Дженнифер РОБЕРСОН
    МЕЧ 1-4

    ТАНЦОР МЕЧА
    ПЕВЕЦ МЕЧА
    СОЗДАТЕЛЬ МЕЧА
    РАЗРУШИТЕЛЬ МЕЧА



                            Дженнифер РОБЕРСОН

                               ТАНЦОР МЕЧА




                              Посвящается Русс Гален из литературного
                              агентства Скотт Мередит, потому что слишком
                              часто авторы забывают о заслугах их агентов.




                                    1

     Благодаря специфике моей работы я встречал самых разных женщин.  Одни
пленяли красотой, другие  отталкивали  уродством,  остальные  были  чем-то
между этими крайностями. А поскольку до старости мне далеко и к святости я
никогда не стремился, как только подворачивалась  возможность  (совершенно
случайно или в результате моих стараний) красавиц я  укладывал  в  постель
(иногда они укладывали меня), уродин обходил стороной (на свете еще  много
мужчин, а я человек не жадный), а когда  подворачивалось  что-то  среднее,
мог и поддержать вежливый разговор. Я не из тех, кто отворачивается, когда
предлагают бесплатно повеселиться и поболтать. Так  что  некрасавицы  меня
тоже устраивали.
     Но когда ОНА вошла в  душную,  грязную  кантину  и  скинула  с  волос
капюшон белого бурнуса, я так и не вспомнил никого, с кем мог бы  сравнить
ее. И уж конечно Рут и Нуме было до нее далеко, хотя они оказались лучшим,
чем могла похвастаться эта кантина. Девочка так потрясла меня,  что  я  по
ошибке заглотнул  акиви  в  легкие  и  так  захлебнулся  кашлем,  что  Рут
соскочила с моего левого колена, а Нума соскользнула с правого.  Несколько
секунд Рут старательно колотила меня по  спине,  а  Нума  -  заботливейшее
создание - успела хлебнуть еще акиви и попыталась  протолкнуть  его  через
горло, уже изрядно сожженное этим напитком.
     К тому времени, когда я умудрился угомонить эту  парочку  (подвиг  не
для  слабаков)  чудо  в  белом  бурнусе  успело  отвернуться  от  меня   и
рассматривало кантину голубыми, как Северные озера глазами.
     Вообще-то я Южанин и Северных озер никогда не видел, но понял  сразу,
что два этих омута, которые у нее были вместо глаз, смахивали на то, о чем
рассказывали мне бродяги с Севера.
     По соскользнувшему капюшону рассыпались длинные  волосы.  Они  у  нее
были золотистые, как солнце, и обрамляли светлое как  снег  лицо.  Конечно
снега я тоже никогда не видел, у нашего Юга монополия  на  песок,  но  эта
женщина явно пришла с Севера, и иначе я не мог описать цвет ее  кожи.  Сам
я, моя кожа вернее, почти медного оттенка. Ну, наверное когда-то она  была
светлее - даже скорее всего так оно и было, если судить по цвету тех  мест
моего тела, которые я обычно не демонстрирую  миру  -  но  по  работе  мне
приходилось много времени проводить под солнцем, попадать в песчаные бури,
так что постепенно кожа потемнела, огрубела, а кое-где появились и мозоли.
     Как ни странно, я вдруг почувствовал, что в кантине было уже  не  так
душно. Мне даже показалось, что стало прохладнее  и  уютнее.  Хотя  скорее
всего я просто впал в  шоковое  состояние,  а  на  самом  деле  ничего  не
изменилось. Боги валхайла, боги аиды, эта женщина была как глоток  свежего
воздуха!
     Я представить не мог, что ей понадобилось в богами  забытой  кантине,
но и не собирался выяснять это у благороднейшей и великодушнейшей  судьбы,
которая завела ее сюда. Я просто благословил этот момент и решил, что  мне
наплевать, кого она ищет, потому что я все равно займу его место.
     В полном онемении (почти не дыша) я смотрел, как она поворачивается и
осматривает комнату. А все мужчины  смотрели  на  нее.  Не  часто  удается
встретить такую красоту, свежую и неиспорченную, особенно когда торчишь  в
таком паршивом городишке  как...  Аиды!  Я  даже  не  смог  вспомнить  его
название!
     Рут и Нума тоже косились на  нее,  но  их  повышенное  внимание  было
вызвано совсем другим чувством - называемым завистью.
     Нума прижала ладошку  к  моей  щеке,  пытаясь  привлечь  внимание.  Я
досадливо стряхнул ее, не в силах оторваться от блондинки, но  когда  Нума
попыталась вонзить мне в щеку свои коготки, пришлось отвлечься и  подарить
ей мой почти  лучший  взгляд  песчаного  тигра.  Обычно  он  срабатывал  и
избавлял окружающих от несчастья лицезреть  мой  лучший  взгляд  песчаного
тигра, который я старался приберечь для  особых  случаев  (обычно  имеющих
летальный исход). Я только начинал учиться  держать  в  руках  меч,  когда
понял, что мои зеленые глаза - такого же цвета, как у  песчаного  тигра  -
могут  наводить  страх  на  окружающих.  А  какой  же  мужчина   откажется
воспользоваться оружием, которое всегда при нем? Уж конечно не я. Так  что
я долго репетировал, пока не довел технику до  совершенства,  и  подводила
она меня очень редко.
     Нума немного похныкала, Рут улыбнулась. Вообще-то две эти Южанки были
непримиримыми врагами. Как единственным женщинам  в  кантине,  им  нередко
приходилось драться за новую кровь  -  чаще  всего  грязную,  пропыленную,
потную, едва выбравшуюся из Пенджи, но все же новую. Она была редкостью  в
душной, грязной кантине с облупленными стенами, где из-под слоя  малиновой
краски проглядывала  известка.  Цвета  в  кантине,  как  и  сами  девушки,
поблекли за многие годы от бесчинств, разлитого или выблеванного во  время
ночных гулянок вина, эля, акиви... и всякой другой отравы.
     Моя кровь была в городке новейшей (и к тому же  недавно  вымытой),  а
поскольку мне не хотелось, чтобы Рут и Нума на моих глазах вцепились  друг
другу в волосы, я решил заняться обеими.  Они  смиренно  согласились  меня
поделить, и мир в маленькой кантине  был  сохранен.  Да  и  зачем  мужчине
настраивать против себя женщину, какая бы она ни была, если он  застрял  в
занудном, грязном городке, где  всего  развлечений  -  две  потаскушки  из
кантины, которые ночью (да и днем) продают свою добродетель. Аиды,  больше
просто нечем заняться. Ни им, ни мне.
     Посадив Нуму на место (и прикинув, сколько еще я смогу сохранять  мир
между ними) я почувствовал присутствие четвертого  человека  около  нашего
стола.  Я  поднял  голову  и  обнаружил,  что  эти  самые  голубые   глаза
внимательно смотрят прямо на меня, тут же заставляя  осознать  все  ошибки
моей жизни, какими бы они ни были. Да и если бы их не было, их  стоило  бы
придумать. (Аиды, а какой мужчина повел бы себя иначе, когда  такие  глаза
смотрят на него?)
     Правда как только она остановилась  около  моего  столика  кое-кто  в
кантине засомневался (тон был довольно уверенный) в ее добродетели.  Я  не
удивился: женщины Юга с преданностью и покорностью  смотрят  на  мужчин  и
прячут  лица  под  вуалями  скромности  (это   правило,   разумеется,   не
соблюдается потаскушками из кантин, такими как Рут  и  Нума  и  свободными
женами - женщинами, которые вышли замуж за чужеземцев  и  позабыли  обычаи
Юга).
     Незнакомка же определенно в  кантине  не  подрабатывала  и  одной  из
свободных жен тоже не была - слишком независима даже для них. В  общем,  я
был уверен только в одном: передо мной  стояла  прекрасная  женщина.  Ради
чего-то она пришла  в  кантину  и  это  что-то  было  совсем  не  любовным
свиданием.
     - Песчаный Тигр? - голос у нее оказался низким  и  хриплым,  с  явным
Северным акцентом (от него в душной кантине стало прохладнее). - Ты Тигр?
     Аиды, она же искала меня!
     Какое-то время я приходил в себя после потрясения,  а  потом  оскалил
зубы в дружественной, ленивой ухмылке. Не стоило  показывать  ей  как  она
меня поразила, пришла моя очередь произвести на нее впечатление.
     - К твоим услугам, баска.
     Тонкая морщинка пролегла между светлых выгнутых бровей,  и  я  понял,
что она  не  поняла  комплимент.  На  Южном  жаргоне  это  слово  означало
"красотка".
     Она посмотрела на Рут и Нуму. Морщинка тут же разгладилась и несмотря
на холодный взгляд, я  заметил  насмешку  в  ее  глазах.  И  кажется  чуть
дернулся левый уголок рта.
     - У меня к тебе дело, если позволишь.
     Я позволил.  Даже  решил  помочь  проведению  деловых  переговоров  -
спихнул с колен обеих девочек (ласково и осторожно похлопав их по  мягким,
округлым ягодицам) и пообещал им не столь нежные шлепки если они  надумают
устроить скандал. Рут и Нума попытались испепелить взглядами сначала меня,
потом ее, но все же ушли.
     Я выпихнул из-под стола табуретку и ударом ноги отправил ее куда-то в
направлении  блондинки.  Та  несколько  секунд   рассматривала   трехногое
сооружение, потом села. Бурнус  чуть  приоткрылся  у  горла,  а  я  вознес
молитвы всем богам, чтобы он распахнулся совсем. Если и  все  остальное  у
нее такое же как лицо и волосы, то стоит позабыть всех Рут и Нум в мире.
     - Есть дело.
     Прозвучало  это  действительно  по-деловому,  сразу  пресекая  всякую
фамильярность в разговоре.
     - Акиви? - я налил в свою чашку. Северянка мотнула головой  и  волосы
рассыпались по плечам шелковистым покрывалом.  -  Ты  не  против,  если  я
сделаю глоток?
     - Дело твое, - она  пожала  плечами,  белый  шелк  чуть  качнулся.  -
Кажется он будет уже не первый.
     Лицо ее оставалось спокойным, голос вежливым и только глаза прохладно
поблескивали. В кантине точно похолодало. Я уже собрался отодвинуть  чашку
и отказаться от акиви, но потом решил, что глупо подыгрывать  Северянке  и
залил в себя приличную порцию акиви. По сравнению с предыдущей, эта прошла
гладко.
     Я оторвал взгляд от чашки и посмотрел на  незнакомку.  Ей,  наверное,
было чуть больше двадцати; моложе, чем  мне  показалось  вначале.  Слишком
молода для Юга; что стоит пустыне высосать все  соки  из  этого  бледного,
нежного тела и оставить лишь высохшую, пропыленную оболочку.
     Но боги, она просто красотка. В ней почти не было  привычной  женской
мягкости. Я чувствовал, что под бурнусом скрывается сильное, тренированное
тело. Голову она держала гордо и высоко. И глаза. Голубые  глаза  смотрели
на меня прямо. В них не было ни кокетства, ни заигрывания. Она ждала.
     Ну конечно у нее ко мне дело, но начинать надо постепенно.
     Почти бессознательно я выпрямился и расправил плечи. Мне  приходилось
иметь дело с женщинами и я знал, какое впечатление производят на  них  моя
широкая грудь и мощные плечи  (и  улыбка,  разумеется,  хотя  улыбаться  я
стараюсь не часто. Моя улыбка создает атмосферу таинственности).
     На  эту  не  подействовало   ничего.   Ни   плечи,   ни   грудь,   ни
таинственность. Она смотрела мне прямо в лицо без стеснения и жеманности.
     - Мне сказали, что ты знаешь Осмуна  Торговца,  -  ее  хриплый  голос
вывел меня из задумчивости.
     - Старого Муна? - я даже не попытался скрыть удивление.  Зачем  такой
прекрасной девушке могло понадобиться это древнее ископаемое?
     - Зачем тебе этот пережиток прошлого?
     Веки тут же прикрыли льдистые глаза.
     - У меня к нему дело.
     Красотой она, конечно, блистала, но вот с умением  вести  разговор  у
нее были проблемы. Я немного наклонился вперед, чтобы бурнус приоткрылся у
шеи и она смогла бы увидеть ожерелье из когтей, которое  я  ношу  на  шее.
Пора ей было сообразить, что я  довольно  важное  лицо  (насколько  именно
важное я и сам не знаю, но главное, что важное).
     - Мун не ведет дел с незнакомцами, - сообщил я. - Он общается  только
с друзьями.
     - Я слышала, ты его друг.
     Я немного подумал и солидно согласился:
     - Ну, нам приходилось работать вместе.
     Всего на секунду она улыбнулась.
     - Значит ты тоже работорговец?
     Хвала богам, я успел проглотить акиви. Если эта красавица знала,  что
Мун  занимался  работорговлей,  ей  было  известно  намного  больше,   чем
большинству Северян.
     Я не выдал своего беспокойства, хотя посмотрел на  нее  порезче.  Она
ждала. Спокойно, терпеливо, как будто  занималась  привычным  делом,  что,
принимая во внимание ее возраст и пол, было просто невозможно.
     Я поежился и снова почувствовал, что чадящие светильники и  солнечный
свет, пробивающийся в узкие  выбоины  окон,  не  справляются  с  необычным
холодом в кантине. Словно эта Северянка привела с собой  ледяной  Северный
ветер.
     Ну это уж точно было ерундой. Может магия где-то и  существовала,  но
то, с чем приходилось сталкиваться мне, было  рассчитано  на  простаков  и
дураков - людей, которые не могли в жизни рассчитывать на  себя  и  искали
поддержку в чем угодно.
     Я слабо нахмурился.
     - Я -  танцор  меча.  Я  воюю,  спасаю,  сопровождаю,  охраняю.  Меня
нанимают для разных дел... для тех дел,  где  не  обойтись  без  человека,
сроднившегося с мечом, - я коснулся золотой рукояти,  которая  поднималась
за моим левым плечом так, чтобы я мог моментально выхватить  оружие.  -  Я
танцор меча. Я не работорговец.
     Ясные, светлые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.
     - Но ты ведь знаешь Осмуна.
     - Осмуна знают многие, - я кивнул на нее. - Ты, например.
     - Я знаю О нем, - тонкое различие. - Но мне нужно встретиться с ним.
     Я осмотрел ее с  головы  до  ног  наглым,  оценивающим  взглядом.  Ее
прекрасное лицо тут же вспыхнуло, а глаза яростно  засверкали,  но  прежде
чем Северянка успела открыть рот чтобы возмутиться,  я  наклонился  к  ней
через стол и объяснил:
     - Это мелочи по сравнению с тем,  что  случится  если  ты  пойдешь  к
старому Муну. За такую баску как ты, он отдаст все свои  золотые  зубы,  а
тебе  придется  забыть,  что  такое  свобода.  Он  продаст  тебя  в  гарем
какого-нибудь танзира раньше, чем ты успеешь послать его в аиды.
     Она посмотрела на меня в упор. Я подумал, что,  может,  шокировал  ее
грубой речью. На это я и рассчитывал. Но  в  голубых  глазах  было  только
недоумение.
     - Танзир? - растерянно переспросила она. - Аиды?
     Я старался напугать ее Южными нравами, а она не знает даже  этого.  Я
вздохнул.
     - У вас на Севере сказали  бы  правитель,  а  у  нас  -  танзир.  Как
перевести  аиды  я  не  знаю.  Священники  говорят,  что   туда   попадает
большинство людей после смерти. Матери запугивают ими детей,  если  те  не
слушаются.
     От моей  матери  я  такого  не  слышал,  потому  что,  насколько  мне
известно, она умерла сразу после того, как бросила меня на песок Пенджи.
     А может не умерла, а просто ушла.
     -  Ясно,  -  Северянка  кивнула.  -  А  есть  способ  заставить   его
разговаривать со мной на равных?
     Бурнус распахнулся пошире. В голове у меня все перепуталось, и вместо
должного уклончивого ответа я выпалил напрямую:
     - Нет.
     Я не стал добавлять, что если бы она попала  в  лапы  к  Муну,  я  бы
постарался купить ее для себя.
     Она подумала и сообщила:
     - У меня есть золото.
     Так, еще и деньги. Бывают же такие удачи.
     Я снисходительно кивнул.
     - Если  здесь,  в  пустыне,  ты  сверкнешь  золотишком,  моя  наивная
маленькая  баска  с  Севера,  тебя  ограбят  и  прихватят  с   собой   для
развлечений, - я глотнул еще акиви и лениво  поинтересовался:  -  А  зачем
тебе Мун?
     Ее взгляд сразу стал отчужденным.
     - У меня к нему дело; я же сказала.
     Я нахмурился и тихо выругался в чашку, но и это не  помогло.  До  нее
все еще не доходило. Конечно может в  этом  была  и  моя  вина,  иногда  я
грубоват и говорить я не мастак, так ведь при моей работе некогда  изучать
хорошие манеры.
     - Слушай, баска, предлагаю сделку... Я отведу тебя к Муну и прослежу,
чтобы все прошло без его грязных выходок, а ты  расскажешь  мне  зачем  он
тебе нужен. Я не работаю в темноте.
     Она постучала пальцем по крышке стола -  изрезанной  и  пропитавшейся
выпивкой деревяшке - и я заметил, что ногти  у  нее  коротко  подстрижены.
Оказывается ей было наплевать на это обычное женское украшение. Бывает  же
такое.
     - Я не собираюсь нанимать танцора меча, - холодно сообщила она. - Мне
нужно только узнать, где найти Осмуна Торговца.
     Я посмотрел на нее уже не скрывая раздражения.
     - Я же только что объяснил тебе, чем закончится этот  визит  если  ты
пойдешь к нему одна.
     Палец снова постучал по столу.  На  лице  Северянки  появился  слабый
намек на улыбку, словно она думала о чем-то, чего я не знал.
     - Я попробую.
     В аиды, пусть получает что заслужила. Я объяснил ей, где и как  найти
Осмуна, и что сказать ему при встрече.
     Она  внимательно  посмотрела  на  меня.  Светлые  брови   сошлись   у
переносицы.
     - Я должна сказать ему "Песчаный Тигр просит придержать товар"?
     - Ну да, - я улыбнулся и снова потянулся к чашке.
     Она  немного  подумала  и  медленно   кивнула,   но   голубые   глаза
настороженно прищурились.
     - Зачем?
     - Подозреваешь? - я растянул губы в  ленивой  улыбке.  -  Старый  Мун
кое-что должен мне. Вот и все.
     Она долго смотрела на меня, изучая, потом поднялась. Ее ладони лежали
на столе. Они были изящными, с длинными, тонкими пальцами,  но  совсем  не
хрупкими. Под нежной кожей двигались сильные, тренированные мышцы. Сильные
руки, сильные пальцы. Очень сильные для женщины.
     - Хорошо, я скажу ему, - решилась она.
     Она повернулась и вышла, чуть наклонив голову у низкой двери кантины.
У меня просто слюньки потекли,  когда  я  провожал  взглядом  эти  золотые
волосы, рассыпавшиеся по белому бурнусу.
     Аиды, ну что за женщина!
     Но она уже скрылась, а вместе с  ней  пропало  и  ощущение  прохлады.
Пустые мечты о женщине никого еще до добра не доводили, да и что  толку  в
неосуществимых  желаниях  (неосуществимых  в  данный  момент).  Поэтому  я
заказал еще один кувшин акиви, позвал Рут и Нуму и провел вечер за веселой
пирушкой с двумя  простыми  девочками.  Конечно  о  таких  потаскушках  не
мечтают, зато они были нежными, открытыми и отдавали себя без остатка.
     И на том спасибо.



                                    2

     Осмун Торговец мне не  слишком  обрадовался.  Он  посмотрел  на  меня
черными поросячьими глазками и даже не  предложил  выпить.  Все  это  ясно
говорило, что Осмун  взбешен.  В  комнате  дымили  курильницы  сандалового
дерева,  и  я  безуспешно  пытался  разогнать  витающий  между  нами   дым
(небольшого отверстия в потолке  явно  не  хватало  для  вентиляции  этого
хиорта). В такой ситуации я предпочел выдержать паузу.
     Наконец Осмун сорвался и зашипел сквозь стиснутые золотые зубы:
     - Ты посылаешь ко мне эту баску, Тигр,  а  потом  требуешь,  чтобы  я
придержал ее для тебя? Если она так тебе нужна, зачем было меня  вмешивать
в это дело?
     Я придал лицу смиреннейшее выражение и улыбнулся.  Никогда  не  стоит
сердить союзников, бывших или потенциальных, даже если ты Песчаный Тигр.
     - Этой требуется особое обращение.
     Он выругался, помянув бога работорговцев.  Далее  последовал  длинный
перечень богов,  половину  из  которых  я,  видимо,  не  упоминал  столько
времени, что успел их забыть. Хотя честно говоря, я  подозревал,  что  сам
старый Мун их и придумал.
     -  Особое  обращение!  -  завопил  он.  -  Ты  хотел  сказать  особое
укрощение. Знаешь, что она сделала?
     Знать этого я никак не мог, рассказом меня Осмун пока не осчастливил,
так что пришлось опять подождать. И Мун рассказал.
     - Она чуть не отрезала то, что еще оставалось от мужественности моего
лучшего евнуха!
     Судя по оскорбленному виду Муна я должен был  униженно  вымаливать  у
него прощение. Я молча ждал продолжения.
     - Бедняжка с криком вылетел из хиорта и я  не  мог  отодрать  его  от
груди его любовника, пока не пообещал выпороть девчонку.
     А вот на это стоило ответить. Я яростно уставился на Муна.
     - Ты бил ее?
     Несколько секунд Мун встревоженно рассматривал меня и вяло  улыбался,
показывая два ряда золотых коронок. Тут только я сообразил, что  моя  рука
инстинктивно сжала рукоять ножа у пояса. Я решил не менять  позу,  раз  уж
она оказалась такой удачной.
     - Я ее не бил, - Мун не с