не ожидал ответа. Дел и не ответила.
     Они убьют ее. Они ее разорвут.
     Баска, не убивай его.
     Если я не доберусь до Джамайла... но я уже  знал,  что  не  доберусь.
Меня толкали со всех сторон и все мои силы уходили на то, чтобы удержаться
на ногах. Но даже если бы я мог идти,  Вашни  убили  бы  меня  за  попытку
приблизиться к их Оракулу до того, как  я  успел  бы  произнести  хотя  бы
слово. Все перепуталось: Оракул указал  мессию,  а  женщина  пыталась  его
убить.
     Родная сестра Оракула.
     Джамайл, помнишь меня?
     Нет. Он видел меня лишь раз.
     Джамайл, помнишь свою сестру?
     Джамайла отделяли от сестры сотни  Южан:  танзиров,  танцоров  мечей,
жителей пустыни. Даже Оракул не смог бы  пробиться  сквозь  толпу  теперь,
когда джихади был объявлен.
     Джамайл никого уже не интересовал. Он выполнил свою миссию.
     Толпа сжимала круг. Аиды, Дел, где же ты?
     Круг вдруг разомкнулся.
     - Тигр, ложись...
     Рука Алрика ухватила меня за перевязь и пригнула к земле,  потом  его
меч взлетел и чьи-то внутренности вывалились на землю.
     Что?
     Что происходит?
     Это Алрик  прикончил  одного  из  борджуни  Аджани,  ставшего  теперь
телохранителем самого джихади.
     Аиды... как все не ко времени. Голова  у  меня  болела,  глаза  почти
ничего не видели.
     Рядом с моей головой появились чьи-то ноги, я  откатился  в  сторону,
выругался, когда кто-то наступил мне на пальцы, и пожалел, что у  меня  не
было меча.
     Передо мной шла битва. Алрик сражался один.
     Аиды, где же Дел?
     И словно в ответ на мой вопрос вспыхнул свет. Я услышал свист бури, в
воздух взлетела пыль, я понял, что яватмы замыкали  круг.  Мечи  создавали
магическую преграду из света, жара и холода.
     - Мне нужен меч, - пробормотал я, с трудом поднимаясь на ноги.
     В круге выл ветер. Аджани сражался моим мечом.
     - Тигр! Тигр, обернись!
     Я обернулся и поймал меч.  Старый,  хорошо  знакомый  мне  клинок.  Я
уставился на него в тупом изумлении, а из толпы мне ухмылялся Аббу.
     - Ты мой, - закричал он, - они тебя не получат, - и исчез.
     Все больше друзей Аджани - борджуни - подбегали к нам. Мы  с  Алриком
давно уже сбились со счета, они намного превосходили  нас  числом.  Но  мы
умели танцевать, а они привыкли убивать безоружных.
     Времени у нас не было. Еще немного и племена доберутся  до  круга,  в
котором танцевали Дел и Аджани. В магический круг нельзя было  войти  пока
пели мечи, но рано или поздно танец закончится и тогда они достанут ее. Ее
убьют, если она выиграет танец.
     Еще немного, и охранники Аджани расправятся с Алриком и со  мной.  Но
мы продолжали бороться, потому что оставалась надежда на чудо.
     И удача вспомнила о нас.
     - Пригнись, - предложил знакомый голос. Я не стал уточнять  детали  и
пригнулся. Метко брошенный топор расколол череп моему противнику.
     Беллин засмеялся.
     - Тренировка, - сказал он.
     Теперь мы сражались втроем. Дел танцевала в круге.
     Давай, Делила, прикончи его.
     В круге полыхнуло пламя, люди начали кричать.
     Сначала я не увидел в этом ничего  страшного  -  наверное  сторонники
Аджани попытались проникнуть в круг и получили отпор - но потом понял, что
дело было не в магии мечей.
     Чоса Деи хотел вырваться на свободу. Расплачиваться за его пребывание
в плену пришлось бы многим.
     Может даже Дел.
     Ну нет, баска, с тебя хватит. Ты уже платила.
     Аджани что-то закричал, но я не  понял  что  именно.  Словно  тяжелый
молот пытался проломить мне череп изнутри, перед  глазами  все  плыло,  но
кричал Аджани страшно.
     Он произнес имя Шака Обре.
     Аджани никогда не слышал о Шака Обре.
     Я убил еще одного борджуни.
     - Держи его, баска, держи.
     Бореал взвизгнула. Ледяной ветер вырывался из круга,  развевая  Южные
шелка, от него покрывались инеем волосы и брови. Все, кто еще в силах  был
двигаться, кинулись прочь.
     Я глубоко вздохнул и выдернул клинок из тела.
     - Вызови бурю, баска...
     В безумном стремлении спастись люди падали друг на друга, пар  от  их
дыхания поднимался в воздух плотным облаком.
     В круг вошла зима. Лето уничтожило ее. Порыв  горячего  ветра  опалил
лица и я прикрыл глаза рукой.
     Раскаленно-белый Самиэль взвизгивал. Я уже не  мог  вдыхать  огненный
воздух.
     Люди,   еще   минуту   назад   готовые   растерзать   нас,   застыли,
парализованные страхом. Даже борджуни Аджани прекратили атаку.
     Аджани в круге.
     С Дел.
     Аиды, баска, что с тобой?
     Крики затихли, свет померк и в круге вспыхнули две радуги, хотя дождя
не было, а воздух был таким горячим, что обжигал горло.
     Аджани тихо вскрикнул, Дел наступала на него. Шаг  назад,  еще,  еще.
Бореал дразнила Самиэля. Жемчужно-розовый клинок скрещивался с черным.
     - Ну потанцуй, - пригласила Дел. - Потанцуй со мной, Аджани.
     Назад, назад, назад. Он пытался отбиваться, но не мог.
     Я видел оскаленные зубы, напряженное лицо, страх в  льдистых  глазах.
Он боялся не Дел, а того, что почувствовал в мече.
     Он был человеком огромной силы, и не только физической. У  него  была
сила воли, но он не знал Самиэля. Он не встречал Чоса Деи...
     - Вот этого тебе не одолеть, - пробормотал я.
     Аджани что-то закричал. На его шее натянулись сухожилия.
     Из круга вырвался жар. Неподалеку загорелась крыша  из  одеял,  потом
другая, люди закричали и побежали кто куда. Искандар был в огне.
     Ветер летел по улицам, разнося лепестки пламени. На людях  загорались
бурнусы.
     - Нет, - отрезала Дел.
     Вызванная Бореал баньши-буря с  воем  вырвалась  из  круга,  разрывая
завесу пламени Самиэля. По зову Дел пришла зима. Дождь со  снегом  сильнее
огня.
     Все  изменилось  за  несколько  секунд.  Баньши-буря  пронеслась  над
Искандаром и улетела. Я вымок и замерз, но досталось всем,  даже  борджуни
Аджани.
     Едва утихла буря, атака возобновилась. Мы отбивались. Рядом  со  мной
сражался Алрик, за моей спиной Беллин беседовал  со  сторонниками  Аджани,
окружившими нас. Он знал каждого из них и весело выкрикивал приветствия  в
их испуганные лица. Мы с Алриком слушали и запоминали  -  нам  нужно  было
знать всех своих врагов.
     Баска, мысленно позвал я, продержись еще немного, я иду.
     Ребра пронзила острая боль.  Я  отбил  меч,  вонзил  клинок  в  живот
борджуни и снова вырвал оружие, чтобы повернуться к следующему противнику,
но ошибся и проскочил мимо него. Я  пошатнулся,  попытался  удержаться  на
ногах, но меня поглотили жар, холод и свет, и вся палитра мира.
     Баска, баска, я иду - хочу я этого или нет.
     Я выругался и понял, что луже в круге. Я больно ударился  о  землю  и
меч выпал из рук.
     Аиды, голова болит... мир снова поглощает серый туман...
     В круге свирепствовала буря. Шел горячий дождь, от  земли  поднимался
пар, дыхание вырывалось изо рта со свистом, как зимой, кончик носа и мочки
ушей сразу замерзли.
     Бореал сияла всеми цветами Севера. Самиэль был черным.
     Возникла новая мысль: если Чоса Деи получит тело Аджани, Дел придется
загнать Чоса в свой меч.
     Но Дел не собиралась ждать, пока Чоса соберется с силами.
     Я лежал на земле и смотрел на Дел. Она была сама  ненависть,  ярость,
одержимость. Дел вспоминала все, что сделал Аджани, во что он превратил ее
жизнь, вспоминала человека, который довел ее до края, где  равновесие  так
шатко и его очень легко потерять. Все эти шесть лет Дел шаталась на  краю,
глядя в бездонную пропасть. Слишком дорого заплатила она за случившееся.
     Еще одна плата ничего не изменит. И одновременно изменит все.
     Долгая песня Делилы тогда закончится.
     Ветер визжал. Он застревал на клинках и рвался, надрываясь в яростном
порыве.  Я  рассматривал  исцарапанное  лицо  Аджани:  он   был   типичным
Северянином. Выше меня и шире в плечах, с пышной гривой  волос,  таких  же
светлых и густых как у Дел, зачесанных назад  с  высокого  лба.  По-мужски
Аджани был так же великолепен как дел  по-женски.  Беллин  отметил  точно:
Аджани сиял очень ярко.
     Он сиял слишком ярко: Чоса Деи смотрел из его глаз.
     Бледные, пронзающие глаза светились  порочным  огнем  в  предчувствии
свободы.
     Пора уничтожить его, баска - пока он не расправился с нами.
     Дел перестала петь, опустила меч и застыла, ожидая.
     Ожидая... Ожидая чего?
     Или ее ослепило его сияние?
     Нет, только не Делилу. Этот человек создал ее как я создал свой  меч.
В крови, страхе и ненависти.
     Аджани оскалил зубы.
     - Мы снова встретились, - сказал он. - Пора кончать наше  знакомство,
так?
     Дел, как и я, не сводила с него глаз.  Северные  черты  расплывались.
Тонкий нос, линия подвижного рта, высокие  скулы  -  их  контуры  медленно
растекались, уродуя лицо. Аджани переделывали.
     Аиды, баска, убей его!
     Дел выбила клинок из его рук. Кончик ее яватмы уперся в его горло.
     - На колени, - едва переводя дыхание, прохрипела Дел. -  Ты  заставил
моего отца встать на колени.
     Баска, это не Аджани.
     Мой меч лежал на земле.  Мой  чистый,  серебристый  меч  из  Северной
стали.
     Меч, из которого вышел Чоса Деи.
     Баска... подожди...
     - Дел... - выдавил я.
     Аджани оскалил зубы. Чоса Деи смотрел из его глаз.
     - Ты знаешь, кто я?
     - Я знаю, кто ты.
     Аджани откинул со лба волосы. Черты  его  лица  изменялись.  Он  стал
податливым, мягким, он мог растаять как воск.
     - Я сказала: на колени, - снова потребовала Дел.
     У круга стояли сотни людей, парализованных страхом. Они ожидали конца
боя. Я лежал на земле и тяжело дышал, пытаясь разогнать туман в  голове  и
перед глазами. Я думал: если я смогу добраться до меча...
     Но  Аджани  стоял  слишком  близко  к  клинку.  Ему  достаточно  было
наклониться. Если он наклонится...
     - Дел... - снова прохрипел я и лишился последних сил.
     Аджани не вставал на колени. Чоса Деи не позволял ему это.
     - Я - сама власть, - объявил он. - Ты думаешь,  что  можешь  победить
меня? Ты думаешь, я исполню твое приказание после того, как так долго ждал
исполнения моего?
     Аиды, ему не нужен меч. Ему хватит своего умения.
     Аиды, баска... убей его... не играй с  этим  человеком...  даже  ради
твоей гордости, не играй...
     Аджани развел руки. Он изменился, стал подтянутым, стройным, сильным.
Я рядом с ним казался хилым  мальчишкой.  Его  великолепие  соперничало  с
великолепием Дел.
     - Ты знаешь, кто я?
     Не знаю как Дел, а я не понял, который из мужчин задал этот вопрос.
     Дел взяла рукоять по-другому. Меч  ударил  сверху  вниз  и  перерезал
сухожилие.
     Аджани упал, этого она и добивалась. Его  поза  ничем  не  напоминала
позу сломленного человека, но Дел было достаточно им того, что он  уже  не
возвышается над ней  -  и  надо  мной,  когда  я,  пошатываясь,  умудрился
подняться на ноги.
     Он сиял очень ярко.
     - Давай, - прошептал я.
     Дел начала петь.
     Чоса Деи вселился в тело, но Аджани  не  сдался.  Он  был  рожден  на
Севере и понял, что  случилось.  Я  увидел  это  в  его  глазах  -  в  еще
человеческих глазах Аджани, хотя лицо его уже растекалось.  Он  ссутулился
перед мечом с кровавым ожерельем на шее. Бореал  хотелось  пить,  она  уже
попробовала его крови.
     Дел пела песню о близких ей  людях,  которых  потеряла:  отец,  мать,
братья, дяди, тети. Так много убитых родственников. Остались только  двое:
Джамайл и делила.  Мужчина,  который  уже  не  сможет  зачать  ребенка,  и
женщина, которая уже не сможет ребенка выносить.
     Дел убьет Аджани. Но она не победит.
     Делила закончила песню. Она стояла и смотрела на него. Чувствовала ли
она себя обманутой из-за того, что Аджани был не  один?  Из-за  того,  что
убить ей придется не только врага, за которым она столько лет охотилась?
     Чоса Деи был не глуп. Он потянулся, коснулся меча, сжал слабые пальцы
на рукояти, поднял меч с земли и чернота натекла на клинок: лучше меч, чем
мертвое мясо.
     Светлые волосы, мокрые от пота, спутались. Великолепное Северное лицо
снова отвердело. Чоса Деи ушел.
     Аджани откинул волосы со лба. В  одной  руке  он  держал  почерневшую
яватму, но не пытался  воспользоваться  ею.  Бореал  целовала  его  горло.
Аджани просто смотрел на женщину, владевшую Бореал, прародительницей бурь.
     - Кто ты? - спросил он.
     Дел не потрудилась ответить.
     - У тебя есть дочь, - сказала она.
     И снесла ему голову.



                                   18

     Тело упало на землю. Дел, освободившаяся наконец-то от  груза  мести,
покачнулась и ноги у нее подогнулись.
     Аиды, баска, не теряй сознание... только не сейчас.
     Дел попыталась подняться, но не  смогла.  Изнеможение  и  переживания
лишили ее сил. Она только тяжело дышала, цепляясь за свой меч.
     Аиды, Тигр, а ты что стоишь?
     Круг исчез. Он пропал сразу после  того,  как  уснула  магия.  Теперь
любой легко мог до нас добраться.
     Дел убила Аджани. Люди считали его джихади.
     Я услышал завывания, крики разъяренных танзиров, звон Южной стали.
     - Прости, Эснат, - пробормотал я. - Думаю, войну Хаджиб получит.
     Только Самиэль мог помочь... Пока борджуни не добрались до Дел.
     Первым к нам подбежал Беллин.
     - Не трогай его! - закричал я.
     Он подхватил клинок и едва я сделал неуверенный шаг - я в тот  момент
был не лучше Дел - меч полетел ко мне. Я подхватил его в воздухе.
     Южане зашевелились, закричали - они увидели обезглавленного  джихади,
женщину с мечом и  Песчаного  Тигра  со  своей  яватмой.  И  еще  молодого
чужеземца с топорами.
     Беллин ухмыльнулся.
     - Сделай что-нибудь, - крикнул он. - Ты вроде умел обращаться с  этой
штукой.
     Сделать что-нибудь?
     Ну хорошо.
     Может спеть?
     Толпа надвигалась на  нас,  но  я  разрезал  воздух  клинком  и  люди
отпрянули. За мной стоял Алрик, дразня воздух кончиком меча в предвкушении
новой битвы.
     Алрик, Беллин и я. И Дел, но она лежала и не пыталась подняться.  Нам
удалось остановить толпу, но это ненадолго. Нам нужна была чья-то помощь.
     Помочь мог Самиэль, достаточно было только запеть.
     Запеть. Ненавижу пение. Но как еще вызвать магию?
     Беллин жонглировал топорами. Этот  номер  производил  впечатление  не
только на меня. Люди смотрели с  какой  легкостью  чужеземец  обращался  с
оружием и дружно шагнули назад, когда Беллин обошел меня и  Дел,  ограждая
нас от нападения завесой из стали.
     -  Просто  любопытно,  -  отметил  он,  -  почему  ты  решил  запеть?
Интересное ты выбрал время, не говоря уже о том, что у тебя ни голоса,  ни
слуха.
     Я продолжал петь, хотя мысленно согласился, что ни каждый рискнул  бы
назвать это пением.
     - Яватма, - сказал Алрик,  словно  это  слово  давало  ответ  на  все
вопросы. Кто-то может и понял бы, но Беллин был чужеземцем.
     - Подними Дел, - приказал я и снова вернулся  к  песне.  Самиэлю  она
вроде бы нравилась.
     Позади нас,  где-то  очень  далеко,  послышался  вой  -  приближались
племена.
     Мы пошли к городу. Аиды, если они до  нас  доберутся,  нас  прикончат
меньше чем за минуту. Конечно мы с Самиэлем будем отбиваться, но рано  или
поздно скажется численный перевес, и мы проиграем.
     Беллин, всегда готовый помочь, стал мне подпевать. Голос у  него  был
получше моего, но он не знал мою песню.
     Самиэль, кажется, не возражал.
     - Алрик, Дел с тобой?
     - Да, Тигр... Пошли, надо торопиться.
     - Тигр? - слабо позвала Дел. - Тигр, это был Джамайл...
     Вой нарастал. Мы шли слишком медленно, нужно было что-то придумать.
     Ладно, сказал я мечу, давай посмотрим, что ты умеешь.
     Я поднял Самиэля  в  воздух  над  головой,  держа  его  на  раскрытых
ладонях, как делала это Делила, и запел от всей  души  -  громко  и  очень
фальшиво - и тогда пришла  огненная  буря.  Она  выскользнула  из  клинка,
прошла по моему телу, растеклась по земле. Я послал ее во все стороны, она
отогнала всех: танзиров, племена, борджуни.
     И от магии бывает польза, подумал я.
     Я призвал порыв ветра, горячего, сухого, рожденного  в  самом  сердце
Пенджи. Он поднял песок, закрутил и бросил колючие крупинки в людей.
     Племена - а может и не только племена - должны были понять, что  это.
На Юге это называли самиэлем и безропотно уступали его силе.  Бессмысленно
сражаться с самой пустыней, когда она восстает против людей.
     - Расходитесь по домам! - закричал я. - Тот, кого убили, не  джихади!
Он был Северянином - такого джихади вы ждали?
     Под ударами песка люди  отшатнулись.  Племена,  борджуни,  танзиры  -
самиэлю все равно, кто перед ним.
     - Расходитесь по домам! - закричал я.
     Вой бури усилился.
     - Пора, - сказал  я  остальным,  когда  с  отчаянными  криками  толпа
разбежалась.
     Я разорвал бурю, создав узкий тоннель, и мы быстро вошли в него.


     Гаррод ждал нас с лошадьми: с жеребцом и чалым мерином Дел.
     - Уезжайте, - торопливо сказал  он.  -  Здесь  вода  и  провизия.  Не
теряйте время.
     При мысли о том, что сейчас мне придется сесть на  лошадь  и  куда-то
ехать, мне стало совсем плохо. Особенно возмутилась моя голова.
     - Он меня выкинет или опять попытается пробить мне череп, - простонал
я.
     - Нет, я с ним поговорил. Он все понимает.
     Большей глупости в жизни  не  слышал,  подумал  я.  Объяснять  лошади
человеческие проблемы.
     А, аиды, какая разница? Если Гаррод пообещал, что гнедой будет  вести
себя прилично... Я отпихнул  влажную  морду,  ткнувшуюся  в  меня  поисках
утешения.
     Дел убрала в ножны свой меч.
     - Джамайл, - тихо сказала она.
     И я принял решение.
     - Я снова начинаю думать, что у тебя песчаная болезнь, - бросил я.  -
Джамайл - Оракул. Кто посмеет причинить ему вред?
     - Я думала, что он мертв.
     - Радуйся, что ошиблась. Поехали.
     Гаррод протянул Дел повод.
     - Не теряй времени,  -  настаивал  он.  -  Я  могу  задержать  других
лошадей, но их слишком много, надолго сил у меня  не  хватит....  Песчаная
буря задержит погоню,  но  не  остановит.  Как  только  к  людям  вернется
мужество, они бросятся за вами. Вам нужно их опередить. Быстро уезжайте.
     Дел запрыгнула на чалого и, глядя на меня, подобрала повод.
     - Так ты едешь? - поинтересовалась она.
     Я понял намек, убрал в ножны меч, добрел до жеребца, который  фыркал,
пританцовывал и рыл копытами землю, и плюхнулся в седло.
     - Как отсюда выбраться?
     - Туда, - показала Дел, а Алрик шлепнул жеребца по крупу.
     - А как же я? - закричал Беллин. - Мне можно поехать? Я нашел для вас
Аджани!
     Я придержал жеребца.
     - Думаю, чтобы стать знаменитым, есть способы получше, чем поездка  с
женщиной, которая убила джихади. И уж конечно побезопаснее.  Мертвому  все
равно, бедняк он или шишка.
     - Верно, - охотно согласился Беллин. - Лучше я останусь  твоим  сыном
ты достаточно стар для этого.
     На прощание  я  довольно  грубо  обозвал  Беллина  и  послал  жеребца
догонять чалого.


     Копыта наших лошадей  прогрохотали  по  улицам  древнего  города  без
всякого уважения к его  обитателям.  Гаррод  был  прав:  теперь,  когда  я
успокоил песчаную бурю и мы с Дел уехали, ничто  не  мешало  толпе  начать
охоту. Хотя я и пытался  объяснить,  что  Аджани  не  был  джихади,  люди,
поверив ходившим по Искандару слухам и неверно истолковав  жест  Джамайла,
не захотели меня слушать. Толпа, жаждущая крови, не поверит  никому,  даже
Оракулу, который попытается им все объяснить.
     Через город, мимо цветных хиортов, на край плато  и  вниз  по  крутой
тропинке. Чем дальше от города мы уезжали,  тем  тише  становились  крики.
Искандар остался позади.
     Мы ехали так долго и быстро, как только могли. Зная,  что  нам  нужно
оторваться  от  погони.  Только  когда   пограничные   каньоны   сменили