нать
страшные воспоминания. - Мессия, мессия... Да как он может?
     - Дел...
     - Он мой. Только мой. Ради этого я и выжила, только поэтому я жива...
поэтому я не сдалась.
     - Я знаю, Дел...
     Она не слушала.
     - Всю дорогу до Стаал-Уста  я  кормила  себя  ненавистью,  мечтала  о
мести, обещанной мне Северными богами. Тогда мне нечего было есть, но я не
чувствовала голода, потому что у меня была ненависть... когда  у  меня  не
было воды, мне не хотелось пить, потому что всегда меня поила ненависть...
- Дел замолчала, словно услышав со стороны  свою  истерику  -  Дел  всегда
боялась давать волю своим чувствам.
     Справившись с голосом, она продолжила:
     -  И  когда  я  узнала,  что  у  меня  будет  ребенок,  я  тоже  жила
ненавистью... она заставила меня выжить. Она не дала мне умереть. Боги  не
позволили мне умереть, чтобы я могла исполнить свои  клятвы.  Ребенок  был
свидетелем этого, хотя я еще не знала о нем.
     Я молчал.
     Дел посмотрела на меня.
     - Ты понимаешь, что такое ненависть. Ты жил ею, как и я...  Ты  ел  и
пил ее, ты спал с ней... но ты  не  позволил  ей  поглотить  тебя.  Ты  не
позволил ей подменить тебя, - Дел спрятала лицо в ладонях. - Я  изувечена.
Я неправа. Я не женщина, не человек  и  даже  не  танцор  меча.  Я  только
ненависть... Она сожрала все во мне.
     И снова я  услышал  Чоса  Деи:  "Одержимость  правит,  а  сострадание
вредит".
     Дел запустила пальцы в волосы, убирая со лба светлые пряди.  Ее  лицо
кривилось от отчаяния.
     - Если Аджани у меня заберут, от "меня" ничего не останется.
     Мне было больно, но я заставил себя говорить твердо.
     - Значит в итоге ты решила позволить ему выиграть. После  шести  лет,
после всех этих клятв...
     - Ты не пони...
     - Я очень хорошо понимаю,  Делила.  Ты  сама  говорила,  я  тоже  жил
ненавистью. Я знаю ее вкус, запах, много лет я не расставался с ней ни  на
минуту. И я знаю, насколько она соблазнительна, как она старается овладеть
тобой... и с каким удовольствием берешь помощником вместо человека.
     Лицо Дел совсем побледнело.
     - Все, что я делала, я делала ради этой ненависти. Я выносила дочь  и
бросила ее... Я обучалась в Стаал-Уста... Я убила  много  людей...  -  Дел
тяжело перевела дыхание. -  Я  пыталась  отнять  свободу  у  дорогого  мне
человека, а потом чуть не убила его.
     Я растерялся и не сразу придумал, что сказать, а потом промямлил:
     - Ну не убила же. Я ведь выжил.
     Взгляд Дел не изменился.
     - А если бы он не выжил, я бы не  позволила  себе  тратить  время  на
переживания. Я бы заставила себя забыть  о  боли  и  идти  вперед,  искать
Аджани... одна, как раньше. Женщина, живущая  ненавистью,  одержимая...  -
голос сорвался, но Дел нашла в себе силы продолжить. -  Почему  ты  здесь,
Тигр? Почему ты не бросишь меня?
     Я хотел коснуться ее, но не стал. Я хотел ей все сказать, но не смог.
Я не умею объясняться. Такой танец мечей нас с Дел танцевать  не  научили.
Мы умели танцевать только в круге, с оружием в руках.
     Мне пришлось пожать плечами и небрежно бросить:
     - А я думал, это ты меня никак не бросишь.
     Дел не улыбнулась.
     - Ты не клялся. Ты не обязан искать Аджани.
     Я лениво поддал ногой камень и он укатился в  темноту.  Проводив  его
взглядом, я подошел к Дел и прислонился к стене.
     - Знаешь, клятвы не  всегда  нужны.  Иногда  все  просто  идет  своим
чередом.
     Дел посмотрела на меня и глубоко вздохнула.
     - Из-за тебя мне так тяжело.
     Я разглядывал темноту аллеи.
     - Ты боишься?
     - Аджани? Нет. Я ненавижу его так сильно, что страха не чувствую.
     - Нет. Ты боишься того, что будет потом.
     Дел закрыла глаза.
     - Да, боюсь, - тихо сказала она. - Боюсь, что не почувствую того, что
должна почувствовать.
     - Что именно баска?
     - Радость. Успокоение. Наслаждение. Восторг, - Дел  открыла  глаза  и
заговорила с горечью. - То, что чувствует человек, проведя ночь с  любимым
человеком или убив ненавистного врага.
     Я хмуро уставился в землю.
     - Когда я был мальчишкой, -  начал  я,  -  я  поклялся  убить  одного
человека. Я действительно собирался это сделать. В моей душе  была  только
ненависть. Как и ты, я жил ею. Я ею питался. Каждую ночь я ложился  с  нею
спать и повторял звездам: я убью его. Я был совсем мальчишкой. Дети  часто
произносят клятвы, но редко их выполняют. Я от  своих  слов  отступать  не
собирался... и эта клятва помогла  мне  продержаться,  пока  в  лагерь  не
пришел песчаный тигр и не загрыз детей. Эта клятва  заставила  меня  взять
самодельное копье и самому пойти  в  Пенджу  убивать  песчаного  тигра.  Я
решился на это потому что знал, если я убью  зверя,  племя  обязано  будет
выполнить любую мою просьбу. И тогда я бы попросил.
     - Свободу, - пробормотала Дел.
     Я медленно покачал головой.
     - Возможность убить шукара.
     Дел резко повернулась ко мне.
     - Старика?
     - Этот старик больше других старался  заставить  меня  почувствовать,
что я живу в аидах. Только он и заставил меня выжить.
     - Но ты его не удил.
     - Нет. Три дня я  был  без  сознания.  За  меня  говорила  Сула.  Она
сказала, что я хочу получить свободу, - я пожал плечами. - А я хотел убить
шукара и этим освободиться - не физически, а морально. Я  мог  представить
только такую свободу.
     - А вместо этого Салсет тебя прогнали.
     - Я был свободен идти куда пожелаю. Чула умер.
     - Что ты говоришь, Тигр?
     - Что в конце концов я победил. Больше всего старик  хотел,  чтобы  я
умер, а не ушел... А я его обманул.
     - Тигр...
     Я заставил себя говорить спокойно.
     - Иногда мы стремимся не к тому, что нам действительно  нужно.  А  мы
этого не понимаем.
     Дел не ответила.
     Она прислонилась к стене, как и я долго молчала и смотрела в темноту,
и наконец заговорила:
     - Ты думаешь, я не права?
     Я криво улыбнулся.
     - Не имеет значения, что я думаю.
     - Имеет, - сказала она и повернулась ко мне. - Мне всегда было  важно
знать, что ты думаешь.
     - Всегда?
     - Ну, может не сразу... Когда мы  встретились,  ты  был  невыносимым,
настоящим самоуверенным Южанином, - Дел даже улыбнулась. - Я  думала,  что
тебя обязательно придется ударить  по  голове,  чтобы  вбить  в  нее  хоть
немного ума... или может кастрировать, чтобы ты начал думать мозгами, а не
тем, что у тебя ниже пояса.
     - Ты даже не представляешь, что можешь сделать  с  мужчиной,  Делила,
когда он впервые видит тебя.  Поверь  мне,  ни  один  человек  -  ни  один
нормальный мужчина - не может думать о чем-то другом.
     - Никогда к этому не стремилась, - поморщилась Дел. - Это ноша, а  не
дар.
     - Мило, - лениво сказал я. - А я-то никогда не считал это ношей.
     Дел покосилась на меня.
     - Тщеславие тебе не к лицу.
     - Мне все к лицу.
     - Даже Чоса Деи?
     Я нахмурился: игра закончилась.
     - Он ко мне не имеет никакого отношения, - мрачно сообщил я. - Он  не
часть меня. Он даже не часть меча. Он просто паразит.
     - Но паразит смертельно опасный. Теперь  ясно,  что  мессия  не  Шака
Обре... - Дел помолчала. - Я до сих пор не могу поверить. Аджани - мессия.
     Я пожал плечами.
     - Он одержим убийством.  Может  в  этой  истории  с  джихади  не  все
подстроено Аджани - ведь первым  Оракула  и  джихади  упомянул  святой  из
Ясаа-Ден - а Аджани состряпал план уже потом, услышав о приходе мессии.
     Дел покачала головой.
     - Не могу поверить, что человек,  которого  я  знала  и  тот,  с  кем
познакомился Беллин, одно и то же лицо.
     Я нерешительно посмотрел на Дел, но все же заговорил:
     - А ты уверена, что знаешь,  какой  он  человек?  Ты  помнишь  только
жестокость и убийства... ты видела как Аджани и его люди вырезали всю твою
семью, ты видела Джамайла в огне, ты  страдала  от...  ухаживаний  Аджани.
Тебе было всего пятнадцать и в этом кошмаре ты не могла правильно  оценить
человека, разобраться в нем. Тебя  переполняли  чувства  -  а  они  плохие
советчики.
     - Зато они помогают забыть  обо  всем  и  сосредоточиться  только  на
поиске убийцы, - отрезала Дел.
     - И мы вернулись к тому, с чего начали, - я  отошел  от  стены.  -  А
может и нет.
     - Может и нет? Тигр, что ты...
     - Пошли, - сказал я, направляясь вниз по улице. - Мне надо поговорить
с одним человеком.
     - Сейчас? Уже поздно...
     - Пошли, баска. Дело неотложное.


     Эламайн конечно была уверена, что я пришел к  ней.  Пока  не  увидела
Дел.
     - Эснат, - коротко потребовал я.
     Сабо, поприветствовавший нас в дверях, сразу отправился за  хозяином,
а Эламайн осталась стоять в  центре  комнаты,  закутанная  в  шелк  волос,
стекавших по ее ночной рубашке из-под  которой  виднелись  изящные  ножки.
Оторваться от них было трудно, и я подумал,  что  взгляд  Южанина  волнует
любая часть тела женщины поскольку обычно  все  эти  прелести  скрыты  под
бурнусом.
     - Эснат? - повторила она.
     - Он нужен мне по делу, - сообщил я. - Ты спокойно можешь идти спать.
     Эламайн покосилась на Дел и снова взглянула на меня.
     - Я пойду, - прошептала она, - но только с тобой.
     - Не теряй время, - предложила Дел.  -  Он  мужчина,  Эламайн,  а  не
домашний котик... и я, в отличие  от  тебя,  считаю,  что  у  него  больше
здравого смысла и чистоты чем ты ему выделяешь. Можешь липнуть  к  нему  и
хитрить, на него это не подействует.
     Золотые глаза Эламайн расширились.
     - А кто липнет? Кто хитрит? Я не скрываю, чего хочу в отличие от тебя
с твоими желаниями... Ты носишь мужское оружие...
     Закончить Эламайн не успела - в комнату вошел Эснат.
     Он видимо спал и Сабо  разбудил  его.  Увидев  нас,  Эснат  привел  в
порядок одежду и легкое движение бровей выдало  его  удивление  по  поводу
присутствия в комнате Эламайн. Тонкие волосы цвета пыли не скрывал тюрбан,
как при нашей первой встрече, и они  свисали  до  узких  плеч.  Прыщей  на
подбородке стало еще больше,  и  только  тут  я  окончательно  понял,  что
согласился танцевать за этого человека чтобы он мог произвести впечатление
на женщину.
     Но сейчас Южная вежливость была ни к чему.
     - Давай начистоту, - потребовал я. - Зачем ты сюда приехал?
     Сабо, Эснат и Эламайн изумленно уставились на  меня.  Такого  вопроса
они не ожидали.
     - Зачем? - повторил я. - Саскаат далеко отсюда, это маленький домейн.
С чего бы вам отправляться в долгий путь к Искандару? Зачем, если уж на то
пошло, вообще решили танзиры сюда приехать? В чем дело?
     Взгляд Эсната изменился. Я понял, что близок к цели.
     - Не заставляй меня терять время,  -  настаивал  я.  -  Ты  настоящий
танзир и человек неглупый, хотя тебе удается убеждать в обратном Эламайн и
остальных. Маскарад окончен, Эснат. Мне нужна правда. Тогда  и  я  кое-что
скажу тебе.
     Эснат осмотрелся, показал рукой на подушки и опустился на  ближайшую,
пока мы с Дел решали, куда бы присесть.
     - Из-за Оракула, - спокойно сказал он.
     Эламайн, открывшая рот чтобы возмутиться, быстро его закрыла. Ее  лоб
прорезала тонкая морщинка. Ответ Эсната Эламайн озадачил:  она-то  верила,
что они приехали в Искандар по совсем другой причине.
     Эснат раздраженно махнул рукой.
     - Эламайн, сядь.  Нет  смысла  отсылать  тебя  спать,  ты  все  равно
подслушаешь у двери. Так что сядь и  держи  рот  закрытым,  может  чему-то
научишься, - Эснат взглянул на Сабо. - Ты тоже останься, Сабо.  Ты  знаешь
этого человека лучше, чем я.
     Эламайн села. Сабо сел. Эснат снова повернулся ко мне.
     - Вы его боитесь, - сказал я. - Его предсказания  о  приходе  джихади
пугают каждого танзира, ведь они могут сбыться.
     Эснат кивнул.
     - Оракул поднял племена. Когда  пошли  слухи,  что  он  предсказывает
появление джихади здесь, в Искандаре, мы не обратили на  это  внимания.  А
племена его поддержали и все вышли из Пенджи. Тут мы заволновались.
     - Значит вы пришли сюда, чтобы убить Оракула прежде  чем  он  покажет
джихади.
     Эснат покачал головой.
     - Я не хочу убивать его. Я боюсь, что тогда  ситуация  выйдет  из-под
контроля. Есть еще танзиры, которые  думают  так  же.  Мы  хотим  избежать
священной войны и не начинать ее убийством Оракула. Мы пришли в  Искандар,
чтобы убедить остальных.
     - А остальным война выгодна?
     Эснат пожал плечами.
     - Хаджиб и его сторонники уверены, что ее не  избежать.  Они  думают,
что только смерть Оракула успокоит племена. Без вождя,  объединяющего  их,
они снова вспомнят о племенной вражде, - Эснат почесал подбородок, оставив
на нем красные полосы. -  Они  уже  собрали  целую  армию  и  до  сих  пор
продолжают нанимать танцоров. Они считают, что смогут  подавить  восстание
еще до его начала, - Эснат скривился. - Эти  люди  привыкли  к  абсолютной
власти, они и представления не имеют, что такое вера, как  она  объединяет
людей... даже пустынные племена.
     Хаджиб. Хаджиб. Где-то я слышал это имя...  Потом  я  вспомнил.  Лена
говорила о танзире, который хотел  встретиться  со  мной.  Теперь  я  знал
зачем.
     - Но ты же понимаешь, - сказал я, - ты и еще несколько  человек,  чем
все это кончится.
     - Кровавой бойней, - не задумываясь, ответил Эснат.
     - И ты не хочешь доводить до этого.
     - Нет, это погубит Юг, -  Эснат  нахмурился,  скользнув  взглядом  по
Сабо, Эламайн, Дел. - Племена не будут представлять для  нас  угрозы  если
останутся   такими,   какими   были   многие   десятилетия:    замкнутыми,
независимыми. Пусть мирно бродят по Югу. Но если они объединятся с  единой
целью, пойдут сражаться за веру, они станут самым опасным  врагом,  какого
только можно приобрести.  Они  с  радостью  погибнут  за  своего  джихади,
уверенные, что это святая смерть... Такая война уничтожит Юг.  Для  нас  -
для каждого - лучше оставить все так, как есть.
     - Племена могут не согласиться.
     Эснат пожал плечами.
     - Ты и сам знаешь,  что  они  довольны  своей  жизнью...  не  появись
Оракул, они бы ни за что не вышли из пустыни.
     - Они верят, что джихади превратит песок в траву, - тихо сказал я.
     - Глупость, - отмахнулся Эснат. - Мы разумные люди  и  понимаем,  что
это невозможно.
     - А магия, - напомнила Дел.
     Эснат посмотрел на нее, быстро оценил с кем имеет дело и улыбнулся.
     - У тебя своя магия, баска, есть она и у Песчаного Тигра.  Но  ты  же
должна понимать, какая сила нужна, чтобы изменить весь Юг. Вряд ли  сейчас
в мире найдется такая магия, если она вообще когда-нибудь была.
     - Хватит о магии, - буркнул я. - Сейчас нужно подумать о другом, -  я
поерзал на подушке, раздумывая, с чего бы  начать.  -  Эснат,  что  бы  ты
сказал, ты и твои сторонники, если бы узнал, что джихади не существует?
     - Что наши мысли схожи, - усмехнулся танзир. - Но что в  этом  толку?
Хаджибу и его людям все равно, есть джихади или нет.
     Я чуть подался вперед.
     - А если я скажу тебе, что за священной войной стоит один человек, но
он не настоящий джихади? Обычный человек, как ты и я, но очень  умный.  Он
потихоньку  заставляет  племена  поверить,  что  он  джихади,  чтобы   они
завоевали для этого человека Юг.
     Глаза Эсната расширились.
     - Обычный человек?
     - Обычный Северянин, обладающий даром убеждения.
     Ошеломленный Эснат не сводил с меня глаз, раздумывая,  к  чему  могло
привести мое заявление.
     - Но ведь тогда... - Эснат не закончил. - Это невозможно.
     - Разве? Подумай. Один человек  нанимает  другого  и  предлагает  ему
объявить себя  "Оракулом".  Он  отправляет  наемника  к  разным  племенам,
предварительно объяснив, что говорить,  и  Оракул  сообщает,  что  джихади
превратит песок в траву, чтобы племенам легче было  жить.  Джихади  отдаст
племенам весь Юг.
     Эснат молчал.
     - Проходит время, и уже сами племена разносят слух  по  Пендже  и  по
всему Югу. Так потихоньку Оракул засеивает землю, семена  прорастают  и  в
конце концов дадут плоды.
     - Один человек, - прошептал Эснат.
     - Его зовут Аджани, - сказал я.  -  Он  борджуни  с  Севера.  Говорят
выдающаяся личность.
     Помрачневший Эснат потер подбородок.
     - Хаджиб не станет слушать, - пробормотал он. -  Мы  пытались  с  ним
поговорить, но его люди нас не слушают. Они  злы  и  могущественны,  и  не
хотят даже думать о компромиссе, если можно решить дело  войной,  -  Эснат
тревожно посмотрел на меня. - Они хотят войны, Тигр. И им нужно, чтобы она
началась и закончилась в Искандаре, подальше от их домейнов.
     - В опасности будут не только домейны, - добавил я.  -  По  Пендже  и
сейчас тяжело проводить караваны из-за борджуни  и  враждебно  настроенных
племен, а если племена поднимут настоящее восстание, они могут  перерезать
пути караванов. Этим они уничтожат домейны не врываясь в них с оружием,  -
я покачал головой. - Некоторые, конечно,  выживут,  но  маленькие  города,
живущие торговлей, погибнут. А Саскаат? Ты кормишь людей тем, что привозят
караваны, правильно?
     - Конечно. Саскаат живет торговлей.
     - Значит что?
     - Значит что... -  задумчиво  повторил  он.  -  А  что  делать,  если
остальные танзиры не захотят слушать? Мы  же  не  можем  разогнать  их  по
домам, хотя это было бы лучшим выходом.
     - Брось им вызов, - вдруг предложила Дел.
     Эснат внимательно посмотрел на нее.
     - Что значит "брось вызов"?
     - Мы на Юге или нет? - спокойно поинтересовалась Дел. - Танзиры здесь
часто решают споры танцем мечей. Для этого  нанимают  двух  танцоров.  Все
решается оружием и все подчиняются танцу.
     - Это Южная традиция, - поддержал я. - Она может помочь.
     Эснат уставился на нее.
     - Мы уже пытались убить Оракула.
     - Если Оракул существует, - добавил я. - Может Аджани  уже  освободил
его от обязанностей и отпустил. А если он уже объявил себя джихади  -  или
собирается сделать это в ближайшее время - его наверное окружает охрана, -
я покачал головой. - Сегодня мы видели чем кончил человек, поднявший  руку
на Оракула. Можно представить чем закончится попытка убить  джихади.  Вряд
ли танзиры найдут еще одного желающего рискнуть.
     - Но есть и другие способы. Хаджиб не успокоится.
     Я покачал головой.
     - Успокоится, если решение  вынесет  танец  мечей.  Он  обязан  будет
подчиниться и оставить в покое Оракула и джихади. Если твои  сторонники  и
сторонники Хаджиба согласятся доверить  решение  танцу,  война  закончится
раньше, чем начнется.
     - ЕСЛИ мы выиграем, - напомнил он.
     - Риск есть всегда, - согласился я. - Если выиграет Хаджиб, мы уже не
сможем повлиять на ход событий, тебе не удастся воспротивиться  их  планам
даже если они захотят залить кровью всю Пенджу.
     - Но если они проиграют, мы сможем отослать их по домам,  -  закончил
он.
     - И возможно предотвратить тысячи смертей, - добавил я.
     Эснат нахмурился.
     - Но племена... Кто знает, что они сделают.
     - Никто не знает. Но если эта история придумана Аджани и все  танзиры
разойдутся по домам, Аджани лишится преимущества. Если танзиры уйдут, вряд
ли Аджани сможет заставить племена  пройти  вместе  по  всему  Югу,  чтобы
захватить все домейны. Племена быстро  перессорятся.  Как  я  понял,  идея
завлечь в Искандар как можно больше танзиров  принадлежала  Аджани.  Когда
танзиры вместе, их можно контролировать. Танзиры разойдутся по Пендже -  и
ищи их. Почти как с племенами.
     Эснат напряженно изучал нас.
     - Он стравливает нас.
     - А мы спутаем ему  планы.  Мы  заставим  танзиров  уйти.  Если  твоя
сторона выиграет танец и все танзиры разойдутся по домам - половина  битвы
будет выиграна без оружия, не считая нескольких минут в круге, -  я  пожал
плечами. - А может и вся война.
     Эснат задумался.
     - Если те, кто поддерживает меня, согласятся, нам придется  подобрать
подходящие  слова,  найти  обращение,  которое  заставит  других  танзир