рого мне не хватало для осознания картины. Предали!..
Теперь я знал, что меня так гнало прочь от этого дома. И мне стало понятно
- позавчера я сбежал в Лонгвилль не потому, что за мной был  хвост,  и  не
потому, что на меня оказывалось направленное инфразвуковое воздействие,  а
потому, что уже тогда мой мозг знал: Арчибальд Спенсер (псевдоним Артур) -
предатель. Это знание скрывалось где-то в подкорке, и потребовалось  всего
лишь ключевое слово, чтобы оно выплыло на поверхность. И теперь  я  понял,
почему мне позавчера так хотелось связаться с Алкиноем и что ему  хотелось
сообщить. Было, правда, до сих пор неведомо, откуда у меня взялось искомое
знание, кто вложил его в мою несчастную голову, но это  было  в  настоящий
момент совершенно неважно. Ибо само по себе знание  мертво  без  фактов  и
доказательств, и потому их  добыча  становилась  первоочередной  для  меня
задачей.
     Я  поднялся,  прервав  ареофильные   излияния   моей   словоохотливой
собеседницы.
     - Извините, - сказал я. - Мне надо срочно вернуться  домой.  Я  приду
несколько позже. Наверное, доктор будет очень возмущен,  но  мне  в  самом
деле очень надо сбегать домой.
     - Как же так? - произнесла сестра. - Вам же назначено!
     - Передайте доктору мои глубочайшие извинения, но  мне  действительно
очень-очень надо.



                                    2

     Дома я сразу же поднялся  в  спальню  и  вытащил  из  стола  таблетки
активатора. Теперь Арчибальд Спенсер  был  у  меня  в  руках.  И  часа  не
пройдет, как я выведу его на чистую воду. Он сам мне расскажет  все,  все,
что знает, одну только правду выложит: и о том, как провалился Генрих; и о
том, как перевербовали его самого; и о том, какую возню затеяла  здесь,  в
Гринкоусте, Ассоциация. Все расскажет он мне, голубчик. Даже то, что вслух
не пожелает произнести.
     Я спустился вниз. Надо  было  срочно  заказать  диктофон  и  получить
посылку с пистолетом. Принтер застрекотал, когда я открыл дверь на  кухню.
Я обернулся. На принтере горел сигнал срочного сообщения. Обо  мне  кто-то
вспомнил.  Я  подошел  к  тейлору  и  оторвал  кусок   ленты.   Быстренько
расшифровал послание,  с  удовлетворением  убедившись,  что  этому  уголку
памяти  приключения  последних  дней  нисколько  не  повредили:  шифр  был
прозрачен как хрустальный бокал.
     Ознакомившись с содержанием шифровки, я призадумался. Послание пришло
по гражданской информсети, это о многом говорило. Видно, они там совсем  в
цейтноте, если не могут терять  время  на  передачу  через  экранированный
канал Артура. И само сообщение было весьма любопытным. Алкиной  приказывал
мне все бросить и вплотную заняться передатчиком. Как будто до его приказа
я занимался чем-то посторонним... Ох  уж  эти  мне  начальники!  Попробуй,
найди этот  чертов  передатчик,  не  зная  времени  сеансов!..  Разве  что
нажраться активатора и подслушивать мысли  каждого  встречного.  Устроить,
так сказать, глобальное прочесывание мозгов... Ну, этим  можно  заниматься
до второго пришествия! Дело знакомое!  Одна  лишь  заковыка:  раньше  меня
снесут на кладбище - Бакстер ведь не раз заикался о том,  как  вредна  для
моего организма слишком частая активация... Неизвестно  еще,  сколько  лет
жизни отняла у меня сегодняшняя ночь! А всей  и  пользы-то  -  от  провала
ушел... Что же касается информации,  здесь  у  нас  аккуратненький  такой,
кругленький нолик. Даже лиц гостей не запомнил. Все силы ушли на борьбу  с
действием вилфага, но кому это теперь объяснишь?..
     Я  стер  из  памяти  тейлора  запись  шифровки  и  отправил  на  Куру
подтверждение получения приказа. И  тут  же  получил  еще  одну  шифровку.
Алкиной сообщал мне, что времени на поиски  передатчика  -  всего  ничего,
объявлял,  что  операции  теперь  дан  индекс  "А"   и   предупреждал   об
ответственности за несвоевременное выполнение задания.
     Я почесал затылок. Индекс "А" -  это  уже  сверхсерьезно.  Достаточно
сказать, что за всю историю существования ЮНДО индекс "А" не объявлялся ни
разу. По  всему  видно,  руководство  решило  воспользоваться  сложившейся
ситуацией. И потому время теперь ценилось на вес золота. Или жизни.
     Я пошел на кухню, заказал диктофон, получил посылку  с  пистолетом  и
заблокировал информацию о заказах. Пистолет и диктофон отправил в  карманы
куртки: пусть составят компанию "карандашу" и таблеткам активатора. Теперь
я был готов к битвам во имя мира, и первым полем боя становился  Артур.  Я
подошел к тейлору,  еще  раз  стер  информацию  и  отправил  подтверждение
получения последней шифровки. И тут тейлор звякнул. Я включил дисплей.  На
меня смотрела моя недавняя  собеседница  -  медсестра  доктора  Арчибальда
Спенсера.
     - Добрый день, - сказал я. - Собираюсь вот к вам снова.
     Медсестра поморщилась.
     - Мы должны извиниться перед вами, господин Карне, -  произнесла  она
виновато. - Доктор не  сможет  вас  принять.  Его  только  что  вызвали  к
тяжелому  больному.  Когда  он  освободится,  мы  вам  сообщим  о  времени
следующего приема. Еще раз примите наши извинения. Случай  очень  тяжелый,
велика вероятность летального исхода.
     - Ну что вы! - проговорил я растерянно. - Конечно же! Какие тут могут
быть извинения!
     Она откланялась. Я выключил тейлор и сел. Ай да Артур!.. Ай да  ас!..
Я верил в тяжелого больного не более, чем в детские сказки. Либо  он  тоже
получил какое-то задание от Алкиноя,  о  котором  не  должен  знать  я,  и
бросился  его  выполнять,  либо  (если  он   действительно   перевербован)
Ассоциация в ответ на мероприятия ЮНДО тоже зашевелилась... Как бы  то  ни
было, а расколоть Спенсера мне в ближайшие часы уже  не  удастся,  и  надо
искать другие пути. И тут я вдруг засомневался, что Артур предатель.  Все,
бывшее ясным полчаса назад, теперь таковым уже  не  казалось.  И  в  самом
деле, почему Артур должен становиться иудой, когда в  наше  время  гораздо
проще и сравнительно безопасней быть для ЮНДО своим героическим  парнем?..
Уверенность моя исчезла, и остались в душе какая-то грязь, туман  какой-то
и ощущение собственной глупости.
     Я взял в  руки  "Фаулер",  включил  его,  отыскал  веселую  ритмичную
музыку, более всего соответствующую имиджу благоденствующего лоботряса,  и
отправился на улицу.
     Было  серо  и  прохладно,  но  безветренно.  Поселок  привычно  гудел
развлечениями,  как  будто  в  мире  не   произошло   ничего   особенного.
По-видимому,  отдыхающим  было  глубоко  наплевать  и  на  Глинку,  и   на
Ультиматум, и на FMA и  ЮНДО,  грызущих  друг  другу  глотки.  Ну  что  ж,
лечащийся космонавт тоже должен относиться ко всему этому  наплевательски.
Я неторопливо двинулся в сторону "Сиреневой веточки".  Хочешь  неожиданных
контактов,  ищи  их  на  скачках.  Или  в  кабаке.  Это  известно  всякому
мало-мальски  опытному  диггеру.  Как  и  то,  что  если  хочешь  избежать
нежелательных встреч, двигай в библиотеку или в музей. Если и подумает кто
о чем, так только о том, что ты полоумный идиот, не желающий  пользоваться
достижениями современного информационного сервиса и тратящий свое время на
такие глупости, как разглядывание оригиналов.
     И тут, повернув за угол, я столкнулся с Линой. Лицом к  лицу.  Нос  к
носу. Как будто только и ждал, пока она подойдет к этому месту,  дабы  тут
же оказаться у нее на дороге.
     Девица от неожиданности вздрогнула  и  подняла  руку,  словно  хотела
защититься от удара.
     - Здравствуйте, Лина, - сказал я.
     Она пришла в себя быстро, в течение нескольких секунд.
     - Здравствуйте, герой космоса!
     Произнесено это было с изрядной долей ехидства.
     - Куда направляетесь? - спросил я.
     - Не ваше дело!
     - Печально, - сказал я грустным  голосом.  -  Печально,  когда  такая
симпатичная девушка столь груба и ехидна. Так  разговаривают  с  заклятыми
врагами.
     - А я и не набиваюсь к вам в друзья!
     Она шагнула в сторону, намереваясь меня обойти. Как стоящее  на  пути
дерево. Но я не пропустил ее. Что-то связывало  меня  с  этой  девицей,  и
очень хотелось понять - что же именно. Я заступил  ей  дорогу  и  взял  за
руку.
     - Зря вы так, Лина!
     И тут меня разорвало на две половинки. Я раздвоился.  Нечто  подобное
могла бы ощутить при митозе клетка, если бы у нее были  органы  чувств.  И
половинки оказались разными. Один Жюль Карне был полон  желания  выполнить
полученное  задание,  заработать  очередную  благодарность  в  приказе   и
обнаружить на своем банковском счету солидную премию. Второму Жюлю Карне и
не думалось о задании, благодарности и премии; у него были  совсем  другие
желания. Он впервые в своей жизни  прикоснулся  к  девичьей  руке,  и  это
прикосновение бросило его в дрожь. Сердце Жюля колотилось в чужую дверь, и
он готов  был  жизнь  положить  за  то,  чтобы  девичья  рука  никогда  не
выскользнула из его пальцев; ему хотелось только одного: сжать в  объятиях
гибкое  тело,  почувствовать  под  ладонями  пьянящую   упругость   жарких
бугорков, счастливо смежить веки и понять - вот ты и стал мужчиной...
     - Жюль! Что с вами? - донесся откуда-то издалека взволнованный голос.
- Да что же с вами?
     Наваждение быстро исчезало. Я увидел, что Лина, закусив губу, смотрит
на меня с испугом и недоумением. Я открыл рот, и тот  второй,  исчезающий,
неизвестный мне Жюль прошептал:
     - Хочу быть с вами всегда!
     Лицо  Лины  вспыхнуло,  в  глазах  сверкнули  колючие  искорки.   Она
выдернула руку из моих пальцев и зло сказала:
     - А не слишком ли многого вы хотите, герой?!
     Второй Жюль исчез. Я снова был самим собой.
     Парень, сказал я себе. Ты спятил?.. Разве мало  женщин  сладострастно
выгибалось в твоей постели, когда тебе это требовалось?.. И разве им нужна
была любовь?.. Нет, они ждали от тебя совсем другого. А тебе  и  этого  не
всегда хотелось. Изымалась только нужная информация. Информация - и ничего
больше. Информация, информация и информация! Одна ночь за  один  бит,  две
ночи за один бит, десять ночей  за  один  бит.  Не  сколько  захочется,  а
сколько потребуется!.. И причем же здесь эта самая любовь?
     - Что? - продолжала Лина. - Арабелла была с вами недостаточно вежлива
и предупредительна?.. Или вы были недостаточно умелы?
     Я чуть не упал. Во  мраке  сверкнула  молния,  и  высветились  ночные
гости. Красотка Арабелла с ее  жаркими  прелестями.  Маленький  толстяк  с
парадно-зеркальной лысиной. И Анхель Санчес с фотоаппаратом наизготовку. И
сразу стало ясно, что делать дальше.
     - Лина! - сказал я. - Мне нужен ваш брат.
     - Зачем? - Она надменно посмотрела на меня и сложила руки на груди. -
Мой брат нужен многим.
     - Хочу попросить у  него  вашей  руки!..  -  Я  обозлился.  Тоже  мне
террористка пышногрудая. - Не задавайте глупых вопросов!
     Она молчала.
     - Лина! - повторил я с  надрывом.  -  Вы  даже  представить  себе  не
можете, как мне нужен ваш брат.
     - Жюль! - ответила  она  проникновенно.  -  Если  вам  дорога  жизнь,
держитесь как можно дальше от моего брата!
     Я взял ее за плечо. Она не вырывалась.
     - Лина! - сказал я и потряс ее.  -  Помогите  мне!  Я  иду  сейчас  в
"Сиреневую веточку" и буду там ждать вашего брата. Я вас  очень  прошу.  Я
вас умоляю! Я могу стать перед вами на колени! Передайте Анхелю, что я жду
его в "Веточке". Будьте так добры!
     Кажется, до нее дошло.
     - Хорошо! - прошептала она одними губами.
     Я отпустил ее плечо и зашагал дальше. Оборачиваться не стал. Не  было
нужды: и так ясно, что она смотрит мне вслед.
     В кабаке я занял привычный столик и сделал привычный заказ.  Исключая
спиртное. Не торопясь принялся обедать, поглядывая сквозь стекло на улицу.
И  когда  увидел  спешащего  к  ресторану  Санчеса,  оторвал  от  упаковки
таблетку, положил ее в рот и запил минеральной водой.
     Через пару минут Санчес уселся за стол.
     - Привет! -  сказал  он  и  замахал  рукой,  подзывая  официантку.  -
Катарина, киска, мне - как обычно... Что будем пить? -  Он  повернулся  ко
мне.
     - Ничего не будем, - сказал я.
     - Понятно... Киска, спиртного не требуется. - Он погрозил  официантке
пальцем, хохотнул и добавил: - Пока не требуется!
     Я молчал, прислушиваясь к себе. Активатор еще не  действовал:  прошло
слишком мало времени. Когда принесли заказ, и Санчес принялся  за  еду,  я
сказал ему:
     - Анхель! Вы помните, читали мне в день знакомства некоего  поэта  по
имени Генрих?.. "Уж лев в ночи  разинул  пасть",  -  продекламировал  я  с
пафосом.
     Санчес перестал жевать, с интересом посмотрел на меня.
     - Я, кажется, знаю, что было у него дальше!
     - Ну-ка, ну-ка? - спросил Санчес. - И что же?
     - "Уж солнце спит за горизонтом", - продекламировал я отзыв к паролю.
Обе строчки были сочинены Грэмом, которым  был  для  большинства  диггеров
покойный со вчерашнего дня Вацлав Глинка.
     - Так! - сказал Санчес и снова замахал официантке. - Катарина, киска!
Нам с приятелем нужен отдельный кабинет. Передай метрдотелю.
     Он обернулся ко  мне  и  приложил  к  губам  указательный  палец.  Мы
спокойно продолжали обедать. Минуты через три киска Катарина снова подошла
к нам.
     - Кабинет готов, господин Санчес!
     - Пошли? - сказал Санчес.
     Я кивнул головой и двинулся за ним. Почувствовал, как побежал по телу
активатор. Все складывалось отлично. Санчес шагнул за шторы. Я за  ним.  В
кабинете никого не было. Санчес повернулся ко мне лицом.
     - Вот здесь мы и поговорим, Жюль, - сказал он дружелюбно. - В  тишине
и покое, где никто не мешает.
     Я кивнул, не сводя с него глаз,  чтобы  не  проспать  выпада.  И  тут
наступила активация, и я _в_к_л_ю_ч_и_л_с_я_.
     Сейчас, подумал Санчес, сейчас...
     Перед глазами вдруг вспыхнули огненные круги. Я  увидел,  как  Санчес
валится на меня, и выставил перед собой руки.
     Вот так, подумал Санчес.
     И наступила ночь.



                                    3

     Во тьме забрезжил холодный серый рассвет, и тут же словно  бы  кто-то
включил сознание. Я открыл глаза и поднял голову.
     Прямо передо мной стоял стол. За столом напротив  меня  сидели  трое.
Двоих я знал. Это были Анхель Санчес и лысый толстяк, что приходил ко  мне
в коттедж сегодня ночью. Третий был  мне  незнаком,  но  взгляд  в  первую
очередь останавливался именно на нем. Жесткое волевое лицо, цепкий  взгляд
серых глаз, короткие седые волосы, стриженные ежиком.
     - Вот мы и пришли в себя, - сказал Санчес и убрал в карман пузырек  с
нашатырным спиртом.
     Я хотел поднять правую руку, но с удивлением обнаружил, что она  меня
не  слушается.  Оказалось,  рука  приторочена  к  ручке  кресла.   То   же
повторилось и с левой рукой. А еще через несколько мгновений обнаружилось,
что и тело опутано шнуром  и,  по-видимому,  привязано  к  спинке  кресла,
потому как пошевелиться не удавалось. Свободна была только голова.
     Я, насколько позволяли  путы,  огляделся.  Помещение  было  невелико.
Покрытые голубым пластиком стены, белый потолок, серая, явно металлическая
дверь без ручки, полное отсутствие окон. В поле зрения  не  видно  никакой
мебели, кроме стола. И этих троих, если их назвать мебелью. Ничего такого,
что бы могло подсказать, где я нахожусь.
     - Ну что, поговорим? - спросил Санчес.
     Я кашлянул.
     - Поговорить можно было и  в  кабаке,  -  сказал  я  хрипло  и  снова
закашлял.
     Они молча ждали.
     - Народу там много, - сказал Санчес, когда кашель утих.
     - Ничего, - ответил я. - Мне бы не помешали.
     - А вот нам бы помешали, - сказал лысый.
     Я пожал плечами.
     - Так для чего ты меня искал? - спросил Санчес.
     - Поговорить хотелось.
     - Ну так говори!
     - Хороши условия для разговора! - Я взглядом указал на путы.
     - Чем богаты! - Санчес с сожалением развел руками.
     - Вы учтите, Ридер, - сказал лысый. - То, что вы диггер ЮНДО,  нам  и
без вас известно!
     Сволочь Артур, подумал я. Мразь, предатель...
     - Если вам все известно, о чем говорить?
     - Не тяните время, Ридер, - вступил в разговор седой.  Голос  у  него
был резкий,  с  металлическими  нотками.  Командирский  голос,  ничего  не
скажешь. - Все нам известно быть никак не может!.. Так  о  чем  вы  хотели
поговорить?
     - Мне хотелось  поговорить  с  ним.  -  Я  посмотрел  на  Санчеса.  -
Рассказать одну историю, которая только что  вспомнилась.  Из  космических
баек. Он их очень любит!
     Санчес только усмехнулся.
     - Ну-ну, - сказал седой осуждающе.
     -  Может  быть,  вы  развяжете  мне  руки?..  Хотелось  бы,   знаете,
разговаривать на равных. Хотя бы внешне.
     Они переглянулись. Потом Санчес встал, подошел  и  начал  распутывать
узлы, опасливо поглядывая на меня.
     - Не бойся, не укушу, - сказал я как можно насмешливее.
     Санчес фыркнул.
     Когда руки были освобождены, я похлопал себя по карманам. Они, как  и
следовало ожидать, были пусты.
     - Закурить хочется? - участливо осведомился  Санчес.  -  Или  головка
болит?
     - Космонавты не курят! -  объявил  я.  -  А  головка,  действительно,
болит. Этаким-то образом погладили. - Я потрогал шишку на затылке. - Я  же
на лечении. У меня было с собой лекарство...
     - Лекарство, которое стреляет, - сказал Санчес.
     - Придется потерпеть, - проговорил седой. -  Пока  наши  эксперты  не
подтвердят, что ваши таблетки и в самом деле лекарство от головной боли...
Вы уж извините нас!
     Вряд ли ваши эксперты разберутся в активаторе, подумал я и сказал:
     - Какие уж тут извинения? Вы хозяева...
     Санчес распутал остальные узлы и сел  на  место.  Я  потянулся.  Тело
затекло не очень сильно, но немножко помассировать руки  пришлось.  Тут  я
заметил, что сижу в ресторанном кресле, и мне стало совсем хорошо,  потому
что все говорило о том, что я, по  крайней  мере,  не  так  уж  далеко  от
"Сиреневой веточки".
     - Ты уж извини! - сказал Санчес, усмехаясь. - Пришлось выдать тебя за
припадочного. Чтобы клиенты не очень беспокоились.
     - Люблю заботливых людей, - сказал я.
     - Странно! - Седой потер пальцами виски. -  Вы  хотели  поговорить  с
нами, мы хотели поговорить с вами, а разговор что-то не клеится.  Придется
брать инициативу в свои руки. - И вдруг резко бросил, словно выстрелил:
     - Имя?
     - Жюль Карне! - лихо отрапортовал я.
     - Звание?
     - В ЮНДО нет званий. И вам это известно!
     - Хорошо, - сказал седой. - Тогда - цель прибытия в Гринкоуст?
     - Розыски пропавшего агента.
     - Ишь чего захотел, - сказал  Санчес.  -  Твоим  агентом  давно  рыбы
кормятся!.. Это тот,  который  до  Д-излучателей  дорылся,  -  пояснил  он
остальным.
     - У вас было только одно задание? - спросил седой.
     - Да.
     - Хорошо... Мы могли бы рассказать вам об этом агенте. Но не за  так,
естественно.
     - Чем же я должен заплатить?
     - Мы бы хотели знать ближайшие планы вашего руководства.
     - Об этом может  рассказать  только  руководство.  Я  -  обыкновенный
агент.
     - Ага, - сказал Санчес насмешливо. - И обыкновенного агента  свои  же
выдают нам!
     - Меня выдал предатель.
     - Вы думаете? - сказал седой. - У нас есть  основания  сомневаться  в
этом... А уж если быть  откровенным  до  конца,  то  нам  абсолютно  точно
известно, что ваше руководство,  а  именно  некто  по  имени  Алкиной  дал
указание Артуру навести нас на вашу персону. Каково?
     - Почему я должен вам верить?
     - Вы можете не верить. Я бы на вашем месте  не  поверил.  Вот  только
странно, откуда мы знаем об Алкиное, верно?.. Вроде бы не должны знать,  а
знаем!
     Я молчал. Что-то в словах седого было. И оно  вполне  соответствовало
тому, что за мной начали следить сразу по прибытии сюда... Впрочем, то  же
самое объяснил бы и факт тривиального  предательства  Спенсера,  без  всех
этих выкрутасов с указаниями.
     - Мы вам устроим очную ставку с Артуром, и он все это подтв