поджала губы. Промолчала.
     Калинов крякнул. Виновато подмигнул:
     - Хочешь, приглашу тебя сейчас к себе на огонек?
     - Тебе нечем заняться? - спросила Вита подчеркнуто-участливо.  -  Или
приспичило?
     - Будем считать: приспичило.
     - А у меня дела! - В глазах Виты мелькнул вызов.
     Калинов вздохнул:
     - Поговорили супруги... Тогда я тоже по  делу.  Ты  не  знаешь,  куда
собиралась моя вторая супружница?
     - А что, ни минуты без нее прожить не можешь? - Вита опустила голову,
помолчала. - Извини!.. Мне она ничего не говорила.  Впрочем,  какие  могут
быть дела у беременной женщины? Прогулка или свидание с врачом.
     Не стоит ей сообщать, подумал Калинов. Или сказать?..
     - Виточка, будь ты с нею поласковее. Сама ведь когда-то находилась  в
таком положении.
     Да и с нею в первый раз была, как мама родная... Но  вслух  этого  не
произнес.
     - Хорошо. - Вита кивнула. И вздохнув, добавила: - Ты, муженек,  прав.
Как всегда!
     Нет, решил Калинов, не буду я ей ничего говорить. К обеду-то  секунда
всяко объявится. Если не будет характер выдерживать...
     - У нас сегодня гости, -  сказала  Вита.  -  Марину  я  предупредила.
Постарайся не опаздывать. Они будут к семи.
     Вита выключила связь. Калинов посидел, тупо глядя в окно.  Надо  было
работать, но в голову лезла всякая чушь. Что  за  муха  укусила  маму-два?
Кому она хочет досадить? Ему?.. Так он и так ее чуть ли не на руках носит.
Носил бы и в буквальном смысле - да тяжеловата на сносях стала!
     Он знал, что беременные иногда уничтожали своих эскулапов. Эскулап  -
не врач, только и разговоров от него: то нельзя да это не рекомендуется. А
иногда так хочется чего-нибудь вредненького попить или скушать! Спасу нет!
И вреда особенного тоже... Сняла браслет - и каблучком его. Эскулапу много
не надо, он на такие перегрузки не  рассчитан.  Не  водолазов  эскулап,  а
беременной женщины.  Опять  же,  доктора  понервировать  своего,  да  мужа
подергать... Всем им в беременности любви не хватает. А у  нас  работа!  И
другую жену обхаживать надо - тоже ведь  прекрасного  пола  представитель.
Вот они и ломают браслетики - урон невелик, а сразу  убедишься,  что  весь
мир вокруг тебя вращается.
     Ладно, решил он, подожду до обеда. Что там у нас на повестке дня?


     Через  полтора  часа,  расправившись  с  очередным  звонившим,  он  в
очередной раз убедился, что голова занята  не  работой.  Маринина  выходка
беспокоила,  на  сердце  лежал  каменюга  размером  с  постамент   Медного
всадника, и Калинов тщетно пытался убедить  себя,  что  он  совершенно  не
волнуется. Ну подумаешь, уничтожила приборчик!
     Но не выдержал. Переключил свой служебный канал  на  Милбери,  а  сам
отправился в Летний сад. За двадцать минут  обшарил  все  уголки,  которые
любила Марина, и, нигде ее не обнаружив, вернулся назад.
     На тейлоре горел сигнал ожидания. Кого-то  не  устраивало  общение  с
Милбери, кому-то требовался "сам" собственной персоной.
     Калинов сел за стол, привел в порядок дыхание, справился об абоненте.
Связи с ним ждал секретарь ЕПСП. Калинов  дал  согласие.  Через  несколько
секунд  удовлетворенное  лицо  Петера  Крайчика  проявилось  на   дисплее.
Поприветствовали друг друга, поговорили о том о сем. А потом  Петер  выдал
новость:
     - Алекс! Мы  намерены  выдвинуть  вашу  кандидатуру  в  члены  Совета
Планеты от Северного Европейского округа.
     Калинов опешил.  Он  не  состоял  в  Европейской  партии  сторонников
полигинии, поскольку быть работником Социологической комиссии значило быть
беспартийным. И хотя полностью избежать влияния политической раскладки сил
не удавалось, но  к  этому  всегда  стремились.  Социологическая  комиссия
должна учитывать интересы людей, а не партий.
     - Я понимаю, - говорил Крайчик, - что вы  все  равно  не  вступите  в
ЕПСП, но этого и не  требуется.  Вы  все  равно  душой  наш,  даже  будучи
беспартийным. И кто, как не вы, способен в достаточной степени  отстаивать
интересы многоженцев?
     Калинов  поблагодарил  за  доверие,  обещал  подумать  и  хотел  было
раскланяться, как вдруг к нему явилась беспокойная мысль.
     - Простите, Петер! Могу ли я знать, когда было принято решение о моей
персоне?
     Крайчик удивился, но ответил:
     - Решение обратиться  к  вам  было  принято  вчера  на  секретариате.
Особенных прений оно не вызвало.
     - А журналисты были поставлены в известность?
     - Да, по окончании секретариата состоялась пресс-конференция.
     Калинов еще раз поблагодарил, и они распрощались.
     Само по себе известие было приятным, но теперь  события  сегодняшнего
дня сразу стали видеться по иным углом, и Калинов обеспокоился еще больше.
     Снова позвонил домой. Анфиса сказала,  что  младшая  хозяйка  еще  не
возвращалась, а с Женькой  они  уже  искупались,  и  он,  такой  потешный,
затеял...
     Калинов, не дослушав, переключился на Виту.
     - У тебя сегодня что, - осведомилась Вита, - день усиленного  общения
с примой?
     - Подожди! - оборвал Калинов. - Дай мне номер Марининого доктора.
     - А что случилось? - встревожилась Вита.
     - Пока не знаю. Давай номер!
     Мегера исчезла, с дисплея  на  Калинова  смотрела  теперь  заботливая
супруга, продиктовала номер.
     Зуев отозвался сразу.
     - Сигнал не возобновился?
     - Нет. - Зуев развел руками. - Наверное, она сломала браслет.
     - А вы не могли бы взглянуть на последний кусок записи?  Перед  самым
исчезновением сигнала...
     Лицо  врача  исчезло  с  дисплея.  Калинов  увидел  его  правое  ухо,
полуприкрытое черными волосами.
     - Что именно вас интересует?
     - Меня интересует,  нет  ли  в  записи  перед  исчезновением  сигнала
чего-либо странного, - раздельно продекламировал Калинов.
     С минуту на экране красовалось ухо. Врач  что-то  мурлыкал  себе  под
нос. Потом замолк, удивленно посмотрел на Калинова и снова отвернулся. Еще
полминуты тишины. Наконец Зуев протяжно свистнул.
     -  Ничего  себе!..  -  На  дисплее  появились  его  округлившиеся  от
удивления глаза. - Никогда такого не видел!  Графики  имеют  такую  форму,
словно Марина Васильевна уснула. Только не так  как  обычно  -  в  течение
нескольких минут, - а сразу. Продолжительность участка изменения ритмов  -
всего две секунды. Интересно...
     Очень интересно, подумал Калинов. А главное, очень понятно.
     - Вы давно работаете? - спросил он.
     - Год. А что?
     Зеленый, подумал Калинов. Не встречался еще с подобными ситуациями. А
в институте не изучали.
     - Ничего, - сказал он. - Спасибо вам.
     - А что это значит-то? - воскликнул врач.
     Калинов  пожал  плечами,  демонстрируя  абсолютное   спокойствие,   и
отключился. Снова вызвал Виту.
     - Ты мне скажешь, что случилось? - В глазах Виты  стояла  тревога.  -
Или семейные проблемы у нас тоже секретны?
     - Ее похитили.
     - Как это  похитили?!  -  Вита  была  поражена.  -  Разве  беременных
похищают?
     Калинов потер рукой лоб, с трудом унял дрожь  в  пальцах.  Зачем  все
это? Кому надо?
     - Выходит, похищают!
     - Так чего же ты сидишь?!  -  взорвалась  прима.  -  Надо  же  что-то
делать!.. Позвони в Службу безопасности...
     - Нет! - Калинов замотал головой. -  Нельзя  в  Службу  безопасности,
нельзя. Ждать надо...
     - Ты в своем уме? Чего ждать?
     - Ждать, пока похитители сообщат свои требования.
     Вита выпучила глаза:
     - Так они тебе и сообщили!
     - Сообщат! - Калинов все еще тер рукой лоб. Поймав себя на этом,  тут
же убрал руку под стол. - Сообщат... Людей без  причин  не  похищают.  Тем
более жену такого человека как я. Обязательно сообщат, и очень скоро.
     Было видно, как Вита пытается успокоиться. И когда  ей  это  удалось,
Калинов с укором подумал, что она сумела взять себя в руки слишком быстро.
У него вот до сих пор рука трясется под столом.
     - Ты думаешь, похищение связано с политикой?
     - Уверен!
     - М-да-а, - протянула Вита. - И как долго ты намерен ждать?
     Калинов пожал плечами:
     - Время покажет.
     Вита фыркнула:
     - Знаешь, дорогой мой муженек... Тебе никогда не приходило  в  голову
остаться холостым? Если бы я была мужчиной и у меня украли жену, я  бы  не
знаю что сделала... А он сидит себе и рассуждает о политике! -  Она  вдруг
помотала головой. - Послушай, а с чего ты взял, что ее похитили?
     Калинов объяснил.
     - Ну, знаешь! - сказала Вита. - Все это еще вилами на воде писано...
     - Я уверен. Такие случаи бывали.
     - Даже так?.. И кто же это может быть?
     - Монисты.
     Вита захлопала длинными ресницами. Потом сказала:
     - Надо отменять вечеринку.
     - Нет. - Калинов снова принялся тереть рукой лоб. - Пусть  все  идет,
как должно идти. И я тебя прошу... Никто не должен ничего знать. Я уверен,
что это провокация.
     Лицо  Виты  вдруг  исчезло  с  дисплея.  Тишину  пронзило  сдавленное
рыдание. Когда  она  снова  посмотрела  на  него,  в  глазах  ее  блестели
крошечные бриллиантики.
     - Господи! - простонала она. - Ну что ты за человек?! - Она помолчала
и вдруг сказала севшим голосом: - Сашенька, ты не слушай меня... Что бы ни
случилось, я с тобой, рядом.
     Кровь бросилась в  лицо  Калинову,  и  он  едва  нашел  в  себе  силы
благодарно кивнуть жене.


     Он возвращался домой около шести. Вышел из джамп-кабины, поздоровался
со спешащим  навстречу  соседом,  пересек  сосновую  аллею,  идущую  вдоль
берега, и спустился на теплый песок. Ветерок был слабым, и в полукилометре
от  берега  неспешно  ползли  по  белесой  глади  десятка   полтора   яхт.
Разноцветные паруса их то и дело заполаскивались,  а  порой  и  откровенно
обвисали. Горизонта не было видно:  вдали  Ладога  плавно  превращалась  в
небо. На  пляже  в  живописном  беспорядке  валялись  прокопченные  фигуры
любителей солнечных ванн.
     Калинов закатал до колен штаны, разулся, зашел по щиколотки в воду  и
побрел вдоль берега, поднимая  со  дна  песок.  По  правую  руку  от  него
тянулись  вдоль  сосновой  аллеи  пестрые  домики   обитателей   Кокорева.
Крыши-энергопанели на домах все еще  были  подняты:  аппаратура  никак  не
могла насытиться даровой энергией дневного светила.
     Калинов специально  воспользовался  одной  из  дальних  кабин,  чтобы
удлинить дорогу до своего дома. Надо было подумать.
     За вторую половину дня ничего не  произошло.  Марина  не  объявилась.
Предполагаемые похитители признаков жизни не подавали. Вита несколько  раз
звонила ему, утешала, требовала утешений сама и всячески мешала до четырех
часов, когда, наконец, отправилась домой, потому  что  у  Анфисы  кончался
рабочий день. Из дома она, слава Создателю, не звонила.
     Молчание  похитителей  Калинова  не  удивляло.  Видимо,  они   решили
помотать ему нервы, чтобы  потом  легче  было  добиться  выполнения  своих
требований.
     По правде говоря, вся эта история сногсшибательной не была. Время  от
времени монисты похищали женщин из  полигамных  семей  и  выдвигали  перед
руководством Социологической комиссии различные требования. Как правило, в
обмен на похищенную приходилось выпускать из-под административного  ареста
кого-либо из активных проповедников моногамии,  задержанных  за  нарушение
общественного порядка. Нарушителей отпускали,  женщин  обнаруживали  утром
где-нибудь  на  скамеечке  неподалеку  от  жилья,  похитителей  найти   не
удавалось. Да честно говоря, никто  их  особенно  и  не  искал,  поскольку
беременных до сих пор еще ни разу не похищали. Это была некая  игра  между
сторонниками  моногамии  и  властями,  и  она  вполне  устраивала  власти,
поскольку монисты имели право на собственные взгляды на природу брака, так
же как имели право и выражать эти взгляды.  А  что  в  подобных  ситуациях
нарушались права личности, так на  это  закрывали  глаза.  Вреда  женщинам
никогда не причинялось. Конечно, они  ничего  не  помнили,  но  похитители
пользовались безопасными слип-препаратами. Мужья, разумеется, возмущались,
но, со своей стороны, тоже понимали: лучше уж такое развитие событий,  чем
то, что происходило лет пятнадцать назад, когда  секунд  и  насиловали,  и
убивали. И если бы похищенной была не Марина, Калинов, скорее всего, и  не
узнал бы об очередном  похищении.  Эти  проблемы  разрешались  на  местах,
низшими чинами  Социологической  комиссии.  И  лишь  когда  исчезала  жена
кого-либо из высокопоставленных лиц, к делу подключался Калинов.  Впрочем,
такое случилось всего раз или два: высокопоставленные лица в  массе  своей
были людьми консервативными и предпочитали вместо второй жены иметь старую
добрую, прошедшие через многие века любовницу. У  немногих  же  двоеженцев
вполне хватало средств, чтобы нанять для своих близких охрану.
     Калинов не был очень богатым человеком, а привлекать  к  охране  свою
собственную организацию значило нарваться  на  обвинения  в  использовании
средств налогоплательщиков на личные нужды:  пресса  спит  и  видит  такие
ситуации. Да и не охранять же женщину, решившую погулять в Летнем саду,  в
местах, которые знакомы с  детства  и  никогда  не  отличались  повышенной
криминогенной обстановкой. И часто ли она  теперь  встречается  на  Земле,
повышенная криминогенная обстановка? Это ведь не спутники внешних  планет,
куда  тянется  разный  сброд  и   где   пока   нет   возможности   снимать
некроотпечатки с  трупов.  Благодаря  этой  методике  службы  общественной
безопасности на Земле в последний год достигли  практически  стопроцентной
раскрываемости опасных для личности преступлений, а  стирание  агрессивных
экстремумов индивидуума - слишком страшное  наказание...  Вот  и  подались
убийцы и насильники за  пределы  пояса  астероидов.  Там  хоть  есть  шанс
избежать наказания (а в скобках заметим, и немалый шанс, но таковы правила
тамошней социальной среды обитания, и каждый  отправляющийся  туда  знает,
чего опасаться). На Земле же,  в  основном,  остались  лишь  экономические
преступления.
     И  все-таки  Калинов  беспокоился.  Было   у   него   ощущение,   что
исчезновение Марины - не обычная вылазка монистов. Он и  сам  не  понимал,
откуда это ощущение взялось. Интуиция...
     Вода приятно холодила ноги и успокаивала. Вокруг  с  визгом  носились
полуголые дети. Они бесшабашно бросались в утробу  Ладоги,  поднимая  тучи
брызг.  Такие  же  полуголые  мамаши,  возлегая  на  песке,   самодовольно
поглядывали  на  отпрысков.  Полные  груди  прятались   в   бюстгальтерах,
маленькие  выставлялись  на  всеобщее  обозрение.   Прокопченные   мужчины
напропалую флиртовали с обладательницами неразвитых бюстов: вернулась мода
на плоских.
     Все было как всегда. Вот только не  ждала  Калинова  дома  Марина.  И
потому чувствовал он, что его лишили изрядного куска привычной жизни. А  в
сердце время от времени толкался острыми локтями самый примитивный страх.


     Лет пять назад,  когда  удалось  наконец  обуздать  вспышку  насилия,
связанную с распространением полигинии, Калинову довелось столкнуться  кое
с кем из так называемых "апологетов моногамии".
     Католический священник, по имени, кажется, отец Бенедикт, оказался  в
числе приглашенных на вечеринку, участвовали в которой и Калиновы.  Марина
тогда только-только перестала кормить Женьку, и супружеское трио,  впервые
за последние полтора года, гуляло в полном составе.
     Отец Бенедикт, наряженный в мирской фрак, с самого начала празднества
приглядывался к Калинову, да так откровенно, что тому не  стоило  большого
труда  обнаружить  сей  интерес.  В  конце  концов   назойливое   внимание
незнакомца Калинову  надоело,  и  когда  все  уже  изрядно  набрались,  он
попросил хозяина представить его соглядатаю.
     Познакомились. Хозяин тут же смылся обхаживать свою очередную пассию.
     - Вы веруете в Господа? - спросил отец Бенедикт после начальных,  как
всегда, малозначащих реплик.
     - Не вполне, - уклонился от прямого ответа Калинов.
     - Я так и думал... А храм Божий хотя бы посещаете?
     - Да вот руки, знаете ли, не доходят! - Калинов пьяно ухмыльнулся.  -
Или, скорее, ноги...
     Отец Бенедикт нахмурился:
     - Печально, что миром руководят не обретшие веры  в  Господа  нашего!
Потому и зло по миру проистекает!
     Калинов хотел было заметить, что наибольшее зло в  мире  в  последние
два века проистекало на почве религии, но  решил  не  обострять  разговор.
Упоминание о Великих Религиозных войнах всегда уязвляло священников.
     - Так ли это? - сказал Калинов.
     - Так, сын мой, воистину так! Паства видит, как вы предаетесь  греху,
и легко впадает во искушение.
     Калинов уже понял, к чему ведет служитель церкви. Стоило бы осторожно
выйти из разговора, но Калинова понесло.
     - В чем же грех мой, святой отец?
     Отец Бенедикт доверительно положил руку на плечо Калинова и сказал  с
проникновенной укоризной:
     - В прелюбодеянии, сын мой, ибо сказано в Писании:  "И  прилепится  к
жене своей, и будут два одной плотью, так что они уже  не  двое,  но  одна
плоть". И далее: "Всякий женящийся на другой прелюбодействует".
     - Но ведь я не совращал чужой жены, святой отец!..  Что  же  касается
многоженства, так ведь и у Иакова была не только Рахиль, но и Лия! Да  еще
Валла! - Калинов поднял указательный палец. - Да  еще  Зелфа!  Так  что  я
праведник по сравнению с Иаковом [у Иакова были дети  от  его  жен  Лии  и
Рахили и их служанок Валлы и Зелфы (см. "Бытие", гл.29,30)]. - Калинов  не
выдержал и усмехнулся.
     - Не смейтесь, сын мой!.. Смеяться над учением  Господа  -  еще  один
грех...
     -  И  потом,  насколько  я  знаю,  святой  отец,   не   вся   церковь
придерживается вашего мнения о многоженстве.
     -  Я  понимаю,  о  ком  вы  говорите,  сын  мой.  Слаб   человек,   и
священнослужители - всего лишь люди... Те, о ком вы говорите, уже отлучены
от Святой церкви. - Отец Бенедикт возвысил свой голос. -  И  судимы  будут
страшным судом перед лицом Господа нашего!
     На них  начали  оглядываться,  и  Калинов  постарался  избавиться  от
общества священника. Однако тот не унимался и,  распаляясь,  заревел,  как
иерихонская труба:
     - Покайтесь, грешники, ибо грядет суд Господень!
     Пришлось хозяевам утихомиривать  разбушевавшегося  служителя  культа.
Впрочем, минут через двадцать, приняв еще пару чарок, он уже мирно почивал
на диванчике в комнате для гостей.
     К Калинову подошла Марина. Лицо ее раскраснелось, глаза блестели.
     -  Покайся,  грешник,  зачем  искушаешь  святого  отца   диавольскими
помыслами?
     Калинов коснулся губами ее руки:
     - С таким симпатичным диаволом я бы грешил до скончания века. И  даже
дольше...
     Марина счастливо рассмеялась, но погрозила ему пальчиком:
     -  И  все-таки  не  стала  бы  я  столь  открыто   конфликтовать   со
священником.
     - Да не конфликтовал я с ним. Он сам ко мне  привязался.  И  потом...
Разве МЫ с тобой раскололи церковь? Поскольку  есть  паства,  приверженная
идеям полигинии, естественно появляются и священники, призванные  быть  ее
пастырями. Так  было  всегда...  Вспомни:  во  времена  автомобилизации  в
Америке создавались специальные церкви для  автомобилистов.  В  них  можно
было  принять  участие  в  службе,  не  покидая   машины...   Противостоят
социальным процессам только глупцы! И не забывай,  что  на  Земле,  помимо
христианства, существуют и  другие  вероисповедания.  И  они  относятся  к
полигинии совсем по-другому.
     - Да знаю я, знаю! - Марина потерлась носом о его  плечо.  -  Поцелуй
меня, грешник!
     Тут же подлетела, блестя глазами, Вита, всегда следившая в компаниях,
чтобы ей не досталось от мужа поцелуев меньше, чем секунде.
     История со священником просочилась в печать,  и  через  день  Калинов
получил от начальства нагоняй "за отсутствие государственной мудрости".  А
несколькими месяцами позже случайно узнал, что отец Бенедикт  переметнулся
к  раскольникам