Э-э, нет! -  Рыманов  погрозил  пальцем.  -  "Мэджик  стар"  -  это
прошлое, мы вам подобного больше не позволим. Да  и  где  вы  сил  столько
наберете,  чтобы  произвести  десятки  таких  акций,  как  вы   пишете   в
Ультиматуме?
     Дуля вздохнул и встал из-за стола.
     - Дурак ты, Рыманов! - сказал он. - Это тебе не детские игры в тайное
общество смелых и отважных!.. Такие, как ты, все-таки угробят мир. А потом
будут прыгать на его останках и орать, что они были правы. Только убеждать
в этом будет некого!.. Ты извини: мне пора.
     - И это все, для чего ты искал со мной встречи?
     - Да... Я просто хотел посмотреть на тебя. Вряд ли  мы  увидимся  еще
раз, во всяком случае, при таких обстоятельствах.
     Он показал глазами на стол и выключил экран. Бледный туман вокруг них
исчез.
     - Ведь когда-то мы были друзьями... - проговорил Дуля.
     - Это было слишком давно! - сказал Рыманов. - Забудь!
     Подошел  гарсон.  Расплатились  молча,   от   предложенной   гарсоном
возможности загримироваться отказались настолько решительно, что тот сразу
отстал. На первом этаже надели плащи и нырнули в серую морось.
     - Я тебя провожу, - сказал Фигнер.
     - Хочешь убедиться, что я за тобой не слежу? - спросил Рыманов. -  На
это у меня есть спецы.
     Говорить - во всяком случае, на равных - было больше не о чем,  и  до
машины шли молча, аккуратно обходили с разных сторон  озера  на  тротуаре,
дружно дробили отражения фонарей  в  маленьких  лужицах.  Открывая  дверцу
машины, Рыманов сказал:
     - Может, тебя подвезти?
     - В застенки ЮНДО, что ли? - спросил Фигнер. -  Нет  уж,  спасибо,  я
как-нибудь сам доберусь.
     - Ну, тогда будь здоров! До встречи!.. И  подыскивай  себе  адвоката,
потому что вы обречены.
     - Чему быть, того не  миновать!  -  сказал  Фигнер.  -  Только  когда
начнешь нас обкладывать, учти, что это не так просто.
     Он резко повернулся, перешел на другую сторону улицы и быстрым  шагом
удалился в сторону площади де Голля. Рыманов некоторое время  смотрел  ему
вслед, последняя фраза Дули ему не нравилась, что-то в ней было. Он сел  в
машину, захлопнул дверцу и вызвал дежурного.
     - Здесь Рыманов.
     - Слушаю, господин начальник!
     - Немедленно кэтчера! Район - по  пеленгу.  Ориентир  -  моя  машина.
Объект - мужчина лет пятидесяти, среднего роста, одет  в  серый  плащ,  на
голове серое кепи... Никаких активных действий, только наблюдение!
     Он включил маяк для пеленгатора, и тут в  голову  ему  пришла  мысль,
настолько неожиданная, что его даже пробрал озноб.
     Подожди, подожди, сказал он себе.  Ведь  это  уже  игра  ва-банк.  Не
торопись, подумай!..
     Думать было нечего. Риск,  конечно,  есть,  куда  же  без  риска.  Но
ситуация того стоила. И он решился. Включил двигатель,  развернулся  и  не
спеша двинулся в ту сторону, куда  ушел  Фигнер.  Он  догнал  его,  как  и
рассчитывал - около парка. Фигнер даже не вздрогнул,  когда  рядом  взвыли
тормоза. Он остановился, равнодушно глядя, как Рыманов выходит из машины.
     - Что-нибудь забыл? - спросил он. - Ах да, я не вернул тебе магазин.
     - Оставь его себе, - сказал Рыманов. - Хочешь я тебе помогу?..
     Фигнер молча пожал плечами.
     - Ты подумай вот о чем, - сказал Рыманов. - Когда все  это  кончится,
вас ждет смерть! Никакие "Огненные меченосцы", никакие посткригеры вам  не
помогут. Во-первых, по сравнению с  ЮНДО  все  это  шушера,  а  во-вторых,
"Мэджик  стар"  -  это  не  политическая  борьба.  "Мэджик  стар"  -   это
уголовщина, сам понимаешь! И мир это тоже поймет!
     Ему показалось, что Фигнер смотрит  на  него  с  интересом.  Это  его
подхлестнуло, и он минут пять упражнялся в ораторском искусстве, доказывая
Фигнеру, что заранее подготовить пути отхода -  это  далеко  не  последнее
дело, это поступок  настоящего  умного  политика,  что  когда  FMA  начнет
рассыпаться, все бросятся спасать свою шкуру и всем будет  наплевать  друг
на друга... Он услышал за спиной в парке чуть слышное шипение, понял,  что
"джампер" уже здесь, и умолк.
     - Из всего сказанного тобой я не услышал главного, - проговорил Дуля.
- Что я должен сделать, чтобы подготовить пути отхода?
     - Ничего особенного... Нужно сделать так, чтобы текст Ультиматума  на
фирменном бланке вашей Ассоциации - то есть, в том виде, как нам  прислали
- попал в Совет Блюменталя... Это такой  город  в  Иртании,  на  Восточном
побережье.
     - Знаю, - сказал Фигнер.
     - Ах да,  ты  же  выполнял  там  интернациональный  долг...  Так  что
скажешь? Устраивает предложение?
     - Нет.
     - Ты хорошо подумал? Ведь жизнь, Дуля. Жизнь!
     - Ты так ничего и не понял, Рыма! - сказал Фигнер. - Существование  -
далеко не всегда жизнь. Для жизни нужна  еще  и  свобода!..  Это  до  меня
дошло, когда я выполнял интернациональный долг. Вот так-то, Рыма!
     - Ну, смотри, Дуля!
     - Смотрю, Рыма, смотрю! Ты думаешь, я встречался только с тобой?
     Он повернулся и ушел, маленький и  одинокий,  какой-то  нереальный  в
желтом свете фонарей. Сзади послышались  легкие  шаги,  и  из  парка,  где
приземлился "джампер", вышел кэтчер. Рыманов кивнул ему,  и  парень  пошел
вслед за Дулей.
     Рыманов вернулся в машину очень недовольный собой. Разговорился перед
этим кретином, а он с самого начала понял, что его купить хотят, и  стоял,
и выпендривался, и делал вид,  будто  ему  страшно  интересны  Рымановские
сентенции.
     Слева бесшумно промелькнула тень, и пока Рыманов  соображал,  что  бы
это такое могло быть, впереди, там,  куда  ушли  Фигнер  и  кэтчер,  вдруг
вспыхнул свет, и через секунду раздались сухие выстрелы.
     Рыманов дал сигнал тревоги, выскочил из  машины  и  бросился  вперед.
Схватился за карман. Потом вспомнил, что пукалка осталась без  магазина  и
что и с магазином в данной ситуации это не оружие, и зло сплюнул. Когда он
подбежал к месту происшествия, кэтчер  стоял  на  колене  и,  сжав  обеими
руками здоровенный "паркер", быстро стрелял вдоль улицы в серую морось,  а
шагах в десяти лежал ничком на тротуаре школьный приятель Мишка Фигнер, по
прозвищу Дуля, и вместо головы у него было кровавое месиво.
     Разрывная, подумал Рыманов. Судя по всему, шлепнули свои  же.  Больше
некому. Профессионально они его. Теперь  даже  воспоминаний  из  трупа  на
выудишь!.. За что его? Неужели за встречу со мной?.. И с кем  это  он  еще
встречался? Не с Глинкой ли?
     Рядом с шипением приземлился юндовский  "джампер",  еще  одна  машина
бросилась вперед, в погоню за нападавшими на  Фигнера,  и  далеко  впереди
вдруг грохнул взрыв, и улица осветилась вспыхнувшем  и  мгновенно  угасшим
солнцем, и с рокотом  прошлось  между  домами  эхо.  Рыманов  понял  -  от
"джампера" остались одни обломки, и мысленно поблагодарил  судьбу  за  то,
что сегодня такая гнусная погода и на улицах нет гуляющих, дело закончится
лишь тремя трупами. Потом он представил себе заголовки завтрашних газет  и
свою физиономию на первых полосах, и ему стало  не  по  себе.  Он  оставил
кэтчера дожидаться следователя и прессу, сел в машину и  уехал.  Упоминать
имя Рыманова кэтчеру было запрещено.
     По дороге Рыманов вызвал Глинку.
     - Слушаю! - отозвался тот.
     - Вацлав! Это Рыманов. Нам  надо  немедленно  встретиться.  Произошло
несколько примечательных событий, и время не ждет. Ты где?
     - В штаб-квартире, в своем кабинете.
     - Сейчас я буду у тебя. - Рыманов дал отбой.
     Когда  он  вошел  в  здание,  там  царила  некоторая   суматоха,   не
свойственная этому обычно тихому заведению.
     Ну и наделала шума моя встреча, подумал Рыманов.
     Поднявшись на свой этаж и выйдя из лифта,  он  тут  же  наткнулся  на
бегущего дежурного, поймал его за рукав.
     - Какие новости по моему вызову? - спросил он.
     - Никаких, - прошептал дежурный.
     - А куда же вы так мчитесь?
     - Умер заместитель!
     - Что-что? - спросил Рыманов. - Какой еще заместитель?
     Дежурный вдруг встал по стойке "смирно" и  идиотски-парадным  голосом
произнес, четко выговаривая слова:
     - Пять минут назад у себя в кабинете застрелился господин Глинка, ваш
заместитель, господин Рыманов!
     И Рыманов с трудом  сдержался.  Он  даже  зубами  скрипнул,  так  ему
хотелось ударить дежурного кулаком прямо в торжественно-трагическое лицо.



                                    5

     Разбудил Рыманова сигнал вызова. Рыманов, кряхтя, выполз  из  постели
и, не зажигая света, включил тейлор. На экране появилось недовольное  лицо
Кшижевского.
     - Долго спите, уважаемый! - прозвучало вместо приветствия.
     Рыманов посмотрел на часы. Было девять.
     - Что случилось? -  спросил  он.  -  Я  лег  в  шесть  утра.  С  этим
самоубийством было столько возни.
     - И что? - поинтересовался Кшижевский без энтузиазма.
     - Ничего. Тайных связей мы  не  обнаружили.  Правда,  выяснилось,  он
вчера днем встречался с Михаилом Фигнером, убитым несколько позднее  около
площади  де  Голля.  Записи  разговора  мы  не  нашли,  однако   оснований
подозревать Вацлава  у  нас  нет.  По-видимому,  инициатором  встречи  был
Фигнер.
     - А в результате Глинка покончил с собой? - сказал Кшижевский.  -  Ты
можешь прибыть ко мне? Прямо сейчас?
     - Через сорок минут буду, - пообещал Рыманов.
     Кшижевский отключился.
     Ну  и  ситуация,  думал  Рыманов,   производя   привычные   туалетные
манипуляции.  Совет   Безопасности   наверняка   проведет   расследование.
Самоубийство заместителя начальника Секретного отдела ЮНДО -  это  вам  не
баран начихал! Это может рассматриваться как политическая  акция.  Да  еще
под каким соусом ее подать!..  Придется  покрутиться  нашему  Кшижевскому,
чтобы при расследовании не всплыла информация  об  Ультиматуме  и  "Мэджик
стар". Для  него  это  верная  политическая  смерть!..  Ух  ты!  Вот  она,
маленькая щелочка! И ее можно превратить в огромную щель,  сквозь  которую
господин  Кшижевский  провалится.  Только  надо  все  очень-очень   хорошо
продумать. Здесь даже Олль не помощник...  Информация  должна  просочиться
так, чтобы на первом этапе развития событий никто не мог заподозрить,  что
источником ее  является  мистер  Рыманов.  Это,  образно  говоря,  главное
условие  начального  этапа,  ибо  никому  не  известно,  на  что  способен
смертельно раненый зверь  по  кличке  "Кшижевский".  А  вот  когда  агония
закончится, мир обязательно должен узнать, кто свалил зверя и спас планету
от той пропасти, в которую тянул ее бывший генеральный директор ЮНДО.
     И тут он хлопнул себя ладонью по лбу.
     Господи, сказал он себе. Да как же все  просто!..  Вацлав,  милый  ты
мой, ты даже представить не мог, какие возможности создаешь для меня своей
смертью. Теперь, правда, не снять тебя на видеопленку, но можно обойтись и
листочком бумаги, отпечатанным на твоем  "Консуле".  Ай  как  хорошо!..  И
печать твоя личная у меня, и подпись я запросто подделаю, она всегда  была
проста, твоя подпись, и один экземпляр письма я оставлю у себя. Все равно,
получив сейчас такую бумагу, ни один  редактор  не  станет  организовывать
проверку. Не та обстановка и не того уровня информация. Да и мне  ли  быть
неосведомленным,  как  к   ЮНДО   относятся   теперь   средства   массовой
информации!.. А потом, когда буря пронесется, всем быстро станет ясно, что
и подпись поддельная, и бумага вместо видеокассеты - странное послание!  -
и само появление информации чуть-чуть, самую малость,  но  поздновато  для
бедного Вацлава Глинки.  А  главное,  всем  станет  ясно,  каковы  причины
происходящего. И найти настоящего виновника утечки информации будет не так
уж и сложно. Тем более, что тогда  он  и  не  подумает  скрываться...  Вот
так-то! И проделать все это надо сразу после встречи с  Кшижевским.  Иначе
момент  окажется  упущенным,  и  акция   покажется   всем   подозрительной
изначально.
     Приведя себя в порядок,  он  быстро  позавтракал  и  спустился  вниз.
Выгнал из  подземного  гаража  бронированную  "тойоту",  изготовленную  по
спецзаказу, привычно проверил "карандашом", не подсунули ли  за  последние
часы в салон "жучка", и удовлетворенно крякнул, ничего не обнаружив.
     Все-таки мы были  предусмотрительны,  подумал  он,  когда  заказывали
машины из чистого пластика. По крайней мере, магнитную мину не подбросят.
     Потом он вернулся в дом, переключил автоматику на  режим  "Отсутствие
хозяев" и, зарядив в  диктофон  чистую  кассету,  положил  его  в  боковой
карман. Потом натянул под пиджак бронежилет. Так, на всякий случай.  Выйдя
из дома, он  захлопнул  дверь  и  сменил  код  на  замке.  Когда  домашняя
автоматика заэкранировала пуленепробиваемые стекла, сел в машину.
     А все же я вчера был очень неосторожен, думал он, вводя в  кибершофер
маршрут движения.  Неужели  расслабился,  увидев  под  Мишкиным  посланием
давний детский знак?.. Нельзя так! Не те времена наступили!..  А  как  все
начиналось! Как хорошо все начиналось! Разве  не  купались  мы  в  радости
тогда, десять лет назад, когда был подписан столь  ожидаемый  большинством
населения планеты Великий Договор? Какие были митинги на  следующий  день,
какой был праздник! Как качали на руках офицеров, срывающих с себя погоны!
Крики, объятия, лозунги, поцелуи, цветы... И  Сковородников,  бурчавший  в
толпе: "Рано еще радоваться! Умоемся еще кровушкой!"... И я, оравший  ему,
что он дурак, что он всегда по-дурацки  всем  недоволен,  что  сегодня  не
время для дурацкого пессимизма...  Сковородников  мрачно  огрызался,  а  я
обнимался и целовался с девушками, выпрашивающими на память  об  этом  дне
пуговицы с моего мундира. Так и вернулся на базу без пуговиц.
     И продолжалось все  нормально.  Тогда  же,  при  подписании  Договора
создали Организацию Объединенных Наций По  Вопросам  Разоружения.  Громов,
помнится, еще заявил, что аббревиатура "ЮНДО" звучит на русском совершенно
по-идиотски. А я  ему  отвечал,  что  "ЮНЕСКО"  поначалу  тоже,  наверное,
звучало не слишком привлекательно... Как бы там ни было,  а  мы  тогда  же
решили, что борьба за разоружение без нас не обойдется и наше место только
в рядах этой самой ЮНДО. Надо сказать, очень своевременно  решили,  потому
что тот, кто раздумывал  долго,  вскоре  остался  без  работы...  А  какие
толковые  люди  стояли  тогда  во  главе  организации!  За  дело   брались
аккуратно,  пользовались  исключительно  экономическими  рычагами...   Эй,
парень, ты не хочешь сдавать свой пистолет, да? Мы тебя прекрасно понимаем
и потому предлагаем продать его, все равно он тебе не понадобится!..  А  у
вас, мистер, мы бы хотели купить ваш оружейный магазин. Что?  Нет,  насчет
цены вы не ослышались, именно столько мы вам и  предлагаем...  Торопитесь,
мосье, оружие дешевеет, как  бы  вам  не  пришлось  потом  рвать  на  себе
волосы... Денег не жалели, высвободившиеся  от  гонки  миллиарды  и  умная
налоговая политика позволяли такую роскошь.  И  никакого  нажима,  никаких
особых мер. Колеблющихся подгоняли толпы  собственных  сограждан,  грозясь
разгромить магазины.  Сограждан  сдерживали,  отвлекали  от  колеблющихся,
помогали "выпустить пар"... По всей Земле уничтожали оружие. Соревновались
друг с другом, кто быстрее и больше уничтожит. Жесткий контроль и  надзор.
Все в руках ЮНДО, вся помощь - ЮНДО, ЮНДО - главный герой нашего столетия,
надежда  человечества,  символ  прогресса.  Выкупали  частные  заводы   по
производству  военной  техники.  Сотни  тысяч  людей   работали   над   их
реконструкцией  и  перепрофилированием.  Да  здравствует  конверсия!..  Не
поддающиеся   перепрофилированию    демонтировали.    Пресекали    попытки
консервации. Уговаривали, убеждали, специальное ведомство ЮНДО  занималось
дискредитацией наиболее твердолобых милитаристов  в  глазах  общественного
мнения... Одновременно с  конверсией  взялись  за  армейских.  Стариков  с
почетом   провожали   на   пенсию,   уносили   с   митингов   на    руках,
расчувствовавшиеся генералы вытирали платочками слезы. Для  тех,  кто  был
помоложе и пожелал переучиться, организовывали  бесплатные  курсы,  давали
приличное пособие, чтобы мог начать новую жизнь. Тех, кто не желал,  снова
уговаривали, убеждали, подключали общественное мнение. Тяжелое было время,
и сил не жалели. Потому что понимали: это не капитан Мортон и не лейтенант
Белов меняют мундир на штатский костюм, это меняет шкуру целая планета.  А
линька никогда не проходит легко... Трудное было время и  простое.  Потому
что  были  миллионы  добровольных  помощников,  особенно  среди  молодежи.
Здорово помогали "зеленые". Впрочем, во многих местах именно  они  и  были
сердцем движения, его честью и совестью.  Впереди  шли  средства  массовой
информации,  рассказывали  о  победах,  анализировали  временные  неудачи,
пропагандировали, уговаривали, убеждали. Гасили раздоры в  среде  деятелей
искусства,  стыдили  колеблющихся,   поощряли   понимающих,   возились   с
националистами,  экстремистами  и  черносотенцами.  И  опьяненные  первыми
успехами, проморгали поворот.
     Господи, когда же эта скотина,  именующая  себя  Человеком  Разумным,
станет разумным действительно?  Сколько  еще  раз  ее  надо  четвертовать,
сколько раз посадить на  кол,  сколько  раз  заставить  жрать  собственное
дерьмо, улыбаясь и похваливая?..
     Некоторым первые успехи показались слишком малыми. Хотелось погромче,
поярче, а главное,  побыстрее.  Чтобы  попасть  в  анналы,  чтобы  потомки
вспомнили добрым словом и возложили цветы к памятнику... Кое-где появились
арестованные. А потом и первые казненные. Сила не  рождает  добра,  только
если временно и для  непостигающих  глубину  событий...  Сила  не  рождает
правды, только если  видимость  ее  и  до  определенного  предела...  Сила
рождает ответную силу.
     И  пошло.  Колеблющиеся  отшатнулись.  Слишком  уж  часто  в  истории
человечества люди сталкивались с волюнтаризмом. И вот в  огне  вспыхнувших
мелких конфликтов возникла Ассоциация Бывших  Военных.  Появилось  понятие
"кригер". В результате планета получила новую войну... Надо  сказать,  что
армейские сливки приняли не нашу сторону.  И  все  отъявленные  головорезы
тоже.  В  общем,  мы  оказались  перед  лицом  некоего  подобия  всемирной
гражданской войны.
     Года  три  борьба  шла   с   переменным   успехом.   FMA   помаленьку
консолидировала свои силы. Мы тоже были не лыком шиты.  Борьбы  в  городах
избегали обе стороны. Чтобы не травмировать население. Мы - потому  что  и
так выглядели в  глазах  общественности  нападающей,  а  значит,  неправой
стороной. Они - потому что не хотели отталкивать общественность  от  себя.
Ведь  в  историческом  масштабе  они  были  все   равно   обречены,   хотя
подпитывающая среда, конечно, имелась: уголовники, мафия да и мало  ли  на
планете недовольных и неудачников. Впрочем, мы бы их все  равно  медленно,
но верно раздавили. Но вмешались сиюминутные политические  цели.  И  новое
руководство пошло вразнос. Арестовали и  расстреляли  нескольких  деятелей
Европейского Штаба Ассоциации, хотя их причастность к активно  действующим
бандам  выглядела  проблематичной.  И   FMA   ушла   в   подполье.   Нашим
руководителям были предъявлены обвинения в нарушении прав человека, но  их
было уже не остановить, тем более что Генеральная Ассамблея ООН  постоянно
брала  ЮНДО  под  защиту.  И  тогда  последовала   диверсия   на   атомной
электростанции "Мэджик стар", а еще через два месяца миру  был  предъявлен
Ультиматум. Точнее, конечно, не миру, а руководству ЮНДО (мир о нем  и  до
сих пор не ведает), но суть его от имени адресата не менялась. После этого
уделом нашим стала оборона. Мы по-прежнему  блокировали  банды  и  громили
подпольные склады оружия, но в стратегическом  смысле  все  это  уже  было
отступлением, ибо главного удара мы бы нанести  не  решились  ни  за  что.
Деятели FMA ситуацию прекрасно понимали и наглели с каждым днем все больше
и больше. Сначала они ст