да
за справкой?...
     - Как вас величают, девица? - спросил Репня.
     - Вера.
     - Почему у вас нет справки?
     Девица молча пожала плечами.
     - Заплатить за справку есть чем?
     Девица ухмыльнулась. Взгляд ее был очень красноречив - так смотрят на
собеседника, когда хотят сказать ему: "Знаем мы, что у вас на уме!"
     Репня не на шутку обозлился. В этом кабинете на него еще никто так не
смотрел: паломники прекрасно понимали, что токмо от врача зависит, попадут
они в Перынь или наткнутся на рогатки карантинной  команды.  Жаловаться-то
бесполезно: врач всегда может сослаться на очередь и спешку.
     - Раздевайтесь!
     Девица взялась руками за подол своего мешка, легким движением скинула
рубище, и столько было в этом движении грации и  изящества,  что  в  Репне
мгновенно проснулся дух Перуна. Корень начал расти,  и  Репня  заерзал  на
своем стуле.
     Девица спокойно смотрела ему прямо в глаза. В ней не было ни  страха,
ни волнения. Аура по-прежнему казалась аурой волшебницы.
     Ах так, возмутился Репня. Ну погодите же!
     Он встал, вышел из-за стола, приблизился  к  паломнице.  Та  опустила
глаза и  тут  же  вновь  вскинула  их.  Теперь  во  взгляде  ее  появилось
любопытство: она заметила, как оттопырилась его левая  штанина.  И  он  не
удивился, когда в ее ауре возникло свечение Додолы -  розоватые  всполохи,
короной обвившие голову паломницы.
     - Значит, вам нужна справка? - спросил  Репня  дрогнувшим  голосом  и
подивился бессмысленности своего вопроса.
     Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу  и  вдруг
томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся:  хотимчик  взял
его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь  перевела
взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.
     Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался  Репня.
Если, конечно, она и в самом деле волшебница...
     Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня
сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался  к
своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.
     И тут в нем вновь родилась злоба:  как  смела  эта  красотка,  будучи
волшебницей, вести себя  спокойно  и  выдержанно.  Девице  должно  бояться
тронутого Перуном мужчину... А за злобой родилась и ненависть. Ведь  перед
ним стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая,  то
такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них.  А  как  мстить
таким, Репня знал хорошо.
     Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач,
наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было  -  это
ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать ей в справке.
Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы...
     Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в  любом
случае вряд ли станете!..
     Он взял ее за руку, подвел к кушетке.
     - Ложитесь на живот!
     И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.
     Кричать она и в самом деле не стала.  Да  и  сопротивлялась  слабо  и
неубедительно. Только для проформы - я, мол, не из додолок...
     Перси  у  нее   были   очень   крепкие.   И   оказались   чрезвычайно
чувствительными: паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так
что он скинул штаны, уже не боясь,  что  она  вырвется.  А  войдя  в  нее,
обнаружил, что в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.
     Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро
довела его до конца.
     - Вот так-то! - пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.
     Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом
любви женщина.
     Но оторвавшись от  ее  тела  и  вновь  обретя  способность  видеть  и
размышлять, он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.
     Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее  внимательного  взгляда.
Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным  движением  натянула  на
гибкое тело рубище паломницы.
     - Вы выдали себя, - сказал  Репня,  поелику  аура  волшебницы  опосля
всего случившегося могла сохраниться лишь в одном случае:  буде  она,  эта
аура, была наведена настоящим волшебников  на  обычную  женщину.  И  стало
быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу  лазутчика.
В обоих случаях это означало, что  он  наконец-то  поймал  врага.  Вернее,
врагиню...
     Тут  ему,  правда,  пришла  в  голову  еще  одна   возможность.   Эта
возможность была слишком маловероятна, чтобы  оказаться  правдой,  но  чем
Велес не шутит...
     Однако в любом случае  щупач  должен  поступить  строго  определенным
властями образом. К тому же, как ни мал был шанс, эта женщина вполне могла
оказаться тем самым "делом", которое мог провалить чародей Сморода.
     И потому Репня не стал  выписывать  паломнице  справку.  Он  еще  раз
посмотрел на ее ауру и потянул за сигнальный  шнурок,  вызывая  в  кабинет
дежурного стражника.


     Ночью Свету приснился сон, один из тех снов, от  которых  к  утру  не
остается ничего, кроме чувства острого сожаления. И хоть непонятно, к чему
относится это сожаление - то ли  к  содержанию  сна,  то  ли  к  свойствам
человеческой памяти, с успехом изгоняющей из себя большинство  сновидений,
но  настроение  такие  сны  не  улучшают.  А  вот  раздражения,  наоборот,
прибавляют. Тем более что вчера был один из двух тренировочных дней...
     Сегодня Свет встал, как всегда - в семь.
     День предстоял достаточно напряженный. Уже через час его будет  ждать
в зале кандидат в новые тренеры  по  фехтованию.  В  десять  надо  быть  в
Институте истории княжества - академик Роща хотел бы проверить гипотезу  о
том, что найденный при раскопках  под  Медведем  шелом  принадлежит  князю
Ярославу Мудрому.  В  полдень  собрание  в  палате  чародеев,  посвященное
предстоящей Паломной седмице. Паломная седмица, по  обыкновению,  принесет
Колдовской Дружине лишь дополнительные хлопоты. После обеда консультации в
родном Институте теории волшебства. А  ближе  к  вечеру,  в  восемнадцать,
ежеседмичное служение в храме  Семаргла  -  покровитель  колдунов  требует
своих жертв. Хотя бы с точки зрения затрат времени... Туда надо  съездить.
Обязательно. Боян уже и  так  косо  поглядывает,  поелику  Свет  пропустил
служение на прошлой седмице. К тому  же,  Верховный  Волхв  прав  -  среди
столичных мужей-волшебников (не говоря уже об отроках)  встречаются  самые
различные люди, и какой же пример  подаст  им  чародей,  пропускающий  без
уважительных причин служение Семарглу... А то, что оный чародей был в оный
час занят государственными заботами, так это его,  чародея,  личное  дело.
Для волхвовата вера - превыше всего!.. Впрочем, тут он,  Свет,  впадает  в
обыкновенное брюзжание. Нет,  конечно,  для  Верховного  Волхва  Бояна  IV
превыше всего - те же государственные заботы, и не  смотрел  он  на  Света
косо. Просто под началом у Бояна вся страна, а не одни только  волшебники,
и хотя бы от волшебников (тем паче  высокопоставленных)  он  не  желал  бы
иметь дополнительные хлопоты.
     Размявшись в физкультурном зале, Свет покрутился под холодным  душем,
с удовольствием ощущая кожей тугие струи  воды.  Все-таки  постепенно,  но
неуклонно  порожденная  нетрадиционной   наукой   техника   вторгается   в
повседневную жизнь, и там, где ее применение обходится дешевле  колдовских
услуг, она уже прочно захватила позиции. Кто  же  будет  использовать  для
работы обычного душа волшебство? В трубу вылетишь!..
     Вообще  мир  без  колдунов  представлялся  Свету  весьма   любопытным
явлением, и потому в своих  литературных  сочинениях  он  с  удовольствием
разрабатывал  принципы  его  устройства.   Сочинения   эти   подписывались
псевдонимом "Платон Вершигора", и для них в сейфе была выделена  отдельная
полка - публиковать свои  опусы  Свет  пока  не  решался.  Может  быть,  в
будущем... А что касается псевдонима, то ничего удивительного  -  подобный
мир и должен быть придуман киевлянином, а не словеном.
     Обтираясь насухо  полотенцем,  Свет  окончательно  принял  для  своей
последней небыли "Новое приишествие" очередной сюжетный  поворот,  который
вечор пришел ему в голову уже на сон грядущий.
     Выпив стакан апельсинового сока (завтрак предстоит после  занятий  со
шпагой), Свет надел костюм для фехтования и без  нескольких  минут  восемь
спустился в фехтовальный зал.
     Честно говоря, эти занятия отнимали немало драгоценного времени,  но,
во-первых, позволяли сохранять физическую силу и здоровье, а во-вторых  (и
в-главных), ведь надо же каким-то образом снимать с  души  накапливающуюся
злобу. Мужи-волшебники чаще всего  занимались  с  этой  целью  спортивными
единоборствами, у чародеев же для  разрядки  было  принято  брать  в  руки
шпагу.
     Кандидат в новые тренеры  уже  ждал  Света  в  зале.  Прежний  мастер
седмицу назад  преставился  от  апоплексии,  и  сегодняшняя  встреча  была
первой, а потому интересной вдвойне. Берендей, отыскавший тренера по своим
экономским каналам, сразу доложил хозяину, что претендент по происхождению
из германцев. Предки его жили в Словении уже более трех веков, и в  каждом
поколении один из представителей рода  обязательно  избирал  своей  стезей
преподавание искусства драки с  применением  холодного  оружия.  Гостомысл
Хакенберг (так звали претендента) имел обширную практику среди дворянства,
но с волшебником, по словам эконома, сталкивался впервые.
     - Здравы будьте, чародей!
     - Доброе утро, мастер!
     Встали в позицию.  Приглядываясь  друг  к  другу,  сделали  несколько
выпадов. Особенно энергичны и стремительны у германца были флеши, и  после
десятиминутного боя Свет убедился, что новый тренер его вполне устраивает.
Стопы  у  Хакенберга  были  развернуты  практически  на  сто   восемьдесят
градусов,  передвигался  он  по  залу  мягко,  как  кошка,   в   движениях
чувствовалась хорошая квалификация, и в последующие четверть часа германец
нанес Свету вдвое больше уколов, чем получил в ответ. Наконец повеселевший
Свет запросил пощады.
     -  Вы  меня  устраиваете,  мастер.  Об  оплате  договоритесь  с  моим
экономом. Я дам ему распоряжения.
     Хакенберг улыбнулся:
     - Благодарю вас, чародей. - Он вытер со лба пот. - Скажите, буде  мой
вопрос не покажется вам невежливым, сколько вам лет?
     - Сорок один.
     - Для своего возраста вы удивительно подвижны, да и  реакция  -  будь
здоров!.. Или все дело в волшебстве?
     - Что вы, мастер! - Свет взял полотенце и тоже  принялся  вытирать  с
лица пот. - В фехтовании волшебные приемы - не подмога.  Ведь  фехтование,
как и всякое единоборство, связано с агрессией,  а  Дневное  волшебство  и
агрессивность несовместимы. Вот если бы я был Ночным колдуном, тогда - да.
Тогда бы вам пришлось опасаться волшебства... Но  Ночные  колдуны  недолго
остаются колдунами.
     Хакенберг покивал:
     - Да, я слышал об этом...
     - Конечно, ведь мы не скрываем эти сведения от простых людей.  Добрый
человек должен быть полностью уверен: Дневной волшебник ввек  не  причинит
ему  зла.  Это  одна  из  фундаментальных  аксиом,  на  которых   держится
современное  общество.  -  Свет  бросил  полотенце  на  вешалку  и  дернул
сигнальный шнурок. - Однако теперь я должен вас покинуть. -  Он  кивнул  в
сторону вошедшего слуги. - Вам покажут, где душ. Жду вас в  шестерницу,  в
этот же час.
     Свет поднялся наверх и снова принял душ, на этот раз теплый. Когда он
спустился в трапезную, завтрак уже ждал на столе: чародей не любил слишком
горячую пищу, трапеза - не баня. Касьян, повар,  не  сдавал  позиций  и  с
похмелья - все было вкусно. Прислуживала сегодня за столом  Забава,  и  ее
выходки приходилось терпеть. Впрочем, настроения Свету  она  испортить  не
могла. К тому же, он прекрасно понимал, что за вечерней  трапезой  уже  ей
придется терпеть выходки хозяина.
     Выпив обязательную утреннюю чашку кофе, Свет в прекрасном  настроении
поднялся в рабочий кабинет. Через минуту в дверь постучал Берендей: пришло
время получать от хозяина распоряжения на наступивший день.


     Из дому выехали без опоздания, и поэтому Петр, кучер,  не  гнал.  Как
обычно, переехали Волхов по Вечевому мосту. Эта дорога  была  длиннее,  но
Свет любил Вечевой мост  с  его  замысловатыми  решетками  и  торжественно
выглядящими фонарями. Последний раз два  враждебных  веча  встретились  на
этом мосту (вернее, на существовавшем  в  те  времена)  еще  при  Ярославе
Мудром,  сумевшем  положить  конец  вольнице  Новгородской  республики   и
создавшем Великое княжество Словенское. Однако название моста прошло через
века и уцелело.
     Перебравшись на Кремлевскую сторону, повернули направо от  Детинца  и
двинулись по набережной. Институт  истории  княжества  находился  ближе  к
окраине города, в Колмово, в районе порта. Переехали через  оборонительный
вал. Справа, на противоположном берегу, смотрелись в седой Волхов  богатые
дворцы Торговой стороны,  среди  которых  пребывал  и  дом  самого  Света.
Набережные были полны  разряженных  молодиц,  катающих  в  колясках  своих
орущих  или  посапывающих  груднышей.  По  реке,  приветствуя  друг  друга
негромкими  гудками,   неторопливо   ползли   прогулочные   пароходики   -
старинному-то городу сам Дажьбог велел получать доход от туризма.
     Свет думал о предстоящей Паломной  седмице.  Среди  всегдашних  сотен
тысяч паломников, приезжающих  поклониться  Пантеону,  наверняка  найдется
несколько десятков лазутчиков. И  задача  Дружины  -  помочь  министерству
безопасности выявить и выловить их. Лазутчики всегда были  магами,  и  как
правило работали с прикрытием, поскольку в ауре лазутчика не может не быть
ярких красок агрессивности. Магов,  осуществляющих  прикрытие,  распознать
было гораздо труднее, ибо их ауры  мало  чем  отличались  от  аур  обычных
людей.  А  кроме  того,  присутствие  агрессивности  в  ауре  -   еще   не
доказательство  того,  что  человек  совершил  или  задумал  преступление.
Агрессивность  вообще  неотъемлемая  часть  личности  мужчины.  А   потому
малоквалифицированный щупач вполне может принять за мага-лазутчика  любого
сексуально озабоченного  добропорядочного  гражданина.  Или  не  успевшего
разрядиться своего собрата.
     Откуда-то появилось ощущение присутствия наблюдателя. Свет повернулся
и  глянул  в  заднее  окошечко.  Позади  его  кареты  тащился  новомодный,
пришедший из Аглиции и широко  распространившийся  в  последнее  время  по
городам Словении  экипаж.  В  Аглиции  такие  экипажи  назывались  кебами,
местные же остряки тут же назвали их "трибунами".
     Свет попросил Петра повернуть налево, потом, через квартал,  направо,
а потом вернуться на набережную. Все сомнения тут же исчезли: трибуна явно
преследовала его карету.  Свет  велел  Петру  остановиться,  спустился  на
тротуар и зашагал в  сторону  преследователя.  Тут  же  возникло  ощущение
смертельной угрозы. Свет вскинул руку  с  Серебряным  Кольцом  и  сотворил
мысленное заклинание.  Несомненно,  в  трибуне  находился  маг,  ибо  Свет
немедленно уловил сопротивление. Длилось оно всего  пару  секунд,  но  для
мага это было достаточное время. И подходя к трибуне, Свет уже  знал,  что
увидит.
     Извозчик, увидев Серебряное Кольцо, тут же остановился:
     - Что прикажете, чародей?
     Свет открыл дверцу,  заглянул  внутрь.  Так  и  есть...  Мужчина  лет
тридцати, мертвые глаза смотрят в никуда, изо рта  тянется  бледно-зеленая
струйка рвоты. На полу под ногами  -  пистолет.  Наверное,  был  приличным
магом, раз сумел, получив отраженный удар, собрать силы  для  того,  чтобы
принять яд. К сожалению, в этом случае  агрессия  была  направлена  против
самого себя, и потому ее энергию использовать невозможно.
     - У вас тут труп.
     Извозчик спустился на  мостовую,  заглянул  внутрь  экипажа,  заохал,
засуетился.
     - Надо позвать стражника...
     - Подождите! - резко сказал Свет. - Где он вас нанял и что сказал?
     Извозчик  сощурился,  поднял  глаза  к  небу.  Глуповатое  лицо   его
покраснело.
     - Нанял на Восточной улице. Сказал, что  хочет  проследить  любовника
своей жены. На вашей карете ведь не было  знака.  Кабы  я  знал,  что  она
принадлежит чародею, я бы и за сто гривен не поехал. Да нешто я...
     - Говорил ваш наниматель с акцентом? - перебил Свет.
     - С акцентом?! - Извозчик ошеломленно захлопал ресницами.  -  Да  нет
же, конечно. Наш он... С закордонником я и вовсе ни  за  что  не  стал  бы
следить за неизвестной каретой. Тем паче в канун Паломной седмицы... Нешто
мы не понимаем?!
     Свет сделал знак приблизившему Петру вернуться на свое место и сказал
извозчику:
     - Пойдите, приведите стражника, я останусь здесь!
     Извозчик проследил глазами  удалившегося  Петра,  потом  с  сомнением
посмотрел на Света. Однако ослушаться  чародея  не  осмелился,  побежал  к
ближайшему посту стражи.
     Открыт охотничий сезон, подумал Свет. Вот  только  кто  -  интересно?
Варяги или ляхи? Все они хотели бы узнать о новинках волшебной техники!  И
как удобно раскинуть свои щупальца в Паломную  седмицу,  когда  веселье  и
неразбериха, когда можно выйти на сотрудника Института колдовской техники,
не являющегося волшебником, а стало быть, при  удаче,  могущего  оказаться
беззащитным перед магом!
     Он снова посмотрел на труп, не прикасаясь, оглядел пистолет.
     Наше оружие, системы "змиулан", четвертого калибра. Если бы это  хоть
о чем-то говорило!.. "Змиулан"  пользуется  успехом  во  всем  мире.  А  в
общем-то этого мага скорее всего принесли в жертву только для того,  чтобы
проверить перед Паломной седмицей, не потерял ли свой  нюх  Свет  Сморода,
член палаты чародеев Государственной думы,  муж-волшебник  Великокняжеской
Колдовской Дружины. И пусть он не занимается проблемами изучения перуновой
мощи - нового и весьма многообещающего направления в нетрадиционной науке,
- зато умеет распознавать лазутчиков! Кто-то наверняка наблюдал со стороны
за схваткой, но поди его отыщи среди пешеходов, шагающих себе мимо стоящей
у кромки тротуара трибуны,  запряженной  переминающейся  с  ноги  на  ногу
лошадью... В общем, обернется это происшествие только  потерей  времени  и
более ничем.
     И потому, когда на набережной появились извозчик и сопровождающий его
стражник, Свет облегченно вздохнул.


     В Институт истории он так и не попал. Пришлось связаться с академиком
Рощей и принести ему свои глубочайшие извинения. Договорились  встретиться
завтра, в это же время.  Если,  конечно,  встрече  не  помешают  очередные
внеочередные заковыки.
     Место происшествия стражники осматривали недолго, ведь само  по  себе
самоубийство неизвестного говорило о наличии у него преступных  намерений.
Если это и в самом деле было самоубийство...  Но  в  таких  случаях  право
окончательного  вывода  остается  не  за  стражниками.  Поэтому  они  лишь
сообщили  о  случившемся  в  министерство  безопасности.  Свет,  со  своей
стороны,  поставил  в  известность  канцелярию  Кудесника.   В   связи   с
происшествием, разумеется, придется предстать перед Контрольной комиссией,
но тут уже ничего не поделаешь -  закон  есть  закон.  А  Ночных  колдунов
Дружина предпочитает выявлять как можно раньше, пока  они  еще  не  успели
натворить непоправимых бед. Так что  если  вы  член  Дружины  и  оказались
замешаны в гибели человека - будь он волшебник, будь простой  смертный,  -
пожалте на комиссию.
     В общем,  вместо  Института  истории  Свет  оказался  в  министерстве
безопасности. Поскольку он и сам не  раз  рабатывал  на  министерство,  то
ждать долго не пришлось. Впрочем, ему бы не пришлось долго ждать, если  бы
он и не рабатывал на министерство - члены палаты чародеев  ждут  аудиенции
разве что у Великого князя.
     Путяте Утреннику о случившемся уже доложили. Сам министр  волше