когда  кригеры  жили  в  свое  удовольствие.
Взялись за них и, надо сказать, взялись основательно! Вот мы и бастуем.
     - А какое вам дело до кригеров?
     - А дело нам до них самое прямое!.. У меня старший сын  -  кригер,  у
большинства моих приятелей сыновья тоже кригеры.
     - И где же теперь эти кригеры?
     - Да уж не в космосе, конечно! - Таксист рассмеялся. -  Где  им  надо
быть, там они и есть!
     Все ясно, дядя, подумал Жюль. Партизанит твой старший сын, ждет, пока
ему дырку во лбу прокрутят.
     - Вот вы мне скажите, мистер, - проговорил  таксист.  -  Как  же  это
получается?.. Всегда кригеры нужны были, самыми уважаемыми  людьми  у  нас
считались!.. А теперь что же? Ни к чему?
     - Так Договор же заключили, - сказал Жюль. - Зачем они  теперь?..  От
кого защищаться?
     - Э-э, нет! - Таксист погрозил  в  пространство  пальцем.  -  Вот  вы
говорите, не нужны. А кто защитит город от банд? Вам хорошо, вы приехали и
уехали! А каково фермерам?.. Каждый день кого-нибудь грабят.
     Так кригеры же и грабят, хотел сказать Жюль. Но  не  сказал  -  ни  к
чему. Вместо этого предложил:
     - Обратитесь в ЮНДО.
     Таксист посмотрел на него с возмущением, словно  Жюль  предложил  ему
нечто противозаконное.
     - Нет, - сказал он. - Уж  лучше  обратиться  к  самому  дьяволу!..  И
вообще, я дальше ехать  не  могу...  Совсем  забыл,  что  приятель  просил
помочь. Так что извините, мистер, но...
     Он подкатил к тротуару и остановил машину.
     - Сколько с меня? - спросил Жюль.
     -  Ничего,  -  сказал  таксист.  -  Старый  Хесус  космонавтов  возит
бесплатно. Еще раз извините... Тут не так уж  и  далеко  до  вашего  кафе.
Пройдете по этой  улице  и  через  три  квартала  повернете  направо.  Или
вызовите автомат-такси.
     Он укатил.
     Странный старик, подумал Жюль. Отец кригера... И, кажется,  очень  не
любит ЮНДО... Стоило бы запомнить номер! Впрочем, ладно, если  что,  найти
его будет нетрудно.
     Он осмотрелся, отыскал на ближайшем доме табличку и  прочел  название
улицы. Вспомнил карту города, сориентировался и убедился,  что  отсюда  до
Станции Экранированной Связи ближе, чем от кафе. Но теперь ему на  Станцию
совсем не хотелось. Он вдруг понял, что ему там делать нечего. Алкиной ему
просто не поверит.
     И в самом деле, уважаемый, с  чего  это  вы  взяли,  что  наш  боевой
товарищ, наш Артур, уже шесть  лет  сидящий  в  Тайгерленде  резидентом  и
столько  сделавший  для  нашего  дела,  вдруг  занялся  какой-то  чепухой.
Инфразвуковым генератором  он,  видите  ли,  людей  пугает!..  Вы  в  этом
уверены? Ах, вы в этом не уверены, вам просто кажется! А может  быть,  вам
покажется, что и ЮНДО уже не ЮНДО, и что мы все  стали  платными  агентами
Ассоциации... Да, вы тоже наш давний боевой товарищ и вы тоже очень  много
сделали для общего дела, но это еще не дает вам права!.. Ну, и так  далее,
Алкиной -  мастак  на  подобные  речи...  Да  и  то  правда:  фактов  ведь
действительно нет. А как объяснишь, что старый боевой товарищ  это  просто
знает?.. Знает, и все!
     Жюль вздохнул и решил, что, раз уж он  сюда  приехал,  надо  хотя  бы
позаботиться о посылке.



                                    6

     На Центральном почтамте  он  задержался  ненадолго.  В  международном
отделе получил адресованную ему посылку, вскрыл  контейнер  и  вытащил  из
него кейс. Потом направился  в  отдел  местных  пересылок.  Здесь  досмотр
отправлений уже не производился, и все оказалось гораздо проще. Впрочем, в
Париже Алкиною с его полномочиями было не  сложнее:  ЮНДО  -  это  вам  не
какая-то частная сыскная контора. Жюль открыл кейс, коробку  с  пистолетом
упаковал  в  отдельную  посылку,   а   пеленгатор,   замаскированный   под
стандартный радиоприемник фирмы "Фаулер", оставил в кейсе. Там же остались
и таблетки активатора, выполненные в виде упаковок  бетазина.  Потом  Жюль
снял две свободных ячейки, оплатил аренду их на три месяца вперед, ввел  в
обе ячейки свой шифр и код "Пересылка по требованию адресата".  Коробку  с
пистолетом он положил в одну ячейку, а кейс в другую  и,  запомнив  номера
ячеек, закрыл их. Больше дел у него в городе не  было,  но  ему  почему-то
очень не хотелось возвращаться в Гринкоуст, и он  решил  провести  день  в
городе. А  заодно  и  посмотреть  потом,  как  будут  реагировать  на  его
отсутствие те, кто по неизвестным причинам им заинтересовался.
     Он погулял в одном из парков, потом не спеша пообедал, потом еще пару
часиков погулял, потом посидел в каком-то  баре,  разглядывая  веселящуюся
публику. Никто не обращал на него внимания,  и  он  спокойно  размышлял  о
создавшейся ситуации. Ситуация складывалась не слишком перспективная.  То,
что из особняка Спенсера на него шло  какое-то  воздействие,  срывало  все
разработанные еще в Париже планы, ибо работа без связи всегда не более чем
плутание в потемках. Но это было еще не самое страшное,  гораздо  страшнее
было то,  что  и  к  своим  за  помощью  обратиться  он  не  имел  никакой
возможности, ибо его сразу бы спросили, почему он не выходит  на  связь  с
Артуром.  И  если  бы   он   назвал   действительную   причину,   его   бы
просто-напросто сочли сошедшим с ума. Тем более теперь,  после  лечения  у
Бакстера в Швейцарии... И все гораздо хуже еще и потому,  что  через  пять
дней Артур сообщит: агент на связь с ним не вышел, Алкиной тут же закрутит
свою машину, и тогда от ответа уже не уйдешь. Да  еще  если  эта  возня  в
Гринкоусте насторожит Ассоциацию... Да еще если Ультиматум окажется совсем
не блефом, как считает Грэм... И получается всего-то у него пять дней,  за
которые он должен определить, каков интерес у Ассоциации в этом  курортном
городке на берегу океана. Вообще-то положение,  конечно,  не  безнадежное,
бывало и хуже, но что-то в нынешнем деле не  то,  не  как  всегда,  и  это
внушает опасения...
     Он еще посидел немного, потом решил, что пора все-таки на вокзал,  но
добираться решил пешком. Он  не  отдавал  себе  в  этом  отчета,  но  явно
стремился оттянуть возвращение в Гринкоуст.
     Он расплатился, покинул бар и через некоторое время вышел на  площадь
Республики и окунулся в огромную толпу бездельников, собравшихся  в  город
со всего побережья в поисках новых  развлечений.  Людской  поток  закрутил
его, вынес  на  проспект  Свободы.  По  вечерам  проспект  закрывался  для
транспорта, и толпа двигалась прямо по проезжей  части.  Здесь  царствовал
кинематограф,  и  вечер  был  до  краев  наполнен  огнями   и   какофонией
многочисленных рекламных панно.
     Ну-ка, ну-ка, сказал себе Жюль. Поглядим, что предлагают тут жаждущим
повеселиться.
     Он не спеша двинулся вдоль проспекта. С обеих сторон на него смотрели
гнусные уроды и обольстительные красотки, куда-то к верхним этажам  зданий
стартовали  умопомрачительные  космические   корабли,   отправляющиеся   к
неизведанным мирам, то тут, то там занимались любовью средневековые короли
и их златоволосые и  голубоглазые  фаворитки.  Лица  королей  были  унылы,
словно они отбывали очередной срок в лагере для рецидивистов, а  фаворитки
с  чувством  исполняемого  долга  освобождали  свои  прелести  от  тяжелых
парчовых нарядов.
     Толпа выла от восторга.
     - Ой,  девочки!  -  тараторила  рядом  с  Жюлем  какая-то  девица.  -
Смотрите! "Снежное лето"!.. Дэвид Пирсон в главной роли!.. Пойдемте, а?
     - Да отстань ты  со  своим  Пирсоном!  -  отвечали  ей.  -  Тоже  мне
звезда!.. Гора мускулов при птичьем мозге!.. Пойдем  лучше  на  "Солнечную
рапсодию". Какие там съемки - закачаешься! А какая любовь!!!
     - Ребята! - орал стриженный наголо парень в серебристом  комбинезоне.
- Святой Сильвестр! Вот куда надо идти!
     Жюль поднял голову. С рекламного панно на него  смотрел  мужественным
взором этакий красавец. Как сказал бы  Анри,  "гроза  всех  женщин  мира".
Вокруг панно бежала надпись: "По вашим многочисленным  заявкам!  Только  у
нас и нигде больше! Копия изготовлена  еще  в  прошлом  веке!  Целостность
сюжета гарантируем! Наш девиз - никаких купюр!"
     - А кто это? - спросил Жюль у парня в серебристом комбинезоне.
     Тот присвистнул.
     - Ты что, дядя, с Луны свалился?! Это же Рэмбо!  Сильвестр  Сталлоне!
Первый святой для всех посткригеров!
     - А второй святой кто? - не удержался Жюль.
     Парень презрительно рассмеялся.
     - Шел бы ты, дядя, отсюда!.. Чего торчишь около нашего  клуба?  -  Он
выругался. - А может быть, ты, дядя, еще и пацифист? Во!.. - Парень  вынул
руки из карманов и показал приличных размеров кулачище.
     - Что вы, что вы?.. Терпеть не  могу  пацифистов!  -  сказал  Жюль  и
быстренько затесался в толпу. Удалившись от шального посткригера, он снова
поднял  голову.  Над  рекламным  панно  со  святым  Сильвестром  светилось
фиолетовым название клуба. "Огненные меченосцы", прочел Жюль.
     Вот теперь еще и посткригеры появились, подумал  он.  Мало  было  нам
просто  кригеров,  мало  было  нам  пэйсивкригеров,  так  получите  еще  и
посткригеров. Уже и юнцы туда же!.. А вот и еще любопытная  штука...  Весь
мир говорит о разоружении, и вдруг такая вспышка интереса к военной  теме.
И интерес этот, боюсь, совсем не академический! Не "А ну-ка, как  оно  там
было, у предков?"... С душком интерес этот и с тяжелым душком: не  жареным
ли попахивает?
     Он двинулся дальше, разглядывая рекламы, и скоро обнаружил, что среди
фантастических боевиков и любовных мелодрам, среди блэкхорэфилмз, слащавых
музыкальных псевдотрагедий и прочей дребедени военные  ленты  занимали  не
менее половины репертуара. Было много фильмов  двадцатого  века,  которые,
судя по очередям у касс, пользовались немалой популярностью. Попадались  и
новые современные  ленты.  Их,  правда,  насчитывалось  всего  штук  пять:
нынешнее кино редко касается военной темы, ибо все, что  можно  сказать  о
войне и мире, давно уже сказано. И не хотят ведь люди сидеть  дома,  тянет
их на массовое видео!..
     Жюль не спеша шел по проспекту, читая названия лент. Чередой тянулись
светящиеся строки, включающие в себя слово "солдат": от  японского  фильма
"Солдат императора" до бразильского "Солдаты в джунглях Амазонии". Чуть  в
стороне сиял бравый герой из советского боевика прошлого  века  "Одиночное
плавание".
     Прибавится  забот  социологам  и   социопсихологам,   подумал   Жюль.
Особенно, если процесс станет тянуть на глобальность. А как будут потирать
руки апологеты изначальной природной агрессивности человека!.. Где-то наши
умники допустили промашку.
     Вспышки и вопли стали действовать ему на нервы. Он выбрался из  толпы
и свернул в неширокий переулок. По сравнению с залитым  огнями  проспектом
слабоосвещенный переулок показался ему черным коридором, и  Жюль  поневоле
прибавил шагу. Впрочем, переулок оказался коротким,  и  через  пару  минут
Жюль вышел на параллельную проспекту Свободы улицу.
     Тишины не было и здесь. По улице  неторопливо,  как  равнинная  река,
катился  поток  демонстрантов.  Над  колонной  плескались   зелено-голубые
знамена Всемирного Союза Пацифистов. Среди демонстрантов  были  и  пожилые
люди, и молодежь. Многие катили перед собой коляски с детьми.
     Жюль  остановился  у  витрины  какого-то  кабака.  Посетители  кабака
высыпали наружу и глазели  на  демонстрантов.  Слышались  одобрительные  и
осуждающие возгласы.
     - Все ходят! - сказал Жюлю усатый толстяк,  держащий  в  правой  руке
полную кружку пива. - Не ходить надо, а кишки кригерам выпускать!
     - Так уж сразу и кишки? - усомнился Жюль.
     Толстяк негодующе взмахнул кружкой. Пиво плеснулось на асфальт.
     - Именно кишки! - сказал он. - А то мы их уговариваем...  "Не  будете
ли вы так любезны, мистер, -  прогнусавил  он,  передразнивая  кого-то,  -
продать государству ваш автомат?..  Ах,  вы  еще  не  решили,  что  с  ним
делать?.. Хорошо, мы подождем, нам спешить некуда, за нами история!" -  Он
снова взмахнул кружкой. - А когда дожидаемся решения мистера, получаем еще
одного вооруженного бандита.
     - Ну, это не всегда, - сказал Жюль.
     Глаза толстяка сверкнули.
     - Не всегда, - согласился он. - Но и имеющихся случаев с избытком! Вы
посмотрите, что  по  миру  делается...  Разбой,  вылазки,  демонстрации...
Хорошо, у нас еще тихо. Эти, - он кивнул на колонну демонстрантов, - не  в
счет. Тихо ходят... А на тех  молодежь  смотрит.  Вот  уже  новые  кригеры
появились. Которые и армии-то в глаза не видели. Погодите, дождетесь,  они
еще покажут себя. Не вы, так они вам  кишки  выпустят.  -  Он  погрозил  в
пространство кулаком.
     - И какой же вы видите выход? - спросил Жюль.
     - А выход очень простой! - сказал толстяк. - Нашли у  тебя  оружие  -
становись к стенке. И из твоего же оружия!.. А сопляков  -  в  лагерь,  на
перевоспитание...
     - Ну, это не ново, - сказал Жюль. - Это мы уже слышали, и не раз!
     Колонна  вдруг  споткнулась,   притормозила,   заколыхалась,   словно
матерчатое полотнище.
     - Кригеры! - заорал кто-то истошно.
     Жюль  увидел,  как  вынырнула  из  следующего  переулка  толпа  дюжих
молодцев  в  серебристых  комбинезонах   и   врубилась   прямо   в   стену
демонстрантов.  Замелькали  над  головами  дубинки,   завизжали   женщины.
Откуда-то возникли полицейские "джамперы", зависли над  толпой,  понеслись
сквозь  рев  дерущихся  малоразборчивые  команды.  И  тут   впереди,   где
разворачивалась битва, отрывисто протатакал автомат. Сейчас же из  темного
переулка, по которому несколько минут назад проходил Жюль, ширкнуло пламя.
Один из "джамперов", висящих над толпой, лопнул и начал  разваливаться  на
куски. Жюль бросился на асфальт и закрыл голову руками. Лежа, он  услышал,
как  ширкнуло  еще  раз.  Грохот  взрыва  потонул  в  тысячеголосом   вое:
по-видимому, граната взорвалась в толпе. Больше  выстрелов  не  было,  уши
заложило от тоскливого нытья полицейских сирен.
     Жюль оторвал голову от асфальта. Перед ним  метались  обезумевшие  от
ужаса люди. Прямо на середине улицы полыхали обломки  "джампера".  Чуть  в
стороне валялась раздавленная детская коляска. Разговорчивый толстяк сидел
на тротуаре, неловко привалившись к стене левым плечом.  На  полураскрытых
губах его надулся и лопнул красный пузырь,  и  из  уголка  рта  потянулась
тонкая струйка крови. Мертвые глаза удивленно  смотрели  на  Жюля.  Пивную
кружку толстяк из руки так и не выпустил.
     И тогда Жюль вскочил и, на всякий случай  пригибаясь,  в  два  прыжка
достиг угла  и  бросился  в  темноту  переулка,  где  скрывался  неведомый
гранатометчик.



                                    7

     Утром ему стало совсем плохо.
     Вот и второй день прошел, думал он. А вокруг  по-прежнему  темнота!..
Хорош  диггер,  нечего  сказать!  Вместо  того,  чтобы  заниматься  делом,
мотается по другому городу, мечется  из  угла  в  угол,  а  уж  про  конец
похождений и вспомнить стыдно. Вместо того,  чтобы  быстро  уйти  с  места
инцидента, взял и ввязался.
     Он  вспомнил,  как  хладнокровно,  ударом  кулака  уложил  вчерашнего
гранатометчика, и содрогнулся от омерзения. И тут же содрогнулся еще  раз.
От недоумения. Потому что этот  гранатометчик  был  не  первый  убитый  им
человек. Не первый, не второй и даже не десятый. Жюль  давно  уже  потерял
счет кригерам, которых он уничтожил собственными руками. Не в  бою,  не  в
облаве и не при прочесывании леса, а вот так - один на один -  когда  либо
он тебя, либо ты его.  И  давно  уже  угрызения  совести  стали  настолько
слабыми, что воспринимались не более,  чем  щекотка  для  души,  а  такого
омерзения и вообще никогда не было, даже в самом  начале,  когда  он  убил
первого - молодого арабского террориста,  члена  одной  из  экстремистских
группировок, не признавших на ту пору решений международной конференции по
Ближнему Востоку.
     Да что же это такое, сказал  он  себе.  Может  быть,  я  все-таки  не
долечился?.. Может быть, все это лишь порождения больного воображения?.. И
у Артура нет никакого инфразвука, и хвоста вчера не было?.. И надо  же,  в
конце концов, заниматься делом!
     Мысль, которая явилась в этот момент, показалась ему  любопытной.  Он
подошел к тейлору и набрал номер, который дал ему  позавчера  чиновник  из
мэрии. На экране появилось лицо Пауэра.
     - Здравствуйте, господин Карне! - Пауэр приветливо улыбнулся.  -  Как
отдыхается? Чем могу быть полезен?
     -  Здравствуйте,  господин  Пауэр!  -  сказал  Жюль.   -   Отдыхается
прекрасно, спасибо... Есть одна просьба.
     - Слушаю вас.
     - Видите ли, господин Пауэр... У меня есть приятель, тоже  космонавт.
Его скоро спишут по возрасту, и он хотел бы остановиться в этих местах,  в
Гринкоусте.
     - Все ясно, господин Карне! Ему нужен коттедж.
     - Да, но он хотел бы  что-нибудь  этакое,  необычное,  с  выкрутасами
какими-нибудь. Чтобы коттедж был большой и чтобы у него  была  башенка  на
крыше.
     Пауэр понимающе кивнул.
     - Такие коттеджи дорого стоят, господин Карне. Да и хозяева могут  не
согласиться...
     - Это уж не наша забота! Деньги у моего приятеля есть.  А  хозяев  он
будет уговаривать лично. Нужна лишь наводка - сами понимаете!..
     - Мне все ясно,  господин  Карне.  Список  получите  через  несколько
минут.
     - Сколько я вам должен?
     - О, не беспокойтесь. Такие справки бесплатны. - Чиновник отключился.
     Жюль пошел на кухню и, ознакомившись со справочником местной почтовой
фирмы, набрал серию кодов. Через несколько минут  он  достал  из  рисивера
оставленный в Лонгвилле кейс. Информацию о пересылке тут  же  заблокировал
личным кодом.  Береженого  Бог  бережет...  Потом  полистал  каталог  сети
"Сэплай", заказал себе радиоприемник  фирмы  "Фаулер"  и  кейс  и  тут  же
отправил оба предмета в утилизатор. Потом открыл свой  кейс,  достал  свой
"Фаулер" и сунул его в карман куртки.
     Когда он вернулся в гостиную,  прострекотал  принтер.  Пауэр  прислал
обещанный список. Жюль взял в руки план поселка и наметил  маршрут.  Потом
надел  куртку  и  отправился  на  прогулку.  Дойдя  до  первого  поворота,
проверился. Хвоста не было. Это ему не понравилось. Он достал  "карандаш",
включил его. "Карандаш" тут же ожил.
     Ай да парни, подумал Жюль. Когда только успели?..
     Определив частоту сигнала,  он  успокоился:  "жучок"  не  должен  был
помешать.
     Гуляющих на улицах  было  довольно  много.  Двигались,  как  и  Жюль,
неспешным прогулочным шагом, в основном по двое-по трое. Одиночек почти не
было. На  всякий  случай  Жюль  фиксировал,  но  никакого  интереса  -  ни
скрытого, ни открытого - к нему не проявляли.
     Солнце было занавешено плотной пеленой, но ветра почти не  ощущалось.
Жюль сделал вывод, что дождя вряд ли следует  ожидать,  и  на  улицах  все
время будет многолюдно.
     Он шел по тротуару, равнодушно бросая взоры на номера коттеджей  и  с
интересом  разглядывая  встречных  женщин.   Когда   попадались   особенно
симпатичные, он позволял себе присвистнуть и,  обернувшись,  проводить  их
долгим взглядом. Кавалеры проходили мимо него с сытым  самодовольством  на
физиономии,   словно   владельцы    породистых    рысаков,    презрительно
отворачиваясь от его лихого посвиста. За  оградами  метались  вдоль  сеток
взмыленные любители тенниса. С  разных  сторон  доносились  многочисленные
плотные удары по мячам и сопровождающие их крики любителей  кроссбола.  Из
ресторанов вытягивались навязчивые запахи готовящихся и тут же поглощаемых
блюд. Каждый отдыхал как мог и как умел.
     А Жюль шел и размышлял, почему Ассоциация выбрала для неизвестной ему
цели именно Гринкоуст. Что было в этом курортном местечке особенного, чего
не  могло  быть  в  больших  городах,  где  можно  скрыть  целую  армию  и
спокойненько обделывать свои темные делишки?.. Хотя нет, тут он  не  прав,
темными делишками Ассоциация не  занимается.  Это  делают  упыри,  которые
прикрываются ею. Кого-кого, а упырей в  такие  мо