рытые заклинания волшебники сначала опробуют на своей шкуре.  Так  было
всегда... Ну и не будем тянуть!
     Свет протер мягкой тряпочкой Серебряное Кольцо на указательном персте
десницы, достал из баула янтарную Волшебную Палочку, произвел  необходимые
пассы шуйцей, нарисовал Волшебной  Палочкой  магический  знак  и  сотворил
акустическую формулу.
     Ничего не произошло.
     Свет поморщился, проверил технологию сотворения заклинания. Ага,  вот
в этом месте акустической формулы должно быть  не  "ля"  малой  октавы,  а
"соль бемоль". А здесь не "ре", а "ми".
     Попробуем еще раз!
     Он сотворил новое заклинание. И тут же почувствовал, как потеплел его
корень. Словно под горячим душем... А потом возникло  и  вовсе  незнакомое
ощущение. Корень зашевелился, отвердел и уперся в левую штанину.


     Сосредоточиться на своих собственных заботах Свету так и не  удалось.
Буня Лапоть связался с ним, когда он еще не пришел в себя  от  незнакомого
чувства радости, родившегося после успеха с первичной  проверкой  перунова
заклинания.
     - Здравы будьте, брат! Мне бы  хотелось  поговорить  с  вами.  И  чем
быстрее - тем лучше!
     -  Здравы  будьте,  брат!  -  Свет  быстренько  успокоил  себя:   вид
радующегося чародея мог шокировать кого угодно. - Я к вашим услугам. О чем
пойдет речь?
     - Речь пойдет о вашей гостье. -  Буня  поморщился,  словно  ему  было
неприятно это слово. - Мне бы не хотелось  вести  разговор  по  волшебному
зеркалу.
     Свет понимающе кивнул:
     - В таком случае я жду вас у себя в любое удобное для вас время.
     Буня скосил глаза в сторону, по-видимому, бросив взгляд на часы:
     -  Я  смогу  быть  у  вас  через  сорок  минут.  -  Физиономия   Буни
растворилась в серой дымке волшебного зеркала.
     А  Свет  даже  в  ладоши  захлопал:   похоже,   опекун   министерства
безопасности почувствовал появление в своей личной жизни того,  с  чем  он
боролся в интересах страны. И  опасность  эта  показалась  ему  достаточно
серьезной, чтобы сразу взять быка за рога. А Вера - лишь повод  явиться  в
дом чародея Смороды. Значит, наступает решающий момент.
     Свет тут же связался с Буривоем Смирным. К счастью, сыскник  оказался
в родимом служебном кабинете за родимым служебным столом.
     - Здравы будьте, чародей!
     - И вам того же, брат Буривой! Только что опекун Лапоть напросился на
визит ко мне в дом!
     Глаза у сыскника широко раскрылись.
     - Вы полагаете, что...
     - Полагаю! И будет лучше, если вы без лишних  расспросов,  немедленно
отправитесь ко мне. Лапоть обещал быть через сорок минут.
     Смирный скосил глаза в бок - почти, как пару минут назад Буня. Точно,
часы у них на столах располагались одинаково, в левом дальнем углу.
     - Я выезжаю  немедленно.  Воспользуюсь  дежурной  лошадью!  Верхом  я
доберусь быстрее, чем Лапоть.
     Волшебное зеркало посерело.
     А Свет спустился вниз и,  оторвав  Берендея  от  праздничного  стола,
предупредил его, чтобы он лично встретил сыскника Смирного и немедленно  -
немедленно! - проводил к хозяину. И чтобы Петр немедленно - немедленно!  -
спрятал лошадь сыскника в конюшне. Всем последующим гостям, кто бы они  ни
были, о нахождении сыскника в доме не говорить ни слова. Честную  компанию
из трапезной не выпускать. Под личную ответственность эконома...
     Берендей был практически трезв - наверное, чутье подсказало ему,  что
он скоро потребуется хозяину, - и тут же отправился исполнять  задание.  А
Свет поднялся в кабинет, проверил лежащий в сейфе пистолет и переложил его
в ящик стола.


     Буривоя Смирного Берендей ввел в кабинет через двадцать пять минут.
     Времени на длительные разговоры не было, и Свет  поведал  сыскнику  о
своих действиях на сегодняшнем богослужении по дороге в секретную каморку.
     - Вы думаете,  он  все-таки  почувствовал,  кто  именно  пытался  его
прощупать? - удивился Смирный.
     Свет пожал плечами:
     - Увы, брат, кому известно хоть что-либо о  том,  как  может  повести
себя Талант в минуты опасности?
     Секретной  каморкой  сыскник  был  попросту   восхищен.   Он   бросил
профессиональный оценивающий взгляд  на  стекла,  равнодушно  взглянул  на
лежащую на своей тахте Веру - Свет и не заметил,  когда  она  поднялась  в
гостевую,  -  и  внимательно  обвел  глазами  всю  видимую  часть  Светова
кабинета.
     - Удобный у вас наблюдательный пункт, чародей, - прошептал он.
     - Да, - тоже шепотом согласился Свет. - Я обустроил его,  как  только
меня начали привлекать к заботам о безопасности княжества... Только ведите
себя потише. И не пользуйтесь заклинаниями. Никакой блокировки ставить  не
станем: опекун Лапоть  -  достаточно  квалифицированный  волшебник,  чтобы
почувствовать присутствие любой волшебной атрибутики.
     Едва Свет вернулся в кабинет, Берендей  доложил  о  прибытии  опекуна
Лаптя. Свет встретил брата Буню на лестнице.
     - Рад еще раз видеть вас, брат Буня!
     Зашли в кабинет. Брат Буня сразу взял быка за рога:
     - Брат Свет! Я вынужден забрать у вас вашу гостью.
     Такого поворота Свет не ожидал. Он  был  уверен,  что  сейчас  Лапоть
начнет осторожное прощупывание "брата Света": он ли пытался  проникнуть  в
душу предполагаемого убийцы? А если  он,  то  многое  ли  ему  известно  о
случившемся?
     - К чему такая спешка, брат? Ведь сегодня праздник. К тому же  я  еще
не разобрался в волшебных воздействиях на гостью. Не вы  ли  просили  меня
определить, способна ли она оказаться второй матерью Ясной?
     Буня поморщился:
     - Я и в  самом  деле  просил.  Но  в  последние  часы  обстоятельства
изменились. Появились неопровержимые данные, свидетельствующие о том,  что
некая девица, известная нам с вами под именем Вера, определенно замешана в
убийстве академика Барсука.
     - Даже так?!
     Удивление Свету разыгрывать не потребовалось: оно  прозвучало  в  его
последнем восклицании откровенно  и  очень  естественно.  Впрочем,  ничего
удивительного в его удивлении не было. Любой бы удивился,  обнаружив,  что
слова, которые он считал дымовой завесой, оказываются  чем-то  другим.  Во
всяком случае, если предполагаемая дымовая завеса и попахивает дымком,  то
скрывать она нацелена нечто явно другое.
     И стоило бы разобраться в том, на что она была нацелена. Поэтому Свет
сказал:
     - Тогда мы должны пройти с вами в гостевую.
     И тут же пожалел, что не одел вместо камзола домашний халат:  карманы
в халате вполне позволяли скрыть в них пистолет. Но  кто  мог  знать,  что
разговор состоится вовсе не в кабинете?..
     Как бы то ни было, пистолету так и пришлось остаться в ящике стола. А
пока они шли к гостевой, Свет успокоился:  у  Буривоя  Смирного  наверняка
имелся пистолет, и выстрелить в Буню сквозь стекло ему  не  составляло  ни
малейшего труда. А уж он, Свет, позаботится, чтобы Буня не  смог  помешать
выстрелу,  который  намерен  произвести  в  него  менее  квалифицированный
волшебник.
     - Сюда могут попасть только мои домочадцы, - сказал Свет  и  принялся
снимать с двери в гостевую охранное заклятье.
     Лапоть только кивнул. И Свет понял, что брат Буня все-таки  находится
в изрядном напряжении - потому и старается не произносить лишних слов.
     Когда они ввалились в гостевую, Вера  лишь  повернула  в  их  сторону
голову. Судя по всему, она не считала  опекуна  министерства  безопасности
особой, которую желательно встречать стоя.
     - Я за вами, сударыня!
     - Разумеется, - сказала  Вера.  -  Ведь  мне  известно,  что  это  вы
совершили убийство академика Барсука.
     У Буни отвисла челюсть. У Света - тоже. Впрочем, надо отдать  должное
профессионализму Буни:  опекун  министерства  безопасности  овладел  собой
быстро.
     - Не вполне понимаю, что вы, сударыня, имеете в виду,  но  мне  будет
любопытно поговорить с вами на эту тему.
     - Еще более любопытным для вас будет  заткнуть  мне  рот,  -  сказала
Вера.
     Свет, наконец, тоже справился с удивлением. И понял:  Вера  абсолютно
права. Буня и в самом деле пришел именно за  нею.  Буня  и  в  самом  деле
считал, что именно она проникла в его душу. Ведь не  зря  же  он  с  такой
ненавистью посмотрел в спину Вере  после  сегодняшнего  богослужения:  она
действительно сумела это сделать, а Буня понял, что  это  сделала  она!  И
пока неважно - ни каким образом Вера сумела влезть Буне в душу,  ни  каким
образом Буня понял это. Он, Свет, сумеет разобраться во всем  и  потом.  А
сейчас надо не дать Буне возможности увезти Веру с собой.
     - Вот видите, брат, как все организовано,  -  сказал  Буня.  -  Убить
ведущего электронщика, а обвинить в этом преступлении опекуна министерства
безопасности. Не сомневаюсь, что информацию  об  убийстве  в  нее  вложили
заклятьем. И  не  сомневаюсь,  что  убийство  было  совершено  именно  тем
способом, информацию о котором в нее вложили. - Буня  покачал  головой.  -
Неглупая комбинация... Не волнуйтесь, девица! С вашей  помощью  мы  вырвем
вас из рук настоящих преступников.
     - Неглупая комбинация, - сказал Свет. - Увезти девицу якобы для того,
чтобы провести сыск. А на самом деле  добиться  того,  чтобы  она  никогда
никому не  сумела  рассказать,  что  произошло  в  четверницу  вечером  на
регулируемом перекрестке улицы Берегинь и Медведевской.
     Буня медленно повернулся к Свету:
     - О чем это вы, чародей?
     - О том самом, чародей... Ведь именно вы,  чародей,  воспользовавшись
заклинанием на невидимость, проникли в карету академика и убили его ударом
Ритуального Ножа. Вы хорошо все продумали. Только не могли  предусмотреть,
что вас увидит кто-нибудь из волшебников.
     Буня фыркнул:
     - Если убийство видели вы,  почему  же  вы  не  рассказали  обо  всем
следователю?! Или, может быть, видела эта... - Он не договорил.
     Свет покачал головой:
     - Да, вы правы, чародей... Я и в самом деле не видел,  как  произошло
убийство. Это вам хорошо известно: ведь вы проверяли мое алиби и прекрасно
знаете, что я в момент  убийства  находился  совсем  в  другом  месте.  Вы
прекрасно знаете и то,  что  эта  девица  тоже  не  могла  быть  на  месте
преступления, - если бы она была способна незаметно для меня уйти из моего
дома, я бы оказался плохим работником, а министерство безопасности ввек не
стало бы связываться с плохим работником. К тому  же,  для  Кудесника  моя
гостья - не свидетель, она никто, ничто и  звать  ее  никак...  Все-то  вы
знаете... Не знаете  только  имени  того  волшебника,  который  видел  вас
садящимся в карету Барсука, а мы вам этого имени не назовем.
     Буня внимательно смотрел Свету в глаза. Был  он  совершенно  спокоен.
Даже не попытался прощупать Света с помощью Таланта - спокойно посмотрел в
глаза, спокойно просчитал варианты. И так же спокойно  достал  из  кармана
пистолет. Он-то знал, что в схватке волшебников одной квалификации  оружие
вполне может оказаться тем довеском, который способен перевесить чашу.
     - Что ж, - сказал он, - вы правы. Я действительно убил Барсука. И  уж
вы-то должны понимать, почему я это сделал. Ведь я спас этим убийством всю
Колдовскую  Дружину.  Неужели  вы  думаете,  что  я   мог   бы   позволить
какому-нибудь ничтожеству с помощью какой-то  там  электроновой  установки
бороться с первоклассными чародеями? Это же всему конец!..
     - Но закон...
     - Закон! - Буня  презрительно  фыркнул.  -  Закон  хорош  во  времена
социального равновесия, а  мы  с  вами  присутствуем  при  окончании  этих
времен. В ближайшую эпоху определять нашу жизнь будет отнюдь не закон... И
потому я надеюсь, что вы меня понимаете: ведь, защищая Колдовскую Дружину,
я защищал и вас.
     Свет вдруг заметил, что Вера вовсе не испугалась Буниного  пистолета.
Более того, она смотрела на  опекуна  министерства  безопасности  с  явным
интересом. А потом с неменьшим - если не большим - интересом посмотрела на
Света. И  Свет  понял:  все,  что  происходило  с  ним  в  последние  дни,
подчинялось отнюдь не Кудеснику. И не Буне. И не  ему,  Свету.  Во  всяком
случае пистолет в руках чародея Лаптя для странной гостьи чародея  Смороды
угрозой не является. Да еще и Смирный за стеклянной стеной...  Впрочем,  о
Смирном гостья не догадывается. Вернее, не  должна  бы  догадываться...  И
тогда Свет решился:
     - Я благодарен вам, брат  Буня,  за  то,  что  вы  защищали  меня  от
ничтожеств, целящихся в мой Талант электроновыми установками.  Однако  моя
благодарность не настолько велика, чтобы позволить вам уйти от закона.
     - Что ж, - Буня  вздохнул.  -  Значит,  вы  становитесь  врагом  всех
волшебников планеты. А  с  врагами  разговаривать  гораздо  проще,  чем  с
друзьями. Раз вы знаете, что я убил человека, стало быть понимаете, что  я
способен и на повторное убийство. Но сначала вы  мне  скажете,  кто  видел
меня на том перекрестке.
     Свет помотал головой: ему стало  интересно,  в  самом  ли  деле  Буня
способен его убить или блефует.
     - Скажете, - повторил Буня и навел пистолет на Веру. - Скажете. Иначе
ее смерть будет на вашей совести.
     После сегодняшних событий Свет больше  уже  не  сомневался,  что  его
гостья - несмотря на все свои причуды - является волшебницей. Жаль только,
он не знает ее  возможностей.  Уж  двоим-то  приличным  волшебникам  можно
справиться и с пистолетом. Если действовать синхронно...
     Как оказалось, Веру не интересовало, блефует Буня или он в самом деле
способен ее убить. Не размышляла она и о возможностях Света:  способен  ли
он в подобной ситуации на какое-либо заклинание? Ведь Серебряное Кольцо  у
него имелось... Впрочем, она не творила и своих заклинаний.  Она  попросту
вскинула вверх десницу.
     Но Буня после этого выронил пистолет.
     Все дальнейшее для Света происходило словно во сне.
     "Поднимите  пистолет",  -  сказала  Вера,  и  Свет  поднял  пистолет.
"Пойдемте в кабинет", - сказала Вера, и Свет  с  Буней  сопроводили  ее  в
кабинет. "Давайте перо и бумагу", - сказала Вера, и Свет подал ей искомое.
"Пишите", - сказала она Буне, и Буня  принялся  водить  пером  по  бумаге.
"Позовите своего второго гостя", -  сказала  Вера  Свету,  и  Свет  позвал
такого же словно бы пребывающего во сне Буривоя  Смирного.  "Прочтите",  -
сказала она сыскнику, и тот прочел написанное  своим  начальником.  "Мы  с
чародеем Светом вас  проводим",  -  сказала  она  работникам  министерства
безопасности,  и  все  четверо  вышли  из  кабинета,  спустились  вниз  по
лестнице, проследовали мимо трапезной, откуда уже  доносились  праздничные
песнопения. Тут Вера сказала Буне и Буривою: "Ступайте с миром!" -  и  они
вышли на набережную, к ждущему Буню экипажу. А Свет с  Верой  вернулись  в
гостевую. И только тут Свет словно бы проснулся.
     - Что мы наделали?! - воскликнул он.  -  Квалификация  чародея  Лаптя
такова, что он без оружия справится и с сыскником,  и  с  его  пистолетом.
Надо их догнать!
     - Не надо, - мягко возразила Вера и улыбнулась.
     Села на кушетку, закинула ногу на ногу и  уже  знакомым  всепрощающим
взглядом посмотрела на Света. Тогда он бросился в кресло. И сказал:
     - А теперь я жду от вас объяснений.
     Вера вновь улыбнулась, и Свет поймал себя на том, что уже привык к ее
улыбкам. Словно бы улыбающаяся волшебница не представляет из  себя  ничего
особенного...
     - Все очень просто, чародей, - с улыбкой сказала не представляющая из
себя ничего особенного волшебница. - Дело в том, что я - Додола.


     Забава сидела за праздничным столом равнодушная, как снежная  баба  в
лютом. Водки она не пила, но  пьяное  оживление  празднующих  домашних  не
вызывало у нее ни удивления, ни осуждения. Она видела, как  дядя  Берендей
то входил, то выходил из трапезной, но ей и в голову не приходило,  что  в
доме происходит что-то неожиданное. Даже если чародей сейчас в гостевой  у
Веры, так ли это неожиданно? И почему это должно волновать ее, Забаву?
     Однажды, правда, ее сердца коснулась  некая  тревожная  тень,  и  она
встрепенулась. Но, кроме хозяина и гостьи, все остальные сидели за столом.
Даже дядя Берендей. Да и тревога  тут  же  исчезла,  словно  растаяла  под
лучами праздничного солнца. И Забава вновь впала в оцепенение.


     Если гостья рассчитывала, что хозяин после ее сообщения вывалится  из
кресла, то она катастрофически ошиблась. Свет из кресла не  вывалился.  Но
не потому, что крепко держался за подлокотники, а потому, что не поверил.
     - Да-да, - сказала Вера. - Вы  не  ослышались.  Я  -  Додола,  богиня
семьи,   добродетельная   супруга   воинственного    Перуна.    -    Слово
"добродетельная" она произнесла  со  странной  интонацией.  Как  будто  не
понимала его смысла.
     Свет поджал губы:
     - Извините, моя сударыня, но вашему покорному слуге хотелось бы иметь
доказательства.
     Карие глаза гостьи запламенели неудовольствием.
     - По-моему, происшедшие несколько минут назад события явно доказывают
мою правдивость. Вряд ли кому-либо, помимо богов, удастся превратить  трех
жестоких мужчин, к тому же  владеющих  основами  колдовства,  в  послушных
овечек!
     Основами колдовства!.. Свет крякнул. Если эта девица и не богиня,  то
в нахальстве ей не откажешь. Ишь высказалась -  основами  колдовства!..  И
это  про  двоих  чародеев  высшей  квалификации,  один  из  которых  сумел
сделаться блестяще-бесследным убийцей, а другой с неменьшим блеском  сумел
разобраться в преступлении первого!
     Впрочем, Свету ничего не оставалось как  согласиться  -  определенная
правда в ее словах была. И пусть сидящая перед ним девица не была богиней,
но уж колдуньей-то -  причем  уровня,  которым  стоило  бы  восхититься  и
Кудеснику, - являлась точно.
     - По-прежнему вижу недоверие  в  глазах  ваших,  чародей,  -  сказала
певучим голосом гостья. - Как вы все похожи на вашего господина! Я имею  в
виду своего братца Семаргла. Воистину яблочко от  яблоньки...  Вы  хотите,
чтобы в доказательство своей правдивости я разрушила полгорода?
     - Не хочу, - сказал Свет.
     - Так может, в качестве доказательства вы воспримете смерть?
     - Если мою, то это  бессмысленно,  -  сказал  Свет.  -  Некому  будет
сделать вывод о вашей правдивости.
     Вера  снова  сверкнула  глазами.  В  голосе  ее  зазвучала  привычная
хрипотца:
     - Вы полагаете, я нуждаюсь в ваших выводах?
     - Полагаю, не нуждаетесь. Зато  в  них  нуждаюсь  я.  -  Свет  развел
руками. - Вы не обижайтесь. Вы поставьте себя на  мое  место.  О  богах  я
слышал лишь в былинах да проповедях волхвов. Согласитесь, моему привыкшему
к логике уму непросто поверить в их существование.
     Гостья некоторое время  смотрела  на  хозяина  в  упор,  потом  вдруг
улыбнулась:
     - Ну хорошо, обратимся к вашей любимой логике. Скажите-ка мне...  Вам
не кажется, что в общении со мной вы вели себя не слишком обычно? С  любой
женщиной вы бы себя так не вели.
     - Н-ну... - Свет поморщился. - Я действительно веду себя с  женщинами
по-другому. Но ведь в данном  случае  я  выполнял  определенное  служебное
задание.
     - Выполняли?! - Гостья громко фыркнула. - А  вы  вспомните-ка,  сколь
хорошо вы его выполняли! По-моему, вы готовы были заниматься  чем  угодно,
но только не мной. - Она погрозила ему перстом. - Вы вспомните, вспомните!
     Свет задумался, вспоминая. Но ничего хорошего ему это воспоминание не
принесло. Теперь он и  сам  заметил,  что  его  так  называемая  работа  с
подозрительной паломницей подчинялась чему угодно, но  только  не  логике.
Ведь, собственно говоря, определить, есть в ней  Зло  и  способна  ли  она
стать второй матерью Ясной, он мог и побыстрее. Однако почему-то  тянул  с
выполнением задания, уверял себя, что  ему  не  хочется  снова  заниматься
прощупыванием  подозрительных  паломников.  И  только  в   последние   дни
зашевелился. Впрочем, без особенного энтузиазма. Да,  тут  в  словах  этой
девицы что-то есть...
     - А  теперь  вспомните  поведение  вашей  бедной,  влю