ь отсюда! Нечего приставать к моим гостям!
   Большие  серые   глаза   незнакомца   излучали   выражение   оскорбленной
невинности.
   - Я ведь только чуть погреться... Неужели ты меня  выгонишь  на  улицу  в
такой холод?
   Такой голос мог принадлежать в равной мере и юноше-подростку, и  девочке,
становящейся девушкой. Рыжие волосы Ракушки были небрежно собраны в какой-то
узел на голове, что никак не помогало определить пол этого человека.
   - Выгоню-выгоню! Катись отсюда! Марш за дверь, а не то я стражу позову!
   Человек, которого звали Ракушкой, с недовольным вздохом повиновался.
   Трактирщик с услужливой улыбкой обернулся к клиентам.
   - Вы уж меня извините. Я пытаюсь не пускать сюда всю эту шушеру, но с тем
же успехом можно ловить корзинкой ветер. Все равно ведь пролезут.
   С  этими  словами  хозяин  заведения  удалился,  чтобы  обслужить  других
клиентов.
   - Спасибо, -  невозмутимо  сказал  одинокий  посетитель,  поднимая  новую
кружку и делая большой глоток. Дрожь в руках почти прошла.
   Поставив сосуд на стол, он спросил Нистура:
   - Ну и какое у тебя предложение? Ты  сам  догадался,  что  я  наемник,  и
первым начал разговор. Мне кажется, ты в курсе, что наемник - это  тот,  кто
нанимается служить за деньги.  Я  полагаю,  что  ты  хочешь  мне  за  что-то
заплатить.
   - Логично. Так оно и есть, - согласился Нистур, смакуя эль. Трактирщик не
обманул. Напиток действительно был превосходным.
   Человек, сидящий перед ним, был не старше четверти века, но что-то в  его
глазах отличало его даже от большинства видавших виды  наемных  солдат.  Его
руки - сильные, с большими ладонями и сбитыми костяшками -  были  настоящими
руками воина, и в то же время  они  чем-то  напоминали  руки  гнома.  Тонкая
золотая полоска сверкала на одном из пальцев незнакомца.
   Нистур прикинул, что за человек оказался перед ним. Опытный наемный  воин
- без сомнений. Его кольчуга действительно была очень редкого  вида.  Плотно
облегающий тело костюм из мелких поблескивающих чешуек прикрывал его от  шеи
до запястий и до середины голени, где был заправлен в кожаные  сапоги.  Была
ли чешуя металлической или же представляла  собой  шкуру  какой-то  огромной
рептилии - этого Нистур сказать не мог. Перчатки из такого же материала были
засунуты за пояс воина,  на  том  же  ремне  висели  пристегнутыми  довольно
короткий, чуть изогнутый меч и длинный, очень широкий кинжал. Шлем,  лежащий
на столе, представлял собой всего лишь небольшую круглую стальную шапку.
   - Внесем ясность, - сказал Нистур. - Я хочу нанять тебя. Я, понимаешь ли,
торговец и собираюсь съездить в Зериак. Это пробная поездка, без каравана  -
так, чтобы прикинуть, есть ли  смысл  возить  туда  кое-какие  благовония  и
специи.
   Я перепродаю эти товары.  Да,  еще  я  этот,  ну  -  представитель  союза
торговцев...
   - Зериак? До него придется проделать часть пути по безлюдной  территории,
вне всех караванных троп.
   - Вот почему я и хочу нанять опытного бойца себе в охрану. А ты, я  вижу,
подходящий кандидат, к тому же привычный к путешествиям.
   - Это  правда.  Но  таких  тут  полкабака.  Почему  бы  тебе  с  ними  не
поговорить?
   - Да они же компаниями работают. А честнее  сказать  -  бандами.  Наймешь
одного - значит, наймешь и  всех  остальных.  Нет,  мне  нужен  только  один
сопровождающий. Вот трактирщик и показал мне на тебя.
   Его собеседник невесело рассмеялся.
   - Один? Именно один я и есть. И по весьма веским причинам.
   Нистур вздохнул.
   - Похоже, вы не очень-то сговорчивы, уважаемый. По моему  опыту  я  знаю,
что обычно наемники более чем охотно  соглашаются  на  работу.  Если  ты  не
склонен следовать общему правилу, я найду кого-нибудь другого.
   С этими словами Нистур стал подниматься со своего табурета.
   - Стой! - сказал солдат, подкрепив слова требовательным жестом. - Я очень
заинтересован в работе. Но я просто не верю во все с первого слова. Если  ты
хорошо заплатишь, я пойду с тобой.  Хоть  сейчас,  куда  угодно,  только  бы
подальше от этого гнилого города!
   Нистур вновь сел.
   - Вот и замечательно. Как мне называть вас, господин?
   - Железное Дерево.
   - И какую же страну вы называете родным краем?
   - Никакую. Я решил забыть свое прошлое, как только стал наемником.
   Спрашивать у моих коллег об их прошлом - неблагодарное занятие.
   - Я знаком с такими обычаями. Поверь, наемники  -  не  единственные,  кто
предпочитает сам строить свою жизнь, а не следовать тому, что им написано на
роду. Ну да ладно. Итак,  я  собираюсь  отправиться  в  дорогу  рано  утром.
Пойдешь со мной сейчас?
   Железное Дерево осушил свою кружку до дна и встал из-за стола.
   - Я готов.
   - Где твои вещи?
   - Все, что у меня есть, - перед тобой. Жилье и еда в  Тарсисе  дороги.  Я
потратил или проиграл здесь все, что у меня было. Осталось лишь  то,  чем  я
могу заработать еще. - Нахлобучив стальную шапку, подбитую войлоком, себе на
голову, он добавил:
   - Ну что, идем?
   Выйдя из таверны, Нистур обнаружил, что у его спутника нет даже плаща.
   Кольчуга наверняка весьма слабо защищала от холода, и Нистур почувствовал
что-то вроде сочувствия к человеку,  попавшему  в  столь  тяжелый  переплет.
Усилием  воли  он  заставил  себя  отбросить  это  чувство,  совершенно   не
подходящее человеку  его  профессии.  Сейчас  его  касалось  только  одно  -
выполнить заказ клиента по возможности чисто и элегантно.
   Один из перекрестков на их пути образовывал небольшую площадь с  фонтаном
посередине.  Пересекая  ее,  они  на  миг  остановились,   прислушиваясь   к
непонятному  звуку,  шедшему  откуда-то  сверху.   Он   напоминал   далекий,
приглушенный гром, и Нистур внимательно оглядел серебристые тучи, тянувшиеся
к луне с юга.
   - Эти тучи несут скорее снег, чем дождь, - пробормотал он. - Да и вообще,
странно слышать гром в такое время года.
   - Это не гром, - твердо сказал Железное Дерево.
   Удивившись  странному  дрожанию  в  голосе  своего  спутника,  Нистур   с
удивлением обнаружил столь же неспокойное выражение на его  лице.  Проследив
за его взглядом,  Нистур  заметил,  как  меж  двух  огромных  туч  мелькнула
какая-то  черная  тень,  не  оставившая   за   собой   никакого   следа   на
черно-серебристом небе.
   Асассин тряхнул  головой.  Стоп,  подумал  он,  никакой  мистики.  Сейчас
главное - это работа. Нечего искать видения на небесах.
   - Пойдем, - бросил он и направился дальше по узкой темной улочке.
   Повернув в узкий переулок, Нистур и его спутник дошли до его  конца,  где
тупик чуть расширялся, оставляя серебристую площадку между стенами домов.
   - Вот вроде и подходящее место, - объявил Нистур.
   - Что? - подозрительно переспросил  Железное  Дерево.  -  Подходящее  для
чего?
   Куда ты меня вообще тащишь?
   Нистур повернулся к нему и церемонно поклонился.
   - Друг мой, есть силы, которые желают  вашей  смерти.  Я  был  привлечен,
чтобы удовлетворить это желание.  Пожалуйста,  не  пытайтесь  найти  в  этом
личных мотивов. Это всего лишь профессиональный вопрос. Можете считать  себя
в самой что ни на есть смертельной опасности. - С этими словами он  выхватил
из ножен меч.
   - Ах, так ты асассин! - почти довольно и безо всякого удивления  произнес
Железное Дерево. Несомненно, этот человек  получал  в  жизни  больше  плохих
новостей, чем хороших.  -  И  что,  ты  хочешь  выполнить  заказ  в  честном
поединке, даже с формальным вызовом? Обычно ваш брат предпочитает  кинжал  в
спину или яд в вино.
   - Только отбросы нашего клана поступают так,  -  заверил  его  Нистур.  -
Из-за них о нас идет такая дурная слава.
   Отбросив плащ, он шагнул вперед, выставив перед собой свой маленький щит.
   Одним  привычным  движением  Железное  Дерево  сунул  руки  в  чешуйчатые
перчатки, а затем выхватил меч и кинжал. Это оружие было столь же странным и
необычным, как и снаряжение Нистура. Поединок обещал быть интересным,  но  в
его исходе Нистур не сомневался. Он считал себя настоящим  мастером  боя,  и
никогда в жизни он еще не видел наемного солдата,  более  чем  просто  умело
обращавшегося с оружием. Солдат во  многом  полагался  на  силу,  храбрость,
надежность доспехов и редко имел такой же навык в обращении с  оружием,  как
человек, который долгие годы изо дня в день отрабатывал это искусство.
   Сверкнувший в свете луны клинок Нистура был остановлен  широким  кинжалом
солдата. В тот же миг Железное Дерево нанес три последовательных удара своим
мечом, направив их в голову, колено и бок Нистура. И  каждый  раз  путь  его
клинку преграждал  маленький  щит,  которым  невысокий,  плотненький  Нистур
орудовал с невообразимой скоростью. Лишнего лязга  не  было  слышно  -  ведь
поединок вели настоящие бойцы, а не кабацкие драчуны.  Шагах  в  двадцати  -
тридцати никто и  не  заподозрил  бы  в  редком  позвякивании  свидетельства
жаркого боя.
   Нистура поразило мастерство наемника. Ему  еще  не  доводилось  встречать
солдата, так умело пользующегося своим оружием. И  все  же  подчас  защитные
движения его кинжала запаздывали, и дважды он принимал удары меча Нистура на
защищенное двойным слоем брони предплечье. Пока  что  это  не  принесло  ему
ощутимого вреда, но показало, что время работает на противника.
   Доспехи солдата будут представлять серьезную проблему, подумал Нистур.
   Конечно, рубящим ударом в полную силу, наотмашь, ему удалось  бы  пробить
их, но, во-первых, это было бы не в его стиле, а во-вторых, от такого  удара
изрядно пострадал бы даже его великолепный меч. Оставался укол,  но  даже  в
этом случае клинок не был бы застрахован от  пары-тройки  заусенцев.  Нистур
решил выждать, пока представится возможность завершить поединок одним уколом
в шею - как раз над  верхней  кромкой  кольчуги.  Такой  финал  послужил  бы
отличным завершением всей этой разыгранной им поэмы в действии.
   Нистур уже прикидывал последнюю комбинацию ударов и защитных блоков,  как
вдруг его противник резко отскочил в сторону.  Рука,  которую  Нистур  видел
слабо дрожащей над столом, теперь яростно тряслась.
   Железное Дерево выругался на незнакомом  Нистуру  языке,  а  затем  вдруг
неожиданно осел на подкосившееся колено и воскликнул:
   - Только не сейчас!
   Нистур бросился было вперед, чтобы одним ударом  покончить  с  ослабевшим
противником, но сдержал свой порыв. В арсенале  умелого  бойца  всегда  были
такие обманные приемы, как неожиданное недомогание, преувеличенные страдания
от пустячной царапины и другие провоцирующие на атаку действия. А  ведь  при
любой атаке нападающий хоть на миг, но остается  неприкрытым,  уязвимым  для
неожиданного ответного удара. Вот на использование такого мгновения  и  были
рассчитаны отвлекающие внимание приемы-приманки.
   Вместо последнего рывка вперед Нистур отступил  на  шаг,  ни  на  миг  не
ослабляя внимания. Он не стал атаковать противника, а  издали  резко  ударил
своим клинком по его мечу. Изогнутое лезвие  вылетело  из  словно  онемевшей
руки Железного Дерева, который, казалось, тратил  все  силы  только  на  то,
чтобы удержаться на ногах. Но Нистур не купился и на это, зная, что и кинжал
в руках опытного воина -  грозное  оружие.  Прикрываясь  нацеленным  в  лицо
противника мечом, асассин сделал выпад и ударом кромки  щита  выбил  широкий
кинжал солдата из ослабевшей руки. Второй клинок со звоном упал на холодные,
припорошенные снегом камни мостовой.
   Железное Дерево задрожал всем телом и вдруг повалился на землю,  зашуршав
по камням чешуей кольчуги. И все-таки какая-то  шкура,  подумал  Нистур.  Не
металл.  Осторожно,  носком  сапога  он  перевернул  на  спину  бившегося  в
судорогах противника.
   - Боюсь, я вынужден покончить с этим делом, мой невезучий друг, -  сказал
Нистур, убирая меч в ножны. - Не принимай это так  близко  к  сердцу.  Я  не
знаю, от чего именно ты так мучаешься, но мне ясно,  что  шансов  продолжить
карьеру наемника у тебя никаких; кроме того, я теперь понимаю, почему ты был
так одинок.
   Из-за голенища Нистур выхватил блеснувшую в лунном свете заточку.
   Десятидюймовый клинок, как и меч  асассина,  был  заточен  лишь  с  одной
стороны, массивная тыльная  часть  лезвия  добавляла  силы  рубящему  удару,
которого противник, готовый к уколу, не ожидал бы от такого оружия.
   Наклонившись над солдатом, Нистур почувствовал что-то вроде сожаления  по
поводу бессмысленности происходящего. Его противник был повержен, но не  им,
а какой-то неведомой болезнью. И вот теперь этот великолепный, но  невезучий
воин  должен  умереть  по  прихоти  какого-то  заносчивого   аристократишки,
возненавидевшего  солдата  и  презиравшего  убийцу,  но  желавшего  оставить
чистыми свои руки, одетые в бархатные перчатки.
   Бесполезные размышления, оборвал сам себя  Нистур.  Он  приставил  острие
заточки к горлу противника, но в этот момент рука солдата, в которой  что-то
сверкнуло, метнулась к его шее. Нистур почувствовал укол и растекающееся  по
телу оцепенение. Попытавшись вонзить свой  клинок  в  намеченное  место,  он
понял, что  не  может  этого  сделать.  Спрятанный  кинжал!  Да  к  тому  же
отравленный! Как это низко и подло, особенно для доблестного  вояки.  Нистур
тяжело сел на заскрипевший под его штанами снег.
   -  Я  повержен.  И,  главным  образом,  из-за  моих  недостойных  мужчины
сомнений, - произнес Нистур, жалея, что  не  приготовил  для  такого  случая
более патетического заявления. Непростительное упущение для поэта.
   - И все же, уважаемый, - обратился он к солдату, - я был  о  вас  лучшего
мнения.
   Железное Дерево невесело усмехнулся.
   - Будь это кинжал - разве ты смог бы сидеть и нести всякую чушь? -  Слова
с трудом вырывались из его полупарализованной гортани. - Нет, твой язык  был
бы уже  намертво  приколот  к  глотке.  Вот,  взгляни,  какая  девочка  тебя
поцеловала.
   С этими словами солдат вновь поднял руку и  показал  асассину  повернутое
наружу кольцо. На обратной  стороне  украшения  золотые  нити  сплетались  в
сложный узел. Нистуру уже доводилось видеть этот узор.
   - Узел Таналуса! - выдохнул он.
   - Точно. Даже такой отчаянный парень, как я, старается  обезопасить  себя
от всякой шушеры. Ну что ж,  убийца,  теперь  ты  заколдован  и  не  сможешь
причинить мне вреда.
   Железное  Дерево  попытался  засмеяться,  но  силы  покинули  его.   Тело
отказывалось служить ему, и лишь  глаза,  не  закатываясь,  внимательно,  не
мигая, смотрели на Нистура.
   Тот же, в свою очередь, тоже неподвижно сидел,  словно  оглушенный.  Быть
заколдованным и привязанным к тому, кого только  что  собирался  убить?!  Не
поверить  в  реальность  случившегося  он  не  мог.   Будь   заклинание   не
действующим, он смог бы вонзить  клинок  в  горло  противника,  даже  будучи
смертельно раненным.
   Проблема теперь была другой - что делать? Нистур понятия не имел  о  том,
что за болезнь мучила солдата. Был ли этот приступ смертельным или он должен
пройти?
   Но в любом случае промерзший переулок не место, чтобы проводить  ночь,  -
ни для него, ни для его жертвы-господина.
   Асассин встал и подобрал свой плащ, затем поднял с земли оружие Железного
Дерева. Обернувшись, он увидел  силуэт  в  капюшоне,  склонившийся  над  его
предполагавшейся жертвой.
   - Эй, ты! Пошел прочь от этого человека!
   Незнакомец выпрямился, и Нистур узнал человека по имени Ракушка, которого
трактирщик выгнал на улицу.
   - Ему нужна помощь, - сказал - или сказала -  Ракушка:  точно  определить
этого Нистур не мог.
   - Да что ты говоришь! Ни за что не  догадался  бы  по  свойственному  мне
скудоумию.
   - Я сейчас позову кого-нибудь, -  пробормотало  существо  неопределенного
пола, пробираясь к выходу из тупика вплотную  к  Нистуру.  -  Ой,  извините,
господин, так скользко. Я сейчас...
   Не сделав и шага, подозрительная тень была схвачена за плечо Нистуром.
   Развернув человека в капюшоне к себе  лицом,  асассин  ловко  и  привычно
наскоро обыскал его. Это мероприятие дало ему двойной результат.  Во-первых,
оказалось, что Ракушка - женщина или, скорее, девушка, причем худая почти до
стадии истощения. Во-вторых, Нистур выяснил род ее деятельности:  он  извлек
на свет два кошелька, один - пустой, а другой -  полный  под  горловину.  Их
завязки были аккуратно и чисто срезаны.
   - Украсть кошелек  у  него  -  невелика  премудрость,  -  сказал  Нистур,
указывая на лежащего наемника, но по поводу моего - прими мои комплименты. Я
даже ничего не почувствовал.
   Ракушка и сама выглядела немало ошарашенной.
   - А как же ты догадался?
   - Во-первых, бескорыстное милосердие - вещь  почти  нереальная  и  потому
подозрительная. А  во-вторых,  я  видел,  как  ловко  ты  можешь  двигаться,
поэтому, стоило тебе споткнуться на ровном месте,  как  я  сразу  заподозрил
неладное.
   Кстати, странно, что ты не стащила и вот это кольцо.
   - Я хотела, - призналась она, - но оно не слезало.
   - Многие люди без колебаний забрали бы его вместе с пальцем или с рукой.
   На этот раз девушка оскорбилась:
   - За кого ты меня принимаешь?
   - Давай пока что замнем этот вопрос.  Скажи  мне  лучше,  есть  ли  здесь
где-нибудь место, где мой друг мог бы прийти в себя от своего приступа?
   Девушка нахмурилась и с сомнением спросила:
   - Друг? Не дури меня.
   - Теперь - друг. И я чувствую страстное желание помочь ему. Ну,  отвечай.
Я заплачу тебе, если ты поможешь.
   - Я знаю одного лекаря. Очень хорошего.  Он  живет  в  старой  гавани.  А
платить мне не надо. Я сама украду все, в чем нуждаюсь.
   - Я не собирался подвергать сомнению твой  профессионализм,  -  церемонно
извинился Нистур. - Ладно, держи его оружие.  Подбери  перевязь  и  шлем.  Я
понесу парня, а ты показывай дорогу, только не убегай далеко вперед.
   - Ты потащишь его на себе? - скептически отнеслась к его словам  девушка.
- Да он вполовину больше тебя.
   - Как часто люди обманываются, глядя на форму...
   Нистур нагнулся над солдатом, приподнял его, подставил плечо под середину
тела и разогнул  ноги.  Железное  Дерево  повис  у  него  на  плече.  Нистур
продолжил свою речь:
   - Уверен, ты и не предполагаешь, что я еще и поэт. Я прав?
   - Пожалуй, что так, - удивленно согласилась воришка.
   Они направились вниз по улицам  по  направлению  к  старому  порту.  Тучи
сгустились, закрыв луну; пошел снег.

Глава 2

   - Далеко еще? - спросил Нистур.
   Он пытался не показывать усталости, но солдат в  кольчуге  на  его  плече
явно становился тяжелее с каждым шагом.
   - Совсем рядом. Где-то вот за этим кораблем. В общем, совсем близко.
   С этим сомнительным утешением они продолжили свой путь среди  лежащих  на
земле кораблей.
   Много лет назад море, отступая от Тарсиса, оставило после себя  множество
кораблей. Великая Катастрофа случилась в конце навигации, когда все  суда  -
от рыбацких шхун до боевых галер - либо были загнаны в доки, либо стояли  на
якоре и на рейде. Большинство из них были большими торговыми  парусниками  с
двумя-тремя мачтами, с объемистым трюмом, просторными каютами для пассажиров
и внушительными кубриками для команды. Почти все они осели на  песчаное  дно
гавани ровнехонько килем вниз и уже никогда не покидали своего места,  разве
что по частям.
   Спустя  годы  часть  кораблей,   в   основном   небольших,   пустили   на
строительство домов и на дрова. Самые старые просто сгнили, превратившись  в
зловонные кучи древесной трухи, но большинство  было  превращено  в  дешевое
жилье для бедняков и изгоев. Великая Катастрофа коснулась  города  и  мощным
землетрясением. Тысячи людей погибли под развалинами  домов,  и  с  тех  пор
выжившие не чувствовали себя спокойно  в  каменных  постройках,  предпочитая
деревянные хижины или старые корабли.
   Толстые бревна шпангоутов, упираясь в борта, поддерживали корпуса судов в
вертикальном положении. Некоторые из кораблей обросли  пристройками  и  даже
были надстроены на один-два этажа над палубами.  В  качестве  матер