белым
пузатым парусом на одной мачте. Кровь застыла в жилах  у  Релкина.  Арду  не
ставили парусов на свои каноэ и долбленки.
   - Работорговцы, - прошептал сзади Иум.
   - Рановато для работорговцев, - пробормотал Уол.
   - Они ищут племя, - абсолютно уверенно заявил Релкин. - Вред, который  мы
им причинили, вынудил их на ответную  реакцию.  Готов  спорить,  что  отряды
разведчиков, - вроде этого, уже рыщут по равнине в поисках арду.
   - Они хотят найти племя и вернуть всех арду в рабство.
   - Им нужно остановить рост племени. Для них это явная угроза.
   Иум и Уол сразу все поняли.
   - Нужно немедленно всем сообщить. Племя  должно  раньше  уйти  на  север.
Уйдем от работорговцев.
   Релкин медленно кивнул. Новая мысль пришла ему в голову.
   - Мы можем захватить их в плен. Узнаем, почему они оказались так далеко в
такое раннее время года.
   Когда лодка подошла поближе, они разглядели трех человек, смуглых, крепко
сбитых бесхвостых. Подойдя футов на сто к берегу, лодка развернулась и  ушла
к  противоположному  краю  реки.  Через  некоторое  время  она  скрылась  за
следующей излучиной.
   На ночь охотники остались на обрыве. Тьма спустилась быстро, как и всегда
в стране Арду, и довольно скоро они  различили  мерцание  костра  в  глубине
каньона, в нескольких милях  от  них.  Работорговцы  заночевали  на  берегу.
Релкин долго смотрел на далекие отблески костра. Он думал о том, какой ответ
приготовили им рабовладельческие города.
   Скорее всего, это  были  разведчики,  отправившиеся  на  поиски  племени.
Может, они снарядили и карательную экспедицию. Чтобы положить конец  сказкам
о лесном боге. Чтобы не дать арду объединиться в нацию.
   Вопрос в том, чем должно ответить племя. Уйти в  холмы?  Или  перехватить
инициативу, поймать этих работорговцев и допросить  их?  Выяснить,  чего  им
ждать от следующего летнего сезона. Лучше всего разузнать  планы  врагов,  а
потом, если нужно, уйти в холмы, а может, и  постараться  разработать  более
агрессивную  стратегию.  Агрессия  отнимет  много   жизней,   впрочем,   это
неизбежный риск. Релкину хотелось понять, вызовет  ли  повторение  засад  на
работорговцев свертывание дальнейших экспедиций или  только  подстегнет  их.
Арду нужно было бы создать небольшую армию из нескольких сотен сильнейших. И
эту армию следует обучать. По крайней мере, с точки зрения Релкина, так  они
получали хоть какой-то шанс на удачу. Работорговцы могут послать  наемников,
закаленных на многолетней военной службе. Арду, живущие еще в каменном  веке
и по культуре, и по технологии, не сумеют победить, если только не  научатся
сражаться большими группами. Они привычны к боям один на один, разве что еще
к случайным межродовым стычкам, но никак не к сражениям сотен людей с каждой
стороны.
   Релкин завернулся в одеяло, надеясь немного поспать, пока  караулит  Иум.
Кого он сможет позвать  на  помощь?  Для  успешной  операции  нужно  человек
десять. Должна быть уверенность в том, что они сумеют захватить  всех  троих
чужаков и их лодку. Кроме Иума и Уола, есть еще Норвул и, возможно, Упэр  из
Черного Озера и Могс из Солнечного  Берега.  Это  будет  шесть,  минимальное
число.
   Они выйдут на заре и поднимутся вверх  по  реке,  обгоняя  работорговцев.
Берег порос глухими  хвойными  лесами,  которые  покрыли  тенью  всю  землю.
Неплохое укрытие создают и прибрежные кусты. Релкин питал некоторую надежду,
что им удастся поймать  работорговцев.  Дальше  будет  видно.  Если  удастся
застигнуть  чужаков  врасплох,  он  с  двумя  молодыми  друзьями  сумеет  их
скрутить. Если же нет, они, по крайней мере, что-то разузнают. Всегда  можно
вызвать подкрепление из лагеря.
   Погоня будет, впрочем, нелегкой. Нужно  перебраться  через  линию  сопок,
миновать след, оставленный шмунга, а потом снова вернуться к реке.
   Работорговцы тем временем разобрали лагерь и  снова  отплыли  от  берега.
Релкин разглядел парус далеко за следующим поворотом реки.
   - Нам нужно вернуться. Не дело пытаться догнать лодку пешком.
   Иум и Уол согласились. Арду быстры на ногу,  но  не  так  выносливы,  как
Релкин, давно уже закалившийся в долгих маршах.
   Прежде чем повернуть к главному лагерю, они  вскарабкались  на  ближайший
обрыв и спрятали там свои вещи. Релкин не переставал размышлять о том,  кого
можно набрать в  отряд  для  засады.  Потом  взобрались  на  верхушку  белой
известняковой скалы, откуда открывался вид как на запад, так и на восток.
   Вдали виднелись северные холмы, известные как Гунжа  Луба  -  "Безопасные
земли",  где  никогда  не  бывали  работорговцы,   а   пуджиш   давным-давно
перевелись. Там арду проведут следующий сезон, дожидаясь, пока  земля  снова
не высохнет и не придет пора южных лесов с их фруктами и сладкими корнями.
   Юноши поели немного сухой колбасы, приготовленной из мяса  трехрогого,  и
напились из небольшого ключа, бившего под обрывом.
   Релкин снова прикинул  на  взгляд  расстояние  до  реки.  Смогут  ли  они
добраться до следующей излучины? Идти придется никак не меньше пяти  миль  и
едва ли не большую часть пути - по гористым сопкам. И конечно,  скорость  их
на этом отрезке будет небольшой. Но после сопок есть надежда на более ровную
местность, где они, возможно, сумеют наверстать упущенное.
   Релкин повернулся было спросить  мнение  Уола,  как  услышал  крик  почти
одновременно с глухим звуком удара. Перед  глазами  все  смешалось.  Мужчины
арду избивали Уола и Иума своими дубинками. Среди них был и великан Омми. Он
ткнул своим массивным кулаком в лицо Релкину, и в следующую минуту  драконир
понял, что лежит на спине, ошеломленный и окровавленный. Он потряс  головой,
пытаясь собраться с мыслями. Челюсть его, похоже, была сломана.
   Омми и другой арду схватили его за ноги и поволокли к  обрыву.  Под  ними
почти отвесный утес уходил в реку.
   - Прощай, бесхвостый, ты нам здесь не нужен, - проговорил великан Омми.
   И Релкин полетел вниз, отчаянно  размахивая  руками.  Достаточно  ли  тут
глубоко?
   Едва он успел задать себе этот вопрос, как коснулся ногами воды и ушел по
колено в ил. Удар потряс каждую косточку его  тела,  но  ничего  не  сломал.
Юноша заворочался в иле,  пытаясь  освободить  ноги.  Он  яростно  брыкался,
поднял к поверхности огромное облако грязи и наконец  сумел  наполнить  свои
сжавшиеся легкие воздухом.
   Он держался на воде,  откашливаясь,  задыхаясь,  взбивая  пену.  Поглядев
вверх, он ничего не смог  увидеть,  кроме  утесов,  словно  башенные  стены,
уходивших в небо. Высота утесов, похоже, уменьшалась, пока течение  медленно
проносило его мимо.
   Релкин как будто оцепенел от перемешавшихся в нем чувств -  шок,  боль  в
челюсти, радость, что он все-таки жив. Течение  несло  его  все  дальше.  Он
молился о том, чтобы обозленные арду не  убили  Иума  и  Уола.  Иначе  будет
положено начало кровавой межродовой мести. О боги, лицо совершенно  разбито!
Омми мог попросту впечатать его в землю. Релкин подумал, что никто  его  еще
так сильно не бил.
   Он позволил течению нести себя, изредка подгребая руками. Поискав меч, он
понял, что оружия с ним нет. У него остался только нож.
   Не было с ним и маленького охотничьего лука; он отложил  его  в  сторону,
когда они заканчивали есть.
   Старый Каймо выбросил кости препаршивейшим образом. Релкин молился, чтобы
они пощадили Иума и Уола. Омми, проклятие на его голову! Конечно, это должен
был быть Омми. Релкин давно уже ждал подобного. Омми много недель  вынашивал
этот план.
   Проплыв некоторое время по течению, Релкин в несколько гребков подплыл  к
другому берегу; при этом он все время оглядывался,  высматривая  крокодилов,
которыми были наводнены некоторые излучины реки. Похоже, ему повезло:  здесь
крокодилов не было.
   Времени ушло немало, но в конце концов юноша все же выбрался из  воды  на
галечный пляж.  Берег  представлял  собой  переплетение  торчавших  отовсюду
корней, над которыми нависли небольшие деревца. Релкин выкарабкался на  сушу
и тут же припал  к  земле,  внимательно  прислушиваясь.  Собственно,  всегда
услышишь приближение больших пуджиш, хотя они и  двигаются  очень  тихо  для
своих размеров, но лучше быть абсолютно уверенным в их отсутствии.
   Кроме насекомых, никто не шевелился.  Берег,  похоже,  был  чист.  Релкин
рискнул выйти на открытое пространство чуть повыше. Вдали виднелся лес.
   Наверное, он  прошел  уже  половину  пути,  как  из-за  деревьев  впереди
раздался ужасающий рев. Релкин распластался на земле. Укрыться было негде, а
бег с крупным пуджиш наперегонки был верным  способом  самоубийства:  пуджиш
гораздо быстрее человека.
   Деревья и кусты закачались, последовала новая серия страшных воплей, и из
лесу вышел огромный красно-коричневый. Это был громадный взрослый экземпляр,
больше любого виверна. Он был больше даже Пурпурно-Зеленого с  Кривой  горы.
Мощная голова хищника была вооружена зубами, походящими на кинжалы.  Релкина
охватил как самый обыкновенный, так и священный ужас. Старый  Каймо  не  раз
выбрасывал для него плохие кости, но чтобы такие  ужасные!  Видимо,  мрачный
Гонго  возжелал  увидеть  в  своих  смертных  покоях   хорошо   прожеванного
драконопаса.
   Но  затем  игральные  кости  бога  снова  покатились  по  игровому  полю.
Раздалось еще несколько ужасных рыков,  от  которых  содрогнулась  земля,  и
чудовище пошло дальше той смешной четкой, почти семенящей походкой,  которая
никак не вязалась с обликом зверя  огромной  величины.  Пуджиш  прошел  мимо
Релкина, не удостоив вниманием букашку, распростертую ниц на земле.
   Изумленный тем, что остался в живых,  Релкин  рискнул  подняться.  Пуджиш
прошагал вниз по склону к деревцам, нависшим над рекой. Громадная голова его
вздернулась,  словно  он  к  чему-то  прислушивался.  И  тут  оно   явилось.
Отдаленный рык, за которым последовал еще один, а затем все слилось  в  один
сплошной рев. Релкин все понял - это разговаривали соперники.  Они  помечали
свою территорию. Возможно, они занимались этим ежедневно.
   Релкин увидел, как огромный монстр закинул  голову  и  издал  новый  рев.
Жесткий его хвост, провисающее тело - все это было карикатурой  на  виверна;
кроме того, у чудища была отвратительная голова  -  плосколобая,  тогда  как
высокий лоб вивернов говорил о наличии разума. За  первым  ревом  последовал
новый, за ним - длинное сосредоточенное мычание, долженствовавшее  известить
всех и каждого, чья здесь территория. Потом пуджиш снова сдвинулся с  места,
вошел в воду и опять взревел.
   Надо было уходить, пока чудовище занято своими делами. Релкин вскочил  на
ноги и кинулся в лес. Там он сориентировался по течению реки и  зашагал,  не
обращая внимания на боль в ушибленных ногах. Вот уж где определенно не стоит
долго  находиться,  если  вы  одиноки  и  безоружны,  так  это  в   компании
расшалившегося пуджиш.
   Остановившись,  чтобы  перевести  дыхание,  всем   своим   существом   не
переставая вслушиваться в звуки чащи, Релкин с удивлением подумал  о  власти
смертельной кости. Старухи положили ему в изголовье смертельную кость, а  он
не сумел от нее избавиться. И вот теперь  она  сама  охотится  за  ним.  Эта
проклятая смертельная кость пришла по его душу.

Глава 21

   Релкин провел  ночь,  пристроившись  на  кривом  суку  дерева.  Все  тело
нестерпимо болело и ныло. Когда он поменял положение, спину  его  так  свело
судорогой, что он чуть не свалился вниз. В довершение ко всем этим  мучениям
спал он очень плохо,  просыпаясь  от  страха  при  каждом  громком  звуке  в
джунглях. Ночью некоторые пуджиш весьма активны, что как-то не  способствует
спокойному отдыху.
   Юноша молил старого Каймо приостановить пока игру и больше не  метать  за
него кости. Он и с этим-то коном  еще  не  справился.  Оставалось  утешаться
мыслью, что сегодня ночью никто так и не пробовал его съесть.
   Он начал спускаться. Новая боль возвестила о том, что ему таки не удалось
выбраться невредимым из вчерашней переделки. Падение  в  реку  с  обрыва  не
прошло даром. Сломано ничего не было,  но  зато  чувствовалась  слабость  во
множестве мест - от лодыжек до бедер, особенно в коленях.
   Драконир повторил переучет  своего  имущества,  уже  проведенный  прошлой
ночью. Итак, у него оставался длинный нож  и  кое-что  из  инструментов.  Он
потерял сапоги, завязшие в клейком  донном  иле.  Печально.  Впрочем,  пожал
плечами Релкин, сапоги  так  или  иначе  отработали  свое.  Ноги  же  быстро
загрубеют. Нужно только внимательно следить за колючками.
   Первой необходимостью этого дня было -  отыскать  себе  еду.  Вооруженный
лишь ножом, он мог надеяться в ближайшее время одерживать  победы  лишь  над
фруктами или орехами. Как только он сумеет соорудить  себе  новый  охотничий
лук, положение вещей изменится к лучшему.
   Он огляделся в поисках деревьев, с которыми его познакомила  Лумби,  -  в
частности, он искал дерево им и дерево пик-о-пок, сейчас у них был  как  раз
сезон  плодоношения.  Сначала  ничего,  кроме  сосен,  он  не  видел,  потом
разглядел рощицу пик-о-пок и направился к ней.
   Ему повезло. Эти  пик-о-пок  были  увешаны  почти  спелыми  стручками.  В
несколько минут он нарезал достаточно плодов  для  сытного  завтрака.  Затем
принялся раскрывать стручки и есть большие вкусные  бобы.  Жестковатые  бобы
имели сладкий ореховый привкус. Юноша набил  желудок,  а  потом  напился  из
чистого ручья. И сразу почувствовал себя значительно лучше:  голод  его  был
утолен, по крайней мере частично,  а  немного  позанимавшись  гимнастикой  и
размяв мышцы, он сумел смягчить боль.
   Затем он медленно двинулся  в  путь,  насторожив  уши,  карауля  малейшие
звуки, которые могли бы выдать присутствие пуджиш. Без Базила с его  могучим
Экатором и даже без лука Релкин чувствовал  себя  совершенно  беззащитным  в
этих первобытных джунглях.
   Он искал место, где можно было бы побыстрее перебраться через реку. Лучше
всего переправляться на бревне, чем плыть просто так,  решил  он,  приняв  в
расчет риск встречи с крокодилами. Днем  раньше  ему  очень  повезло.  Каймо
выбросил кости весьма причудливой комбинацией, это уж точно.
   А  потом,  как  часто  он  это  делал,  Релкин  снова  впал  в  раздумья:
по-прежнему ли Великая Мать направляет  его  шаги?  Распространяется  ли  ее
присутствие и на эти запредельные земли? Может, потому все так неустойчиво в
его судьбе, что она не может  больше  защищать  его  от  превратностей  игры
старого Каймо? А ведь он  знает,  что  нити  судьбы  подвержены  невероятным
сдвигам. Те, кто был  способен  понять  смысл  и  механизм  этих  изменений,
существовали  далеко  за  пределами   мира   Рителт.   Релкину   приходилось
встречаться с подобным. И он слышал странные песни золотых существ.
   О боги, как все болит! Этот удар чуть было не переломал ему лодыжки.
   Теперь перед ним была новая проблема: как вытащить Базила  из  племенного
лагеря, не выдав своего присутствия.  Незачем  им  было  знать,  что  Релкин
уцелел. Это, безусловно, закончится очень плохо.
   Конечно, он мог  бы  вернуться  в  лагерь  и  публично  обвинить  Омми  в
покушении на его жизнь. Потребовать справедливого отмщения Иума и Уола, если
они убиты.
   И тогда уж непременно племя  разобьется  вдребезги.  Арду  раздробятся  и
снова станут по-настоящему беспомощными перед лицом работорговцев. Если они,
следуя своим привычным  маршрутам  миграции,  пойдут  на  юг,  рабовладельцы
подстерегут их. Если же останутся на севере - окажутся под  угрозой  голода.
Даже их охотничьи  угодья  со  временем  оскудеют.  Они  могли  бы  добывать
трехрогих у озера, но  это  означало  бы  неизбежные  встречи  со  взрослыми
красно-коричневыми пуджиш, которые слишком велики для стрел и  камней  арду.
Лесные люди рассеются,  их  численность  сократится  -  вся  работа  Релкина
пропадет зря. Что бы они ни делали, гибель их  предопределена,  если  только
они не сумеют объединиться в племя и не научатся сражаться,  используя  свою
численность, чтобы целиком уничтожать экспедиционные партии работорговцев.
   Релкин не был уверен, бросал ли его когда-нибудь Каймо  в  более  трудную
игру. Ведь, слов нет, ему  непременно  нужно  вернуться  в  лагерь  и  найти
виверна. Никакая сила в мире не способна удержать драконопаса от поисков его
дракона.
   Но хотелось бы  знать,  как  ему  вытащить  дракона  из  лагеря,  полного
охотников арду? Всегда кто-нибудь стоит на карауле.  Релкин  уже  подумывал,
как обезвредить караульного. У него есть нож. Мысль была неприятной, но если
это будет необходимо для освобождения дракона, придется пойти и на убийство.
   В глубине души Релкин боялся, что Базил мог уйти сам. Он мог  отправиться
в одиночестве на север (а если кто и способен выжить в  этих  джунглях,  это
только двухтонный боевой дракон, вооруженный свирепым клинком Экатором).  Но
в отсутствие драконопаса возникнут проблемы, с которыми дракон не справится:
небольшие ранки, сломанные когти, паразиты и многое другое. Перед внутренним
взором Релкина появился дракон,  рыщущий  вдоль  и  поперек  земель  Арду  и
страдающий от многочисленных болячек.
   Нет, Релкину необходимо вернуться. А потом им двоим придется выскользнуть
из лагеря так, чтобы их никто не заметил.  Не  совсем  легкая  задача,  хоть
виверны и способны двигаться очень тихо.  Но  разрешимая.  Ну  а  потом  они
уйдут,  не  простившись.  Любые   другие   действия   вызовут   волнения   и
междуусобицу. А Релкин решил ни в коем случае не  допустить  раскола  народа
Арду. Но было печально уйти, не сказав "прощай" Лумби.
   Еще он молился о том, чтобы не убили Иума и Уола.
   Покончив со стручками, он встал. Решив обследовать берег, подошел ближе к
реке. Здесь он и почувствовал запах горелого дерева. Слабый, но  безошибочно
указывающий на то,  что  рядом  горит  костер.  Дожди  прекратились  слишком
недавно, для того чтобы пламя могло разгореться по-настоящему. Необходимость
разведки была Релкину очевидна. Работорговцы могли, скажем,  вытащить  лодку
на берег на целый день. Может, у них что-то случилось - болезнь или  поломка
лодки? Что бы там ни было, Релкину нужно было взглянуть на них.
   Следующий час он медленно подкрадывался к источнику  запаха  дыма.  Когда
запах усилился, Релкин  пошел  еще  медленнее,  выискивая  глазами  малейшие
признаки человека. Он увидел широкую песчаную косу, свободную от кустарника.
За ней едва угадывалась  еще  одна  излучина  реки.  В  центре  косы  дымило
заброшенное кострище. Никого вокруг видно не было.
   Он тщательно обследовал дымящиеся угольки. Работорговцы давно  уже  ушли.
Они стояли здесь лагерем прошлой ночью. Релкин видел признаки беспорядка. Не
слишком они позаботились и о том, чтобы, уходя, засыпать костер.
   Он навалил песка на тлеющие угольки и подошел к берегу,  чтобы  осмотреть
воду. На реке паруса видно не было. Невероятно, но они  исчезли.  В  глубине
души он надеялся увидеть этот белоснежный треугольник.
   Релкин уже  поворачивался,  когда  почувствовал,  как  что-то  обернулось
вокруг его головы, а затем скользнуло по плечам.
   И в следующее  мгновение  его  стиснула  петля  умело  брошенного  лассо,
притянув руки юноши к туловищу. Потрясение было  значительным,  изумление  -
всеобъемлющим. Он собрал силы и попытался затормозить  пятками,  но  веревка
потащила его, беспомощного, через косу к опушке леса. Краем глаза  он  успел
увидеть человека. Взметнулась дубинка. Затем последовал удар, и свет  померк
в тумане невыносимой боли.
   Когда он очнулся, миром властвовали громовая головная  боль  и  ритмичные
покачивания. Вился ветерок; вверху Релкин видел проблеск неба и вздымающуюся
громаду паруса. Он почувствовал явственную тошноту и с минуту лежал, глубоко
дыша, надеясь удержать приступ рвоты. Наконец тошнота  ослабла,  а  потом  и
вовсе оставила его, но он очень ослаб, холодный лот скатывался по его спине.
Драконир потряс  головой  в  надежде  прояснить  ее,  но  эти  два  действия
оказались н