить тебя?
     Дел начала понимать и задумалась. Потом она пожала плечами.
     - Волосы перекрашу, кожа загорит. И буду прихрамывать.
     - И притворишься немой? - ухмыльнулся я. - У  тебя  Северный  акцент,
баска.
     Она недоверчиво покосилась на меня.
     - А ты, как я понимаю, уже что-то придумал.
     - Ну как сказать... - я пожал плечами. - Давай я буду его искать. Это
безопаснее и наверное быстрее.
     - Ты не знаешь Джамайла.
     - Ты мне расскажешь  о  нем.  Кроме  того,  вряд  ли  в  Джуле  много
мальчишек, которым...  сколько?  Пятнадцать?  Думаю,  будет  нетрудно  его
обнаружить. Конечно если он еще жив.
     - Он жив, - никто не смог бы ее разубедить.
     Для ее блага, я надеялся, что так оно и было.
     - Пыль, - вдруг резко сказала  Дек,  показывая  на  восток.  -  Опять
саму