. Всего я насчитал девять машин. Все модели были довольно старые, с невысокими скоростями и небольшими объемами памяти. Но все равно такое количество вычислительной техники должно было стоить весьма приличных денег. Я вспомнил, что Милена говорила, кажется, всего о шести ЭВМ. И подумал, что дела у Киры Кортес идут не так уж плохо, если она позволяет себе докупать технику, пусть даже и не новейшую.
     Свет в помещении был погашен и темноту разгонял лишь слабенький светильник в углу. Было очень душно и очень накурено. Весь пол был усеян пеплом и окурками, а возле некоторых столов сгрудились небольшие компании пивных бутылок.
     - Загадили все! - с возмущением произнесла Кира. Я только сейчас обратил внимание, что обуви на ней не было и женщина шлепала по этому замусоренному полу босиком.
     - Ты садись за ЭВМ, а я пока немного приберу этот свинарник, - заявила Кира. - Выпить хочешь?
     Я отрицательно помотал головой, выбрал стол в углу под светильником (возле него не было батареи пивных бутылок, да и мусору гораздо меньше) и включил ЭВМ. Пока загружалась операционная система, я продолжал думать о том, что напрасно мы сюда приехали. Кира ворчала у меня за спиной, собирая в большой железный ящик на колесиках пивные бутылки. И я вдруг неожиданно для себя спросил:
     - Слушай, а кто такие сетевики?
     Металлический дребезг смолк.
     - Кто? - переспросила Кира.
     В голосе ее мне почудился интерес.
     - Сетевики, - повторил я, не оборачиваясь к ней и пытаясь представить себе выражение ее лица. - Слышала о таких?
     - Слышала, - уверенно сказала Кира. - И даже два года спала с одним из них.
     Я все-таки обернулся и посмотрел на нее.
     Кира стояла посреди зала, держа в руке за горлышки сразу три пустые бутылки. Она смотрела на меня с нескрываемым интересом.
     - Мой бывший муж, - пояснила она.
     - Скотина и импотент?
     - Скотина и импотент! - с удовольствием подтвердила она.
     - А чем они занимаются? Я имею в виду сетевиков.
     - Да ничем особенным, - пожала плечами Кира. - Если говорить о моем муже, то он вообще ничем не занимался! Даже своей компанией! Пустил все на самотек, развалил хорошо налаженное дело, которое досталось ему от отца... А все почему? Завистливый был очень! И страстно мечтал, чтобы и ему все завидовали! А чему завидовать-то?! Раздолбанному автомобилю, который давно пора выбросить? Заработкам, которых едва хватало на оплату счетов за коммунальные услуги? Или самому большому в городе телевизору? Видел это уродище в комнате? Ха! У него только телевизор и был большим!...
     - А остальные сетевики? - Я попытался вернуть разговор в интересующее меня русло. - Что они делают?
     - Ничего! - снова повторила Кира. - Придурки они, вот и все! Как и мой муж... Торчат с утра до вечера в "болтливых клубах"... И с вечера до утра! Импотент... - Кира неразборчиво выругалась.
     - Это что, какая-то организация? - продолжал допытываться я.
     - Да какая, к черту, организация?! - рассмеялась Кира. - Просто компания идиотов, которые никак не могут повзрослеть! Выдумывают какие-то тайны, пароли, секретные задания! В игрушки играют, короче говоря!
     Да уж, игрушки, подумал я, вспоминая Синтию и Раттоля. Хороши игрушки...
     - Они создали такой обряд, - продолжала Кира, - по которому каждый из них обязан пять часов в день проводить в ВЭС. Бред какой-то! А откуда ты о них знаешь? Я думала, что такие идиотики только в Каракасе водятся!
     - Мне как-то пришло письмо, - начал импровизировать я, - где упоминались сетевики. Оно было отправлено из Колумбии, но, видимо, набрали неправильный адрес. Я ничего из него не понял, но мне это показалось интересным. И почему-то запомнилось.
     - А кто его отправлял? - спросила Кира.
     - Подписи не было, только инициалы - ЭС.
     - Точно! Это они и есть! - подтвердила Кира. - Значит, ты ничего не понял? Ну тогда и не обращай внимания! Мало ли что может прийти в голову этим придуркам! Верно?
     - Верно, - согласился я, внимательно разглядывая Киру.
     Я вдруг почувствовал, что она врет. Не знаю, в чем именно, но я отчетливо ощутил фальшь и явную наигранность в ее беспечном тоне. И еще я почему-то понял, что она мне не верит. Каким-то образом у меня появилось ощущение: Кира ЗНАЕТ о том, что никакого письма от сетевиков я не получал.
     Я смотрел на нее, и с каждой секундой во мне крепла уверенность, что взгляд этот - внимательный и изучающий - мне уже хорошо знаком. Глаза Киры напомнили мне бездонные колодцы, заполненные гипнотизирующей чернотой, вращающейся, перемешивающейся, властной и всесильной. Словно я смотрел вниз с крыши высоченного здания - та же головокружительная тяга к прыжку вниз.
     - Ты будешь работать или нет? - поинтересовалась Кира, снова принимаясь за уборку.
     От звука ее голоса я вздрогнул и заморгал. А когда снова посмотрел Кире в глаза, то ничего необычного там уже не заметил. Показалось, решил я. Мало ли что может человеку померещиться...
     - Буду, - ответил я, поворачиваясь к экрану.
     Собственно говоря, делать мне в ВЭС было нечего, и я решаю просто покрутиться в "болтливом клубе".
     Ввожу номер своей телефонной карточки. Вхожу в ВЭС и набираю адрес нужной станции. "Паутина жизни", "болтливый клуб". Что ж, поболтаем немного...
     По экрану ЭВМ во всех направлениях поползли переплетающиеся и ветвящиеся строчки текста. Бросаю быстрый взгляд на окошечки с именами. Так, знакомых никого. Ничего страшного. Насколько я понял, велись всего три разговора. Причем в одном из них участвовали четыре человека. Беседуют о предстоящем запуске новой космической станции. Кто-то рад этому, кто-то считает бесполезной тратой денег... Присоединюсь-ка я к ним! В компании веселее!...
     Мимолетом отмечаю, что Кира закончила наводить порядок и тоже уселась за одну из ЭВМ. Наверное, и ей не чужда страсть к болтовне, с усмешкой думаю я, нажимая на "ВВОД".
     "Имя?" - спрашивает у меня ЭВМ.
     "Кокаин".
     "Пароль для входа в клуб?"
     Ввожу пароль.
     "Добро пожаловать! Вас приветствует..." и так далее.
     Мне нужно около минуты, чтобы сообразить, как именно втиснуть свои комментарии в этот разговор. Быстренько формирую в голове короткую фразу и "цепляю" ее за уползающую вправо строку. Строка тормозит, разворачивается вниз и к ней прилипает еще одно высказывание. Так, поехали!...
     Каждый раз, когда я сажусь поболтать в ВЭС, меня охватывает не совсем понятное мне чувство. Словно сами эти разговоры не столь важны, как создаваемый нами рисунок. Как будто тема для беседы может быть сколь угодно бестолковой, занудливой и неинтересной. Но главное, чтобы узор на экране получался красивый. Вот и сейчас - то же самое.
     Мне вдруг становится интересно. Я вспоминаю, что давно уже хотел проверить, испытывают ли остальные "болтуны" то же самое? Я начинаю осторожно переводить разговор на эту тему. Благо, особого труда для этого не нужно. Космические станции - разобщенность людей - встречи в "болтливых клубах" - мои ощущения... Цепочка готова, и я начинаю постепенно плести свою маленькую паутинку.
     Меня поддерживает только Тиберий. У него, оказывается, точно такие же ощущения, как и у меня. Остальные, похоже, не совсем понимают, что я имел в виду.
     Неожиданно к нам подключается еще Кактус. Затем в разговор одновременно встревают Мышка и Ладья - наверное, две подруги. Ого! Еще один римский император! Калигула! Так и подмывает спросить у Тиберия, правда ли, что один из нашей компании кокнул его? Но не хочется ломать всю паутинку - слишком уж она хорошо выглядит.
     Однако! Какая куча нас здесь собралась! Уже одиннадцать человек! Надо же! И не предполагал, что этот вопрос интересует стольких людей.
     Смотри-ка! Кроме нашей компании, обсуждающей данную тему, уже никого и не осталось. Вот ведь казус какой - горячо обсуждаем бессмысленность обсуждаемой темы!!!
     В какой-то момент я перестаю понимать, что происходит. Я за короткий миг полностью теряю контроль над происходящим. То есть я по прежнему читаю текст, цепляю к нему свои вставки, формирую фразы. Я осознаю, ЧТО я делаю, но в то же время и понимаю, что на самом-то деле я делаю нечто ИНОЕ! Как это объяснить? Не знаю!
     Я пытаюсь сформулировать свои ощущения, но те не готовы вписаться в существующую схему. Имеющиеся фразы не способны принять мою "подстыковку". Я задаю новую строчку (что, в общем-то, говорит о моем низком профессионализме) и внезапно испытываю жуткий восторг от того, что эта новая строка неожиданно очень гармонично вписывается в уже существующий и весьма сложный узор словесной паутины. Рисунок стал, не побоюсь этого слова, совершенным! Законченным! Это, мне кажется, понимают и все остальные, кроме Калигулы (ну что с него взять-то?! С Калигулы...). Я вижу их реакцию, выраженную добавляемыми словами, которые придают изображению иной вид, но не нарушают гармонии. И тут...
     И тут я вдруг понимаю, что паутинка на экране каким-то непостижимым образом начинает излучать непонятную опасность. Опасность для МЕНЯ!!! Это все равно как недобрый взгляд незнакомого человека. Я цепенею от неожиданности и пытаюсь определить, что же во всех этих фразах такого страшного. У меня ничего не получается, и я неожиданно для себя самого набираю на клавиатуре слово "ТЫ" и цепляю его за две ползущие в разных направлениях фразы...
     "Чего ты хочешь?"
     Вопрос не направлен конкретно ни к одному из собеседников. Это как крик отчаяния, вызванный необъяснимым страхом и желанием получить хоть какое-то объяснение ему. И ответа я, естественно, не жду. Но в поле моего зрения попадают слова из чьей-то фразы: "ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ ОПАСНОСТЬ", и я вдруг осознаю, что слова эти обращены ко мне. Нет, не вся фраза, которую Ладья посылает кому-то там. Но эти три слова непонятно почему приковывают к себе мой взгляд, начинают мерцать красным цветом, делаются из строчных прописными. Слова из предложения, не имеющие (не могущие иметь!) никакого отношения к заданному мной вопросу. Сотни слов каждую минуту пробегают по экрану ЭВМ длинной вереницей. И взгляд мой мог остановиться на любом из них. Но почему-то выбрал именно эти.
     Сумасшествие, конечно, но я набираю еще один вопрос:

     "КОМУ?"

     И отправляю его в "свободный полет". Так называются фразы, никому не адресованные и выбрасываемые на экран новичками. Они начинают медленно вращаться и уменьшаться в размере, словно бы падая в пустоту глубокого колодца. Слова, ответа на которые быть не может в принципе. Но ответ приходит.
     Два слова, появление которых выглядит так, как если бы они возвращались из "свободного полета", чего я никогда в жизни не видел. Они, кувыркаясь, выползают из глубины экрана, тревожно пульсируя ядовито-зеленым цветом. Два слова с интервалом в целую минуту. Достаточным для того, чтобы я успел испугаться первого из них и отреагировать на второе.
     Первое слово было: "СЕТЬ".
     А второе: "ОГЛЯНИСЬ".
     Что я и сделал.
     И увидел перед своими глазами ствол пистолета.

Глава пятая

     Когда в течение одной недели в тебя дважды целятся из пистолета молодые привлекательные женщины, поневоле начинаешь всерьез задумываться над тем, а не зря ли ты живешь на свете?
     Кира стояла метрах в двух от меня и, если б не моя исключительно неудобная позиция, можно было бы попытаться завладеть ее оружием. Но взгляд Киры достаточно красноречиво свидетельствовал о том, что при первой же моей попытке сделать это она откроет огонь. Короче говоря, Кира выглядела сейчас словно изображение, сошедшее с красочной обложки свежего романа Семена Крашевского из серии детективных историй. Назывался он, кажется, "Женская ненависть" или что-то в этом роде. Неплохая книга, мне она понравилась. Но при всем моем уважении к Крашевскому я предпочитал не становиться одним из второстепенных персонажей его кровавого романа.
     - Что-нибудь не так? - как можно спокойнее осведомился я у Киры.
     - Угадал, - улыбнулась она в ответ.
     - А что именно? - поинтересовался я.
     - То, что ты не Михаил Груссе, а Марсель Климов, - пояснила Кира.
     - Это запрещено законом Великой Колумбии?! - удивился я. - Здесь разрешается носить только имя "Симон"?
     - Здесь разрешается носить любое имя, - продолжала улыбаться Кира, держа меня на мушке. - Но вот что здесь действительно нежелательно, так это выдавать себя за другого. Особенно - убийцам. Кстати, зачем ты их убил?
     - Кого? - Но я уже и так понял, кого она имеет в виду.
     - Синтию и Андре, - пояснил Кира и плотно сжала губы.
     - Это была самозащита, - пожал плечами я.
     - В самом деле?! - притворно изумилась Кира. - Самозащита? Ну тогда ты меня поймешь. Я ведь сейчас тоже самозащищаюсь.
     - От меня? - Я старался говорить как можно спокойнее. Мне очень нужно было протянуть время. Сам не знаю зачем, но время явно работало на меня.
     - От тебя, - подтвердила Кира.
     Я окинул взглядом ее стройную фигурку. Интересно, где она ухитрилась прятать пистолет? Неужели где-то в клубе? Впрочем, этот вопрос сейчас не первостепенной важности. Гораздо важнее - остаться в живых. Я уже хотел сказать, что я не собираюсь делать ничего плохого, что я даже не вооружен, и так далее. Но взгляд Киры вдруг скользнул поверх моего плеча, брови ее удивленно приподнялись, и напряженная рука с пистолетом заметно вздрогнула. Кира даже слегка отвела в сторону ствол. А сам взгляд женщины как-то неуловимо изменился. И мне опять показалось, что глаза ее заполнились манящей и властной чернотой. В них хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Как на экран ЭВМ, почему-то подумал я.
     Рука Киры, сжимавшая пистолет, расслабилась. Женщина поджала губы, словно бы выражая недоумение по поводу происходящего за моей спиной. Я никак не отреагировал на ее странное поведение. И оборачиваться не стал. Знаем мы эти штучки! Мой товарищ - Николай Меркулов - тоже никак не мог перебороть свою слабость. Он как-то пожаловался мне, что пока человек смотрит ему в глаза, палец не нажимает на курок. И тогда Коля применял, очень похожий прием, чтобы заставить будущий труп отвести взгляд.
     Что делать, люди эмоциональны. Не все же такие толстокожие бегемоты, как я. А оборачиваться я все равно не буду - ничего такого за моей спиной быть не может. Там только стол со включенной ЭВМ...
     Наверное, что-то такое за моей спиной все же происходило. Потому что Кира вдруг опустила пистолет и сделала шаг назад. Она посмотрела на меня сначала с подозрением, а затем с недоуменным интересом. И тогда я торопливо обернулся, понимая, что именно сейчас могу получить пулю в затылок. Но сдержать свои порывы у меня не получилось.
     За моей спиной действительно ничего, кроме светящегося экрана ЭВМ, не было. Извивающиеся змейки черных строчек мерно ползли по голубому полю. А в самом центре беспрерывно ткущейся паутины диалогов нервно мерцало красным цветом одно слово: "ОСТАНОВИСЬ!!!"
     С тремя восклицательными знаками.
     Так, подумал я и посмотрел на Киру. Она уже сидела возле стола на стуле, повернувшись ко мне лицом и положив пистолет на колени. Поза ее выражала готовность в любую минуту снова взять меня на мушку. Однако этого она почему-то не делала. Скорее всего ее заставила переменить свое решение надпись, невесть как выползшая на экран.
     Относится ли эта надпись ко мне? Если да (что, на мой взгляд, является совершенно невероятным), то кто в таком случае мог бы ее отправить? Наверняка только тот, кто наблюдал за всем происходящим здесь. Наблюдал и, может статься, наблюдает и сейчас...
     Я обежал взглядом скрытый темнотой потолок и подумал, что если здесь и есть камеры слежения, то обнаружить их в такой тьме практически невозможно.
     - Какой же ты дурак, Марсель! - неожиданно с чувством сказала Кира.
     Спорить с женщиной, держащей в руках оружие, занятие не только малополезное, но и небезопасное. Поэтому я промолчал.
     - Нет, правда! - сказала Кира. - У тебя мозгов, как у курицы!
     Ладно, ладно, подумал я. Можешь пока считать, что я тебе верю.
     - Не понимаю даже, - продолжала Кира, - зачем Сети нужен такой тупой, как ты?!
     - Кому? - насторожился я. Разговор становился интересным. Несмотря на участвующий в нем пистолет.
     - Сети, - повторила Кира.
     - Ага, - вспомнил я. - Сетевики, значит... Компания полоумных идиотов... Так, кажется, ты говорила?
     - Смешно, - прищурившись, согласилась Кира. - Но я сейчас не об этом. Марсель, неужели ты ничего не чувствуешь?
     - Что именно? - Я опять пожал плечами. Что, интересно, я должен чувствовать?! Что меня сейчас пристрелят?
     У Киры был такой вид, словно она раздумывала, сказать мне что-то очень важное (какую-то страшную и ужасную тайну) или нет. Эта внутренняя борьба была прямо-таки написана на ее лице. Но вместо этого Кира вдруг спросила:
     - Чем ты вообще занимаешься? Какого лешего тебя принесло в Каракас?
     Действительно, подумал я. Какого лешего?!
     - Я веду расследование, - заявил я.
     - Расследование?! - Кира, казалось, была поражена услышанным. - Какое еще расследование?
     - От компании "ДВК", программный отдел.
     - И чего же ты расследуешь? - язвительно осведомилась Кира, кладя пистолет на поверхность стола.
     - Это не имеет к тебе никакого отношения, - заверил я ее.
     - Как и к Синичке? - усмехнулась Кира.
     Я отрицательно покачал головой.
     - Она первая начала в меня стрелять, - сказал я, чувствуя себя необычайно глупо. Словно оправдывающийся ребенок: мама, он первый начал!...
     - А что ей еще оставалось делать? - вновь прищурилась Кира.
     - Что оставалось делать?! - совершенно искренне изумился я. - Да все что угодно! Вместо того чтобы не делать то, чего делать не нужно! ("Что за чушь я несу?!" - подумал я.) Например, не копаться в моем бумажнике! Не затевать со мной знакомства! Вообще - не трогать меня!!! Что ей от меня было надо? Да и тебе тоже! Чего вы от меня хотите?
     Я говорил с жаром, пытаясь, чтобы слова мои звучали убедительно. Я делал возмущенный и обиженный вид. Я хмурился и размахивал руками. А сам между тем осторожно и незаметно разворачивался так, чтобы удобнее было броситься к пистолету, который сейчас лежал на столе в полуметре от Киры. Мне удалось даже встать со стула, не получив пулю в лоб. И было уже самое время начинать действовать. Но только я ничего не сделал.
     Кира глядела на меня с удивлением. Я вдруг понял, что она ничего этого не знает. И я растерялся.
     Я уже привык думать о Кире как о своем враге. Как о человеке, принадлежащем к тайной организации, которая собирается меня устранить. Но теперешнее поведение Киры выпадало из сложившегося образа. И это меня смутило.
     - Погоди! - Кира подняла руку. - Марсель, подожди! Не тараторь! Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?!
     Я замолчал, раздумывая над возможным ответом.
     - Слушай, Марсель, - Кира устало оглядела полутемный зал, - давай вернемся в гостиную и там обо всем поговорим. Хорошо?
     Я кивнул. А что мне еще оставалось делать? Главное, завладеть ее оружием, а там посмотрим, кто из нас будет задавать вопросы. Я уже прикидывал, как бы половчее схватить пушку этой красавицы (а ведь она действительно красавица, черт побери!...), но сделать мне этого так и не пришлось.
     Неожиданно с улицы донеслись громкие голоса, веселое ржание, кто-то подергал входную дверь, а потом нажал на кнопку звонка.
     - С ума сошли? - хмуро спросила Кира, недовольно глядя на дверь. - Закрыто уже!
     Звонок не смолкал. Его дребезжащая трель гулким эхом отдавалась в полутемном помещении. Звонивший, наверное, улегся на кнопку и ни в какую не хотел с нее вставать.
     Кира отпустила смачное ругательство по-испански, вскочила со стула и кинулась к двери. Ее пистолет остался лежать на столе, возле системного блока ЭВМ. Ситуация была замечательная, никто не мог помешать мне взять пистолет и... Но я почему-то этого не сделал.
     Вокруг меня что-то произошло. Все предметы стали словно бы ярче и грубее, звуки сделались четче и резче, исчез запах табачного дыма, и воздух преврат