льше в пузыре.  Огромное  стадо
несчастных, от которого распространялась жуткая вонь, простиралось  во  всех
направлениях до горизонта. Их  было  так  много,  что  стоявшие  едва  могли
шевелиться. Пока он все это разглядывал, прилетела  туча  и  посыпала  людей
сверху серыми катышками, и люди ели эти катышки,  когда  же  туча  пролилась
дождем, люди встали с открытыми ртами, ловя воду, как растения.
   А потом Релкин с ужасом увидел, что делают с этими  несчастными.  В  поле
зрения появилось четвероногое существо,  несшее  на  своей  спине  маленький
дворец со  всеми  присущими  дворцам  атрибутами  -  башенками  и  шелковыми
вымпелами. Каждым движением  огромной  ноги  слоноподобный  зверь  превращал
десятки людей в кашу.
   Настоящий ужас внушала скорость, с которой окружающие поедали эту кашу  и
занимали освободившиеся места.
   Громадный зверь, похожий на шмунга с короткой шеей,  но  все  же  гораздо
больше любого шмунга, между тем прошел и унес замок лорда прочь.
   Иудо Фэкс двинулся дальше.
   Чуть позже  он  открыл  первый  из  многих  встретившихся  ему  потом  во
множестве  военных  миров.   Ужас   бесконечной   войны   между   империями,
составленными из сотен миллионов рабов. Вели войну и определяли  направление
кампаний эльфийские лорды, для которых все это было частью Игры.
   Лорды разыгрывали массовые элегантные сражения, и горы скелетов  отмечали
места их проведения. Со временем скелеты  разъедались  солнцем  и  дождем  и
превращались в пыль, и новые горы скелетов вырастали на том же месте.
   Здесь  эльфийские  лорды  могли  заниматься  проверкой  военных   теорий,
разыгрывать сложные военные кампании и играть в генералов.  Это  был  весьма
популярный  метод  построения  миров,  забиравший  довольно  много   энергии
массового разума, к тому же игры эти  были  характерны  для  ведущих  партий
Игры, скажем, для Направления.
   Попадались и еще более эксцентричные миры, такие, например, как  странный
мир,  населенный  существами  с  головами  зубастых  птиц.  Здесь   огромное
человеческое  население  использовалось  в  качестве  мясных  животных.   Их
откармливали в крошечных стойлах, а затем подвешивали,  перерезав  горло,  и
оставляли умирать, истекающих кровью.
   Сырыми их скармливали собакоголовым тварям шести  футов  ростом,  которые
здесь  считались  домашними  животными.  Приготовленные,  они  шли  в   пищу
правителям-птицелюдям.
   Артистизма Релкин во всем этом как-то не видел. Как могли  золотые  эльфы
Гелдерена деградировать до такой жуткой бессмысленной жестокости? Что  могло
так иссушить их сердца, до  такой  степени  закрыть  к  ним  доступ  чувству
милосердия?
   С болью наблюдал юноша и за битвой двух огромных  армий  на  заболоченном
склоне миль в пять длиной. Клацали щиты, сотни людей опускались на землю, но
тысячи наступали друг на друга и  бились  до  тех  пор,  пока  не  падали  в
изнеможении. Это была война генералов,  где  человеческие  потери  не  имели
никакого  значения.   Люди   здесь   были   только   расходным   материалом,
инструментом, вещью, используемой на износ.
   Именно в этом месте ощутил Релкин глубочайший контакт  с  Великой  Игрой,
ведь он прекрасно знал, чьи силы тут расходуются.
   Он двинулся дальше.
   Пора было отдохнуть и  собраться  с  мыслями.  Для  следующего  шага  ему
потребуются все его силы. Теперь он  разобрался  с  этим  эльфийским  трюком
извлечения энергии из массового разума. Он выучился ему, сам  не  зная,  что
учится. И теперь мог перемещаться по мирам по собственному желанию.
   Релкин поискал утешения в ласковом мире, где  лиловые  облака  плыли  над
желтым каньоном. Солнце - квадратное и  тусклое.  Но  искусственность  всего
этого вызвала раздражение, и он снова двинулся дальше.
   Открыл заново потайной мир Мот Пулка. Вновь приобретенная  власть  давала
ему возможность сделаться невидимым для других лордов. И вот он снова  стоял
у беседки и вспоминал  утраченное  счастье.  Задумчиво  глядел  он  в  грот,
вспоминал наслаждения, пережитые с Ферлой, и сердце его сжималось  от  горя,
слезы наворачивались на глаза.
   Время пришло. Пора. Захлестываемый эмоциями, переполняемый  ненавистью  к
Мот Пулку и вообще ко всем эльфийским  лордам,  создал  Релкин  новую  силу,
какой они и не знали никогда. Он покинул миры Игры  и  направился  к  месту,
далекому от Игрового поля. Перемещение, занимающее у лордов долгие часы,  он
совершил мгновенно.
   Теперь он стоял на галерее Башни Обозрения Аркелаудов, а заря пробивалась
сквозь горы на  востоке.  За  спиной  высилась  громада  дворца.  В  узорном
бассейне журчал фонтан. Столы и кресла  галереи,  город  внизу  -  все  было
залито  первым  светом  дня.  За  озером  мерцала  статуя  Зизмы  Боса.   На
юго-востоке, где еще догорал Город Рабов, поднимался дым. Запах горелого был
очень силен, он забивал даже аромат жасмина в садах. Озеро  светилось  такой
прекрасной голубизной, что перехватывало дыхание;  горы  и  холмы  окаймляли
края правильной чаши озера. Релкин мог понять  Зизму  Боса,  выбравшего  это
место для постройки города. Такая естественная красота встречается редко.
   На мгновение взор его затуманился, он почувствовал  слабость.  Оперевшись
рукой о поручень, он сел на ближайшую скамью.  Обожженные  руки  по-прежнему
жутко болели, но каким-то образом он научился справляться с этой болью.  Ему
нужно было отдохнуть. Привести себя в  порядок.  Он  знал  уже,  что  должен
сделать, и знал, что на это уйдут его последние силы.
   Разум-левиафан был здесь, но он все еще спал. Все, что он делал, делал во
сне, связанный злым колдовством эльфийских лордов. Разбудить  его  было  все
равно что горошине пытаться разбудить слона.  Единственный  козырь  Релкина:
юноша знал, как выпустить всю энергию из этого своеобразного слона.
   Чувствуя себя совершенно опустошенным и обессиленным, он  перевел  взгляд
на церемониальную часть города, протянувшуюся по северному побережью. Утрата
Ферлы, пытки... Релкин был выжат до последней капли. Мир  встал  как  бы  по
другую сторону невидимой черты; он мог видеть  его,  но  больше  не  ощущал.
Дракон его затерялся где-то внутри первобытного  континента.  Лумби  утеряна
навсегда. Эйлса? Она на дальнем краю света, и все складывается так,  что  он
не доживет до встречи.
   Если все это и делает меня Иудо Фэксом, ну что  ж,  решил  он,  не  будем
больше об этом беспокоиться. Сделаем тогда лучше что-нибудь  другое.  Как-то
отрешенно он подумал, что может лишиться рук. Ожоги были ужасно глубокими.
   Бироик снова сломал ему нос. Кровь запеклась внутри  разбитых  хрящей,  и
дышать юноше было трудно. Кровь чувствовалась  и  во  рту,  он  ее  сплюнул.
Легонько вздохнул. В неприятности он влип, это точно. Проверки на  прочность
не выдержал.
   Затем он уронил голову и  задремал,  сочетание  изможденности  пополам  с
шоком пересилило даже боль. Очнувшись, он обнаружил, что уже не один.  Рядом
сидела эльфийская леди и смотрела на него.
   - Ах, вот и ты. Добро пожаловать,  -  сказала  она.  Большие  глаза  были
полностью голубыми.
   Он вгляделся. Это была леди Цшинн, та, что  развязала  все  это  безумие,
назвав его Иудо Факсом.
   - Входи. Мы должны позаботиться о твоих ранах.
   - Вы ведь знаете, кто я.
   - Да, ребенок, знаю.
   - Как может Иудо Фэкс доверять вам? Она опустилась на колени,  коснувшись
лбом пола у его ног.
   - Я - твоя служанка.  Я  предсказала  твою  судьбу;  теперь  позволь  мне
служить тебе.
   Она подняла голову, но с колен не встала, а лишь села на пятки.
   - Видишь ли, я понимаю, что Игра должна  кончиться.  Она  превратилась  в
зло. Наши лорды не всегда были такими, какими ты  их  видишь.  Когда-то  они
были равны великому Альтису.
   - Вы знаете Альтиса?
   Ее ответный взгляд был странным.
   - Конечно, мы одного рода. Но мы изменились. Покинув Гелдерен, мы бросили
и все связанное с Гелдереном, а потом началось и  наше  выпадение  из  мира.
Здесь мы построили свое тайное убежище, в нем мы и гнием.
   Глаза ее теперь были молочно-голубыми и смиренными.
   - Рок постиг наших лордов, вмешалось  что-то  злое,  чуждое  их  природе.
Думаю, сама Игра сделала их такими.
   Леди говорила все тише, а  закончив,  показалась  юноше  совсем  неживой.
Потом она снова взглянула на него.
   - И все же не все из нас пошли путем  лордов  Игры.  Некоторые  сохранили
правду в сердцах. Но от лордов мы заслужили лишь презрение. Мы для них  либо
пассии, либо зрители, - выдохнула она. - Мы помним Гелдерен и наше  величие.
И мы верны клятвам Высочайшим. Мы принимаем свою судьбу. Значит,  мы  должны
служить тебе. Ты избран ее инструментом.
   Все это звучало достаточно зловеще.
   - Мне бы попить, - сказал Релкин.
   - Входи. Я принесу тебе воды или что ты захочешь.
   Все еще в лихорадке, Релкин поднялся на ноги и пересек галерею.
   Боль от ожогов теперь не прекращалась  ни  на  минуту.  Движение  уже  не
меняло ее характера. Леди придержала дверь, и юноша почти ввалился в большую
гостиную с бархатной мебелью и толстыми коврами. Стены были бледно-зелеными.
   Он лег на позолоченный диван. По звону серебряного  колокольчика  явились
три девушки арду. Они принесли воду, лекарства и принялись за работу  вместе
с леди Цшинн -  промывать  и  перевязывать  его  раны.  Пока  девушки-рабыни
бинтовали его,  леди  занялась  лечебной  магией.  На  маленьком  камне  она
подожгла истолченные травы, втянула в себя дым и выпустила  его  в  Релкина,
сопровождая магическими словами. Релкин воспринял это как часть лечения.  За
свою короткую  жизнь  он  повидал  слишком  много  магии,  чтобы  удивляться
подобным вещам.
   Девушки перевязали ему нос, вычистили глубокие раны и  порезы  на  спине,
полученные, когда Бироик бросил его оземь. Потом занялись ожогами. Когда  же
они закончили, он оказался весь обмотан бинтами и едва мог шевелиться.
   Девушки удалились. Леди  Цшинн  села  рядом  с  ним  и  тихонько  запела,
занявшись шитьем. Он старался не очень думать о том, что ждет  его  впереди.
Потом вдруг сказал:
   - Они убьют меня.
   Она помолчала, взглянула на него и ответила:
   - Да. Ты - Иудо Фэкс.
   - Нелегко оказаться всеми покинутым. Где же боги теперь,  когда  они  так
нужны мне?
   Старый Каймо выбросил на него проигрышные кости,  плохие  кости,  ужасные
кости. Но Релкин уже был уверен, что его боги никогда не появлялись  в  этом
кошмарном месте.
   - Кто знает, что делают или чего не делают  боги?  Я  не  верю  больше  в
богов. Не верю с тех пор, как мы покинули Гелдерен.
   А судьба Релкина теперь навсегда переплелась с сущностью великого разума,
который  спал  под  Пирамидой,  и  сущность  эта  даже  не   подозревала   о
существовании богов.
   Девушки-рабыни принесли ему вина, хлеба  и  куриного  бульона.  Хлеб  они
намочили в бульоне, так чтобы он смог его прожевать, и  кормили  больного  с
рук, как хрупкое животное. Он еле удержался, чтобы не выпить все вино  и  не
попросить еще.
   Затем он лег на спину и сосредоточился на дыхании. Хотя и медленно, но он
начинал чувствовать себя лучше. Пища  помогла.  И  еще  одно  новое  чувство
возникло и перевернуло все в нем.  Это  было  ясное  чувство  того,  что  он
перестал отступать. Теперь он шел новым путем. И конечно, путь этот  был  не
близок.
   Снова впал он в дремоту.
   Леди Цшинн положила его голову себе на колени и запела нежную  эльфийскую
колыбельную.
   Он был храбрым молодым человеком, вовлеченным в дела, которые  были  выше
его понимания. Нет сомнений, что его послали сюда.  Послали  положить  конец
всему. Она понимала, что он уничтожит и ее, и все же пусть будет так.
   Всему давно пришел конец. Ее братья, ее отец, ее дядья - все они погрязли
в ошибках и грехе. Они превратились в жестокую отвратительную карикатуру  на
самих себя. Она понимала, что время настало. Угрозы  Вселенной  приведены  в
исполнение.
   Она догадывалась, что здесь замешано куда большее,  чем  она  даже  могла
себе представить. Юноша знаком с Альтисом. Это могло означать только одно  -
он был отмечен еще до того, как пришел в Мирчаз. Что предвещает его приход?
   Она понимала, ощущала  законченность  момента,  его  полноту,  вызывавшую
священный ужас.

Глава 49

   У входа в Пирамиду кружили два гиганта с обнаженными мечами. Поврежденная
, нога Базила отзывалась болью при каждом шаге. Пот сбегал по спине, капал с
подбородка, впитывался в остатки джобогина. Рука, державшая меч, онемела  от
усталости, щит-безделушка разлетелся вдребезги.
   И все же надежда не оставляла  его.  Снова  и  снова  поражал  он  своего
жуткого противника, меч пробивал его насквозь, но тот  продолжал  сражаться.
Экатор глубоко входил в его плечи, в  навершие  его  трубчатого  безголового
туловища, в его руки и ноги, но почти не оставлял следов. Дракон ронял врага
наземь по меньшей мере три раза, глубоко вводил меч в  кольцо  глаз.  А  тот
упорно поднимался. Круглый  щит  его  отлетел  в  сторону,  но  меч  работал
по-прежнему эффективно, хотя и зазубрился.
   По крайней мере, хоть в этом Базилу было чем гордиться. Экатор был чист -
все та же  полоса  белой  стали,  населенная  свирепым  духом,  продолжавшим
жаждать жизней врагов света.
   У вражьей твари набор движений был невелик, и хотя Базил не назвал бы  ее
неуклюжей, ей не хватало изящества.  Она  не  пыталась  захватить  соперника
врасплох, но била сильно и точно, так что пропуск удара был  чреват  ужасной
раной.
   Снова сошлись. Дракон  приблизился  вплотную  и  сделал  выпад,  стараясь
вложить в удар силу всего тела. Сверкающий клинок глубоко вошел в плоть.
   Экатор разрубил тварь надвое, пройдя от  безголовых  плечей  до  бесполых
чресел. Она дернулась. Сердце Базила подпрыгнуло - наконец какая-то реакция!
Существо  задрожало,  затряслось  и  отшатнулось.  Базил  шагнул  вперед   и
постарался высвободить  меч.  Меч  был  зажат.  Дракон  поднатужился.  Тварь
взмахнула собственным мечом, и Базил почувствовал, как сталь содрала  лоскут
кожи с его ребер. Он тянул и тянул, жилы вздулись  на  его  шее.  Экатор  не
двигался. Дракон еще напрягся и  оторвал  на  мгновение  ноги  соперника  от
земли, но Экатор не  вырвался  из  ловушки,  по-прежнему  оставаясь  в  теле
пронзенного врага.
   Тварь уменьшила диапазон действия рук и чуть было не ткнула мечом в живот
Базила. Виверн вынужден был отступить и выпустить  Экатор  из  рук.  Чувство
было оглушительным - он словно бы лишился части самого себя.
   Сверху донеслись крики. Он глянул наверх и  увидел  размахивающих  руками
эльфийских лордов, стоявших рядами  на  галерее  верхней  части  внутреннего
двора. Они аплодировали созданной ими твари.
   Он отступил назад, потом еще немного назад. Проклятая тварь стояла  перед
ним, рукоятка Экатора торчала из ее верхней половины тела,  сам  же  клинок,
словно становой хребет, пронзал ее насквозь,  а  она  продолжала  наступать.
Двигалась она медленно, делая каждый раз по одному шагу. Бесполезный круглый
щит был брошен на произвол судьбы. Базил фыркнул. Во имя огненного  дыхания!
Она ни на йоту не изменила своей первоначальной тактики  боя,  а  продолжала
глупо биться так, словно он все еще был вооружен.
   Базила оскорбляла мысль погибнуть от руки такого нелепого  соперника.  Уж
что-что, а Пурпурно-Зеленый, благословение его огромному сварливому  сердцу,
был куда более искусен с мечом, чем эта ненормальная морковоподобная  тварь.
Но тварь эта продолжала размахивать мечом. Дракон возблагодарил богов за то,
что здесь хватало места, чтобы увертываться. Но через  некоторое  время  его
больная нога не выдержит этого бешеного приплясывания,  и  тогда  тварь  его
зарубит.
   Необходимо освободить меч. Без меча - никаких надежд.
   К счастью, он не был здесь совершенно одинок. Арду следили за  поединком,
в этот момент на ворота никто не наступал. Они перекликнулись,  и  несколько
человек бросились на выручку. Тварь не обратила на  них  никакого  внимания,
продолжая преследовать хромающего кожистоспинника.
   Двое арду забежали со  спины  и  бросили  в  нее  копья.  Она  отбила  их
остатками щита, а потом продолжила погоню за драконом. Рукоять меча маячила,
словно демонический знак.
   Смелый молодой арду прыгнул ей на спину и ткнул мечом в ее глаза. На этот
раз угроза показалась ей  более  серьезной,  и  она  запустила  руку  назад,
схватила юношу, содрала его со своей  спины  и  отшвырнула  прочь,  а  потом
повернулась и вонзила в него меч.
   Этот случай подсказал Базилу последнюю возможность действия, и он не стал
мешкать.
   Припадая на больную ногу, бросился он вперед, обхватил противника  руками
и повалил за собой наземь. Они упали, переплетясь, на мраморный  пол.  Базил
удержался наверху, придавил тварь  коленом  и  попытался  опрокинуть  ее  на
спину.
   Затем ухватил рукоятку Экатора  и  снова  принялся  тянуть.  Меч  немного
поддался, но не высвободился. Базил вскочил с пола, не снимая левой  ноги  с
твари, на правую же, больную, перенес весь свой  вес.  Боль  была  страшная.
Невзирая на нее, он принялся тянуть меч, одновременно надавливая вниз ногой.
   Тварь задергалась и попыталась встать, но ей не удалось. Дракон продолжал
давить и тянуть, мышцы чуть не разрывались в его теле. И  тут  вдруг  пошло!
Показалось дюймов шесть лезвия Экатора.
   Наконец-то.
   Базил  со  стоном  взревел  и  снова  надавил.  Тварь  все  еще  пыталась
подняться; он обошел ее кругом, не ослабляя хватки, и  попробовал  тянуть  с
другой стороны. Экатор сдвинулся  еще  немного.  Чудовище  снова  попыталось
встать, дракон оступился и на мгновение ослабил хватку, тварь  сразу  начала
выскальзывать из-под него. В отчаянии  Базил  наступил  на  свою  несчастную
правую ногу и с силой пригвоздил тварь к земле. Кто-то очень громко закричал
от боли, и Базил не слишком удивился, когда осознал, что кричит он  сам.  Он
снова потянул рукоять, и наконец со всхлипывающим звуком Экатор вырвался  на
свободу. Дракон оступился и упал бы, не схватись он рукой о стену.
   Тварь встала на ноги.
   - Нет! - взревел Базил, оттолкнулся от стены и  чуть  было  не  откинулся
назад, ступив на правую ногу, но  удержался,  обрушился  на  тварь  и  снова
ударил. Сам же упал на колени. Пол был в крови, и  дракон  отлично  понимал,
что кровь может течь лишь у одного из них.
   Ему нужно встать, нужно встать. Нужно первому встать на ноги.
   И каким-то образом ему это удалось. Опершись на меч, как на  костыль,  он
выпрямился; чудовище же только еще поднималось на колени. Базил  размахнулся
и саданул его левой ногой, снова швырнув тварь на пол внутреннего двора.
   Схватив Экатор двумя руками, он с силой замахнулся и ударил, как  топором
по полену. Блеснула сталь, Экатор  глубоко  вошел  во  врага,  почти  надвое
разрубив его тело. Базил успел вырвать меч прежде, чем тварь успела сомкнуть
разрубленную плоть. Снова ударил изо всех сил  и  снова  почти  разрубил  ее
пополам. Теперь он работал почти механически, рубя без остановки.  В  разные
стороны, как щепки при колке дров, полетели  кусочки  твари.  Посередине  ее
тела образовалась огромная рана, которая уже не могла сразу закрыться. И все
же тварь по-прежнему пыталась подняться и вынуждала  дракона  маневрировать,
наступая на больную правую ногу. От боли темнело в глазах. Снова  поднял  он
меч, размахнулся и вложил в удар  всю  свою  силу,  и  на  этот  раз  Экатор
разрубил-таки тварь надвое.
   К ужасу Базила, обе части еще  продолжали  жить,  дергаясь  на  мраморном
полу. Он отбросил верхнюю половину в  сторону,  чтобы  части  уже  не  могли
соединиться, и продолжал рубить. Половина с ногами  все  еще  не  прекращала
попыток встать, но лишь скользила на крови дракона и беспомощно вращалась по
кругу. Верхняя часть била руками по полу, продолжая греметь мечом.
   Базилу стало плохо. Он прислонился к стене,  опершись  руками  о  рукоять
меча. Рот его со всхлипом втягивал  воздух,  пот,  перемешиваясь  с  кровью,
струился по ноге.
   Норв