енцы, прибывшие  с Юга, считали
иначе.  Но  Бран-то  был  родом  с   Севера.  А  здесь   все   являло  собой
противоположность  Лоэргу  Многоводному с  его  изобилием  рек  и озер.  Его
родному Лоэргу, который он наверняка уже никогда не увидит. Уже тогда, после
Наамы, когда он понял, что сломался,  Бран  решил не возвращаться на родину.
Там не любят побежденных. Впрочем, где же их любят?
     И тогда  же ему показалось, что вся  Нептара, кроме  Намаля, - сплошные
камни и песок.  И  сейчас, когда  они шли по дороге, мало что могло развеять
это  убеждение.  И  таковы-то  "плодородные земли", обещанные  переселенцам?
Зачем  вообще  империи  понадобилось завоевывать эту пустыню?  Он  поделился
своими мыслями с Мавет.
     -  Здесь пустыня, - отвечала она,  - она останется пустыней, пока здесь
империя. Эта земля чужих не признает.
     Они  шли и разговаривали о войне. Не могли не говорить о ней.  Счастье,
что Мавет  не в  состоянии была  повышать голос, и вдобавок он был приглушен
покрывалом,  ибо  многое  из  того,  что  она  рассказывала,  могло  служить
основанием для суда по законам империи. Абсолютная непочтительность к власти
- то,  что  Бран  уже  заметил  в Столице,  но,  как  оказалось,  не  только
имперской, но и своей,  вроде бы прирожденной, княжеской. Вообще, порой Бран
был готов  увериться,  что  Мавет,  полностью  преданная  своей  стране,  ее
ненавидит - настолько безжалостно она отзывалась  о Нептаре.  Например,  она
говорила, что любой имперский гвардеец может быть плохим солдатом, но это не
имеет никакого значения - настолько сильна имперская военная  организация. А
вот  каждый  отдельный нептар - хороший  воин, но армия у Нептары никуда  не
годилась.  Это  даже  и армией-то  трудно  было  назвать.  Что  это  было  -
пресловутое  презрение,  когда  своих судишь строже, чем  чужих,  или просто
трезвый взгляд на положение вещей? По мере  приближения к столице провинции,
казалось, память в ней оживала, и  говорила она не только о том, что слышала
или прочитала, но о виденном и пережитом лично.
     Только не о Нааме.
     Подробности,  детали, частности... Брана поражало  отношение нептаров к
оружию.  У  него   на  родине  оружие  обожествляли,  его  наделяли   душой,
преклонялись   перед   ним.  К   наиболее   почитаемому  оружию  запрещалось
прикасаться женщинам  и детям. И юношей, попав в  федераты, он  был потрясен
тем, что имперцы относятся к  оружию сугубо практически. Меч  для них  - это
только меч, копье - всего лишь копье, их надо содержать в порядке, и все. Но
нептары  превзошли в  этом даже  имперцев.  Они, казалось,  вовсе не уважали
оружия и  не разделяли его на благородное и неблагородное. Более того, у них
существовала привычка превращать в оружие все, что попадалось под  руку, все
годилось, лишь бы убить врага. Конечно, он мог бы догадаться об этом прежде,
увидев когти Мавет  - оружие самое бесчестное.  Но было ли оно бесчестным по
ее меркам? Бран не хотел об этом думать.
     Караван  с переселенцами направлялся прямо  в  Малый  Империум, поэтому
Бран  снова  не  увидел  цитадели Регис,  бывший  Малкут, которая находилась
севернее  и  служила резиденцией  имперского губернатора  провинции.  Там же
располагался  крупнейший  гарнизон  и,  естественно, военная  администрация.
Почему там,  а не в столице, Бран сумел бы догадаться по прибытии, даже если
бы Мавет ему об этом не  рассказывала.  Малкут,  как известно, был сдан Омри
имперским   войскам,  а   Шемеш  яростно  им   сопротивлялся   Осада  Шемеша
продолжалась  около  трех лет  Взятый  в  кольцо,  город  был  лишен  всякой
возможности  пополнять  продовольствие и  постоянно  подвергался  атакам все
прибывавших частей императорской гвардии (федератов тогда еще не  вызывали).
Люди тысячами  умирали  на улицах от  голода, ран  и  болезней, но  город не
сдавался.  И  все-таки  Шемеш был взят  штурмом,  когда  командующему Аммону
удалось разнести городские стены катапультами, баллистами и осадными башнями
-  тогда-то окрестности Шемеша и превратились  в пустыню, ибо  для постройки
башен он приказал вырубить близлежащие рощи (нептарские военные законы, сухо
прокомментировала   Мавет,   запрещали  даже   повреждать   деревья   вокруг
осаждаемого города,  поскольку дерево, в отличие  от человека, ни убегать от
врага,  ни защищаться  не может). То,  что  он повторил  подобные действия в
Нааме, объяснялось лишь  яростью либо  привычкой,  ибо  там причин разрушать
стены  не  было, в Шемеше же это  было вызвано  насущной,  с имперской точки
зрения, необходимостью.  Так или иначе,  захватив  город,  Аммон  не  только
приказал  уничтожить в  потомстве  название  "Шемеш",  но  повелел  срыть до
основания  остатки укреплений  мятежного  города,  разрушить  все  уцелевшие
здания, кроме  княжеского  дворца,  и  засыпать  оборонительные рвы.  Это  и
послужило решающим  доводом,  когда  пять  лет  спустя, уже  при  императоре
Иовиане, Аммон  был подвергнут суду по обвинению в государственной измене  и
превышении власти -  за  то,  что  он злонамеренно  оставил  без  укреплений
стратегически  важный для империи город (о Нааме никто не  вспомнил).  Аммон
был осужден и четвертован. Бран и сам об этом слышал, но ему в  ту пору было
не до  того - это был год его дезертирства. Причем от постоянного тогдашнего
пьянства он даже не смог бы точно объяснить,  как это у него получилось - то
ли он сам сбежал, то  ли союзные командиры, не отличавшиеся такой строгостью
по  отношению  к  дезертирам,  как  коренные  имперцы,  предпочли   попросту
"потерять" его при передислокации федератов.
     Сейчас Малый Империум представлял собой не  что иное, как увеличенную в
размерах стоянку гвардейцев. Впрочем, сам  имперский закон провозгласил, что
хорошо  организованная воинская  часть представляет  собой как бы  настоящий
город - "все нужное для сражения он имеет всегда и всюду с собой и не боится
внезапного появления  врагов,  даже  среди  поля  он  может  без  замедления
оградить  себя  рвом и  валом". Считалось,  что организация  воинских частей
установлена  в  соответствии с божественным промыслом.  Во  всем должны были
главенствовать  порядок  и  строгая дисциплина.  И все было знакомо Брану до
отвращения.   Правильный   квадрат,   обнесенный  земляным  валом.  Казармы,
больничные бараки, кузницы,  конюшни, плотницкие мастерские, передние ворота
прямо напротив  задних. Правые  и левые ворота  соединены  с главной улицей.
Улицы, в свою очередь, соединялись под правильным углом. Короче - спрятаться
негде.
     Но  оказалось, что  затеряться  в  Малом  Империуме  еще легче,  чем  в
воровском квартале  Столицы.  Идеальный  порядок  достижим лишь в  идеале, и
воплощать  его  Малый  Империум  перестал,  как только  сюда была переведена
гражданская  администрация провинции и вдобавок начаты  работы по возведению
нового  города из руин старого сообразно имперской планировке. Строительство
строительством, а  наехавшим чиновникам, ремесленникам, писцам, их семьям  и
обслуге,  а также неизбежным в таком случае купцам  и разносчикам нужно было
где-то жить. Воздвигались сколоченные наспех гостиницы и постоялые дворы  (в
одном из них поселились Бран с Мавет), но этого все равно было недостаточно.
Хижины из прутьев, соломы и  глины лепились  друг к  другу,  как  ласточкины
гнезда,  окраины  столь упорядоченного  города  обрастали трущобами,  прямые
улицы преграждали лотки  торговцев.  А уж  с  тех  пор,  как Малый  Империум
эдиктом  Авреола стал  центром по переселению,  относительный порядок  здесь
сохранялся с превеликим трудом.
     Несмотря   на  то,  что  дела,   кажется,  складывались  в  их  пользу,
происходящее  в Малом  Империуме явно угнетало  Мавет. Странно - ей не с чем
было  сравнивать,  она  никогда  не бывала  в  Шемеше.  Но Бран  судил об ее
настроении по тому, что она стала меньше с ним разговаривать. Даже когда они
возвращались  в  свою комнату  на  постоялом дворе  и она  стягивала  с лица
ненавистное  покрывало,  то  по большей  части  молчала.  Только раз  как-то
обмолвилась: "Здесь столетиями были академии и библиотеки.  А империя строит
из их камней ипподромы".
     Правда,  не  все  здания  древнего  Шемеша  были  разрушены.  Как   уже
говорилось,  этой  участи избежал дворец  князя Нептарского.  Но  его  никак
нельзя было отнести к древностям - постройка дворца завершилась незадолго до
войны.  Собственно,  причиной  этой  войны  и  был  сам  князь,  вернее  его
завещание.  Утверждалось, что князь,  как верный союзник империи, завещал ей
по смерти свое  государство и потому  в Нептару были  введены войска.  Мавет
считала, что "завещание" было подделкой Родарха  и его советников - князь не
мог написать  такого.  Был он тиран, говорила она, и  был  он безумец, но не
дурак и  не мог  не знать, чем это кончится. Так  или иначе, версия "верного
союзника"  поддерживалась  в империи  и после свержения  Родарха,  и  дворец
заботливо  сохранялся. Сбиты были лишь  изображения  льва  - герба  Нептары,
которые заменили имперскими орлами.
     Лучше бы его разрушили, полагал  Бран. Если  другие  постройки князя  в
Новемпопуланах напоминали имперские,  то  это  огромное  здание  из  черного
мрамора  со множеством  башен и колонн было вовсе ни на что не похоже. Бран,
конечно, в архитектуре не разбирался, но по империи его поносило достаточно,
и кое-что он повидал. Что, так строили  в Нептаре? - спросил он Мавет, и она
отвечала: нет, так в  Нептаре не строили. Дворец возводился сообразно личным
указаниям  князя. Если так,  решил  Бран,  у князя  точно была  голова  не в
порядке.
     Именно этот черномраморный бред,  возносившийся  над  чисто выбеленными
армейскими  бараками и чиновничьими конторами, и окруженный ухоженным садом,
неизвестно как сохранившимся  после  минувших бедствий, а  может, высаженным
вновь, избрал местом своего пребывания  Омри Га-Ход. Похоже, в  его душе вид
дворца  не  будил  ни страха, ни тоски. И только здесь, в  Малом  Империуме,
Мавет сообщила Брану, что внутреннее расположение дворца ей известно. Откуда
- не сказала,  его это и  не  волновало, но он  предполагал, что вызнала она
план  еще до отплытия из  Столицы. В самом  деле,  где  еще мог остановиться
имперский министр? Это, конечно, облегчало их задачу, но не решало ее. Нужно
было знать количество охраны, время смены  караула, распорядок дня министра.
Вдобавок быстро  выяснилось,  что  присланный  следить  за  решением  дел  с
земельными участками, сам Омри обычных посетителей не принимает. На это есть
чиновники  пониже  рангом,  сидящие  в земельных конторах,  от  которых Омри
читает доклады. Рассматривает он также прошения, поданные в письменном виде.
     А докладов и прошений должно быть множество. И с земельными участками -
море сложностей.  Дело  в  том,  что  по окончании войны  лучшие земли,  как
водится,  были  розданы приближенным главных  полководцев -  Аммона, Целия и
Руфина. Так бывало всегда  от начала империи, и смысл имело, когда в империи
сохранялось  спокойствие. Но за прошедшее десятилетие после двух переворотов
все  полководцы  отправились  в  небытие  и  большинство  приближенных  либо
разделили  их  участь,  либо  отбыли  в  ссылку  на Скалистые  острова, либо
лишились имущества. Земли запустели, и это побудило  Авреола начать кампанию
по переселению. Разумеется, первыми в списках по-прежнему числились ветераны
гвардии.  Они  не только  получали земли  совершенно  бесплатно,  но и  были
первыми  при  жеребьевке  по  распределению.  Но для  этого  им  нужно  было
представить,   кроме  свидетельства  о  выслуге  лет,  что  было   нетрудно,
документы,  удостоверяющие  их  участие  не  менее  чем  в  ста   сражениях.
Следующими были провинциалы, имеющие имперское гражданство. Они были вторыми
при жеребьевке и при вступлении во владение земельными участками должны были
сделать взнос в казну, хотя  и не очень  большой, учитывая имперские цены на
землю. Далее  шли люди без гражданства, но имеющие  так называемые имперские
льготы. Они получали землю в долгосрочную аренду.
     Казалось  бы, все  ясно.  Но понаехавшие в Малый Империум  законники  и
землемеры  утверждали, что  разметка  и межевание после войны были проведены
небрежно  и  требуют   пересмотра.  Как  водится,  среди   переселенцев,   в
зависимости  от местоположения доставшихся им наделов, нашлись и сторонники,
и  противники  этого утверждения. А  поскольку в империи  существовало,  как
минимум, три законоположения, по разному трактовавшие вопросы ориентации при
определении точки отсчета при межевании земли, это еще более усложнило дело.
Жалобы  и  прошения  составлялись  кипами,  взятки  раздавались в  изобилии,
вскипали склоки,  переходящие  в  прямое  рукоприкладство, и местные  власти
всерьез   опасались   беспорядков   в   городе.   А   проверка   документов,
представленных отставниками, на предмет их подлинности? А закон, запрещающий
предоставлять земли  родственникам ссыльных или  владельцев  конфискованного
имущества? Где  гарантия,  что  среди  толпы  все прибывающих поселенцев  не
затесались таковые или, упаси  нас  всеблагие боги,  нептары - эти  же везде
пролезут!
     Короче, злоупотребления были неизбежны, и Авреол  не  зря направил сюда
своего эмиссара. И  вся документация из контор  -  разумеется, по правильной
форме и через соответствующие инстанции - поступала к нему.
     Узнав об этом, Бран предложил: n Как хорошо грамотная и знающая законы,
ты могла бы составить такое прошение, чтоб меня приняли во дворце. -  О том,
чтобы  с  прошением  могла пойти  сама  Мавет,  и речи не было. Не из-за  ее
внешности и даже  не из-за мнимого южного происхождения. Просто по имперским
законам женщины имели  ограниченное  право на  владение недвижимостью, но не
землей - это Бран усвоил еще в Столице, когда они покупали дом. (Тогда Мавет
еще заметила, что с  внешней стороны нептарские  женщины были гораздо  менее
свободны, чем имперские. Но по нептарскому  законодательству  прав у  них, в
том числе имущественных, было неизмеримо больше.) - Ясное дело, ты предпочла
бы сделать это сама. Но тебя не пустят.  А я могу добраться до него и убить.
n - Нет.
     - Неужели тебе так важно, кто из нас это сделает? Считай меня оружием в
своей руке,  просто ее  продолжением, как  это,  -  он указал  на  пластину,
скрывающую когти, - и все.
     Она  ответила  удивленным  взглядом,  которому разные  глаза  придавали
несколько пугающее выражение. И как  тогда в Столице,  померещилось ему, что
полное понимание, совершенное, безраздельное единство, связующее их, кажется
мнимым и говорят они о разных вещах.
     - Как ты думаешь, почему я так  хотела поехать в Нептару? Мне казалось,
это не требует объяснения... не в том дело, кто из нас его убьет. Нет.  Но я
хочу доставить его в Нааму.
     Бран  поразмыслил, и  решение Мавет пришлось ему  по душе.  Издавна его
предки приносили кровавые жертвы богам.  Обычай этот внушал доподлинный ужас
имперцам, довольно трудно объяснимый у таких  любителей войн и кровопролитий
на аренах,  и его  всячески  искореняли, уничтожив  при этом  гораздо больше
людей,  чем  когда-либо заклали  жрецы. Но, несмотря  ни на что,  кое-где  в
Лоэрге обычай  этот  сохранился. И если  Мавет хочет  принести жертву своему
богу, сделав алтарем место смерти нокэмов, обагрив кровью предателя те самые
камни,  что  видели самопожертвование  тех,  -  пусть будет так.  Пусть  это
безумие, но  лучше такое безумие, чем пустота, глодавшая его все  эти десять
лет.
     И теперь они были вечно  заняты, кружа  в этой толчее,  следя, отмечая,
запоминая.  Они  уже многое знали, но  узнать  нужно  было еще больше. И они
почти не расставались,  ибо то, что связывало их - нет, он не  ошибся, связь
была, это не морок, не его выдумка, - цель, единая цель, была совсем близка.
И  чувство  свободы  и  силы  становилось  крепче,  чем в Столице  - в  этом
покоренном городе, где они бродили по лезвию ножа. Бран знал, что, даже если
Мавет успешно осуществит свое  намерение, шансов выжить у них почти  нет. Не
важно. Жизнь полна.
     Они  возвращались  на свой постоялый двор после вечерней смены  караула
возле  дворца. Омри Га-Ход, как лицо  гражданское, в отличие от губернатора,
не  располагал собственными  воинскими силами,  и  отряд  его телохранителей
состоял  всего из сорока человек; много или мало - как посмотреть. Но  в его
распоряжении  были   полицейские  силы  города,   да   еще   имелись  тайные
осведомители, число  которых  в последнее время  сильно  возросло, поскольку
слухи о  грядущих вооруженных  беспорядках  в  Малом  Империуме  звучали все
громче.  Поэтому, прежде чем ударить, говорила Мавет, они должны как следует
рассмотреть  все  возможности.  Бран  был  с  ней  согласен.  Хотя  подобная
расчетливость была ему чужда, он, не боясь смерти, все  же не желал погибать
зазря. Раньше такая мысль не пришла бы ему в голову, надо полагать, этого он
набрался от Мавет.
     Они  шли, было  темно, и луны почти не видно за бегущими  тучами, когда
Мавет, у которой был более развитый слух, выдохнула:
     - Сзади!
     Бран мгновенно повернулся, успел поймать занесенную руку  с дубинкой  и
заломить ее. Хрустнула кость.  Человек охнул и упал на колени. А  Бран успел
выхватить меч. Мавет отскочила, оставляя Брану пространство для удара. Но их
уже  окружали.  Четверо, не считая того,  что  на коленях.  Бран ударил  его
носком  сапога в подбородок  - со времен службы  в  федератах он освоил этот
удар, ломающий шейные позвонки.
     Двое  набросились на него -  один с кистенем, другой с  коротким кривым
мечом. Почему- то только двое...
     Проклятье,  он должен защищать Мавет, а вместо этого она прикрывает его
спину... Где они совершили  ошибку? Как  Омри узнал, что за ним следят?  Как
тайная полиция сумела выйти на них?
     Круговым выпадом  отбив удары противников. Бран оглянулся и увидел, что
один  из нападавших уже почти достал длинным ножом Мавет, которая запуталась
в своем стесняющем движения долгополом коконе. С отчаянием он  понял, что не
успеет допрыгнуть  до нее, но в этот миг луна  выкатилась из-за туч, и Мавет
свободной рукой  рванула  с лица покрывало.  Человек с  приглушенным  криком
отшатнулся, и тогда она нанесла удар.
     Бран  ушел  из-под  кривого меча и  вогнал свой в живот его  владельца,
потянул с  оттяжкой, и, лишь высвободил  клинок,  как тот  захлестнула  цепь
кистеня. Но Бран с силой рванул меч на себя, и  противник не только выпустил
кистень, а, не удержав равновесия, почти свалился на Брана. Тот полоснул его
по горлу острием и обернулся, готовый прийти на помощь Мавет. Однако она уже
стояла над  последним из нападавших. Верхнюю одежду она скинула,  и когти на
ее руке были выпущены, но не блестели, как обычно.
     - Посмотри, -  сказала она, указывая  на один из  трупов. В  свете луны
Бран увидел знакомое лицо, серьгу в ухе.
     Омри ничего  не знает. Воры, обычные  грабители.  Было бы смешно именно
сейчас погибнуть  от рук  грабителей... да и денег у них почти не  осталось.
Брана и в  самом  деле затрясло от  сдавленного смеха. Мавет подняла с земли
"кокон", но не надела, а бросила через плечо.
     - Идем.
     Он  хватил  воздух  ртом, удушая приступ смеха, снова  осмотрелся. Омри
ничего  не  знает,  но полиция точно зашевелится,  когда  обнаружит  пятерых
мертвецов сразу.
     - Трупы бы  спрятать. Скажут  - беспорядки в городе.  n Точно.  Скажут.
Скорее отсюда! n  Не дожидаясь, пока он последует  за  ней, она рванулась  с
места. А он, конечно,  последовал. Луна снова спряталась, навалился мрак, но
фигура  Мавет,  светлая  в  холщовом платье, была  смутно  различима,  и  он
двигался,  доверяя  ее  слуху   и  памяти.  Когда  они  пробежали  несколько
кварталов, не обнаружив за собой погони, Мавет приостановилась и сказала:
     - Беспорядков они боятся? Будут им беспорядки.
     Она  сама  все это  готовила:  факелы,  обмотанные паклей,  п