яг на фонарях.
   - Нам еще удается поддерживать связь со всеми участками городской  стены,
сообщил Кесептон. - Да и с лагерями  легионов  толпа  предпочитает  пока  не
связываться.
   - Значит, бунтом охвачен не весь город?
   - Да, генерал. Толпы в основном сосредотачиваются в двух районах -  возле
складов и у Восточных ворот. Ну и еще одна толпа стоит в  Зоде,  у  входа  в
Императорский Город.
   Пэксон мрачно усмехнулся:
   - Я слышал, что Фидафир сейчас не больно-то популярен в народе.
   - Честно говоря, они бы его с удовольствием повесили.
   - Ничуть не сомневаюсь.
   Внезапно  генерал  услышал  глухой,  до  боли  знакомый   звук.   Мерный,
сотрясающий все вокруг рокот.
   - Что это? - спросил он, уже зная ответ на свой вопрос.
   Это вновь забили барабаны сипхистов. Враг опять пошел на  приступ.  Через
стены полетели камни. Трубы звали легионеров на стены.
   Схватив плащ и меч, Пэксон  выбежал  из  шатра.  Ему  повезло.  Мгновение
спустя громадный камень обрушился  на  генеральский  шатер.  Пэксон  остался
стоять, судорожно хватая ртом воздух. Задержись он хоть на миг,  и  каменная
глыба расплющила бы его в лепешку.
   А вокруг легионы  занимали  свои  позиции.  Солдаты,  мальчишки,  драконы
мчались вверх по ступеням на стены.
   Ординарцы быстро сворачивали штабной шатер. Сейчас его перенесут во  двор
Фетенских ворот.
   Еще один большущий камень плюхнулся в кучу оставшейся после рытья подкопа
земли. Люди вокруг забегали еще быстрее.
   Вздохнув, Пэксон направился к башне.

Глава 46

   На стены! На стены! - кричали офицеры. - Башни пошли на приступ!
   В отчаянной спешке драконов одевали  в  джобогины,  кольчуги  и  стальные
доспехи. Им помогали подняться на стену. Впрочем,  драконы  не  нуждались  в
понуканиях. Они рвались в бой, горя желанием выместить  на  ком-нибудь  свою
злость. Скоро кто-то  узнает,  что  голодный  дракон  дерется  гораздо  злее
сытого.
   Однако за эти дни драконы несколько потеряли в весе, и  Релкину  пришлось
даже подтягивать на них мешком висящие джобогины. Он не  сомневался  в  силе
своих подопечных, но вот хватит ли у них выносливости на долгий штурм?
   А на стене все было так  же,  как  и  в  прошлый  раз.  Свистели  стрелы,
застревая в плетеных щитах. Мерно швыряли камни вражеские катапульты.
   Рядом с Релкиным вновь находился Свейн.
   - Ну и как сегодня Хвостолом?
   - Голоден. И ему не терпится кого-нибудь убить. А как Влок?
   - Так же. Мне даже страшно, когда они такие.
   - Мне тоже. Хорошо, что не нам с ними сражаться.
   - Ха! В самую точку!
   Сегодня голос Свейна звучал как-то по-другому. Казалось, его что-то очень
беспокоило.
   - Послушай, Релкин. Я тут хотел тебе кое-что сказать.  Если  нас  сегодня
здесь прикончат, ты знай, что я ошибался на твой счет.  Думал,  ты  хвастун.
Одни слова, и только. Но я был не прав.
   Релкин пристально поглядел на Свейна. Похоже, этот  парень  из  Ривинанта
решил зарыть свой боевой топор.
   - Да ладно, Свейн. Чего там. Боюсь, сегодня нам всем туго придется.
   И они подали друг другу руки.
   Громадная глыба рухнула с неба в нескольких метрах левее ребят, обдав  их
горячей каменной крошкой.
   - Это точно, - отплевываясь, кивнул Свейн.
   А обстрел все не кончался. В сотне ярдов от стены сплошной ряд  катапульт
поливал стены непрерывным дождем камней. И ничего тут было не поделать.
   Оставалось только лежать и молиться, чтобы какая-нибудь глыба не  угодила
тебе по голове.
   Один из камней попал точно в  плетеный  щит,  пробив  его  без  малейшего
труда.
   Взвыл от боли дракон,  и  Релкин  с  тревогой  обернулся.  Слава  Великой
Матери, его  драконы  были  в  порядке.  Вражеский  снаряд  ранил  Кесеситу,
дракониху Шестьдесятшестого драконьего. Она каталась по  земле,  держась  за
раздробленную камнем лапу.
   А штурмовые башни были уже совсем  близко,  и  Хэтлин  приказал  драконам
взяться за шесты. Враг пускал тучи стрел, большей  частью  отскакивающих  от
драконьих панцирей  или  застревающих  в  джобогине.  Но  некоторые  все  же
попадали в цель. Драконы шипели от ярости.
   Башня катилась все быстрее. Драконы уперли в нее свои шесты, и  казалось,
им сейчас удастся опрокинуть врага. Но бесы с  криками  нахлестывали  рабов,
башня закачалась и прорвалась, ломая шесты, как щепки.
   С проклятиями драконы схватили новые шесты и вновь попытались  остановить
продвижение  башни.  Они  давили  что  было  силы.  Дерево  трещало,  колеса
скрипели, но утяжеленная снизу башня опрокидываться не желала. Под  щелканье
кнутов и крики раненых она подкатилась к самой стене. Завизжали цепи,  и  на
парапет с грохотом опустился широкий  штурмовой  мост:  Из  башни  на  стену
шагнула шеренга глиняных великанов. Они шли  в  ногу,  слаженно  поднимая  и
опуская свои молоты.
   Драконы  устремились  в  атаку,  и  всякий  порядок  исчез  в  круговерти
сверкающих мечей.
   Релкин посылал стрелу за стрелой. Он не стрелял по великанам, это было бы
бесполезно. Юноша целился в сипхистов, пытавшихся зайти драконам во фланг.
   Кипел яростный бой, и тут пришло страшное известие с Восточной стены.
   Оборонявшийся там кадейнский  отряд  не  выдержал  и  отступил.  Драконов
смяли. Трех убили, остальные  поневоле  оставили  стену.  Сипхистская  армия
вошла в город и с тыла атаковала Восточные ворота.
   Но что бы где ни творилось, у Стодевятого все равно не было выбора. Через
мост по  телам  своих  предшественников  сплошным  потоком  валили  глиняные
великаны.
   Поднимались и опускались громадные  мечи.  Усталые  драконы  рубились  из
последних сил. Недоедание последних дней давало себя знать.
   У дракониров кончились стрелы, и теперь они судорожно подбирали вражеские
- те немногие, что подходили к их арбалетам. Заметив это, вражеские  лучники
с вершины башни открыли убийственный  огонь  по  позициям  северян.  Шим  из
Сеанта рухнул со стрелой в горле. Никогда больше он не увидит холмы  родного
края, а Ликиму, его медношкурому, придется теперь искать другого  драконира.
Следующим стал Краст из Аубинаса. Сперва  одна,  а  потом  и  вторая  стрела
угодила ему в грудь. Он умер на месте. Теперь и  Бирхолту,  самому  молодому
дракону в подразделении, предстояло подумать о новом спутнике.
   Ситуация была критическая. И тут последняя капля -  вражеские  катапульты
снова открыли огонь. Они били и по  своим,  и  по  чужим.  Плевать,  сколько
погибнет сипхистских солдат, сколько глиняных великанов, лишь бы  прикончить
этих мерзких драконов.
   Кибол из Голубых Холмов был убит на месте камнем, попавшим ему в голову.
   Руп, зеленый с Монтокских гор, раненный в  плечо,  не  мог  даже  поднять
правую лапу. А затем  Бирхолту,  наклонившемуся  над  поваленным  великаном,
каменная глыба угодила точно в спину. Молодой  дракон  упал  с  переломанным
позвоночником. Через пару минут он был уже мертв, забитый насмерть  тяжелыми
молотами мирмидонов.
   Одетый в черное сипхист, проскочив между драконами,  оказался  неподалеку
от Релкина. Юноша  выстрелил,  но  стрела  застряла  в  щите.  Тогда  Релкин
бросился в атаку. Но сипхист был слишком силен для юноши.  Без  труда  отбив
его удары, воин швырнул Релкина на землю. Он уже поднял  меч,  и  пришел  бы
конец смелому парню из Куоша, если бы не Свейн, напавший на сипхиста  сбоку.
Быстро наложив новую стрелу, Релкин выстрелил и на сей  раз  попал  врагу  в
лицо. Заревев от боли,  тяжело  раненный  сипхист  тем  не  менее  продолжал
нападать. Релкин хотел броситься ему в ноги, сбить  на  землю,  но,  получив
сапогом в живот, упал  сам.  Черный  воин  уже  занес  над  ним  меч,  когда
рухнувший с небес камень превратил его голову в кровавое месиво.
   Свейн помог Релкину подняться.
   - Еще немного, и тебе бы конец, - сказал он.
   Релкин кивнул. Он тяжело дышал. Сил не оставалось вовсе.
   Положение Стодевятого стало критическим. Понимал это и генерал Пэксон.
   Впрочем, во всех частях дела обстояли далеко  не  самым  лучшим  образом.
Пытаясь исправить положение на Восточной стене,  Пэксон  отправил  гонцов  к
резервным отрядам  с  приказом  атаковать  прорвавшегося  в  город  врага  с
флангов. Он надеялся зажать сипхистов в клещи и ударом сразу с  двух  сторон
ликвидировать прорыв. До сих пор практически не принимавшую  участие  в  бое
Кадейнскую кавалерию он отправил на подмогу защитникам Восточных ворот.  Там
враг подтащил таран и теперь упорно пытался пробить тяжелые дубовые створки.
   А в прорыве рядом с  первой  штурмовой  башней  встала  вторая,  и  поток
вражеских воинов, врывающихся в город, стал в два раза шире.
   Пэксон растерялся. Он потерял связь с частями на другом конце  Урдха.  Но
он и так видел, что попытка выбить  врага  за  стену  провалилась.  А  потом
пришло страшное сообщение о том, что толпа подожгла зернохранилища.
   Взбешенные тем, что им ничего не дают, смутьяны  начали  бросать  в  окна
складов горящие  факелы.  Пыль  внутри  вспыхнула,  несколько  зернохранилищ
взорвалось.
   Пламя пожирало все остававшееся зерно.
   Измученный кадейнец принес известие, что кавалерии лишь с огромным трудом
удается сдерживать сипхистов, атакующих  с  тыла  Восточные  ворота.  Врагов
слишком умного, и у них есть  глиняные  великаны,  с  которыми  люди  вообще
ничего не могут поделать. Остановить их могли только драконы, а драконы  уже
устали.
   Прискакавший связной сообщил, что враг прорвался в район  Норит,  угрожая
расколоть защиту северян.
   Пэксон схватился за голову. Все пропало. Им не  сдержать  сипхистов.  Еще
немного, и аргонатцы  уже  не  смогут  покинуть  крепостных  стен.  И  тогда
действительно конец. - Отступаем, - приказал генерал. - Немедленно отступаем
в Императорский Город. Это наш последний шанс.

Глава 47

   Приказ об отступлении пришел  в  Стодевятый  драконий  во  время  краткой
передышки. Драконы загнали глиняных людей обратно в башню, и  один  отважный
инженер погиб, поджигая мост. Мирмидоны замерли в нерешительности. Они  явно
не торопились ступать в пламя.
   И тут пришел приказ. Что значит  "отступить"?  Куда?  Отойти  и  оставить
врагу городские стены? Но трубы звали, и дисциплина взяла верх. Уничтожая за
собой ступени, воины быстро спустились со стены. А внизу отступление уже шло
полным ходом. По Фетенской улице, мимо коптящих зернохранилищ, сквозь дым  и
пепел Стодевятый драконий влился в общий поток.
   Протолкавшись сквозь ряды Восьмого  полка,  Релкин  добрался  до  повозок
полкового обоза. Здесь он нашел и тот фургон, в котором оставил Миренсву.
   Теперь в нем было полным-полно раненых. Сама же девушка сидела на облучке
с поводьями в руках. Увидев юношу, она даже присвистнула.
   - Ты? Клянусь дыханием богини, мне следовало бы этого ожидать. Я могла за
тебя не волноваться. Кто-кто, а ты выживешь.
   - Ну, в моей помощи ты, похоже, не нуждаешься.
   - Разумеется, не нуждаюсь. - Девушка натянула поводья. - Имей в  виду,  я
не правила фургоном с тех пор, как жила с отцом в нашей летней усадьбе.
   Релкин мог только восхищенно качать головой. Эта девушка явно знала,  что
делает.
   - Но что случилось? - спросила она.
   - Не знаю. Говорят, что враг прорвался возле Восточных ворот.  А  мы  как
раз загнали их обратно в башню. Какой-то сумасшедший дом, да и только.
   - А теперь мы все едем в  Императорский  Город  и  вскоре  помрем  там  с
голоду.
   - Я же говорил тебе, скоро нам на помощь приплывут корабли из Кунфшона.
   - Я поверю, только когда увижу их собственными глазами.
   - Они скоро будут здесь. И они привезут не только еду, но и  целый  новый
легион. Тогда мы сможем держаться здесь хоть до конца света.
   - Тебе виднее, - пожала плечами Миренсва. - Ты говорил, что в  повозке  я
буду в безопасности.
   - Я не думал, что нам придется оставить стены.
   - Что ж, будем надеяться, что с кораблями ты не ошибся.
   Релкин попытался ее поцеловать, но девушка отвернулась. Тогда, соскочив с
повозки, Релкин отправился проведать своих драконов.
   Мрачные и недовольные  драконы  маршировали  вслед  За  легионерами.  Они
всегда не любили ходить в доспе-хах - потертостей и ран было не миновать. Но
сейчас выбора не оставалось. Времени снимать броню просто не было.
   Впереди отступающего легиона ехала Кадейнская кавалерия, очищая дорогу от
горожан. По флангам двигались Кенорские лучники. Сзади арьергардом  отступал
отряд легионеров Восьмого полка. Он не давал сипхистам наступать  аргонатцам
на пятки.
   Шагая рядом со своими подопечными, Релкин чувствовал себя отстраненным от
всего творящегося вокруг. Город пал. Склады сгорели. Возможно ли, что здесь,
в Урдхе, северяне потерпят поражение? Релкин повидал уже много битв, больших
и малых, но никогда он еще  не  сталкивался  с  подобным  разгромом.  Может,
Миренсва и права. Может, действительно они обессилеют  от  голода  до  такой
степени, что враг сможет взять их голыми руками.
   Он пожал плечами.  Смерть  была  привычной  спутницей  легионера,  а  что
касается его самого, так Релкин бывал в переделках и покруче. Заставив  себя
вернуться к реальности, он поближе  подошел  к  своим  драконам  и  на  ходу
принялся внимательно осматривать их снаряжение.
   Шлем Пурпурно-Зеленого снова был помят. Хвостовой  меч  Базила  покрывали
глубокие зазубрины. Да, работы для кузнецов у него всегда хватает.
   Они миновали Фетенскую улицу  и  вступили  в  район  храмов.  На  вершине
громадной пирамиды Эуроса огромная толпа  молилась  "рациональному"  богу  о
спасении. Они даже  не  посмотрели  на  марширующие  внизу  легионы.  Релкин
практически ничего не знал об Эуросе. Он слышал, что того называют  "морским
быком" и что у него, дескать, самый большой  пенис  во  всей  вселенной,  но
кроме этого... А уж об облике  "рационального"  божества  юноша  имел  самые
смутные представления. Однако он тоже помолился. Если в мире существует один
бог или богиня, то почему бы не быть  и  паре  дюжин?  А  раз  так,  то  что
плохого, если он помолится им всем? Заодно Релкин вспомнил и старых богов, и
в особенности бога войны Эсгата. Если он  еще  помнит  Стодевятый  драконий,
пусть поможет белым судам побыстрее подняться по  реке.  Это  очень  простая
просьба, не так ли?
   Они пересекли Зоду, полную сердито гудящих толп. Короткая стычка у  ворот
Императорского Города -  евнухи  не  хотели  пускать  северян  внутрь,  -  и
аргонатцы уже занимают места на стенах.
   Еще одна, куда  более  серьезная  схватка  произошла  в  крепости  Зедул,
прикрывающей южную часть Императорского  Города.  Здесь  на  помощь  евнухам
пришли солдаты императорской стражи. Они не  желали  видеть  здесь  северян.
Легионеры попытались с  ними  договориться,  когда  же  это  не  получилось,
взялись за оружие.
   Кое-кого из стражи убили, и крепость перешла  в  руки  аргонатцев.  После
этого северяне, позабыв о дисциплине,  скинули  сопротивляющихся  евнухов  с
крепостных стен.
   Тем временем генерал Пэксон никак не мог прийти в себя. Все  складывалось
как нельзя хуже. Но зато теперь он чувствовал поддержку  своих  офицеров,  и
даже генерал Пикил, для разнообразия,  без  разговоров  делал  то,  что  ему
приказывали.
   Кадейнцы заняли Северную башню и Водяную башню с северным участком стены.
   Марнерийцы обосновались на южной части стены и  в  крепости  Зедул  с  ее
семью высокими башнями. Капитан Кесептон работал связным, и  с  его  помощью
вскоре из всеобщего хаоса начал вырисовываться кое-какой порядок. Но ох  как
не просто было разместить два легиона солдат в городе, и так полном евнухов,
рабов и стражи.
   Пока суть да дело, инженеры  осматривали  стены.  В  целом  их  состояние
оставляло желать лучшего. Много сотен лет не перестраивавшиеся,  они  успели
прийти в полную негодность. С другой стороны, стены крепости Зедул были  как
новые.
   Застучали молотки команд, собирающих новые катапульты. Как  грибы,  росли
походные шатры. Квартирьеры освобождали места для легионеров.
   Пэксон категорически отказался выгнать всех  евнухов  за  ворота.  Вместо
этого он приказал посадить их вместе с рабами в огороженный "городок рабов",
раскинувшийся возле северной стены. Как  бы  тяжко  ни  пришлось  изнеженным
евнухам среди голодных рабов, их участь все же была лучше той, что  постигла
все остальное население блистательного Урдха.
   Одетые в черное солдаты деловито прочесывали захваченный ими  город.  Они
сгоняли людей в кучи, а у ворот несчастных уже поджидали бесы со  щелкающими
кнутами в руках. Связав пленных за шеи, они давали каждому по миске  каши  и
отправляли их колоннами в далекий Дзу.
   К полудню враг подтащил  свои  катапульты  и  штурмовые  башни  к  стенам
Императорского Города. Казалось, все потеряно. Черный дым плыл над  горящими
зданиями, над  застывшими  в  молчании  легионерами.  Северяне  прощались  с
жизнью, посылая последние мысленные приветы родным, любимым и  близким.  Все
готовились к смерти.
   И тут на закате, словно крылатый мираж, на юге возникли белые паруса.
   Белый корабль Кунфшона! Весть эта  в  единый  миг  облетела  весь  город.
Работа на время  Замерла.  На  стенах  зазвучала  песня  Аргоната,  и  враги
Удивленно поднимали головы.
   Толпа напряженно глядела на юг  -  не  покажутся  ли  там  новые  паруса?
Вскоре, однако, стало ясно,  что  корабль  один.  Медленно  и  неуклонно  он
поднимался вверх по реке, пока не бросил якорь в четверти мили от города.
   От берега отвалил личный императорский баркас с капитаном  Кесептоном  на
борту. Он вез на корабль пакет от генерала Пэксона. Вскоре баркас  вернулся,
привезя на берег капитана корабля Пика. Кунфшонский крейсер "Орех" привез  в
Урдх груз зерна для легионов. Этот корабль был далеко  не  самым  большим  в
Кунфшонском флоте. Если уж на то пошло, то с водоизмещением в восемьсот тонн
он как минимум в два раза уступал таким гигантам, как, например, "Рожь"  или
"Овес". И тем не менее зерна на "Орехе" было  достаточно,  чтобы  прокормить
аргонатцев в течение нескольких месяцев.  Если  только  они  смогут  столько
продержаться.

Глава 48

   Осада продолжалась, и хотя город пал, легион продолжал сопротивляться. Но
положение даже улучшилось -  все-таки  легче  обороняться  на  узком  фронте
Императорского Города, чем на многомильных стенах громадного Урдха. Но самое
главное, прибыл "Орех", а с ним вернулись сытость и  надежда  на  успех.  По
правде говоря, для многих словно луч света рассеял беспросветный мрак. А еще
с "Орехом" пришла уверенность, что скоро, через день-два, появятся  и  белые
гиганты "Ель" и "Рожь", а с ними и подкрепления, и припасы на много  месяцев
вперед.
   Надо только продержаться до  их  прихода.  А  враг,  надо  сказать,  явно
готовился к штурму.
   В месте, где стены были слабее всего, враг пустил в ход таран. И, как это
ни печально, не без успеха.  Тогда  генерал  Пэксон,  поколебавшись,  принял
предложение капитана Кесептона провести вылазку.
   На закате добровольцы из Третьего кадейнского полка, того самого, что  не
удержал стену у Восточных ворот, незаметно выбрались из города и,  как  гром
среди ясного неба, обрушились на сипхистов. Они перебили всех, кто работал у
стены, а сам таран с помощью драконов распилили на несколько частей.
   Враг немедленно начал постройку нового тарана. Теперь  уже  под  надежной
охраной. Но вылазка сделала свое дело.  Осажденные  выиграли  еще  несколько
часов.
   Тем временем на Императорский Город  сыпался  сплошной  ливень  камней  и
обломков разобранных стен. Тут большой валун проломил  потолок,  разом  убив
дюжину евнухов. Там кусок стены разбился о плиты двора, рассыпавшись  градом
острых осколков и ранив сразу нескольких легионеров.
   Инженеры-аргонатцы, разумеется, не  оставались  в  долгу.  Их  катапульты
деловито швыряли обратно зачастую те же самые "снаряды", которые использовал
враг. Они метили в основном по катапультам врага, и  вскоре  многие  из  них
умолкли.
   И все же каждые несколько минут кто-то кричал "Сверху!", и все  поднимали