нее  становились   искусственные   мирки.   Ведьма   чувствовала   здесь
грандиозные воплощения мечты. Некоторые из этих мирков даже излучали эмоции,
которые такая колдунья, как Рибела,  могла  ощутить  на  астральном  уровне.
Информация была  слабой,  но  восприятие  Королевы  Мышей  было  чрезвычайно
развито.
   Пролетая мимо одного из пузырей, она ощутила, как  бьется  горький  плач.
Мир скорби лежал внутри,  мир,  которым  правил  капризный  полоумный  царь,
наслаждавшийся горем своих подданных, горе это он насаждал в  гаргантюанских
масштабах.
   Потом приблизились другие миры,  и  сердце  Рибелы  сжалось.  Такое  горе
чувствовала она под искрящимися оболочками, что дух ее дрогнул. Здесь лежали
великие миры,  населенные  существами,  терпящими  мучения,  вовлеченными  в
войну, социальное сумасшествие, каннибализм и рабство. Тела их были  свалены
кучами, лежали под ногами  смеющихся  лордов.  Жестокость  -  вот  что  было
единственным наслаждением выродков Тетраана.
   Прямо впереди лежал центр Игры,  медленно  вращающаяся  сфера  физической
энергии, неторопливо пульсирующая в красной части спектра, цвет  ее  менялся
от глубокого темно-красного до ослепительно рубинового.
   А затем Великая Ведьма погрузилась  в  сферу  и  вошла  в  район  сильных
ментальных течений. Здесь действовали сильные чары, извлекая из десяти тысяч
сознаний силу, которая требовалась для Игры. Но Рибела понимала, что обычное
сознание  не  способно  долго  отдавать  энергию  такой  мощности.   Значит,
существовал непрерывный приток людей-рабов, чья жизнь  была  катастрофически
короткой.
   А затем она вдруг ощутила, как еще что-то скользнуло  над  ее  астральным
сознанием. Это не было чем-то таким, что она могла  бы  представить  в  виде
физического тела - никаких зримых образов в ее воображении не  возникло,  но
она ощутила  его  родственным  окружающему;  это  напоминало  легкую  дымку,
неожиданно сгустившуюся над путником в лесу. И тут  она  осознала,  внезапно
потрясенная, что перед ней - гигантский  разум,  но  разум  этот  спит.  Его
реальные возможности,  его  самосознание  заперты  в  заклинаниях  Тетраана,
которому именно этот разум придает силу. Изощренность Игры  лордов  основана
на силе гигантского разума, который они материализуют, а  образное  мышление
плавает сверху, выхолощенное и не осознающее себя. Это образное  мышление  -
великая конструкция, выпуклая даже в  масштабах  самой  Сферы-поля,  но  оно
ничего не знает о себе, а следовательно, служит лишь игрушкой лордам. Сердце
Рибелы облилось кровавыми слезами от  ужасной  несправедливости  и  мучений,
испытываемых этим разумом. Жестокость здесь громоздилась на жестокости, ведь
люди Рителта, живущие в окрестностях  Мирчаза,  обречены  поставлять  рабов,
чтобы  постоянно  поддерживать  массовое  сознание.  Кроме  того,  в  мирах,
созданных лордами Тетраана, рабов используют для получения наслаждений  или,
хуже того, для удовлетворения извращений, тешащих темный дух  падших  эльфов
из Гелдерена.
   Рибела вошла в пространство потоков, поднимавшихся с  самого  поля  Игры,
бивших  струями  из   Пирамиды   Мирчаза.   Здесь   присутствовали   сильные
разрушительные поля, разорвавшие бы любую Тварь Небытия, сумевшую зайти  так
далеко. Рибела почувствовала острую едкость этих  полей,  но  они  не  могли
причинить вреда астральным вибрациям.  По  правде  говоря,  ни  один  другой
колдун  не  мог  состязаться  с  Великими  Ведьмами  Кунфшона  в   искусстве
астральных перемещений, в этой области они были абсолютными владычицами.
   Биллионы эманации игроков пульсировали вокруг нее. Массовый разум  был  и
над и под полем Игры, десять тысяч несчастных душ, содержащихся в  мраморных
желобах; там они ели, пили и испражнялись, погруженные в  транс,  бывший  их
пожизненным уделом.
   Рибела оказалась лицом к лицу с извращенной магией, практикуемой  лордами
Тетраана. Она поняла, что магами они были великими, далеко превосходящими ее
по знаниям глубочайшего искусства, но она увидела, что они слабы и капризны.
Они были  проигравшей  стороной  в  войне  Гелдерена,  побежденные  золотыми
эльфами, отправившими их в ссылку за преступления против благого света.
   После они бежали на южный континент  и  жили  среди  свирепых  чудовищ  и
примитивных народов. Контактов с остальным миром они не имели, скрывшись  за
горы в Земли Ужаса. Становясь все более замкнутыми на самих себя и падая все
ниже, они окончательно предали дух Тьме. И  они  создали  для  себя  подобие
Сферы-поля Провидения, на котором стали абсолютными правителями.  Через  это
они впали в страшное зло. Они заскучали в своих карманных райских  мирках  и
обратились к жестокости, сулящей им свежие  ощущения.  В  некоторых  случаях
жестокость строго дозировалась, в других же  выросла  до  ужасных  высот.  В
некоторых мирах  Тетраана  воплощались  копии  владыки  Ваакзаама  Великого,
кошмарного Сауронлорда Двенадцати Миров.
   И когда величайшие достижения магии деградировали и  грязь  покрыла  души
мудрецов, лорды и леди Тетраана были прокляты повсюду.
   А теперь под астральным  взглядом  Королевы  Мышей  раскинулось,  обретая
форму, поле Великой Игры.
   Оно было  расчерчено  на  квадратики,  по  тысяче  квадратиков  с  каждой
стороны, всего миллион. Действие разыгрывалось между группами фигур.  Группы
сражались за отдельные зоны, предмет вожделения  противников.  От  фигуры  к
фигуре  перелетала   энергия,   контролируемая   окружающим   пространством.
Маленькие  фигурки  находились  в  постоянном   движении.   Иногда   фигуры,
подвергшись действию  превосходящей  их  силы,  вспыхивали  ярким  пламенем,
сжимались и поглощались другими фигурами.
   Вот так проводили лорды Тетраана века - в утомительных битвах за проход в
их  миры  удовольствия.  В  этой   дьявольской   тени   плели   они   магию,
контролирующую весь процесс.
   Рибела позволила своему астральному разуму несколько растянуться,  словно
пленкой повиснув над  полем.  Релкин  из  Куоша  должен  быть  здесь,  Синни
специально показали  ей  картину  того  места,  где  он  находится.  И  если
кто-нибудь посторонний и  сумеет  пройти  этим  лабиринтом,  то  это  сможет
сделать только Королева Мышей.
   Она пустила свое сознание лететь  легко,  как  пушинка,  проскальзывая  в
фигуры, дотягиваясь до Игроков, склонившихся над своими позиционными досками
в закрытых кабинках. Никто не почувствовал  ее  присутствия,  так  поглощены
были они своей деятельностью.
   Она избегала контактов  с  гигантским  сознанием,  покоившимся  под  этим
ристалищем. Это грозило безумием.  Пробудись  разум-левиафан  -  и  колдунья
мгновенно была бы уничтожена. А ей необходимо выполнить свою миссию.
   Ее  сознание  скользнуло  сквозь  кабинки  с  играющими  лордами.  И  тут
совершенно   неожиданно   она   нашла   нужную   ниточку.   Мгновенно    она
сконцентрировала  внимание.  Это  была  кабинка  того,  кто   называл   себя
Пситемедес, он сосредоточился  на  проблеме,  как  найти  тот  мир,  который
спрятал одноглазый лорд. Одноглазый лорд,  забравший  мальчика!  Бесхвостого
мальчика, пришедшего из земель Арду.
   А вот еще один лорд размышляет об этом же одноглазом. Всплыло имя  -  Мот
Пулк, так зовут  лорда-похитителя.  А  вот  и  еще  один,  Зулбанидес,  ищет
бесноватого Мота Пулка. Они ищут того же лорда Игры, что и она, и  ищут  его
потому, что он похитил мальчика Релкина.
   Синни не подготовили ее к этому. Что же тут происходит?

Глава 37

   Релкин с Ферлой сидели в павильоне, греясь в лучах вечернего солнца.  Они
любили это время дня. В воздухе разливалось  тепло,  сама  земля,  казалось,
наслаждалась солнечной лаской. Они таяли в объятиях друг друга. Вскоре,  как
только солнце сядет в буйстве оранжевого и  желто-зеленого,  они  пойдут  во
внутренние комнаты и займутся любовью. Потом поедят. Потом смогут  лениво  в
полудреме любоваться лупами. Потом заснут.
   Релкин крепче обнял Ферлу. Она ответила тем, что плотнее прижалась к нему
бедром и открыла рот для поцелуя. Губы их встретились, поцелуй длился долго.
Скоро они спустятся по ступеням в ожидающую их постель.
   Знакомое тепло распространилось по чреслам Релкина. Он еще  крепче  обнял
девушку. Никогда не встречал он такой всеобъемлющей страсти. Даже  Лумби  не
была такой соблазнительной, такой ошеломляюще сексуальной партнершей.
   И тут что-то очень странное прервало привычный ход  событий.  Губы  Ферлы
дрогнули; она тихонько вскрикнула, как если бы укололась  иголкой  во  время
шитья. Глаза ее широко раскрылись, и она отпрянула, закричав, как ошпаренная
кошка, а потом бросилась к двери, вытирая рот.
   Релкин огляделся, но не увидел ничего, что  могло  бы  ее  так  напугать.
Вокруг ничего не было, кроме цветов, пейзажа и теплого ветерка.
   Снаружи  раздался  придавленный  звук.  Он  оглянулся.  Ферла  стояла  на
коленях, упершись руками в землю, ее тошнило.
   - Ферла?
   Она даже не оглянулась. Тогда он вышел и опустился на колени перед ней.
   - Что случилось, Ферла? Могу я помочь? - Он обнял ее за плечи.
   Она вскрикнула, вырвалась и откатилась в сторону.
   - Ты называешь меня Ферла? - прокричала она резким голосом, совершенно не
похожим на прежний.
   - Ферла, да что случилось?
   - Ферла? - Она закрыла лицо руками, почти в  безумии.  Голос  по-прежнему
звучал резко. - Ты спрашиваешь,  что  случилось?  О,  клянусь  любовью  Руки
Матери, я теряю связь со своим собственным телом. Меня  что-то  отрывает  от
него. Но как? Что за магию здесь творят? А это тело принадлежит.., кому?
   Она взглянула на юношу узкими обвиняющими глазами.
   - Ферла? - недоуменно повторил он.
   - Кто такая Ферла?
   - Ты!
   - Я не Ферла,  глупый  мальчишка,  я  твой  друг  Рибела.  Вспомни  меня,
мальчик, мы встречались в Урдхе, как я помню.
   Релкин начал серьезно сомневаться в нормальности своего разума.
   - Ферла, что это?
   - Я не Ферла! - прошипела колдунья. И  в  самом  деле,  открытое,  полное
любви личико Ферлы теперь было искажено  беспокойством,  отвращением  и  еще
какими-то незнакомыми эмоциями. Глаза ее смотрели по-другому, осанка и жесты
изменились.
   - Я не понимаю... - начал было Релкин.
   - В этом ты не одинок. Я искала тебя и выследила здесь, но я находилась в
мире высоких энергий, в астральном теле. И тут что-то прервало связь с  моим
материальным телом. Мне пришлось искать убежища в этом сознании;  все  равно
оно было почти пустым. Я чувствую, что это сознание не настоящего  человека.
В нем нет памяти, словно бы оно родилось вчера.
   Релкин судорожно вздохнул. Слова его теснились в горле.
   - Так, значит.., я...
   - Ты пленник этой самой зловещей в мире системы. Лорды Тетраана  потеряли
всякую совесть. Они занимаются чудовищным злом.
   - Зло? Ферла?
   - Сама девушка - не зло, но она и не настоящая.  О,  эти  лорды  Тетраана
совершенно деградировали. А еще они невольно сотворили  новую  силу.  Думаю,
они и не подозревают о ее существовании.
   Это последнее замечание она адресовала не Релкину, скорее пустому воздуху
вокруг грота. Однако оно вызвало ответную реакцию мальчика:
   - Так, значит, ты его тоже чувствуешь. Оно живет в самой Игре.
   - Ах, в тебе есть магическая жилка, мальчик. Лессис говорила, что у  тебя
судьба мудреца. Может, ты им и станешь в следующей жизни. Ты заметил то, что
они создали. Оно спит, но когда проснется, всему здесь придет конец.
   Эта новая Ферла с агрессивным взглядом с минуту  оценивающе  смотрела  на
юношу. Релкин почувствовал, что краснеет.  Он  сообразил,  что  не  одет,  и
внезапно устыдился этого факта.
   Он отступил назад и подобрал свои  штаны,  в  которые  обрядил  его  лорд
Пессоба. Ферла последовала за ним  и  смотрела,  как  он  одевается.  Правду
говоря, первое отвращение Рибелы  от  контакта  с  мужчиной  прошло,  и  она
чувствовала странный трепет в своем старом сердце.  Она  обнаружила,  что  с
удовольствием  рассматривает  молодое  худощавое   тело.   Релкин   приобрел
множество шрамов за свою  долгую  службу  в  легионах,  но  он  находился  в
расцвете молодости.
   - Ты изменился, молодой человек, с тех пор как мы  виделись.  На  тебе  я
вижу печать, которой не могу понять.
   Релкин сглотнул. Снова это проклятое предопределение.
   - Но где же Ферла? Что, черт подери, случилось? Рибела поняла, что печать
на мальчика поставили сами Синни. Ей стало жаль его.
   - Релкин, в этом теле  теперь  живу  я.  Там,  где  жила  Ферла.  Она  не
настоящая, мальчик.
   - Ферла ушла?
   - Она уснула, и все. Я  заняла  ее  сознание.  Она  продолжает  управлять
только функциями тела. Она может вернуться, но ее существование привязано  к
этому месту, а это - мир магической иллюзии.
   -  Ферла  восхитительна,  -  сказал  он,   чувствуя   странное,   ужасное
несоответствие во всем. Ему хотелось защитить Ферлу от жестокой правды.
   Рибела удержалась от смеха. Отвращение, так переполнявшее ее, прошло. Шок
от потери контакта со своим собственным телом и  пробуждения  в  новом  тоже
растаял.
   Теперь ей определенно стало неудобно, когда она  разглядела  тело  Ферлы.
Собственные грудь и бедра Рибелы были малы, совсем не женственные. Ферла  же
была роскошной девушкой в полном цвету. Века прошли с тех пор, как Рибела  в
последний раз  касалась  другого  человеческого  тела  или  кто-либо  другой
касался ее. Ферла же, напротив, была  создана  для  любви  -  грудь  богини,
длинные волосы и - Рибела не сомневалась в этом - очаровательное лицо.
   - Ферла прекрасна, Релкин, но ей придется остаться здесь,  в  этом  мире.
Она не может существовать где-либо еще.
   Лицо Релкина окаменело, когда до него дошел смысл слов Королевы Мышей.
   - А ты - по-прежнему драконир Сто девятого марнерийского. Ты все  еще  на
службе. И ты не можешь гнить заживо в этом  карманном  разлагающем  раю.  Ты
должен очнуться и бежать отсюда.
   - Но Ферла?
   - Тебе придется ее покинуть, Релкин. Ты нужен в другом месте.
   Это было тяжко. Ему потребовалось долгое время, чтобы полностью осмыслить
сказанное. И он чуть не рыдал при мысли, что теряет Ферлу.
   - Нет! - проревел он в стены грота  и,  наверное,  сделал  бы  что-нибудь
ужасное, если бы Рибела не успокоила его тонкими чарами.
   Он заснул, а когда проснулся, то более или менее осознавал себя, понимал,
кто он такой и каковы его настоящие обязанности. Он понимал,  что  где-то  у
него есть другая жизнь и он должен попытаться бежать из мира грез Мот Пулка,
если возможно.
   - Как я смогу отсюда уйти? Мот Пулк занес меня сюда  магией.  Я  не  знаю
никаких заклинаний, которые помогли бы выйти отсюда.
   - Я могу тебя научить одному. Оно может сработать.
   И тут Релкин сообразил кое-что еще:
   - Но, леди, если Ферла не может покинуть это место, значит,  и  вы  тоже.
Ведь вы теперь - в сознании Ферлы.
   Рибела уже рассматривала этот вопрос.  Ничего  хорошего  ситуация  ей  не
сулила, вынуждена была она признать.
   - Я научу тебя заклинанию. Что до другого.., ладно, скажи  мне:  есть  ли
тут мыши?
   - Не знаю. Я не видел ни одной. Здесь только то,  что  захотел  поместить
сюда Мот Пулк. Это простой мир.
   Западный участок неба превратился  в  мерцающую  оранжевую  круговерть  с
розовыми и зелеными облаками.
   - Если здесь нет мышей, мне придется как-то извернуться. Но теперь внимай
мне и постарайся запоминать мои слова. Тебе придется выучить несколько сотен
строк и несколько стихов.
   И едва солнце село, Рибела приступила к  выполнению  сложной  задачи.  Ей
нужно было научить необразованного  и  неподготовленного  мальчика  великому
заклинанию. Релкин сидел в беседке и старательно учил  строки,  а  луны  тем
временем привычно крутились в небе.
   Все шло неплохо до тех пор, пока он не приступил к заучиванию стихов. Это
было  довольно  тонкое  дело,  и  он  не  учился  этому   с   детства,   как
девочки-послушницы,  собирающиеся  вступить  в  сестринство  Великих  Ведьм.
Драконир барахтался в периодах, пока  не  устал  так,  что  не  смог  больше
продолжать.  Рибела  дала  ему  поспать.  Пока  он  был  этим   занят,   она
проанализировала свое положение. Здесь действительно не  было  мышей.  И  ей
требовалось без них сотворить полное заклинание, которое вернуло  бы  ее  на
астральный план и, возможно, позволило бы вернуться в свое тело,  оставшееся
в далекой келье в Андикванте.
   Она не сомневалась,  что  ее  материальное  тело  должно  было  полностью
лишиться сознания. Мыши разбежались; значит, на энергию из  этого  источника
рассчитывать не приходилось. Если этот мир будет уничтожен, она погибнет; ее
сознание исчезнет, а вскоре умрет и ее тело.
   Она наблюдала кульминационный момент ночного представления  лун.  На  них
маячил сардонический лик Мот  Пулка.  Эти  лорды  подняли  эгоизм  на  новый
уровень. Даже Повелители Рока из Падмасы не заходили так далеко!
   С первым светом уверенности  у  Королевы  Мышей  прибавилось.  Тщательное
исследование памяти показало, что в ее  распоряжении  есть  некоторые  редко
используемые разделы Биррака, это должно дать хороший базис для  астрального
заклинания без мышей. Она вернулась в комнату и растормошила Релкина. Нельзя
было терять времени.

Глава 38

   Флотилия арду вышла из теснины реки на равнинные земли, лежавшие севернее
Мирчаза. Здесь уже были  деревни  и  обширные  возделанные  поля  -  житница
Мирчаза.
   Базил понял это с одного взгляда. Он сказал Лумби, что они  должны  сойти
на берег здесь. Пора начинать войну.
   Арду были озадачены. Это ведь не Мирчаз, верно? Почему тогда им не  дойти
до Мирчаза и не разбить его так же, как они всегда разбивают  работорговцев?
Работорговцы бегут, если на них надавить посильнее. Они всегда так делают.
   Базил объяснил:
   - Нам нужно все как следует обдумать. Мы теперь близко от Мирчаза. И  нам
нужно узнать, как близко. Если эти сельские земли кормят Мирчаз, то  на  них
лучше всего и напасть, если мы хотим выжить врага из его твердыни.
   Арду были новичками в войне; по правде говоря, они были  новичками  и  во
всем мире за пределами их жестокой  страны  в  Землях  Ужаса.  Норвул  начал
понимать, что дракон умнее  любого  из  них  и  гораздо  опытнее  в  Военном
искусстве. Норвул  был  лидером  более  прогрессивной  группы,  составлявшей
примерно половину ардусских мужчин.  Вторая  же  половина  не  уступала.  Им
оказалось трудно признать ум Базила. Теперь они заспорили. Одни хотели  идти
вперед, пока враг не  успел  подготовить  оборону.  Другие  же  предпочитали
довериться лесному богу.
   Базил был уверен, что враг уже несколько дней как предупрежден  беженцами
о приближении арду. Вероятно, передовые отряды уже вышли вниз по течению  из
верхних городов. Он старался думать так, как думал бы мальчик. Он был  рядом
с мальчиком всю свою жизнь. Он видел мальчика во всех возможных  настроениях
- от победного торжества до глубокой скорби. Они были братьями, как если  бы
родились из одного яйца. Так как же думал бы  мальчик?  Ведь  Базил  понимал
также и то, что, хотя драконы умны и способны разговаривать, они все  же  не
так хитры, как люди, поэтому не слишком сильны в планировании операций.
   Спор разгорался. Наконец Базил раздвинул людей, вышел вперед и потребовал
внимания.
   - Прекратите спорить, - тяжеловесно подвел дракон  итоги,  -  вы  -  люди
леса, я - дракон поля боя. Я  видел,  как  люди  делают  подобные  вещи.  Вы
слушаете меня.
   У всех арду глаза округлились. Выслушивать приказы от гигантского  пуджиш
- такого им еще не приходилось.  Пуджиш,  похоже,  все-таки  бог  -  другого
объяснения быть не может. Все-таки  бог.  Может,  и  не  сам  бог  леса,  но
какой-нибудь бродячий лесной бог. Все ардусские боги  строго  прикреплены  к
своей территории: бог вересковой пустоши, бог рощи - все они сильны только в
районе своего обитания. Бродячий бог так же  трудно  воспринимается,  как  и
говорящий пуджиш.
   - Люди Мирчаза выступят  в  куда  большем  количестве,  чем  те  силы