какую когда-либо знал. Это были большие зеленые  глаза  с  длинными
ресницами, слегка раскосые, глаза прелестной и изящной красавицы.
   Он глубоко вздохнул. Он был очарован. Девушка выгибала спину и  улыбалась
ему, все ее движения были наполнены страстью и  плотским  желанием.  На  ней
была только оленья шкура, больше ничего. Ее одежда делала бессмысленной игру
воображения. Незнакомка  была  прекрасной,  совершенной  нимфой  лесов.  Она
смотрела на драконира, не отводя глаз.
   Действительно ли в них затаилось чувство? Удивление  в  сердце  мальчишки
сменила радость.
   И все же он отрицательно покачал головой. Что это? Откуда она пришла? Кто
она? Вопросы теснились в его голове.
   Наконец он обратил внимание, что у  нее  мокрая  кожа.  Девушка  приплыла
ночью по темной реке.
   - Кто ты? - спросил мальчик. Она улыбнулась и показала на реку.
   - Плавать. - очень четко произнесла она.
   - Ты меня понимаешь.
   - Плавать, - повторила она.
   - Но я не могу сейчас.
   Она скользнула к борту и с ловкостью гимнастки перегнулась через поручни,
опершись ногами о борт.
   - Ходить, теперь, - позвала она. Что-то тяжелое незримо опустилось на его
веки.
   Мысли смешались, голова была как в тумане, словно он перепил пива.
   - Но я не могу, я... - начал было Релкин, но уже в следующую  секунду  не
мог вспомнить, что хотел сказать.
   Одна нога его оказалась уже за бортом, в следующий  миг  он  плюхнулся  в
реку и с шумом и брызгами ушел под  воду,  затем  вынырнул  на  поверхность,
отфыркиваясь и радуясь, что  остался  жив.  Охранник  заметил  неладное,  на
корабле послышались крики, но все это, казалось, совершается где-то в другом
мире, скрытом за волшебной завесой.
   Мальчик видел только девушку-эльфа:  она  уплывала  теперь  прочь,  часто
оглядываясь назад. Потом, играя, брыкнула ногами, и фонтан  брызг  заблестел
под луной. Она нырнула и исчезла из вида. Релкин глядел во все глаза, но  не
мог ее разглядеть. Затем она  оказалась  совсем  рядом  и,  проплывая  мимо,
ущипнула его.
   Окрыленный, он ускорил преследование и почти схватил ее,  когда  ударился
ногами о дно. Она была впереди и,  выйдя  на  берег,  побежала  к  деревьям,
смеясь и дразнясь на бегу.
   Крики сзади усилились, замелькали фонари, но Релкин  не  обратил  на  них
никакого внимания. Перед ним была только убегавшая стройная девушка.  Теперь
она остановилась у дерева.
   Он подбежал к ней и замер, тяжело дыша. Она прислонилась к стволу.
   - Дотронься до меня, - сказала она.  Или  ему  показалось,  что  она  это
сказала?
   Неверными ногами мальчик сделал шаг вперед. Беглянка подалась  навстречу,
волосы ее блестели в лунном свете.
   Крики позади давно стихли. Ему казалось, что стоит только протянуть  руку
- и красавица окажется в его объятиях. Никогда и  ничего  он  не  желал  так
сильно. Он споткнулся, упал на колени и почувствовал, что на него опустилась
сеть.
   Релкин попробовал вскочить на ноги, но сеть  держала  крепко.  Он  увидел
лицо с непропорционально большими чертами и блестящими,  навыкате,  глазами.
Большие сильные руки крепко  держали  веревку.  Пленник  еще  раз  попытался
встать. От удара тяжелым ботинком колени его подкосились.  Вновь  оказавшись
на земле, он понял, что нападавших было двое. Гномы!  Коротышки,  узловатые,
коренастые карлики, такие, как описывают их в древних легендах.
   Чары кончились. Все  мысли  о  маленькой  девушке-эльфе  пропали.  Релкин
наконец пришел в себя и понял, что произошло. Его  похитили  гномы.  Легенды
оказались правдой! Он стал отчаянно бороться и изо всех сил звать на помощь.
   Его били ботинками, пока он не замолчал. После чего обмотали веревками  и
засунули в рот кляп.
   Копи, легендарные копи Валура - вот где он окончит свою  жизнь,  трудясь,
как раб, пока смерть не освободит его!
   Этого не могло быть. Его будущее ожидало в  Туале,  на  ферме,  вместе  с
женой и детьми...
   Но он не мог даже пошевелиться. Гномы  крепко  скрутили  его.  Потом  они
просунули между веревок шест и понесли пленника на плечах куда-то в лес.

Глава 19

   Примерно через час ходьбы гномы сделали  привал  среди  больших  дубов  с
мощными ветвями. Один из похитителей свистнул, и в  ответ  послышался  звук,
вызывающий дрожь. Гном сдвинул камень, потянул за большое  медное  кольцо  и
открыл потайную дверь, за которой начинались ступени, ведущие в темноту.
   Через этот лаз они втащили Релкина, все еще опутанного сетями, под  землю
и, насвистывая нехитрую мелодию, потащили на глубину. Душа мальчишки ушла  в
пятки. Он гадал, удастся ли ему когда-нибудь вернуться на поверхность.
   Похитители долго шли по длинному коридору мимо барельефов с  изображением
сцен из истории гномов, пока  не  добрались  до  внушительной  двустворчатой
двери. За дверью оказалась большая, роскошно отделанная квадратная  комната.
На стенах висели яркие гобелены. По углам стояли скульптуры,  представлявшие
богатство течений  в  гномьем  искусстве,  -  здесь  было  все,  начиная  от
ультрабарокко Вероната до резких ужасающих силуэтов школы  Туммуз  Оргмеина.
Это был конец пути. Карлики бесцеремонно свалили Релкина  на  пол.  Напротив
входа стояла пара кресел,  похожих  на  троны.  С  них  поднялись,  вопя  от
восторга, два гнома,  одетых  в  роскошные  платья  из  пурпурного  и  алого
бархата.
   Релкин лежал совершенно неподвижно и безмолвно, помня о тяжелых  ботинках
на ногах похитителей.
   Гномы в царском пурпуре подошли  поближе,  чтобы  разглядеть  добычу.  На
каждом была целая ювелирная выставка. Тяжелые  золотые  цепи  на  шеях  были
украшены драгоценными камнями. В мочках ушей и  на  каждом  пальце  сверкали
изумруды, рубины и бриллианты.
   Язык гномов был неизвестен Релкину. Да и в само их существование  в  этом
мире давно никто не верил. Считалось, что ничего, кроме древних  легенд,  от
их народа не сохранилось. Релкин только  что  убедился  в  ошибочности  этой
точки зрения. Именно гномы спорили над ним сейчас, вне всякого  сомнения,  и
предмет спора был понятен независимо от языка.
   Совершенно очевидно, это был оживленный торг.  Обе  стороны  пускались  в
продолжительные словопрения со  множеством  жестов,  обращенных  к  лежащему
ничком парню. Здесь были задержки дыхания и бурная  жестикуляция,  стенания,
крики боли, отвращения, горя - весь арсенал эмоциональной палитры. Это  было
высокое искусство, ранее неизвестное простому дракониру. Релкин с удивлением
осознал, что увлечен этим представлением. Поразительное ощущение - оказаться
объектом торговли, словно вещь, предмет, собственность!
   Спор прервался неожиданно и грубо. Раздался громкий стук в  дверь.  Гномы
умолкли. На несколько секунд воцарилась тишина.
   Дверь внезапно распахнулась, и небольшая группа  шустрых  лесных  эльфов,
одетых в зеленое, домотканое платье, ворвалась в комнату. В руках у них были
луки со стрелами на изготовку.  Повеяло  теплым  воздухом,  пахнущим  ночным
лесом. Сзади последней шла девушка-эльф. Она выступила вперед и обратилась к
главарям карликов. Не было сомнения, зачем она пришла: она требовала  платы.
Карлики  в  красных  платьях  отступили  с  громкими  негодующими   криками.
Девушка-эльф повторила свое требование.
   Начался горячий спор.
   На какой-то миг Релкин и девушка случайно встретились  взглядами.  К  его
разочарованию, даже ужасу, в ее глазах не было никакого чувства. Он был  для
нее ничем, только дичью, словно олень для охотника.  По  непонятной  причине
это огорчило мальчика. Он опустил голову на пол и закрыл глаза.  Все  четыре
гнома не хотели и слушать требований девушки. Что бы там она ни просила, они
не желали это отдавать.
   Релкин так и не увидел, кто первый начал, но совершенно  внезапно  лесные
эльфы  перешли  в  атаку.  Двое  похитителей  замахали  дубинками  и   стали
отбиваться  сапогами.  Их  предводители  бросились  к  креслам  и   вытащили
откуда-то мечи. Зазвенела сталь.
   Гномов оттеснили  назад  с  воплями  и  угрозами.  Неожиданно  два  эльфа
склонились над пленным и перерезали веревки. Релкину удалось  подняться,  но
ноги его подогнулись, и он упал на одно колено. Для гнома, который  как  раз
собирался  ударить  мальчишку  дубинкой  по   голове,   это   падение   было
неожиданным, он промахнулся, потерял равновесие, споткнулся и упал,  изрыгая
поток явно непристойных ругательств.
   Релкин  воспользовался  случаем.  Пошатываясь,  он  поднялся   на   ноги,
подхватил гномью дубинку и приложил ее  владельца  поперек  корпуса.  Уродец
согнулся вдвое и упал на пол. Релкин издал боевой клич. Как хорошо было хоть
чем-то отплатить гномам за страдания.
   Вдруг что-то хлестнуло его по  затылку.  Парень  инстинктивно  отмахнулся
рукой и наткнулся на ремень. Один из эльфов пытался  набросить  ему  на  шею
петлю из оленьей шкуры.
   Релкин зарычал от злости, сбил эльфа с ног  и  сильно  ударил  коленом  в
живот. Отчаянно размахивая перед собой дубинкой, он заметил  боковую  дверь,
рванулся туда и оказался в  темном  небольшом  коридоре,  где  дурно  пахло.
Какой-то эльф встал на его пути. Парень отбросил нападавшего и  пробежал  по
его телу. Стрела вонзилась в стену, но пленник уже исчез  в  узком  проходе.
Яростные крики гномов продолжали доноситься из главной комнаты.
   После поворота направо Релкин увидел вдалеке тусклый свет. Это  оказалась
оплывающая свеча, стоящая рядом с маленькой дверью.  Он  потянул  за  медную
дверную ручку, и, к его радости, дверь легко отворилась.
   Коридор пошире обрадовал беглеца чистым  воздухом  и  отсутствием  дурных
запахов. Он еще раз свернул направо, опять наткнулся на дверь и  оказался  в
пустом зале, слабо освещенном квадратными фонариками, тянущимися вдоль  стен
и потолка.
   Потом  было  много   больших   просторных   пустых   комнат,   брошенных,
по-видимому, давно. В них не осталось ничего, кроме пыли и случайной мебели.
Позади послышались звуки погони. Эльфы и карлики,  скорее  всего,  пришли  к
соглашению, понимая, что без Релкина им не о чем спорить.
   Беглец  прошел  через  десяток  этих  громадных  пустых  залов,  оставляя
отпечатки ног на пыльном полу, пока не дошел до запертой двери.  Оглядевшись
вокруг в поисках другого пути, он не нашел  ничего,  за  исключением  крышки
люка внизу у одной из стен.
   Осмотрел ее и обнаружил ручку,  за  которую  сильно  потянул.  Ничего  не
произошло. Он уперся ногой в стену  и  потянул  изо  всех  сил.  Люк  слегка
подался, но совсем немного. Релкин тянул, пока могли  вытерпеть  руки.  Нога
его соскользнула, он тяжело опустился на землю, случайно нажав  на  какой-то
рычаг. Задвижка подалась, и дверь скользнула в сторону на скрытых роликах.
   За  ней  открылась  узкая  вертикальная   шахта   лифта.   Преследователи
приближались. У парня не было выбора. Он забрался в лифт и закрыл люк.
   Лифт стремительно упал вниз и громко стукнулся о пол,  опустившись  разом
футов на двенадцать. Релкин выкатился и с  грохотом  стукнулся  о  массивный
стол.
   Он медленно поднялся. В голове  звенело  от  удара.  Было  темно,  но  не
настолько, чтобы ничего не  видеть.  Откуда-то  слева  падал  тусклый  свет.
Вскоре глаза его привыкли к полумраку, и он разглядел  еще  столы,  а  вдоль
стен рукомойники и ванны.
   Перед ним была большая кухня, которой не пользовались уже, наверно, целое
столетие. Мальчик двинулся к свету и обнаружил  огромную  дверь,  наполовину
слетевшую с  петель.  Снизу  дерево  полностью  сгнило.  За  кухней  тянулся
настоящий лабиринт подвалов, складов, кладовок и других  кухонь,  каждая  из
которых имела лифт для сообщения с верхними этажами.
   Все было пустынным.
   Вскоре беглец вышел  к  площадке.  Здесь  было  светлее.  Источник  света
находился где-то наверху. Релкин быстро скользнул вниз  по  ступенькам,  все
глубже и глубже опускаясь в темноту.
   Воздух в шахте был прохладен и пах камнем. Насколько глубоко он опустился
под землю, оставалось неясным. Но ступеньки вели его все дальше от  карликов
и эльфов, и это было все, чего ему сейчас хотелось.

Глава 20

   Вызов пришел  спустя  два  с  половиной  месяца  после  прибытия  мага  в
Четырехдольник.  Этот  промежуток  Трембоуд  заполнял  прилежным  трудом   в
библиотеке, прерываемым только допросами следователей.
   Ему теперь казалось чудом, что он пережил  это  расследование  почти  без
потерь. Его практически не мучили. Разве что слегка поджарили левую  руку  и
загнали несколько иголок под ногти  правой.  Он  вылечился  очень  быстро  и
заодно успел просмотреть в библиотеке довольно много редких и важных  работ,
включая "Негек Дим", одну из величайших работ о высокой магии.
   Последние несколько недель Трембоуд  жил  в  роскошной  отдельной  келье,
восемь футов на восемь, в которой был соломенный тюфяк с шерстяным  одеялом.
Такое одеяло было знаком привилегии. Ему выдали талоны на два приема пищи  в
день.  Еда  здесь  готовилась  на  кухнях  центрального   зала.   Она   была
однообразной  и  состояла  из  вареного  риса,  вареной  капусты  и   соуса,
сделанного из мяса невразумительного происхождения и бобов.  Этого  хватало,
чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии.  Человек  никогда  не  смог  бы
потолстеть, пока он питался от стола Повелителей в Четырехдольнике.
   Итак, дни проходили в активных исследованиях, и все же время от времени в
душе мага поднимался страх. Вокруг него  в  пещерных  кельях  обитали  сотни
других, таких же, как он, людей с серыми лицами, и все они ожидали, чтобы их
выслушали. Изможденные  люди  неопределенного  возраста.  Глаза,  в  которых
угасала надежда. Никто не обращался друг к другу, в особенности на  публике.
В столовой они в молчании ели свою капусту и кашу, а  затем  возвращались  в
кельи. Если все будет идти таким образом, то ожидание может  растянуться  на
годы.
   Трембоуду не хотелось тратить свою жизнь подобным образом. Хотя материалы
библиотеки были полезны и  он  узнал  пару  новых  заклинаний,  ему  все  же
хотелось возвратиться в более теплые  и  более  богатые  земли  востока  или
запада. И ему нужна была женщина.  Заходить  в  бордели  на  площади  он  не
осмеливался, во всяком случае, пока был под следствием.
   Кроме того, в будущем его ожидало назначение к генералу Лукашу. Ему нужно
было встретиться с Лукашем, изучить его, достигнуть взаимопонимания.  Однако
проблема заключалась в том,  что  Лукаш  с  ним  встречаться  не  собирался.
Генерал проявлял по отношению к магу полное неуважение, и Трембоуд  приходил
в ярость при одной мысли об этом толстолобом хаме  с  апоплексической  шеей.
Лукаш был полукровкой из Теитола, он поднялся до генерала на службе в Эхохо.
Это Рок разглядел кое-какие хорошие качества Лукаша и  возвысил  его.  Затем
генерала послали в Падмасу, и он неплохо проявил себя как командующий армией
в Кассиме. Поговаривали также, что  Лукаш  привлечен  к  выполнению  большой
секретной программы где-то в нижних галереях  Четырехдольника;  Это  сделало
его весьма важным лицом, и он верил в это и сам.
   Даже в слухах сумасшедшего мира Четырехдольника не  проскакивало  никаких
сведении, в чем  действительно  заключалась  секретная  программа.  Говорили
только, что  она  была,  громадной  и  что  ее  осуществляли  в  специальном
комплексе, вырытом в нижних этажах самого Четырехдольника за два с половиной
года. Никто под страхом смерти не допускался в эту  секцию.  Только  бесы  и
горстка Мезомастеров имела туда доступ. Все бесы были из нового выпуска -  с
очень большими головами.
   Лукаш каким-то образом был с этим связан,  и  это  было  все,  что  сумел
раскопать Трембоуд. Даже  Администратор  Гру-Дзек  знал  ничтожно  мало.  По
отношению ко всем Лукаш проявлял  полное  презрение  -  а  может,  это  лишь
казалось раздраженному Администратору. Трембоуд был доволен, обнаружив,  что
и к Администратору Гру-Дзеку отношение генерала было таким же, как к нему.
   Однако Трембоуда терзали опасения,  что  его  роль  в  предстоящей  воине
окажется ничтожной, если он не установит каких-либо отношений с Лукашем.  Он
должен был по крайней мере раз или два встретиться  с  этим  человеком.  Как
много знает Лукаш об Аргонате? Был ли он когда-нибудь там? Говорит ли он  на
верио? Слишком много вопросов требовало незамедлительных  ответов.  Маг  был
вынужден продолжать свои попытки, он оставлял просьбу за  просьбой  в  офисе
генерала, несмотря на бесконечное унижение, ибо никаких ответов не получал.
   Дни складывались в недели, недели в месяцы. Трембоудом овладело  странное
спокойное отчаяние.
   По своей природе Трембоуд Новый был жителем блестящего мира городов.  Все
крупнейшие города мира были его домом, от Урдха до Ленкензеена,  от  Кассима
до Кадейна; там бурлила пестрая жизнь. Он  не  был  предназначен  для  жизни
здесь, в мрачном Четырехдольнике.
   Хуже всего было то, что он не мог удовлетворить свою страсть к  женщинам,
потому что здесь, в Падмасе, она рассматривалась как слабость. Ему  пришлось
смириться с абсолютным воздержанием, ибо  он  догадывался  о  невидимом,  но
постоянном наблюдении. За магом следили ОНИ.
   И все же бывали времена, когда  мучения  становились  непереносимыми.  Он
чувствовал, как неистовое сексуальное желание овладевает им. Ему приходилось
бороться с самим собой, чтобы оно не переполняло его мозг картинами борделей
на Площади.
   После девяти недель такой жизни подследственный  все  еще  гнил  в  своей
крошечной келье, постоянно  мерзнущий,  постоянно  голодный,  постоянно  под
слежкой и постоянно ожидающий. Он уже начал задумываться, сколько еще сможет
выдержать.
   Затем, совершенно внезапно,  появился  просвет.  Однажды  серым  холодным
утром, похожим на все остальные, Трембоуд вернулся в свою келью и  обнаружил
там двух странных бесов с громадными головами. Их мундиры и  брюки  были  из
блестящего черного  материала,  который  выглядел  почти  как  кожа.  Головы
громадные, больше, чем у человека, а лица  маленькие,  как  бы  сжатые.  Они
походили на крысиные морды - с вытянутыми носами и выдававшимися оскаленными
зубами. На них было тяжело смотреть долго.
   - Где вы были? - спросил один из них тонким пронзительным голосом.
   - Я был в столовой, ел.
   - У вас было разрешение?
   - Да.
   - А от кого вы получили разрешение выходить из кельи?
   Брови Трембоуда сдвинулись. Он не позволит допрашивать себя паре бесов!
   - Кто вы такие?
   Они на секунду уставились на него, глаза их замигали:
   - Нас послали за вами. Вас требуют на допрос. На правой стороне их черных
туник он заметил маленький  красный  знак  различия.  Это  было  обозначение
Пятерых - пять красных кругов.
   - В Глубины?
   - Вы слишком много говорите, - сказал первый бес.
   - Возможно, и много. Я долго ждал этой привилегии.
   В действительности Трембоуд предпочел бы никогда больше не  спускаться  в
Глубины.
   - Идемте. - Они повернулись и  пошли  прочь.  Трембоуд  заколебался.  Они
обернулись:
   - Идемте, вас ждут!
   Выхода не было. Несмотря  на  свою  откровенную  неприязнь  к  бесам,  он
последовал за провожатыми.
   Они шли  бодрым  шагом  и  быстро  миновали  несколько  огромных  холлов,
наполненных просителями, ожидавшими встречи с администраторами. Наконец  они
прошли через огромные двустворчатые деревянные двери в переднюю,  охраняемую
дюжиной высоких и сильных людей,  одетых  в  черные  доспехи  и  вооруженных
мечами, копьями и щитами.  За  следующей  парой  дверей  открылась  галерея,
выдолбленная в скале.  Здесь  сидели  мониторы  -  странные  бесы-мутанты  с
огромными глазами и ушами.
   Трембоуд кожей почувствовал взгляд этих странных глаз. Он понял,  что  их
уши могут уловить самый легкий шепот, различить в его дыхании малейший намек
на  слово.  Он  принял  самый  достойный  вид   и   проследовал   вслед   за
проводниками-мегацефалами.
   За дверью открылось огромное пространство, погруженное в темноту.  Где-то
далеко внизу звучал гигантский колокол. В центре пола зияла  большая  Шахта,
которая вела