тров, я бы до смерти истек кровью в круге.
     - Ну и что? - снова спросил я. - Рана заживет.
     - Ты не понимаешь? - упорствовал Аббу. - Если меч мог сделать  это  в
круге...
     - Нет, - прямо сказал я, не оставив  места  сомнению.  -  Пусть  круг
останется таким, каким мы его знаем.
     - Танцор меча с клинком, способным на такое, получил бы хорошую плату
золотом, драгоценностями, шелками... - Аббу пожал плечами. - Да он сам мог
бы назначать цену.
     - А может и получить собственный домейн? - я ухмыльнулся.  -  Поверь,
Аббу, оно того не стоит.
     Он снова посмотрел на мои вещи: на  рукоять  чужого  меча,  на  чужие
руны,  обхватывающие  ножны  от  широкого  устья  до   отделанного   медью
наконечника.
     - Яватма, - выдохнул он, старательно выговаривая каждый слог.  -  Она
произнесла это слово. Только один раз, но сказала так, что не забудешь.  -
Аббу отвернулся от меча и заставил себя посмотреть мне в глаза. - Как один
танцор меча другого, как ученик, обучавшийся  у  того  же  шодо,  я  прошу
разрешения познакомиться с твоим мечом.
     Это  было  высокопарное  формальное  обращение;  ритуал,  выполняемый
каждым танцором меча, который хотел коснуться чужого оружия.  Может  мы  и
были убийцами, чаще всего против этого нечего было возразить, но настоящий
танцор никогда не забывал, что такое этикет. И кое-кто  из  нас  его  даже
выполнял.
     Набир, который из собственного понятия о вежливости остался в  круге,
чтобы не мешать двум  опытным  танцорам  вести  разговор,  теперь  подошел
поближе. Он уже встречался с обнаженным клинком Дел. Думаю,  у  него  было
прав не меньше, чем у Аббу расспросить меня о Северном оружии.
     - А вы с Дел тренировались со сталью? Своими собственными клинками?
     Аббу удивленно посмотрел на меня.
     - Конечно.
     - Значит ты видел ее яватму.
     - Видел, но не трогал, - он криво улыбнулся. -  Что-то  в  ней...  не
позволило мне это.
     Я покосился на Набира. Мальчик не сводил глаз с рукояти, сверкавшей в
солнечных лучах. Сам клинок был спрятан в покрытые рунами ножны.
     Вздохнув, я вышел из круга, уронил деревянный меч для  тренировки  на
кучку шелка, подобрал перевязь, знаком подозвал Набира  и  Северная  сталь
выскользнула под лучи Южного солнца. Я бросил перевязь и  ножны,  а  потом
показал клинок во всю длину, уложив его на  левую  руку,  а  правой  держа
рукоять.
     Солнечный свет стекал по рунам как вода. Чистое сияние слепило.
     Только в одном месте оно меркло.
     - А что с ним случилось? - спросил Набир. - Почему кончик обуглился?
     Обуглился. Хотел бы я,  чтобы  он  обуглился...  Но  выражение  Набир
подобрал точное: клинок выглядел так, будто около пяти дюймов его побывали
в пожаре.
     Ну, можно сказать, что и побывали. Только огнем был Чоса Деи.
     - Такой же как у нее, - уверенно заключил Аббу и, подумав, кивнул.  -
Значит это правда. В Северных мечах действительно скрыта магия.
     - Не во всех. В мече Дел - да, уж можешь мне поверить.  А  этот...  с
ним еще не все ясно, в этом тоже можешь поверить мне на слово.
     - Можно? - Аббу протянул руку.
     Я ухмыльнулся.
     - Ему бы это не понравилось.
     - Ему это кому? - уточнил Аббу. - Кому бы не понравилось?
     - Ему. Мечу.
     Аббу уставился на меня.
     - Ты хочешь сказать, что этот меч что-то чувствует?
     - В некотором роде, - я отодвинул рукоять, заметив, что рука Аббу уже
готова ухватиться за нее. - Ну-у... Я не давал тебе разрешения, - я быстро
наклонился, подобрал перевязь, убрал в ножны меч, а  перевязь  повесил  на
сгиб левой руки. - Поверь мне на слово, Аббу... лучше тебе этого не знать.
     Его лицо побагровело, зрачки расширились так, что бледно-карие  глаза
стали черными.
     - Ты оскорбляешь меня этим идиотским...
     - Я не собирался наносить  тебе  оскорбление,  -  перебил  я  его.  -
Поверь, Аббу, тебе действительно лучше не знать.
     - Я и так уже знаю слишком много, - рявкнул он.  -  Я  знаю,  что  ты
ездил на Север и отморозил себе мозги, и там же из тебя вытащили кишки,  -
Аббу одарил меня презрительным взглядом и еще раз  посмотрел  на  шрам  от
меча Дел. - И у меня есть дела поважнее, чем стоять здесь и  слушать,  как
ты несешь бред.
     - Так не  слушай,  -  спокойно  предложил  я,  чем  не  исправил  его
настроения.
     Аббу пробормотал что-то себе под нос  на  языке  Пустыни,  который  я
понимал - и говорил на нем - не хуже, чем он, потом развернулся на  пятках
и умаршировал прочь. Черный хитон заструился за его спиной.
     Я вздохнул.
     - Ну ладно, все остались живы. Наша взаимная любовь не уменьшилась.
     Набир со странным выражением лица смотрел  как  я  наклонился,  чтобы
подобрать деревянный клинок, ботинки, хитон и  пояс.  Дождавшись,  пока  я
закончу рассортировывать вещи, он спросил:
     - Это правда?
     - Что правда?
     - Это, - он кивнул на мой меч. - Он живой?
     Я не засмеялся только потому что понял, какую  обиду  нанес  бы  этим
Набиру. Я изо всех сил старался не улыбнуться.
     - Внутри этого меча волшебник, - серьезно сказал я.
     Набир долго молчал, а потом кивнул.
     - Я так и думал.
     Я  уже  открыл  рот,  но  не  нашел,  что  сказать.  Я   пытался   не
расхохотаться - слишком уж серьезно и по-деловому отнесся  Набир  к  моему
заявлению.
     В конце концов  я  выдавил  безобидную  улыбку,  при  этом  торопливо
отворачиваясь от круга. От Набира.
     - Верь не всему, что слышишь.
     - Дело не в словах, - сказал он. - Я это видел.
     Я просто окаменел. А потом медленно обернулся.
     - Видел?
     Набир кивнул.
     - Ты очень хотел убедить Аббу, что врешь. Ты знал,  что  он  тебе  не
поверит, так и получилось. Он  ушел,  решив,  что  ты  дурак  или  у  тебя
песчаная болезнь, а что еще думать о человеке, который  говорит,  что  его
меч живой, - Набир пожал плечами.  -  Я  тоже  слышал  твои  слова,  но  я
заметил, что ты при этом делал, - он улыбнулся. - Или  вернее  что  ты  не
делал.
     Теперь он МЕНЯ заинтриговал.
     - И что же я не делал?
     - Ты так и не позволил ему коснуться меча, - тихо сказал Набир.
     Я равнодушно пожал плечами.
     - Мне просто не нравится, когда другие трогают мой меч.
     - А можно мне?
     - Нет. По той же причине.
     Темные глаза Набира смотрели твердо.
     - Ученик - шодо, я с уважением прошу...
     - Нет, - повторил я, понимая, что он меня поймал. - Мы  не  настоящие
ученик и шодо, поэтому формальное обращение не действует.
     Черты его молодого лица можно было назвать даже грубыми. На Юге  есть
племена,  ведущие  очень  дикий  образ  жизни,  и  это  отражается  на  их
внешности. Может Набир и  был  рожден  метисом,  но  в  нем  чувствовалась
присущая Пендже свирепость. И она сильно изменяла его.
     - Если формальное обращение не действует, - спокойно сказал он,  -  я
больше не танцую с тобой.
     - Не танцуешь?
     - Нет. Это  ТЕБЕ  нужно  танцевать  со  мной,  -  Набир  улыбнулся  с
обманчивой невинностью. - Ты помогаешь не мне, Песчаный Тигр, ты помогаешь
себе. Ты медлительный, скованный и неловкий из-за раны, и ты боишься,  что
уже никогда не сможешь танцевать с такими, как Аббу Бенсир. И если  ты  не
можешь...
     - Хорошо, -  перебил  я  его,  -  ты  прав.  Да,  я  не  в  форме.  Я
медлительный, скованный и неловкий, и все мое тело болит как в аидах. Но я
ЗАСЛУЖИЛ боль, Набир... заслужил медлительность, скованность, неуклюжесть,
а у тебя все это просто от рождения.
     Это  был  не  комплимент.  Но  Набир  нанес  слишком  глубокую  рану,
избавляясь от своего страха передо мной.
     - Значит, - мягко начал он, - ты решил заточить затупившийся клинок и
новый точильный камень и снова получить острие.
     - А тебе не все равно? - спросил я. -  Ты  ведь  тоже  извлекаешь  из
этого пользу.
     Набир кивнул.
     - Да, но ты бы мог спросить и меня.
     Я слабо вздохнул.
     - Мог бы. Но ты поймешь, когда доживешь до  моих  лет,  что  гордость
может толкнуть человека на странные слова и поступки.
     - Ты Песчаный Тигр, - сказал он  с  выразительной  простотой  и  этим
заставил меня застыдиться.
     - Я был рабом, - тихо заговорил я. -  Ты  слышал,  что  сказал  Аббу:
чула. И я был чуть младше тебя, когда получил свободу. Поверь мне,  Набир,
эти годы не прошли бесследно и не забылись, хотя я уже много лет свободен.
     - Конечно, - очень мягко согласился он.
     Я тяжело вздохнул и потер лоб, скрытый под мокрыми волосами.
     - Послушай, - сказал я. - Дело в том, что я не могу назвать тебе  имя
моего меча, а пока ты не знаешь имя, ты не можешь его коснуться. Мне жаль,
Набир... но я повторю тебе то же, что услышал от  меня  Аббу:  лучше  тебе
всего этого не знать.
     - Значит в этом секрет? В его имени?
     - Частично - да, - согласился я. -  Остальное  я  не  расскажу,  -  я
отвернулся. - Ты идешь? Выпьем акиви?
     Он подошел ко мне, хмуро глядя себе под ноги, и с усилием выдавил:
     - А я действительно медлительный, скованный и неуклюжий?
     Я подумал не  соврать  ли,  но  обманывать  Набира  не  хотелось.  Он
заслуживал правды.
     - Да. Но все изменится, - я ухмыльнулся. - Еще  несколько  кругов  со
мной, и ты будешь бесспорным наследником Песчаного Тигра.
     Улыбка Набира была вялой, но теплой.
     - Это не так уж плохо.
     - Если не приводит к неприятностям, - я хлопнул его по спине. - А как
тебе та девочка из кантины?
     Набир воздержался от ответа. Значит либо  красавица  понравилась  ему
так, что он слов не находил, либо у него не хватило мужества.
     Ну ладно, пусть пройдет  время...  молодая  мужественность  бывает  и
неуклюжей.



                                    9

     Набир кинул на меня тревожный взгляд поверх наших клинков.
     - Она не выйдет за меня замуж.
     Произведенный фразой эффект  удивил  даже  Набира.  Я  выпрямился  из
низкой стойки и, нахмурившись, опустил меч.
     - Кто не... - я моргнул. - Та девчонка из кантины?
     Набир кивнул и тоже опустил свой  деревянный  меч.  Глаза  его  стали
свирепыми.
     Интересное он  выбрал  время,  подумал  я,  чтобы  поделиться  горем.
Тренировка была в самом разгаре, уже два  дня  мы  занимались  в  круге  в
десять шагов.
     - Зачем она тебе? - спросил я.
     Набир выпрямился. По его смуглой коже стекали капли пота.
     - Я люблю ее.
     Я открыл рот, но ничего не сказал. Я раздумывал, как  бы  потактичнее
обсудить ситуацию с мальчиком, чья колючая племенная гордость -  метис  он
или нет - иногда требовала вежливого и осторожного  обхождения.  Не  из-за
того, что я опасался его внезапной атаки - если бы дело зашло так далеко -
просто я не хотел ранить его чувства.
     Я провел предплечьем по лбу, убирая падавшие на глаза волосы.
     - Я не хочу обидеть тебя, Набир... она у тебя первая?
     Он сразу напрягся и объявил:
     - Нет. Конечно нет. Я уже много лет мужчина.
     Я терпеливо ждал. Наконец его взгляд изменился.
     - Да, - едва выдохнул он.
     Вот значит как. Это многое объясняло.
     - Перерыв, - предложил я.
     Набир вышел вслед за мной из круга, принял из моих рук флягу и сделал
несколько глотков, пока я опускался  на  шелковый  бурнус,  валявшийся  на
песке. Я отложил в сторону деревянный клинок и поставил локти на  согнутые
колени.
     - Значит ты с  ней  переспал,  -  лениво  сказал  я,  -  и  тебе  это
понравилось. Очень понравилось.
     Набир так и не сел. Он кивнул, крепко сжимая флягу.
     - Ничего особенного в этом нет, - я покосился на него. - Но  жениться
на ней не обязательно.
     - Я хочу.
     - Но ты не можешь жениться на каждой женщине, с которой переспишь.
     Ему конечно даже в голову не приходило, что и другие могут  доставить
ему такое же удовольствие. Он обнаружил магию в женском теле - и  в  своем
собственном - и подумал, что теперь так и  пройдет  -  с  ЭТОЙ  Южанкой  -
остаток его жизни.
     Бедный мальчик.
     - А она не хочет, - выдавил он.
     А вот это просто благословение божье. Но я спросил, потому что  Набир
ждал вопроса.
     - Почему нет?
     Он плотнее сжал челюсти.
     - Потому что я метис. Потому что у меня нет племени.
     А точнее потому что у него мало денег и  еще  меньше  перспектив.  Но
вслух я этого не сказал.
     - Взгляни на это дело иначе, - предложил я. - Теряет она, а не ты.
     - Если бы я мог вернуться в племя... - он не закончил. -  Если  бы  я
смог доказать, что достоин их, они бы забыли о моей нечистой крови.
     - Кто они?
     Набир нахмурился, наклонившись, чтобы подать мне флягу.
     - Старейшины.
     - Какого племени?
     Набир покачал головой.
     - Не могу сказать. Ты и без того знаешь слишком много.
     А мне не хотелось терять время на разгадывание  прошлого  Набира  или
предсказание его возможного будущего. Я почесал шрамы песчаного тигра.
     - Ну, - вздохнул я, - значит это  их  потеря.  Между  прочим,  ты  не
забыл, что мы не закончили заниматься?
     - Если бы я был достоин своего племени, она  согласилась  бы,  что  я
достоин ее, - упрямился он. - Она так сказала.
     Скорее всего она сказала первое, что пришло  в  голову,  лишь  бы  он
отстал. Хотя может она и не врала: девочки из кантин, не потерявшие надежд
на лучшую жизнь, обычно мечтают о мужчине с широкими  плечами  и  сильными
мышцами, а не о мальчишке с нечистой кровью,  которому  нечего  предложить
кроме себя. Для шлюхи, которая продавала себя каждую  ночь  мужчинам  всех
родов, внимания Набира - и его присутствия в постели - было  недостаточно.
Она уже знала, что встречались мужчины и получше.
     Просто пока они проходили мимо.
     Я глотнул воды и закрыл флягу.
     - Вообще-то танцору меча не рекомендуется думать о  женитьбе,  Набир.
Это тупит острие.
     - Ни у тебя, ни у меня нет острия, - он ухмыльнулся, поднимая клинок.
- Видишь? Тупое дерево.
     Я улыбнулся.
     - Все еще надеешься уговорить меня взять настоящие мечи?
     - Мой шодо говорил, что настоящий танец  не  станцуешь  с  деревянным
мечом. Чтобы развить настоящее чувство танца нужен риск. Без риска  ничему
не научишься.
     Ну да... Но шодо Набира и в кошмарном сне не  могла  привидеться  моя
яватма.
     - Может и так, - согласился я, - но сейчас я предпочитаю дерево.
     Набир смотрел мимо меня.
     - Это она, - мрачно сказал он.
     Южанка из кантины? Я обернулся. Нет. Дел.
     Она наконец-то сменила Северную шерсть  на  Южные  шелка.  Ярко-синий
бурнус  струился  за  спиной,  капюшон  лежал  на  плечах.  Солнце  успело
осветлить ее волосы, а кожа чуть порозовела. Еще  несколько  дней  и  кожа
станет кремово-золотистой, а волосы совсем побелеют.
     Дел мягко шла по песку, рукоять  яватмы  сияла  за  левым  плечом.  С
начала занятий с Аббу Бенсиром она стала двигаться свободнее, словно  этот
шаг к достижению цели - к встрече с Аджани - придал ей сил. Я  порадовался
перемене, хотя  причина  ее  меня  беспокоила.  Если  бы  Дел  согласилась
тренироваться со мной на деревянных  клинках,  как  Набир,  я  бы  так  же
занимался с ней. Аиды, я бы помог ей лучше, чем Аббу.
     Дел остановилась около круга.
     - Из всех моих знакомых танцоров Тигр  единственный,  кто  практикует
танец сидя на земле.
     Глаза Набира расширились: как я мог такое терпеть?
     - Неправда, - спокойно сказал я. - Набир может подтвердить, что я ему
врезал по макушке больше  раз,  чем  могу  сосчитать.  Я  решил  дать  ему
передышку.
     Набир нахмурился: я соврал. Дел заметила, как изменилось  ее  лицо  и
криво улыбнулась, сразу сообразив, в чем дело. Но она ничего  не  сказала,
критически разглядывая деревянный клинок в руках Южанина.
     - А КОГДА-НИБУДЬ вы собираетесь перейти на сталь?
     Набир открыл рот.
     - Пока нам итак хорошо, - ответил я за него.  -  Ты  знаешь  не  хуже
меня, что основы лучше изучать с деревянным мечом.
     - Ему не нужны основы... По крайней мере сталь  тут  не  при  чем.  С
деревянными мечами нет риска, а не рискуя, ничему не научишься.
     Я кисло посмотрел на нее, а Набир повернул голову, чтобы взглянуть на
меня.
     - Я тебе уже все объяснил, - напомнил я.  -  А  если  уж  говорить  о
риске, то как насчет риска, которому подвергнется этот  мальчишка  если  я
возьму свой меч?
     - Ну  и  что?  -  спокойно  ответила  Дел.  -  Тебе  нужно  научиться
контролировать его, а Набиру нужны занятия.
     Набир прочистил горло.
     - Мне бы хотелось заниматься со сталью.
     - Тогда давай попробуем,  -  Дел  легко  выскользнула  из  бурнуса  и
шелковая ткань растеклась по  песку.  Под  бурнусом  Дел  носила  кремовую
тунику из мягкой кожи и пояс, туника  едва  доходила  до  середины  бедер.
Когда я увидел Дел впервые, на ней было надето что-то похожее,  и  хотя  в
этой тунике не было  ничего  непристойного  -  она  надежно  скрывала  все
женские прелести - материала на нее ушло гораздо  меньше,  чем  на  ночную
рубашку любой Южанки.
     Набир, видевший Дел только в Северной тунике, штанах и ботинках,  тут
же уставился на нее.  Руки  и  ноги  у  Дел  длинные,  и  короткая  туника
выставляла напоказ Северную плоть. Очень много Северной плоти, покрывавшей
изысканные Северные кости.
     Я видел Дел в тунике, штанах и ботинках так долго, что  и  вспоминать
не хотелось, и тоже не сводил с нее глаз. Правда при  этом  я  не  впал  в
шоковое состояние, как Набир. Да,  впечатление  она  производила,  но  что
толку.
     Набир тяжело сглотнул.
     - Я уже танцевал против тебя.
     - И проиграл, - сказала она. - Посмотрим, чему Тигр научил тебя?
     Она начала расстегивать перевязь, собираясь бросить ее на бурнус  как
только вынет меч. Я поднялся.
     - Я против, Дел.
     Она уже не улыбалась.
     - Он может решать за себя.
     - Да, это мое дело, - тут же влез Набир.
     Я не обратил на него внимания. Разговор шел между мною и Дел.
     - Ты делаешь это чтобы подтолкнуть меня? Ты пытаешься заставить  меня
взяться за яватму.
     - Ты не можешь прожить всю  жизнь  в  страхе  перед  своим  мечом,  -
отрезала она. - Я не отрицаю,  он  опасен,  но  тебе  нужно  научиться  им
управлять. И лучше сделать это сейчас, чем в танце до смерти или в  момент
опасности, когда малейшее колебание тебя прикончит.
     Набир нахмурился.
     - Я не понимаю...
     - А тебе и не надо, - рявкнул я. - К тебе это не имеет отношения.
     - Тогда к чему...
     - К этому, - я наклонился, поднял перевязь и вытащил меч. - Все  дело
в нем, Набир. В кровном клинке, в именном клинке, в яватме. И еще  в  Чоса
Деи. Его душа в этом мече.
     - И твоя тоже, - ровно добавила Дел. - Ты  думаешь  только  Чоса  Деи
вошел в этот меч когда ты повторно напоил его? Ты запел в  него  и  самого
себя, Тигр, и Чоса Деи. И эта частичка  тебя  в  мече,  в  союзе  с  твоей
собственной решимостью и силой, справится  со  всеми  попытками  Чоса  Деи
вырваться из тюрьмы.
     - Чоса Деи, - эхом повторил Набир.
     Я резко повернулся к нему.
     - Ты знаешь Чоса Деи?
     - Конечно, - он пожал плечами. - Из рассказов как Юг стал Югом.
     Пришла моя очередь нахмуриться.
     - Каких рассказов?
     Он снова пожал плечами.
     - Когда я был маленьким, мне рассказывали, что Юг и Север были едины.
Что не было пустыни, была только  земля,  покрытая  травой.  Но  Чоса  Деи
завидовал своему брату - я забыл его имя - и попытался обокрасть его.
     - Шака Обре, - пробормотал я.
     Набир растерянно посмотрел на меня.
     - Что?
     - Так звали его брата, - я махнул рукой. - Продолжай.
     - Чоса Деи завидовал. Он мечтал заполучить то, чем обладал его брат -
Шака Обре? - а когда Шака Обре отказался подчиниться, Чоса все украл.
     - Да что он украл?
     Набир пожал плечами.
     - Юг. Чоса принадлежал Север, но он хотел получить и Юг.  Ему  всегда
нужно было то, чем обладал его брат. Он испробовал  множество  заклинаний,
но безрезультатно, а  потом  он  научился  отбира