Солинда. Мы приближаемся  к  границам
царства Тинстара. Или ты думал, что оно будет напоминать твое собственное?
   Я не мог сказать, что это должно было напоминать по  моим  ожиданиям,  но
определенно не это. Такие места я только в кошмарах и видел.
   Мы пересекли реку Синих Клыков на двенадцатый день после  выступления  из
Мухаары: девять хомэйнов, девять  Чэйсули,  Роуэн  и  Гриффт,  я  и  Дункан.
Двадцать два человека, решившиеся вырвать Аликс из рук Тинстара. Но  теперь,
глядя по сторонам, я сомневался в том, что нам это под силу.
   За нами лежали Северные Пустоши Хомейны. Перед нами,  миновавшими  Дорогу
Молона, простиралась Солинда, а еще дальше - Вальгаард. Но было ясно, что мы
приближаемся к нашей цели.
   Все указывало на то, что логово Тинстара находится именно здесь. С дороги
дули ледяные ветра. В Хомейне зима закончилась, но за Синими  Клыками  холод
никогда не проходил. Меня изумляли  Чэйсули,  чьи  руки  были,  несмотря  на
холод, обнажены, хотя я и знал, что они переносят мороз лучше, чем хомэйны.
   Снег все еще лежал  под  деревьями,  покрывал  скалистые  горы.  Огромные
пустоши переходили в каньоны и ущелья - глубокие, темные, влажные от еще  не
стаявшего снега. Мир вокруг казался огромной темной  раной,  кровоточащей  в
солнечном свете - но кто так изранил эту землю?..
   Даже деревья, казалось, были отражением боли земли - искореженные, словно
огромная холодная рука в гневе прошлась по ним. Камни и скалы были расколоты
на части, некоторые рассыпались в  прах.  Но  большинство  их  имело  облик.
Чудовищный, ужасающий облик - словно  чьи-то  кошмарные  сны  воплотились  в
камне, став зримыми для всех.
   - Мы на подступах к Вальгаарду, - сказал Дункан. - Это место, где  Айлини
опробуют свою силу. Я коротко взглянул на него:
   - Что ты такое говоришь?
   - Сила Айлини - врожденная, - объяснил он, - но нужно  научиться  владеть
ею.   Ребенок-Айлини   знает   о   своих   способностях   не   больше,   чем
ребенок-Чэйсули, они знают, что магия у них в крови, но  не  знают,  как  ее
использовать. В этом нужно... упражняться.
   Я с недоверием огляделся.
   - Ты хочешь сказать, что эти фигуры созданы Айлини?
   Конь Дункана споткнулся, задев железной подковой холодный черный камень.
   Внезапный звук разорвал тишину ущелья, как тонкую ткань.
   - Ты знаешь о трех дарах Чэйсули, - тихо проговорил Дункан,  -  я  думал,
знаешь и о дарах Айлини.
   - Я знаю, что они могут создавать живое из мертвого, - жестко ответил  я.
- Один из Айлини превратил рукоять моего ножа во льва.
   - Верно, - согласился Дункан.  -  Они  способны  изменять  облик  неживых
предметов, - он указал на камни. - Ты изведал на себе еще один из  их  даров
способность приближать старость.  Одним  прикосновением  руки  Айлини  может
превратить человека в старика, ускорив то, что делают с ним прожитые годы.
   Я прекрасно знал это, но промолчал, решив не перебивать его.
   - Это то обладание, о котором я говорил. Они отнимают жизнь и  душу.  Они
могут снова открыть зажившую рану. Есть еще искусство создания видений:  то,
что есть, кажется несуществующим, то, чего нет, кажется реальностью.  Таковы
их дары, Кэриллон - это, и то, что находится на границе этого. Это  одна  из
граней Асар-Сути. Секера, который дает магию тем, кто этого просит.
   - Но... у всех Айлини есть магия. Разве нет?
   - У всех Айлини есть магия. Но не каждый из них - Тинстар, -  он  оглядел
изломанные деревья и камни. - Ты видишь,  какова  сила  Тинстара  и  как  он
применяет ее. Мы приближаемся к Вратам Асар-Сути.
   Я оглядел своих людей. Хомэйны были бледны и  молчаливо-сосредоточены.  Я
не сомневался в том, что им страшно - мне и  самому  было  страшно  -  но  и
сдаваться они не собирались. Что до Чэйсули, их и спрашивать было не  нужно.
Их жизни принадлежали богам, чья сила, как я надеялся,  могла  одолеть  силу
Тинстара или Асар-Сути - Секера из подземного мира.
   Дункан направил коня вперед:
   - Нужно разбить лагерь на ночь. Солнце садится.
   Мы ехали в молчании - если не считать гулкого стука копыт. Царившая здесь
сила, казалось, гнула наши головы к земле: сила, истекавшая из самой  почвы,
поднимавшаяся, как туман над водой.
   Наконец, мы  разбили  лагерь  за  выступом  скальной  стены,  уходящим  в
темнеющее небо и закрывавшим нас от холодного  ночного  ветра.  Плоть  земли
здесь истончилась -  то  тут,  то  там  проступали  каменные  кости,  влажно
поблескивавшие  в  лучах  заката.  Корни   деревьев,   обнаженные   ветрами,
извивались по земле, словно змеи, стремящиеся к теплому солнцу. Один из моих
хомэйнов, искавший дрова для костра, попытался отсечь ножом несколько  сухих
веток, изломанных ветром, а вместо этого  выдернул  из  каменной  стены  все
дерево целиком. Это было всего лишь маленькое деревце, но оно ясно  показало
нам, что происходит со всем живым подле Вальгаарда.
   Мы перекусили тем, что нашлось в наших седельных  сумках:  сушеное  мясо,
жесткие лепешки дорожного хлеба, немного темного сахара. И вино. Вино было у
всех. Коней мы накормили  зерном,  которое  тоже  везли  с  собой:  в  такой
местности не очень-то попасешься. Водой нам  служил  растопленный  снег.  Но
когда наши желудки  наполнились,  настало  время  подумать  о  том,  что  мы
собираемся делать дальше.
   Я долго сидел, завернувшись в свой самый тяжелый  и  теплый  плащ,  не  в
силах избавиться от боли в костях. Как и от сознания, что все  мы  погибнем.
И, когда это уже не  могло  вызвать  подозрений,  встал  и  пошел  прочь  из
маленького лагеря.
   Пусть их пока поговорят: мне нужен был Дункан.
   Я, наконец, увидел его, когда уже почти потерял надежду. Он стоял у стены
ущелья, глядя в темноту.
   Неподвижность делала его невидимым, его присутствие выдавал  только  блик
лунного света на золоте серьги. Я подошел ближе и молча остановился рядом  с
ним.
   Он был в плаще, таком же темном, как мой, сливавшимся с ночной теменью.
   - Что он с ней делает? -.проговорил Дункан. - Что он ей сделает? Я и  сам
думал об этом, но попытался успокоить - Она сильная,  Дункан.  Сильнее,  чем
многие мужчины. Думаю, в ней Тинстар найдет достойного противника.
   - Это Вальгаард, - его голос царапал слух. Я судорожно сглотнул:
   - В ней Древняя Кровь.
   Он резко обернулся. Его лицо, пока он  стоял,  прислонившись  к  скальной
стене, оставалось в тени:
   - Здесь и Древняя Кровь может ничего не стоить.
   - Ты не можешь этого знать. Разве Донал не сумел освободиться?  Они  были
Айлини, но он все же принял облик лиир. Может статься, Аликс их еще одолеет.
   - Ру-шэлл-а-ту, - он произнес это без особой надежды: Да будет так. Потом
просмотрел на меня, и в его глазах, черных в свете луны, я прочел  -  страх.
Но больше он ничего не сказал об Аликс. Вместо  этого  он  сел,  по-прежнему
прижимаясь спиной к скале, и плотнее закутался в плащ.
   - Ты думаешь о том, что стало с Турмилайн? Что стало с Финном? -  спросил
он.
   - Каждый день, - с готовностью ответил я. - И каждый раз сожалею  о  том,
что произошло.
   - Что изменилось бы, если бы Финн пришел к  тебе  и  попросил  позволения
сделать твою рухоллу своей чэйсулой?
   Я обнаружил неподалеку пенек и тяжело  опустился  на  него.  Дункан  ждал
моего ответа и, наконец, я сказал:
   - Мне нужен был союз, который предложил бы Родри, если  бы  я  выдал  мою
сестру за его сына.
   - Но ведь союза ты и так добился.
   - Лахлэн помог мне. Союза с Родри не  было,  -  я  пожал  плечами.  -  Не
сомневаюсь, что, покончив с этим, мы-таки его заключим, но сейчас  формально
его нет. Лахлэн действовал как наемник и арфист в одном лице, не как  Мухаар
и Наследный Принц Эллас. Согласись, разница велика.
   - Разница, - его голос звучал ровно, - Да. Как разница между  хомэйном  и
Чэйсули.
   Я пинком отбросил в сторону обломок камня:
   - Ты жалеешь о том, что Донал должен жениться на Айслинн?  Чэйсули  -  на
дочери хомэйна?
   - Я жалею о том, что жизнь Донала будет иной, чем хотелось бы мне, Дункан
казался черным пятном-выступом на темной стене. - В клане он был  бы  просто
воином, если не был бы избран вождем клана. Это... это более простая  жизнь,
чем та, что ожидает принца. И я хотел бы, чтобы он жил так. Не  той  жизнью,
которую ты для него избрал.
   - У меня нет выбора. Боги - твои боги - не оставили его мне.
   Мгновение он молчал.
   - Тогда нам придется признать, что у него есть веская причина стать  тем,
чем он должен стать - по твоей воле.
   Я невесело улыбнулся:
   - Но у тебя есть преимущество, Дункан. Ты увидишь, как  твой  сын  станет
королем. А я должен умереть для того, чтобы трон перешел к нему.
   На этот раз Дункан  замолчал  надолго.  Луна  утонула  в  облаках,  и  он
совершенно слился со скалой, но я по звуку мог определить, где он находится.
   - Ты изменился, - сказал, наконец, Дункан. - Сначала я думал, что это  не
так, что, если даже  ты  и  изменился,  то  не  намного.  Теперь  вижу,  что
ошибался.
   Финн хорошо закалил сталь... но царствование заточило клинок.
   Я поежился под плащом:
   - Как ты и сказал, королевская власть  меняет  людей.  Мне  кажется,  что
выбора у меня нет.
   - Необходимость тоже изменяет, - спокойно заметил Дункан. - Она  изменила
и меня. Мне почти сорок  -  достаточно  много,  чтобы  знать  свое  место  и
покориться  толмооре  без  колебаний,  но  все  чаще  в  последнее  время  я
задумываюсь  над  тем,  что  было  бы,  если  бы  наши   судьбы   обернулись
по-другому... - он покачал головой.
   - Мы задумываемся, всегда задумываемся. Жить свободно, без толмооры...
   Луна выбралась из-за облаков, и я увидел, что он снова качает головой:
   - Что было бы, если бы мой сын  остался  со  мной?  Пророчество  было  бы
изменено. Перворожденный, давший нам слова, никогда  более  не  родится.  Мы
больше не будем Чэйсули, - я видел его горькую улыбку.
   - Чэйсули: дети богов. Но дети могут быть и своевольными...
   - Дункан... Мы найдем ее. И заберем ее у него. Теперь  его  лицо  заливал
лунный свет:
   - Женщин теряют часто, - по-прежнему тихо сказал  он.  -  В  родах...  по
несчастной случайности... из-за болезни. Воин может горевать в  одиночестве,
укрывшись в шатре, но не станет показывать своих чувств всему клану. Так  не
принято. Такие вещи должны оставаться...  личными,  -  он  сжимал  в  горсти
пригоршню острых камешков. - Но когда этот демон отнимает у меня Аликс,  мне
нет дела до того, кто видит мое горе, - камешки  падали  из  его  руки,  как
капли. - Я остался без нее... и внутри - только пустота.
   Около полудня мы добрались до ущелья, в котором  располагался  Вальгаард.
Мы выехали из узкой горловины прохода в горах в сам каньон и увидели, что  с
обеих сторон, справа и слева,  протянулись  высокие  отвесные  стены,  почти
смыкавшиеся у нас  над  головами.  Вскоре  мы  начали  казаться  самим  себе
муравьями в каменном кармане великана.
   - Вон, видишь? - указал вперед Дункан. Я увидел Вальгаард,  возвышавшийся
перед нами, как орел в высоком гнезде. Сама  крепость  была  словно  третьей
стеной скального коридора - нет, не орел: стервятник, нависший  над  мертвым
телом.
   Спасение  от  этого  каменного  ужаса  лежало  позади,  а  перед  нами  -
Вальгаард.
   И мои ощущения при виде этой крепости мне совершенно не нравились.
   - Лодхи! - приглушенно вскрикнул Гриффт. - Такого я никогда не видел!
   Я тоже.
   Вальгаард вырастал из блестящего черного  базальта,  как  ледяная  черная
волна или темный бриллиант с острыми режущими гранями. Драгоценная  подвеска
ожерелья - вот  только  слишком  тяжел  и  мрачен  камень.  Башни,  галереи,
бастионы все сверкало, как  гладкое  стекло,  а  вокруг  клубились  дымы.  Я
чувствовал запах странного дыма даже оттуда, где стояли мы.
   - Врата, - проговорил Дункан, -  Они  внутри  крепости.  Вальгаард  -  их
страж.
   - Дым идет оттуда?
   - Это дыхание бога, - ответил Дункан, - Оно жжет,  как  огонь.  Я  слышал
рассказы об этом. В камне есть кровь, белая горячая кровь. Если ты коснешься
ее - умрешь.
   В ущелье не было снега. Дно  его  было  гладким  и  чистым  -  сверкающий
базальт. Ни травы, ни деревьев. Из зимы мы попали в лето, и я обнаружил, что
холод мне больше по нраву.
   - Асар-Сути, - сказал Дункан. - Сам Секер. И очень аккуратно  сплюнул  на
землю.
   - Что это за штуки? - спросил Роуэн. Он  имел  в  виду  большие  каменные
глыбы, разбросанные вокруг, как гигантские игральные кости. Черные игральные
кости без малейших следов каких-либо знаков на гранях.  Достаточно  большие,
чтобы за ними мог спрятаться взрослый человек.
   Или - умереть под ними, если земля вдруг дрогнет.
   - Зверинец Айлини, - объяснил Дункан, - Их подобие лиир.
   Мы подъехали ближе, и я понял, что он имел в  виду.  Каждый  кусок  камня
имел форму, если так можно выразиться - чудовищная насмешка  над  животными.
Их морды и члены не имели ничего общего с обликом тех  животных,  которых  я
знал. Насмешка богов, извращенные лиир, возможно, подобие богов -  тех,  что
жили здесь. Асар-Сути в камне. Бог многих обличий. Бог гротеска.
   Я подавил невольное содрогание. Это место было воплощением  всего  самого
отвратительного, что есть в мире.
   - Нужно опасаться легких путей. Дункан кивнул:
   - Просто въехать в крепость но главной дороге, как поступает  большинство
мучеников, было бы неожиданным, но и глупым тоже. Я  не  хочу  умирать,  как
глупец. Потому мы найдем какое-нибудь укрытие и подождем, пока  не  составим
план, как проникнуть вовнутрь.
   - Проникнуть вовнутрь? - Роуэн потряс головой.
   - Я просто не представляю, как это возможно - Есть способ, - ответил  ему
Дункан - Всегда есть способ войти. Выйти сложнее.
   Я согласно кивнул На сердце у  меня  было  неспокойно  Способ  пробраться
внутрь придумал, наконец, Гриффт Я был  поражен,  когда  он  предложил  свои
услуги - он мот заживо свариться в крови бога, но это казалось  единственным
шансом. Потому я согласился - но  не  раньше,  чем  выслушал  объяснения  Мы
расположились за камнями, похожими на глыбы черного льда,  мы  были  слишком
далеко для того, чтобы дозорные могли нас заметить Белый вонючий дым на этот
раз сослужил нам добрую службу, еще лучше скрыв нас, так что мы  могли  пока
чувствовать себя в безопасности. Камни, к тому же, были  достаточно  велики,
чтобы в их тени можно было укрыться от солнца Гриффт, стоявший подле меня на
коленях, вытащил из поясной сумки кольцо - Мои господин, это должно  сделать
свое дело Это знак королевского посланника Это даст мне возможность спокойно
войти в крепость - Может дать возможность, - резко заметил я  -  А  может  и
нет.
   Гриффт еле заметно усмехнулся, его  рыжие  волосы  ярко  горели  в  свете
солнца - Я думаю, с этим неприятностей не будет Наследный принц говорил, что
у меня дар убеждения Я их всех вокруг пальца обведу И Тинстара  тоже,  -  он
сделал непристойный жест, и хомэйны ответили ему дружным хохотом С тех  пор,
как элласиец перешел ко мне на службу, у него появилось много друзей Он  был
умен, целеустремлен и очарователен Умел, словом, найти подход к людям  Роуэн
выглядел задумчивым:
   - Когда ты увидишь Тинстара, что ты будешь говорить ему? Ведь не может же
кольцо говорить за тебя.
   - Нет, но оно послужит мне пропуском вовнутрь. Там я уже скажу  Тинстару,
что меня прислал Король Эллас, и что он предлагает союз.
   - Родри никогда бы не пошел на это! -  воскликнул  Роуэн.  -  Неужели  ты
думаешь, что Тинстар тебе поверит?
   - Может, поверит, может, нет: это будет уже неважно, -  веснушчатое  лицо
Гриффта было так же спокойно, как и лицо Дункана. - Я скажу,  что  наследный
принц Куинн разгневал отца тем, что послал  отряд  на  помощь  Мухаару.  Что
Родри не желает союза с Хомейной, но хочет получить помощь Айлини. Если  это
и не  послужит  более  ничему,  по  крайней  мере,  это  привлечет  внимание
Тинстара. Он наверняка оставит меня  переночевать  там.  И  ночью  я  открою
ворота и впущу вас, он тепло улыбнулся. - Войдя, вы  либо  останетесь  живы,
либо умрете. А тогда будет уже неважно, что подумал Тинстар о моей истории.
   - Но ты можешь умереть, - голос Роуэна прозвучал гневно.
   Гриффт пожал плечами:
   - Люди живут и умирают, не выбирая свою жизнь. Лодхи защитит меня. Дункан
улыбнулся:
   - Тебе нехватает до Чэйсули  самую  малость.  Гриффт  задумался.  Он  был
воспитан в Эллас, и почти не знал Чэйсули.  Но  демонами  их  не  считал.  Я
видел, что в конце концов он счел слова Дункана комплиментом.
   - Благодарю, Дункан... хотя, быть может,  Лодхи  по-другому  относится  к
этому.
   - Вы называете его Всемудрым,  -  ответил  Дункан.  -  Он,  должно  быть,
достаточно мудр, чтобы понять, что я желал тебе добра.
   Гриффт широко ухмыльнулся и коснулся руки Дункана:
   - Благодарю за это, вождь, я сделаю все, чтобы помочь тебе вернуть ее.
   Дункан сжал его руку:
   - Элласиец - Чэйсули и-хэлла шансу, - он улыбнулся, увидев, что Гриффт не
понял его. - Да будет с тобой мир Чэйсули.
   Гриффт кивнул:
   - Благодарю, друг мой. И да познаешь ты мудрость Лодхи, - он обратился ко
мне. - Если тебе это будет угодно, господин  мой,  я  пойду.  А  ночью,  как
только смогу, открою какие-нибудь из ворот.
   - Но как мы узнаем об этом? - спросил Роуэн. - Мы не  можем  подойти  так
близко... а ты не сможешь зажечь огня.
   - Я пошлю к нему Кая, - ответил за Гриффта Дункан,  -  Мой  лиир  увидит,
когда выйдет Гриффт, и расскажет, какие ворота он собирается открыть.
   Роуэн вздохнул и потер лоб:
   - Все это такой риск...
   - Да, риск, - согласился я, - но попробовать стоит. Гриффт поднялся:
   - Я пойду, мой господин. Я сделаю все, что могу. Я тоже поднялся  и  сжал
его руку:
   - Удачи, Гриффт, и да хранит тебя Лодхи. Он  оседлал  коня,  взглянул  из
седла на Роуэна, с которым уже успел сдружиться, и усмехнулся:
   - Не тревожься, альви. Я выбрал сам. Я смотрел вслед Гриффту,  скакавшему
к крепости. Все вокруг окутывала дымная пелена. Дыхание бога дурно пахло.

Глава 8

   Луна, висевшая над нашими головами  в  черноте  ночного  неба,  придавала
ущелью ореол таинственности. Дым забивался  нам  в  ноздри.  Он  поднимался,
сгущался, становился дурно пахнущими облаками, теплыми и липкими, как густой
кисель. Из-под  огромных  уродливых  каменных  изваяний  выползали  странные
призрачные фигуры,  когтистые  и  клыкастые,  грозящие  поглотить  нас.  Мои
хомэйны бормотали что-то о демонах и чародеях-Айлини,  мне  подумалось,  что
это одно и то же.
   Дункан, сидевший рядом со мной, сбросил плащ и поднялся:
   - Кай говорит, что Гриффт вышел из зала. Он в нижней галерее.  Мы  должны
идти.
   Мы оставили коней и пошли пешком. Плати скрывали наши кинжалы и  мечи  от
света луны. Наши сапоги скрипели по стеклянно блестящему базальту,  поднимая
облачка  пепла  и  каменной  пыли.  Когда  мы  подошли  ближе,  прячась   за
камнями-оборотнями, то почувствовали, что земля у нас под ногами теплая. Дым
со свистом и шипением вырывался из-под земли и устремлялся к бледной луне.
   Мы подобрались к поблескивающим в обманчивом свете стенам. Они были  выше
даже, чем стены Хомейны-Мухаар, словно Тинстар возвел  их  в  насмешку  надо
мной.
   На каждом углу было по башне, и еще по одной - на стенах  в  промежутках:
огромные  базальтовые  цилиндры  со  множеством  узких   стрельчатых   окон,
украшенные шпилями и зубцами - и,  несомненно,  созданные  Айлини.  От  всей
крепости просто несло колдовством.
   Ближайшие ворота были небольшими. Я подумал,  что  через  них,  вероятно,
можно пройти на маленькую галерею. Мы проскользнули вдоль стены мимо главных
ворот - огромных, похожих на пасть, готовую распахнуться  и  поглотить  нас,
как беспомощных детей. Но открылись боковые ворота -  почти  бесшумно,  и  в
проеме между створок темного дерева показалась физиономия Гриффта.
   Он жестом подозвал нас, Мы двигались бесшумное  не  произнося  ни  слова,
придерживая ножны мечей. Когда я приблизился к