пыхнул недовольством. Они подшучивали над ней, как всегда.
   - Придется мне вызвать мистику  на  поединок,  -  сказала  она,  стараясь
попасть в тон разговора с  сестрами.  Лессис  говорит,  что  Королева  Мышей
слишком  быстро  начинает  сердиться,  что  чересчур   заботится   о   своем
достоинстве. Ну что ж, она будет такой же легкомысленной, как и все.

Глава 18

   Триста человек,  сто  лошадей,  двадцать  дракониров  и  двадцать  боевых
драконов составляли экспедиционные силы  на  Холмы  Кохона.  Флотилия  шхун,
шлюпов и речных плоскодонных бригов была собрана  для  перевозки  отряда  по
судоходным рекам Далли, Туале и  Даркмону  на  расстояние  приблизительно  в
сотню лиг.
   Шестьдесят шестой и Сто  девятый  эскадроны  драконов  были  из  Марнери.
Кавалерийская центурия принадлежала легкой  кавалерии  Талиона,  а  пехотные
центурии - Триста двадцать вторая (то есть  Третья  центурия,  Второй  полк.
Второй легион) и Сто восемьдесят  вторая  (Первая  центурия,  Восьмой  полк,
Второй легион) - тоже  прибыли  из  Марнери.  Все  они  состояли  под  общим
командованием капитана Роркера Идса, двадцати восьми  лет,  с  общим  стажем
военной службы в легионе  почти  девять  лет.  Это  был  высокий  человек  с
волосами  песочного  цвета  и  решительным  выражением,  почти  никогда   не
сходившим с его лица, испытанный офицер. В его послужном списке были  четыре
кампании против Теитола и сражения с  отдельными  бандами  бесов  и  троллей
каждое лето.
   На третий день пути, медленно рассекая  воды  верховьев  широкой  ленивой
Далли, солдаты плыли мимо процветающих ферм с красными ригами, белыми домами
и садами, украшавшими склоны холмов. Это  была  легендарная  Валоуз,  страна
фруктов и вина. Здесь выращивали твердый виноград "Хопсрунг", который шел на
изготовление знаменитых белых вин "Лодовер" и "Чанай".
   На борту речной шхуны "Альба" бездельничал Сто девятый эскадрон драконов,
и даже дракониры славно  проводили  время.  "Альба"  была  хорошим  и  легко
управляемым судном, а ее команда - умелой и опытной. Дел у  дракониров  было
мало, разве что накормить и напоить драконов. Все аптечки были, конечно, без
пылинки. Месяцы, прошедшие под командованием Дигаля Таррента, принесли  хотя
бы этот результат.
   Командир  эскадрона  приказал  каждому  проводить  утренние   и   дневные
тренировки. Драконы тренировались по отдельности, так как  капитан  Нунс  не
выносил, когда вокруг него прыгало больше одного большого зверя. И  искренне
молился за сохранность переборок своего старого, но красивого  судна  каждый
раз  при  встрече  с  Пурпурно-Зеленым.  Зато  дракониры  в  полном  составе
расплачивались  за  обещание  Таррента  держать   подразделение   в   боевой
готовности.
   Единственное, что вызывало уважение в Tap-ренте, было  то,  что  командир
эскадрона  лично  принимал  участие  во   всех   занятиях.   Он   отжимался,
подтягивался, бегал на месте и на равных участвовал в других  гимнастических
упражнениях.  Все  остальное  было  чистым  мучением.  Очутиться  с  Дигалем
Таррентом в замкнутом пространстве  на  борту  маленького  судна,  подобного
"Альбе", было все  равно  что  попасть  в  ад.  Еще  проводились  полуденные
"парады", больше похожие на  инспекции.  И  все  это  -  каждый  день,  хотя
обмундирование Сто девятого уже было безупречным и не использовалось.
   Тем не менее проводились и осмотры, во  время  которых  Таррент  рылся  в
личных вещах в поисках контрабанды. Были всякие импровизированные наряды  на
работу, например мытье палубы. Это явно нравилось капитану Нунсу, потому что
он и его пожилые матросы позволили своему старому судну зарасти  грязью.  Но
даже с таким командиром, как Таррент, выпадало много часов просто для  того,
чтобы сидеть и глядеть, как мимо тебя проплывает жизнь на берегу.
   Конечно, у Релкина была масса сверхурочной работы. Таррент ясно  показал,
что пройдет целая вечность, прежде чем он ослабит свое внимание  к  Релкину.
Большую часть дня драконир чистил брюкву, убирал мусор и носил воду.
   Другие  помогали  ему  втихомолку,  ибо  Таррент  злился,  если  заставал
кого-нибудь за этим занятием.  Командира  эскадрона  не  любил  никто,  а  к
Релкину из Куоша все испытывали уважение. Он был легендой легиона  и  -  что
более важно - их собственной легендой. Им  гордились.  Правда,  его  считали
излишне молчаливым, но какое это  имеет  значение  для  верного  товарища  и
хорошего бойца, которого приятно иметь за спиной.
   Итак, когда поблизости не было Таррента, Свейн и Томас, обычно  вместе  с
Моно, крутились где-то около камбуза, пока  Релкин  чистил  брюкву  и  давил
чеснок для акха. Время от времени они заходили поболтать, приводили с  собой
еще трех-четырех человек и помогали вечному  штрафнику  быстро  покончить  с
брюквой и чесноком.
   В послеполуденное время дракониры бестолково играли в "Мунго"  и  двойные
семерки с игральными костями. Свейн обычно предлагал очень высокие ставки  и
быстро обрастал долгами.  Новичок  Брайон  оказался  очень  искусен  в  игре
"Мунго", опережая в ней всех. Томасу Черному Глазу сказочно везло на подаче,
но он неосторожно заключал пари и  поэтому  едва  сводил  концы  с  концами.
Релкина игры обычно не интересовали. У него просто не было  соответствующего
настроения. Треволнения прошедших недель странно подействовали на парня.
   Он часто вспоминал чудесный полет над горой Ульмо  в  Далхаузи:  огромное
открытое пространство неба, земля внизу и свободное парение над миром.
   Временами мальчишка смотрел на громадину Пурпурно-Зеленого  и  поражался,
насколько легко бывший дикий дракон приспособился к жизни на земле.
   Даже плохо понимая, что потерял  этот  дикий  гигант,  Релкин  чувствовал
большую симпатию к Пурпурно-Зеленому. И он вновь осознал, как важна была для
бывшего летающего дракона  поддержка  Базила.  Только  она,  эта  поддержка,
помогла Пурпурно-Зеленому выдержать легионную рутину.
   Иногда Релкин задумывался о том, насколько близко оказался он сам к тому,
чтобы расстаться с  привычной  жизнью  и  превратиться  в  лесного  бродягу,
питаться тем, что добывал с помощью арбалета,  и  к  тому  же  кормить  двух
драконов. Судьба преподнесла дракониру жестокий урок, и он летел, подчиняясь
ее прихотям и беспомощно кувыркаясь, с тех самых пор, как дракониха  Высокие
Крылья была захвачена торговцем Дуком.
   Эти события заставили мальчика  относиться  ко  всему  более  серьезно  и
вдумчиво. Жизнь оказалась сурова и  серьезна,  и  целью  ее  вовсе  не  была
могила, как утверждал, по  смутным  воспоминаниям  Релкина,  один  священник
старого бога Каймо.
   Базил  тоже  казался  подавленным.  Вынужденный  в  недавнем  прошлом  на
короткое время поддаться безумству, Базил понял, что его образцовая служба в
легионе  оказалась  запятнанной.  Печать  ненадежности,  появившуюся  в  его
характеристике, теперь было трудно смыть. Но все же им удалось пройти  через
все испытания. Он и Релкин остались вместе, человек  и  громадное  животное,
кровные братья, несмотря на пропасть, которая разделяла вивернов и людей.
   Базила терзала также печаль о самой большой любви в его жизни. Она ушла и
не вернется, во всяком случае она так сказала. Но  у  него  остались  теперь
воспоминания о детях - о сильном, стремительном Бранере и милой Гренер.  Они
были так красивы и так молоды. Но были моменты, когда он благодарил  судьбу,
что ему не придется иметь с  ними  никаких  дел  до  конца  жизни.  У  диких
драконов такой непостоянный характер!
   И третий день прошел  так  же,  как  два  предыдущих.  Релкин  уединялся,
насколько это было возможно, и размышлял, глядя на проплывавшие мимо берега.
   Свейн  в  конце  концов  выиграл  несколько  конов  в  "Мунго",   и   его
восторженные вопли положили начало спорам.  В  результате  игра  закончилась
очень рано, а после того как дракониры напоили своих драконов,  им  осталось
только бесцельно бродить по судну.
   Разговоры  вернулись  к  краллам,  бандитскому  клану   в   Кохоне,   для
уничтожения которых был направлен отряд.
   - Сколько нам придется с ними возиться? - спрашивал Свейн. -  Меня  бесит
любой, кто заговорит о них. Они напрашивались на драку с нами, ну что ж, они
ее получат. Мы их похороним. Помните Селпелангум? Если у них  нет  драконов,
им нас не победить.
   Но некоторые более молодые дракониры были не так уверены в успехе:
   - Селпелангум - это совсем другое. Эти краллы способны только бороться  с
кавалерией да похищать детей.  Они  действуют  подло,  используя  подкупы  и
западни. И они не пойдут с нами на открытое сражение.
   - Ну и пусть, а мы захватим их дома и сожжем их вместе со всем,  что  там
находится. Лучше уж так, пусть они  носят  все  с  собой,  это  замедлит  их
движение, и мы их захватим.
   - Свейн всегда чересчур самонадеян.
   - Да, и прямолинеен. Селпелангум здесь, Селпелангум там...
   Релкин вздохнул. Они опять все о том же.
   - Я не понимаю, как старина Чектор сможет угнаться за кавалерией или хотя
бы за Блоком, - сказал Джак.
   Релкин отвернулся от споривших. Всегда одни и  те  же  разговоры.  Скорее
всего, бандиты просто скроются на какое-то время, раз они знают, что  против
них направлена карательная экспедиция.  Парень  оперся  на  поручни  и  стал
разглядывать ландшафт. Все изменилось вокруг. Вечерний  сумрак  сгущался,  и
несколько медлительных туч потянулось на  юго-запад.  Фермы  попадались  все
реже, и вот они уже полностью исчезли. По обеим сторонам реки остался только
лес.
   - Где это мы? - спросил Свейн.
   - Это Валурский лес.
   - Это еще посещаемые места.
   Характер местности полностью изменился.  Темные  девственные  заросли,  в
которых преобладали огромные дубы, вязы, буки и  отдельные  гигантские  ивы,
тянулись вдоль реки, иногда сползая  к  самому  краю  воды.  Постепенно  лес
становился гуще и гуще,  и  вскоре  суда  плыли  в  полной  тишине,  изредка
нарушаемой криками птиц, а однажды где-то на западе послышался вой волка.
   Ближе к вечеру, когда свет,  струившийся  сквозь  листву  деревьев,  стал
зеленоватым, солдаты заметили  руины  древнего  храма  бога  Нолгара.  Здесь
обитали боги  древних  времен,  когда  племена  Веро,  Ота,  Аббад  и  Шанти
только-только спустились с гор и приняли во владение эту землю.
   От Нолгара пошли старые боги Донои, которые  господствовали  на  островах
Кунфшона, пока не появился и не набрал силу культ  Великой  Матери.  Старики
были жестоки и непостоянны в привычках.
   Асгах, древний бог войны, символ первой династии королей Вероната, держал
во рту розу на длинном стебле, с которой капала кровь. Веселый старый Каймо,
покровитель вина, песен и плотских утех, был известен своими рогами,  свиным
хвостом и большим красным носом.
   Теперь храм  был  заброшен,  его  поддерживала  только  маленькая  группа
мистиков из других религий. Крыша давно обвалилась, обнажив каменные  стены,
накренившиеся статуи и полы с выкрошившимся камнем. Над деревьями  выступали
пилоны с вырезанными на них непонятными знаками.  Длинная  стена  была  едва
различима под ветвями деревьев. Некоторые растения прижились на самой стене.
Надо всем витал дух запустения и тишины.
   Тем не менее запустение не было полным. Ночью лес наполняли привидения  и
страх. Эльфы охотились на оленей, а когда подымалась полная луна,  танцевали
под звуки дудочек и скрипок. Путешественники стремились поскорее убраться из
этих лесов, чтобы не подпасть под очарование  музыки  и  не  уйти  в  глушь,
откуда редко кто возвращался. Многие из  тех,  кому  не  повезло,  теряли  в
Валурских  лесах  жизнь.  Некоторые  знатоки  утверждали,  что  эти  бедняги
погибали от голода. Очарованные, они попадали в какое-нибудь глубокое болото
и сходили с ума.
   Другие рассказывали еще более мрачные легенды об эльфах, которые собирают
этих очарованных и продают в рабство, в тайное  царство  гномов,  оставшихся
здесь с древних времен. Гномы загоняли рабов до смерти непосильным трудом  в
легендарных копях Вероната. Некогда эти копи были источником половины золота
мира, но теперь само их расположение было прочно забыто. Никто не знал,  где
их искать, уже во время  первых  Темных  Веков,  последовавших  за  падением
Вероната. И все же сохранилось много  легенд,  связывавших  копи  с  древним
диким  лесом,  что  обеспечивало  постоянный  приток  бродяг   и   искателей
приключений,  охотившихся  за  золотом.   Возвращались   немногие,   и   эти
счастливчики были уже зачастую сумасшедшими  и  раз  за  разом  повторяли  и
повторяли рассказы о бесконечных танцах на лунных полянах под музыку эльфов.
Тем не менее золотых копей так  никто  и  не  отыскал,  и  ни  один  золотой
самородок не дошел до людей.
   Нашлись, однако, смельчаки, которые не верили ни в какую магию и  поэтому
решили освоить древний лес. Но  у  них  ничего  не  получилось.  Земля  была
заколдована, здесь могли жить только духи  древнего  Вероната.  Особенно  не
везло фермерам. В домашних животных вселялись злые духи.  Флегматичные  быки
внезапно сходили с ума и закалывали рогами своих  хозяев.  Мулы  становились
злобными и неуправляемыми. Урожаи падали.  Кролики  размножались  и  поедали
зерновые на корню. Народ голодал и ожесточался.
   Хотя  колонисты  и  отказались  от  своей  затеи,  движение  по  реке  не
прекращалось, потому что земли Кенора сообщались друг с другом по судоходным
рекам. Тот же, кто путешествовал по земле, старался обойти лес и ступать под
сень древних деревьев только при дневном свете.
   Дракониры были очарованы видом старого храма. Даже Свейн  забыл  сравнить
его с громадными зиккуратами Урдха. Конечно, эти  руины  были  помельче,  но
здешние  места  наполняла  особая   атмосфера,   воздействовавшая   как   на
дракониров, так и на команду. Только драконам она была безразлична.
   "Альба" продолжала свое плавное движение вперед,  руины  остались  далеко
позади, и вокруг снова были лишь вода и деревья.  Когда  наступила  темнота,
флот остановился на стоянку и бросил якоря у хорошо известной пещеры,  проем
которой темным пятном нависал над рекой. Луна поднялась немного позднее. Она
была почти полной. Над большими деревьями она казалась  древней,  золотой  и
почему-то более близкой этому миру. Такой, как в древние времена. Небо  было
кристально чистым, и на юге уже показались редкие звезды. Лес  был  темен  и
почти тих. Небольшие отсветы розового и  желтого  выдавали  пролетавших  над
зачарованным лесом духов.
   Капитан Идс приказал удвоить стражу на всех судах.  Он  беспокоился,  что
люди могут оказаться за бортом, попав  под  власть  опасных  чар.  Репутация
Валурского леса была хорошо известна.
   Вскоре после вечерней трапезы те, кто умудрился припрятать немного виски,
запели "Кенорскую песню" и "Лонлилли Ла Лу",  пение  продолжалось  несколько
минут, но с каждой строчкой лес давил на людей все больше и больше.  Веселье
само собой стихло, на других кораблях тоже замолкли.
   Релкин чувствовал себя  беспокойно  и  остался  на  палубе.  Опершись  на
поручни, он глядел на лес. Один раз ему показалось, что он видел  отдаленный
свет, четкий и ясный, не какой-нибудь отблеск пролетавшего  духа,  а  что-то
более  существенное.  В  другой  раз  услышал  короткую  музыкальную  фразу,
несколько тактов на дудочках и флейтах где-то далеко отсюда. Затем темнота и
молчание слились вместе, пока луна не вышла из-за облаков и не бросила  свой
свет на палубу.
   Мальчик снова думал о себе и своем положении. Ему  было  уже  семнадцать,
пошел третий год его военной службы. Пройдет еще год, и его  с  Базом  могут
перевести для продолжения службы в родной город.
   Пройдет еще семь лет, и их военная карьера в легионе будет завершена. Они
получат по сорок акров хорошей земли на равнине. Чиновник, ведающий надзором
за землей. Тон Экалон,  рассказывал  Релкину  о  Туале.  Сейчас  там  только
начиналось освоение, через семь лет еще можно будет получить хорошую  землю.
Это был обширный бассейн, заросший дубравами и  буковыми  лесами.  Маленькие
города начали появляться вокруг озера. Пройдет время, и  отставной  драконир
сможет посетить эти города и выбрать место для жилья рядом с одним из них.
   За этот промежуток времени он должен прослужить семь лет как драконир Сто
девятого марнерийского драконьего эскадрона! Семь  лет,  в  течение  которых
надо выжить. И сохранить живым своего дракона.
   Служба в легионе с жестокой ясностью показала мальчишке, насколько высока
смертность среди драконов. В боевых операциях войска, как правило, опирались
на силу драконов, которых ставили там, где риск был наиболее высок.  Виверны
радовались битвам. По крайней мере так  казалось.  Но  они  платили  за  это
кровавую дань. Базил и Чектор были единственными, кто  остался  в  живых  из
первоначального состава Сто девятого.
   Как  всегда,  мыслями  он  возвратился  к  своему  собственному  дракону,
великолепному Хвостолому. По правде говоря,  Релкин  знал,  что  обязан  ему
всем. Собственноручно уничтожить Рока в Туммуз Оргмеине - одного  этого  уже
было достаточно, чтобы родилась легенда. Но затем был еще ужасный город Дзу,
когда Релкин видел Базила в одной из самых  страшных  битв  в  своей  жизни,
битве против  самого  Сипхиса,  бога-змея.  И  между  мальчиком  и  драконом
возникла связь настолько крепкая, что оба даже не понимали теперь, как могли
бы жить друг без друга.
   Совершенно изумительный дракон, владеющий своим  гигантским  мечом  лучше
всех в легионе. Двухтонное чудовище, которое в смертельных  поединках  могло
танцевать и делать грациозные пируэты. В нем было что-то почти человеческое.
   Комок застрял у Релкина в горле. Ему уже было семнадцать, а  он  все  еще
чувствовал себя неловким и не до конца сложившимся. Он вырос, прибавил  дюйм
в росте, раздался в груди и стал сильнее. Его борода стала достаточно густой
и требовала ежедневного бритья, чтобы  избежать  придирок  Дигаля  Таррента,
который считал, что борода драконирам не полагается по уставу.
   Релкин вздохнул. Все, что им надо, это остаться в живых  и  быть  вместе.
Ему и этому двухтонному чудовищу с мечом. Они могут вместе выйти в  отставку
и быть хорошей командой, чтобы начать жизнь фермеров на  земле,  которую  им
дадут. Конечно, они купят лошадей для рутинной работы, но  в  рубке  леса  и
приведении в порядок земли никто не может сравниться с боевым драконом.
   Он улыбнулся про себя. Со временем они оба  найдут  себе  подруг.  В  его
жизни опять будет женщина.
   Внезапный теплый ветерок подул с  реки,  принося  воспоминания  о  других
реках, где он, юный драконир, проводил ночи на  берегу  вместе  с  Миренсвой
Зудейна, лежа на теплом мраморе у подножия храма богини Гинго-Ла.  Он  легко
мог вызвать в памяти тело юной женщины, но оно больше никогда не  будет  ему
принадлежать. Миренсва была из высшего общества, она представляла свою семью
на всех общественных мероприятиях в Урдхе. Она даже не  задумывалась,  можно
ли ей выйти замуж за человека, которым она увлеклась в молодости,  за  этого
сироту из Куоша. Не существовало для нее вопроса, может ли она сменить  свой
дом в Империи Урдх на  неопределенность  жизни  солдатской  жены  в  Кеноре.
Влюбленные расстались после единственного лета, прожитого вместе, нескольких
благословенных месяцев.
   А это лето? Это лето ему предстоит провести на Холмах  Кохона,  преследуя
клан бандитов. Скорее всего, это будет далеко не весело.  Релкин  болезненно
относился к возможным ловушкам. Его первая зимняя  кампания  против  Теитола
показала ему, насколько ужасными они  могут  быть.  Провести  дракона  через
местность, усеянную капканами, скрытыми колодцами и западнями было  довольно
нервной работой. Драконы - не слишком хорошие следопыты,  поэтому  дракониры
должны были сами изучать каждый ярд их пути.
   Релкин полностью погрузился в свои мысли, как вдруг услышал  рядом  тихий
звук. Он поднял голову и обнаружил, что смотрит  в  глаза  самой  прекрасной
девушке,