обы
своими глазами увидеть живого говорящего дракона.
   Всем было ясно, что дракону не  освободиться,  и  тем  не  менее  мужчины
начали тыкать в него копьями. Казалось, они хотят лишний раз  убедить  себя,
что хозяева положения именно они. Они тыкали и кричали. Их, как и прячущихся
за их спинами жриц, здорово нервировала членораздельная речь,  исходящая  из
пасти легендарного, громадного и страшного обликом зверя.
   Как же Базилу хотелось сейчас владеть огненным даром своих прародителей!
   Да будь на его месте старый Глебедза, он  одним  своим  огненным  выдохом
превратил  бы  этих  несносных  людишек  в  кучку  черного  пепла.  Но  увы,
современные потомки могучих драконов не имели ни соответствующих органов, ни
масла для разжигания огня.
   Ругаясь на все лады, Базил сообщил  своим  мучителям,  что  если  уж  они
решили тыкать в него копьями, то почему  бы  им  не  прикончить  его  раз  и
навсегда. Все равно, мол, он без еды долго не протянет.
   Одна из женщин что-то сказала, и мужчины оставили Базила в покое.  Может,
они все-таки принесут немного супа, или похлебки, или даже зерна, если у них
больше ничего нет?
   Женщины молча пошли к выходу. Ну тогда хотя бы  зерно-то  они  могут  ему
дать?! Даже овес, которым кормят лошадей, и тот сгодится. Все что угодно.
   Но они ушли, плотно притворив за собой двери,  унеся  с  собой  последнюю
надежду Базила что-нибудь заполучить на обед. Он остался  один,  в  темноте,
связанный, как баран, уготованный  попасть  на  вертел.  И  как  только  его
угораздило сюда попасть? Где он находится? И кто его похитил? И  что  им  от
него надо?
   Подумав, дракон решил, что его драконир или убит, или тоже взят в плен.
   Хотя вопрос, зачем им мог понадобиться и мальчишка, окончательно поставил
Базила в тупик. Если его похитители собирались приготовить дракона на  ужин,
вряд ли они захотели добавить к этому блюду  еще  и  тощего  мальчика.  Нет,
скорее всего, проломив Релкину голову, они оставили его в лесу.
   Пока Хвостолом размышлял на эту тему, жизнь вокруг него шла полным ходом.
   На громадной пирамиде богини, под которой  и  томился  связанный  дракон,
готовились к великому магическому обряду.  Он  должен  был  начаться  ночью,
когда полная луна окажется в зените.  Тысячи  жриц,  ремесленников  и  рабов
трудились не покладая рук. Паромы, везущие избранных культа Гинго-Ла, богини
смерти, один  за  другим  приставали  к  пристани  на  северной  оконечности
острова. Эта ночь  принесет  с  собой  полное  и  окончательное  уничтожение
врагов, обосновавшихся в  Дзу.  Тогда  весь  мир  узрит  беспримерную  славу
могучей богини. Настало время ей воссиять на  горизонте,  в  прах  повергнув
всех еретиков, поклоняющихся Эуросу.
   В  то  же  время  на  восточном  берегу  расположилась  громадная   армия
сипхистов.
   В  захваченных  ими  пригородах  не  прекращались   грабежи   и   разбой.
Сипхистские солдаты, по большинству простые, одурманенные новым богом федды,
в тотальном разрушении выражали свою вековую ненависть к богатым горожанам и
их образу жизни.
   Пока федды громили  все  подряд,  инженеры  сипхистской  орды  не  теряли
времени даром. На доброй дюжине площадок полным ходом шла постройка  осадных
машин. Ради необходимых для них бревен  сипхисты  просто-напросто  разбирали
окрестные дома.
   С высоких стен Урдха за  ними  наблюдали  легионеры  Аргоната  и  солдаты
оставшихся в городе частей императорской  армии.  Это  были  отборные  полки
урдхцев - единственные, которые еще могли по-настоящему сражаться.
   Сам Император, разумеется,  давно  покинул  бы  город,  но  день  и  ночь
находившаяся с ним Рибела и слышать не желала о бегстве.  Император  и  весь
его двор останутся в Урдхе вдохновлять горожан к обороне.
   В Аргонат уже ушло сообщение о  случившемся  с  просьбой  прислать  морем
помощь. Кроме того, требовалось очистить реку от пиратов, и для этого  нужен
был военный флот.
   Тем  временем  инженеры  легионов   вместе   со   своими   коллегами   из
императорской армии поспешно восстанавливали стены и готовились к  отражению
вражеских штурмов.
   На стенах устанавливались котлы для кипячения масла. Целая армия служанок
должна  была  подносить  дрова  и  полные  кувшины.  Когда  масло  кончится,
предполагалось перейти на воду.  Лучники  Кенора,  все  как  один,  готовили
древки для стрел, а кузнецы из всякого  металлолома,  железных  украшений  и
даже  кухонных  принадлежностей  тысячами  ковали   наконечники.   Строились
катапульты, запасались каменные глыбы, для того чтобы через стены метать  на
головы врага.
   Теперь генерал Пэксон оказался в своей родной стихии. Этот вид  войны  он
понимал,  как  никто  другой.  В  чистом  поле,  где   решительность   порой
оказывалась важнее всего, Пэксон чувствовал себя  не  в  своей  тарелке,  но
тут... Тут он мог потягаться с кем угодно.
   Пэксон работал до упаду. Он спал по несколько часов в  сутки.  С  помощью
Королевы Мышей, не отходившей от Императора ни на шаг, он без труда выполнял
самые невероятные требования своих инженеров.
   Кое-кто из кадейнцев  и  даже  некоторые  марнерийцы  все  еще  надеялись
спастись морем. Но оставшихся в порту кораблей не хватило бы  даже  на  один
легион. Не говоря уже о двух. А значит, об отступлении можно было забыть.
   Пэксон так и сказал генералу Пикилу. Задолго до того, как  флот  Аргоната
придет им на помощь, легионам придется сражаться не на жизнь, а на смерть  с
численно превосходящими силами противника.
   Впрочем, пока что сипхисты не торопились штурмовать Урдх. Окружив город и
перекрыв все въезды  и  выезды,  они,  казалось,  готовы  были  ждать  целую
вечность.
   Великая армия Сипхиса возьмет город тогда и только  тогда,  когда  сочтет
это нужным.
   Но если на западном  берегу  реки  царило  относительное  затишье,  то  о
восточном береге никак нельзя  было  этого  сказать.  Где-то  около  полудня
напротив Острова Богини появился большой отряд сипхистов. Осмотревшись,  его
командиры послали своих людей разбирать близлежащие дома.  Вскоре  постройка
плотов шла полным ходом.

Глава 30

   Время в подземелье тянулось невыносимо медленно. Но наконец день все-таки
пришел на смену ночи. Релкин прекрасно понимал, что, если он не убежит,  это
будет последний рассвет, который ему доведется встретить. Час за часом юноша
нервничал все сильнее. Куда подевалась Миренсва? Если она не поторопится, он
кончит свою жизнь на алтаре проклятой богини.
   Целую вечность спустя свет начал меркнуть. Надежда покинула юношу.
   Миренсва не сумела найти ключ. Может  быть,  ее  поймали.  А  может,  она
просто решила,  что  затея  эта  слишком  рискованна.  А  может,  она  будет
равнодушно  наблюдать  из  толпы  жриц,  как  ему  перережут  глотку  черным
обсидиановым ножом и вырвут из его груди еще бьющееся сердце.
   При мысли о жертвоприношении Релкина прошиб холодный  пот.  И  не  только
из-за того, что ему суждено было  погибнуть.  Он  просто  не  мог  забыть  о
Лагдален.
   Покончив с ним, жрицы уложат ее на алтарь, и кровь их, сливаясь в  единый
поток, потечет по тысяче ведущих вниз ступеней.
   Сжавшись в комок, Релкин старался  ни  о  чем  не  думать.  Но  день  уже
кончился, и наступила ночь. Скоро взойдет луна,  и  жрицы  придут  за  своей
жертвой.
   И в этот самый момент юноша услышал, как скрипнула внешняя  дверь.  Затем
открылась внутренняя. Релкин напрягся.  Он  постарается  ничем  не  выказать
своего страха. Он умрет, высоко подняв голову. Умрет, как солдат Аргоната.
   Но мгновение спустя он увидел перед собой не  стражников,  а  Миренсву  с
долгожданным ключом в руках.
   - Я достала ключ, - прошептала девушка, зажигая свет.
   Она вставила ключ в замок, но повернуть его не смогла. У  нее  просто  не
хватало на это сил. Миренсва отчаянно  боролась  с  ключом,  а  Релкин  едва
держал себя в руках. Снова и снова она пробовала открыть  замок,  по  совету
юноши то так, то этак надавливая на ключ. Бывает, что  надо  поймать  нужное
положение ключа - особенно если замок старый и немного разболтанный.
   Но ничего не помогало, и Релкин уже начал сомневаться, тот ли ключ украла
Миренсва. Может быть, она ошиблась?
   И тут раздался громкий щелчок. Еще один поворот,  и  оковы  упали  с  рук
юноши. В тот же миг Релкин рванулся к наружной двери  и  осторожно  выглянул
наружу. Все было тихо.
   - Подожди, - прошептала Миренсва, протягивая ему сверток. - Переоденься.
   Так ты сойдешь за храмового раба.
   Быстро  скинув  марнерийский  костюм,  Релкин  натянул  белую  тунику   и
набедренную повязку с широкими  вертикальными  красными  полосами.  Пока  он
переодевался, девушка не  отрываясь  глядела  на  него,  и  Релкин  невольно
покраснел.
   - Теперь ты в безопасности. Ну, если только никто с тобой не заговорит.
   Это маловероятно, но если это все же случится, делай вид, будто ты немой.
   Кивни, словно понял, о чем тебе говорят, поклонись до земли  и  торопливо
иди прочь, будто спешишь выполнить  поручение.  Когда  выйдешь  из  темницы,
сразу сворачивай налево. Ты окажешься в главном проходе, идущем под храмом с
севера на юг. Иди на север, а выйдя  наружу,  спускайся  под  гору.  Там  ты
увидишь огни.
   Это порт. Там, между прочим, расположены бараки рабов, так  что  на  тебя
вряд ли обратят внимание. В порту ты  должен  забраться  на  борт  одной  из
лодок, направляющихся в город. Это уже не сложно.
   - Спасибо тебе, Миренсва.
   - Поторопись. Скоро за тобой придут, и как  только  обнаружится,  что  ты
пропал, поднимется шум. Ты же не хочешь снова попасть к ним в руки?
   Но Релкин не уходил.
   - А где та девушка, о которой ты говорила?
   - Не будем о ней, - нахмурилась Миренсва. - Ты не сможешь ее спасти.
   Уходи!
   - Где она?
   - Иди, болван! - Миренсва подтолкнула Релкина к двери.
   - Ты мой друг, и я у тебя в долгу, -  с  чувством  сказал  юноша,  хватая
Миренсву за плечи и заглядывая ей в  глаза.  -  Мне  бы  очень  не  хотелось
доставлять тебе неприятности, но ты должна сказать, где находится Лагдален.
   Если меня опять поймают, я сделаю так, чтобы меня убили сразу. Тебя я  не
выдам.
   Девушка видела, что он непреклонен. Что бы она ни говорила, он не изменит
своего решения.
   - Что толку спорить, - вздохнула она. -  Ты  же  дикарь,  а  дикари,  как
известно, все сумасшедшие.
   И все-таки девушка чуть не плакала.
   Как  бы  там  ни  было,  успокаивала  она  сама  себя,  он-то  теперь   в
безопасности. Даже если жрицы и поймают юношу, у них вряд ли найдется  время
его допрашивать. Его просто принесут в жертву, и дело с концом. Так что надо
утереть слезы и вернуть ключ на место до того, как проснется жрица Гуда.
   Миренсва вздохнула. Все было напрасно. Может, богиня решила преподать  ей
урок? Те, кого она избрала для жертвоприношения,  не  могут  избежать  своей
участи...
   Дрожащим голосом она  прошептала  Релкину,  где  ему  искать  девушку  из
Аргоната:
   - Верхний ярус пирамиды, комната рядом с главным алтарем. После того  как
ее искупали в молоке Великой Матери, она лежит запеленутая в белые покрывала
и ждет восхода луны.
   Релкин отпустил плечи девушки, но не двинулся с места.
   - Спасибо, Миренсва, - тихо сказал он. - Спасибо за все.
   И, наклонившись, он внезапно крепко поцеловал ее в губы. Релкин никак  не
ожидал, что девушка ему  ответит.  Значит  ли  это,  что  он  ей  не  совсем
безразличен? И как он сможет снова ее увидеть? Между ними  ведь  нет  ничего
общего.
   - Пожелай мне удачи, - попросил он.
   - Иди, - холодно ответила Миренсва, но тут же смягчилась.
   Он был сумасшедшим дикарем, но таким милым молодым  дикарем.  И  в  самом
деле, было ужасно жаль, что он вознамерился вот так, ни за что, отдать  свою
жизнь. И он спас ее жизнь - за это она навсегда останется у него в долгу.
   Миренсва  предпочла  бы   погибнуть   на   алтаре,   чем   жить   узницей
третьеразрядного борделя. Она не могла не попытаться спасти этого юношу. Да,
он  дикарь,  но  при  всем  том  он  проявил   такое   благородство,   такую
порядочность, что навсегда покорил ее сердце.
   - Иди, и пусть богиня простит меня за мои  прегрешения  и  не  даст  тебе
умереть. Прощай.
   Но он все не уходил. Он глядел в ее глаза и не мог сдвинуться с места.
   - Миренсва.
   - Иди. - Она опять толкнула его к двери. Релкин сделал  несколько  шагов.
Удачи тебе, - прошептала она ему вслед.
   По внешнему коридору подземелья Релкин выбрался к широкой овальной двери,
охраняемой парой стражей в тюрбанах и с длинными ятаганами у пояса. Он  было
испугался, но стражи не обратили на него ни малейшего внимания.  Наряд  раба
делал его практически невидимым.
   Главный коридор достигал тридцати футов в ширину. Тут  было  полным-полно
народу, в том числе и храмовых  рабов,  одетых  точь-в-точь  как  Релкин.  В
основном же толпа состояла из женщин, и  юноша  с  удивлением  заметил,  что
здесь, в храме Богини, они не носили обычного гаруба и не  прятали  лица  за
чадрой. На них были платья из разноцветного шелка и атласа. Даже ходили  они
по-другому - уверенно и свободно. Такой раскованной походки у женщин в Урдхе
Релкин еще не видел. Но сейчас юношу больше занимало, как раздобыть  оружие.
Потом ему придется залезть на пирамиду,  найти  комнату,  в  которой  держат
Лагдален, и как-то освободить девушку.
   Времени же оставалось совсем мало. Луна уже взошла.
   Отыскивая взглядом лестницу, Релкин быстро шел по улице. Справа  и  слева
тянулись  лавки  и  помещения  храмовых  служб.  А  еще  в  глаза  бросались
многочисленные молельни, посвященные разным  воплощениям  Богини.  Некоторые
пустовали. Другие полнились верующими.  Жрицы  совершали  какие-то  ритуалы,
курились благовония, звучали религиозные гимны.
   Заглядевшись, Релкин едва успел увернуться от элегантной кареты,  которую
везла пара красивых черных жеребчиков. Вообще как-то вдруг по  дороге  стало
попадаться много конных экипажей. В воздухе запахло рекой.
   Юноша достиг выхода из туннеля. Судя по всему, изнутри на  верх  пирамиды
не вело ни одной легко доступной  лестницы.  Можно,  конечно,  подняться  по
наружным ступеням. Но там наверняка толпы народу, а наверху,  без  сомнения,
какой-нибудь барьер и стража, не дающая любопытным слишком близко подойти  к
алтарю. В одиночку прорваться туда просто невозможно.  Значит,  надо  искать
другой путь.
   Релкин решил еще раз попытаться найти какую-нибудь внутреннюю,  служебную
лестницу. Может, к ней приведет один из боковых проходов? Юноша выбрал  один
наугад. Узкая улочка, едва ли девяти футов шириной, по сторонам ряды дверей,
ведущих в крошечные лавчонки, где  продавали  плоды  своего  труда  искусные
вышивальщицы. На витринах красовались богатые платья из  прозрачного  шелка,
белого атласа, кружев и лент.
   Пораженный невиданным зрелищем, Релкин даже  не  сразу  заметил,  что  он
здесь  единственный  мужчина.  Это  если  не  считать  пару  дюжих  стражей,
склонившихся над прилавком, где продавался горячий чай.
   Торговка чаем и увидела его первой. Увидела и что-то громко  воскликнула,
тыча в юношу пальцем. Стражники с  проклятиями  обернулись  в  его  сторону.
Поняв свою ошибку, Релкин низко поклонился и начал поспешно отступать.  Увы,
торопясь убраться подальше, он спиной налетел на толстую женщину,  укутанную
в пурпурное шелковое одеяние с пышными рукавами и кружевным воротничком. Они
повалились друг на друга, и вопли сбитой с  ног  дамы  заставили  стражников
окончательно забыть о чае. Релкин мигом вскочил на ноги, но было уже поздно.
Женщина вопила, как резаная, а стражи со всех ног  мчались  ловить  дерзкого
раба.
   Релкин устремился обратно к главному туннелю. На  углу  он  столкнулся  с
женщиной, продававшей лимоны, и нечаянно опрокинул ее товар. Релкин  свернул
внутрь подземелья, прочь от выхода. Шум и крики за  его  спиной  становились
все громче и громче.
   На мгновение путь ему  загородила  белая  карета.  Она  сразу  показалась
Релкину знакомой, а потом он заметил  Эймлора,  неумелого  кучера  принцессы
Зиттилы. Экипаж ехал как раз туда, откуда бежал юноша.  Пользуясь  тем,  что
карета на миг заслонила его от  преследователей,  Релкин  ловко  вскочил  на
подножку позади кареты.  На  ней  но  время  церемониальных  выездов  стояли
роскошно одетые  форейторы.  Эймлор  знай  нахлестывал  своих  пони.  Карета
набирала ход и быстро пронесла  юношу  мимо  погони.  Стражники  даже  и  не
посмотрели на нее, во все глаза высматривая в толпе удирающего раба.
   Экипаж принцессы выкатился из подземного  туннеля.  Здесь,  под  звездным
небом, по ступеням пирамиды к  первому  ярусу  поднималась  громадная  толпа
верующих. На каждом углу горели фонари. Тысячи женщин  шли,  держа  в  руках
зажженные свечи. Только теперь юноша осознал настоящий размер пирамиды. Ярус
за ярусом вздымался к ночному небу. Ни одно сооружение в Аргонате  не  могло
сравниться с этой рукотворной горой.
   А карета катилась дальше,  в  сторону  расположенных  где-то  в  миле  от
пирамиды группы невысоких зданий. Релкин уже хотел спрыгнуть,  когда  Эймлор
внезапно свернул в боковой проезд и, сделав  крюк,  подъехал  к  пирамиде  с
тыльной, западной стороны, где  находились  конюшни,  притулившиеся  в  тени
гигантского храма. Экипаж остановился.  Незаметно  соскользнув  с  подножки,
Релкин нырнул в дверь ближайшей конюшни.
   Притаившись в темноте, он наблюдал  за  тем,  как  Эймлор  открыл  дверцу
кареты и помог принцессе выйти. Зиттила быстро пошла  в  глубину  помещения,
где ее уже поджидал какой-то  человек  -  юноша  не  смог  его  как  следует
рассмотреть. Эймлор сразу же вернулся на свое место.
   Релкин прислушивался. Конюшня была очень большой. Многие из поклоняющихся
Богине знатных дам держали здесь  экипажи  лишь  для  того,  чтобы  с  шиком
проехаться от порта до  храма.  Сейчас,  однако,  здесь  было  пустынно.  Ни
лошадей, ни экипажей. Кареты и коляски поджидали  своих  хозяек  у  подножия
пирамиды.
   А конюхи тем временем собрались  вместе,  посидеть  и  отдохнуть.  Релкин
слышал их веселые голоса и смех. Стараясь не вылезать на свет, юноша зашарил
вокруг в  поисках  оружия.  Кое-где  на  стенах  висели  горящие  лампы,  и,
позаимствовав одну, юноша осмотрел конюшню, в которую попал. Увы, оружия там
не было. Только запасная упряжь.
   Держась в тени и стараясь не столкнуться ни  с  кем  из  урдхцев,  Релкин
пробрался в дальнюю часть помещения. Спрятавшись за кучами сена,  он  тщетно
пытался придумать, где бы ему раздобыть меч.
   Задача эта казалась совершенно неразрешимой. Как мучительно было думать о
Лагдален, которая каждую минуту могла погибнуть на алтаре. И все из-за того,
что он не сумел найти оружие.
   Так прошло несколько минут, и Релкин  уже  начал  отчаиваться,  когда  он
вдруг услышал знакомый голос, требующий еды.  Любой  еды  для  умирающего  с
голоду дракона. Сердце отчаянно заколотилось в груди юноши.  Он  вскочил  на
ноги и тут же стукнулся головой о притолоку. Обхватив голову  руками,  юноша
заторопился к своему голодному другу.
   Впереди он заметил огни и, снова нырнув в спасительную тень, увидел,  как
из широкой  темной  двери  вышла  принцесса  Зиттила  в  сопровождении  двух
стражников.  Принцесса  направилась  обратно  к  своей  карете,  и  один  из
стражников пошел вместе с ней. Другой же,  закрыв  дверь  на  засов,  удобно
уселся на большой вязанке сена. Копье он небрежно прислонил к стене. Положил
ладонь на рукоять своего короткого меча.
   Релкин глядел на него во все глаза.

Глава 31

   Стражник Йока прислонился к шершавым доскам двери и лениво вздохнул. Ну и
скучища. По ту сторону двери крепко  связанное  чудовище  продолжало  что-то
реветь на своем непонятном  языке.  Йоке  было  интересно,  о  чем  это  оно
говорит.
   Удивительно, что какое-то там животное -  и  вдруг  владеет  человеческой
речью. Но так сказала  жрица,  он  это  слышал  своими  собственными  ушами.
Чудище, мол,