ир мог заняться горячей водой.  Для  начала  они  с  Базилом
прочесали берег в поисках камней. Им  попался  осыпавшийся  скальный  выступ
чуть  ниже  по  течению.  Среди  обломков  удалось  набрать   груду   камней
подходящего размера, которые друзья перенесли к костру и высыпали  в  огонь.
Потом Релкин с Базилом разыскали полое  бревно.  В  поисках  подходящего  им
пришлось вернуться до самой опушки леса, зато им повезло - они нашли  именно
то, что нужно, - частично  прогнивший  и  искрошившийся,  но  не  до  самого
основания, ствол, пустой почти по всему объему. Базил  срубил  нижнюю  часть
пня и отнес к  воде,  там  Релкин  вымыл  его  как  можно  лучше  и  выскреб
заостренной плоской деревяшкой, чтобы убрать все щепки и крошки.
   Затем он велел Базилу  наполнить  получившийся  чан  водой  и  отнести  к
костру. Мальчик уже заранее приготовил несколько крепких веток, и  теперь  с
их помощью стал вынимать из огня раскаленные докрасна камни и швырять  их  в
наполненную водой колоду. Когда вода начала закипать, он  оторвал  несколько
полосок ткани от своей истрепанной рубашки, намочил в  воде  и  обмотал  ими
лезвие кинжала. Затем тщательно протер этим  тампоном  область  раны.  После
чего пропитал конец тряпочки  Старым  Сугустусом  и  снова  протер  рану.  И
наконец, наделав полос из той же рубашки, перевязал рану, пропустив бинт под
мышкой, через плечо и грудь с темными сосками. Расправив бинты, он убедился,
что повязка держится крепко.
   Релкин знал несколько заживляющих трав, но  не  был  уверен,  что  сумеет
отыскать их в этом первобытном  лесу.  Здешний  лес  был  довольно  странным
местом. В нем почти не встречались цветочные поляны; деревья были в основном
хвойных пород, да к  тому  же  еще  и  неизвестных.  Впрочем,  некоторые  из
знакомых трав все же изредка попадались.
   Тем не менее Старый Сугустус и горячая вода способны  творить  чудеса,  а
нагноившиеся ткани мальчик прижег каленым  железом.  Если  им  удастся  хоть
немного напоить девушку горячей водой и обеспечить ей покой, возможно, она и
придет в себя. Может, она даже сумеет выжить. По  мнению  Релкина,  шансы  у
жизни и смерти были равны. Ему больше,  чем  кому-либо,  приходилось  видеть
разнообразнейшие раны - резаные, колотые, от меча, от стрелы и вообще  какие
только можно себе представить, и прогноз юноши был мнением  эксперта.  Череп
не поврежден,  в  ушах  и  носу  крови  нет.  Это  было  хорошим  признаком.
Конечности  дергались  во  время  прижигания  раны,  а   значит,   не   были
парализованы. Самый сильный удар пришелся по плечу за ключицей, а та не была
сломана.  Релкин  не  сомневался,  что  все  кости  целы.  Возможно,   плечо
вывихнуто, впрочем, его можно будет вправить позже. Пока  же  девушке  нужно
было обеспечить покой, тепло, чистоту и горячую воду.
   Релкин принес ей воду в сосуде, который вырезал из  плода  лесной  лианы,
вычистив его внутренность и высушив над огнем, чтобы тот стал  твердым,  как
горшок из обожженной глины.
   Мальчик сумел заставить свою подопечную проглотить глоток воды, но  потом
она  стала  захлебываться,  и  он  отступил.  Так  ему  удавалось  поить  ее
приблизительно каждый час.
   Тем временем Базил набрал еще дров. Некоторые пошли на топливо. Остальные
же - на плетень вокруг стоянки. Прилив остановился, не пройдя и  полпути  до
высшей отметки, которой явно достигал не чаще двух-трех раз  в  год.  Друзья
вытащили лодку на сушу до уровня большого дерева,  зарывшегося  в  песок,  и
принялись за постройку укрепления вокруг лагеря:  нарубили  кусты  и  ветки,
навалили на эту кучу перевитые лианы -  у  некоторых  имелись  острые  шипы.
Остановились строители только тогда, когда барьер вырос до  восьми  футов  в
высоту и Релкин  уверился,  что  его  хватит,  чтобы  оградить  их  от  всех
хищников, за исключением самых больших. Да  и  тем  колючий  барьер  изрядно
помешал бы.
   Теперь оставалось дожидаться: станет девушке лучше или она умрет.
   Еще до заката человек и дракон построили свою печь из камней и положили в
нее куски окорока, который  тащили  с  собой  от  самых  холмов.  Пока  мясо
готовилось, небо потемнело, и взошла луна. Релкин думал об  Эйлсе,  стараясь
не слишком отвлекаться мыслями о  перевязанной  бинтами  хвостатой  девушке,
лежавшей на постели из пальмовых листьев и боровшейся сейчас за жизнь.

Глава 4

   Жизнь на реке не была особенно трудной. У  Релкина,  к  примеру,  нашлось
время сделать себе грубый лук и несколько стрел, потом  несколько  удочек  и
наконец сеть. Вещи эти способствовали значительному обогащению их диеты, тем
более что настала пора пополнять запасы, так как продовольственное снабжение
за счет сверхагрессивных хищников существенно ухудшилось,  ведь  раньше  эти
звери  ночь  за  ночью  падали  под  мечом   Базила.   Впрочем,   отсутствие
сопровождающих  с  дурными  манерами  обеспечило  дракону  и  его   мальчику
спокойный сон.
   Из шкуры одного из самых больших красно-коричневых зверей Релкин соорудил
себе новую рубашку и еще выкроил противосолнечную шляпу для  дракона.  Сзади
драконир приделал к шляпе длинный козырек  для  спины,  который  можно  было
отогнуть так, чтобы прикрыть и плечи. Базил давно уже  жаловался  на  жгучие
лучи тропического солнца. Что ни говори, а  кожистоспинные  драконы  все  же
созданы для жизни у северных побережий.
   Постепенно лагерь приобретал  некоторые  черты  оседлости.  Первым  делом
Релкин выстроил грубый навес над  девушкой  и,  следовательно,  над  лодкой.
Вокруг он поставил забор из заостренных кольев, а потом, вторым  рядом,  еще
один забор. Завершил комплекс оборонительных  сооружений  довольно  глубокий
ров, по дну которого друзья установили все те же заостренные колья.
   Затем построили навес для себя, значительно  больше  первого.  Нападавшие
животные всегда производили столько шума, что  проспать  их  появление  было
невозможно.  Ну  а  потом  поток  желающих  закусить  чужаками   значительно
уменьшился, пока вовсе не иссяк, и тогда сон стал довольно спокойным.
   Релкин понаставил ловушек у кольев на дне рва, но все  они  остались  без
добычи. Базил обнаружил пару на редкость больших двуногих  животных  и  убил
одного из них после долгой погони. Наградой был запас мяса  на  неделю.  Все
это время девушка то приходила в себя, то снова теряла сознание,  тогда  как
рана ее быстро затягивалась, потом подсохла и  наконец  зажила.  Кровоподтек
побледнел, зато на щеках появился румянец. Когда она со стонами  шевелилась,
Релкин умудрялся накормить  ее  бульоном,  который  каждый  день  готовил  в
деревянной колоде. Временами это был рыбный суп. Релкин заправлял его рыбой,
протертой между двумя гладкими камнями. Без настоящего  котелка  или  горшка
работа эта требовала немалых ухищрений, но Релкин  ко  всему  уже  привык  и
быстро приноровился.
   С помощью Базила он исследовал все окружающие деревья в  надежде  извлечь
какую-нибудь  пользу.  Из  коры  высоких  деревьев  с  маленькими  кожистыми
листьями Релкин сумел надрать длинные волокна. Из них он сплел  лесу.  После
сложных экспериментов -  мальчик  пытался  укрепить  полученную  нить  -  он
остановился на сосновой смоле, которую втирал в  сплетенные  волокна,  потом
сушил на солнце, после чего коптил над  костром.  После  нескольких  проб  и
ошибок драконир сумел наконец сделать вполне приемлемую тетиву  для  лука  с
нужной упругостью. Такая тетива рвалась значительно чаще, чем  замечательные
марнерийские изделия, но он всегда мог сделать себе новую.  Это  изобретение
существенно повлияло на обогащение их рациона.
   Вдобавок мальчик научился высушивать жилы убитых животных. В пищу они все
равно не годились, так как затвердевали до жесткости деревяшек.  Приходилось
срезать их со свежей туши, затем высушивать на солнце, непрерывно  разминая,
чтобы сохранить гибкость. Работа  была  очень  трудоемкой,  так  что  Релкин
вернулся к старой технологии - пропитке тетивы сосновой смолой.
   Одновременно ему удалось  изготовить  достаточно  грубых  волокон,  чтобы
сплести  свою  первую  сеть.  Она  получилась  небольшой  -   так   сказать,
экспериментальная модель, - но вполне пригодной к употреблению, как и  леса,
на которую был насажен один из  аккуратных  металлических  крючков  Релкина,
извлеченный  все  из  того  же  объемистого  мешочка.  Это   были   отличные
марнерийские крючки, купленные на Фолуранском холме, всего у  него  их  было
четыре штуки, когда же запасу  пришел  конец,  дракониру  пришлось  заняться
изготовлением собственных. Он сделал их из зубов громадной  рыбины,  которую
ему удалось поймать. Это чудовище было восьми футов в длину, оно клюнуло  на
небольшую рыбку, которая уже попалась Релкину на крючок, и едва  не  стащило
парня в воду. На крик примчался Базил с Экатором в руке и нырнул в  воду,  а
затем появился на поверхности с задней половиной рыбины  под  мышкой,  в  то
время как Релкин вытаскивал оставшуюся часть.  Зубы  были  крупными  и  чуть
загнутыми. Релкину пришлось лишь немного подправить их  кинжалом.  Результат
не слишком удовлетворил его. Впрочем, маленькая сеть облегчила ловлю  мелкой
рыбешки и стала постоянной частью рыболовного снаряжения.
   Тем временем дни складывались в недели, и когда не знающие  покоя  пальцы
Релкина сплели, волокно за волокном, большую сеть из лыка сваленного Базилом
дерева, жизнь сразу значительно облегчилась. В первый раз  друзья  поставили
сеть вокруг топляка, торчавшего над водой футах  в  четырехстах  от  берега.
Базил плавал проверять ловушку после каждого прилива и обычно находил в  ней
что-нибудь большое. Река изобиловала рыбой.
   Тем временем Релкин сделал еще и веревку  из  лиан  и  теперь  придумывал
способ сделать  из  нее  донку.  Его  очень  занимали  обитатели  дна  реки.
Воображение рисовало ему крабов и омаров с их восхитительным вкусом. Веревка
получилась легкой, да лианы были к тому же еще и  прочными,  и  гибкими;  их
можно  было  склеивать  между  собой  при  помощи  клея,   полученного   при
распускании сосновой смолы в горячей воде.
   Во всех этих хлопотах дни  проходили  быстро,  и  лагерь  становился  все
комфортабельнее.
   И  постепенно  девушка  начала  приходить  в  себя.  Периоды   прояснения
становились все более долгими. Поначалу она только  вскрикивала  и  стонала,
после чего тело ее еще какое-то  время  подрагивало.  Позднее  веки  больной
стали ненадолго приоткрываться, и она оглядывалась вокруг, прежде чем  снова
впасть в беспамятство. На следующий день она пробыла в сознании чуть дольше.
На лице ее отразились в равной мере  изумление,  страх  и  любопытство.  Она
несколько раз пробормотала что-то нечленораздельное.
   Когда же Релкин заговорил с ней, девушка закричала и попыталась  вскочить
на ноги. Физически она была еще очень слаба и не устояла  на  ногах.  Релкин
быстро подхватил ее на руки и уложил обратно. Глаза ее неотрывно глядели  на
непрошенного спасителя. И хотя она явно не доверяла незнакомцу,  он  дал  ей
немного супа в самодельной чашке. Она подозрительно понюхала жидкость, потом
с жадностью проглотила и поискала глазами  добавки.  Релкин  снова  наполнил
чашку.
   Когда же вернулся Базил с грузом  плавника,  девушка  снова  закричала  и
попыталась уползти, но смогла  только  перевернуться  на  живот,  корчась  в
бессильных попытках сдвинуться с места. Ну а когда дракон свалил  плавник  у
костра и присел рядом на корточки, она издала пронзительный вопль и, выпучив
глаза, застыла в драконьем столбняке. Драконир привел ее в чувство,  но  тут
Базил обратился к нему с вопросом, и девушка упала в обморок.
   Так начался период взаимного обучения. Релкин узнал, что спасенную  зовут
Лумби и что она из племени Арду, людей  с  хвостами.  В  свою  очередь,  она
выучилась довольно чисто  выговаривать  "Релкин"  и  "Базил".  Потребовалось
время, чтобы ее недоверие действительно исчезло, но со временем это  все  же
произошло, и тогда же юноша и девушка научили друг  друга  некоторым  словам
своего языка. Так что через несколько дней они уже могли  вести  примитивную
беседу. Релкин узнал, что Лумби сбежала во время набега "бесхвостых"  людей.
Ее ударили в схватке, но она сумела добрести до  каноэ  и  спустить  его  на
воду, прежде чем потеряла сознание. Лумби произносила "бесхвостые" с  ужасом
и ненавистью в голосе. Ей невероятно  повезло,  так  как  озеро,  на  берегу
которого жил ее народ, имело два стока - один вел на юг, в земли бесхвостых,
другой же на север - в Земли Ужаса. По чистой случайности каноэ  понесло  на
север; в противном случае она давно бы оказалась в руках ужасных бесхвостых.
   Позже, когда Лумби окрепла настолько,  чтобы  выдержать  пешую  прогулку,
друзья перенесли лагерь на небольшой островок в  нескольких  милях  ниже  по
течению. Этот островок был прекрасно защищен, к тому же рядом с  ним  имелся
еще один крохотный кусочек земли, так что Релкин сумел протянуть между  ними
большую сеть. Рыбалка была отличной.  Еще  они  соорудили  грубый  плот,  на
котором ежедневно отправлялись за грудами дров, заготавливаемых  Базилом  на
берегу.
   Именно в островном лагере Релкин серьезно занялся изучением языка  народа
Арду. Это был метод проб и ошибок, и девушка нередко хохотала,  слушая,  как
Релкин пытается овладеть произношением некоторых общих слов  и  конструирует
примитивные предложения.
   В обмен Релкин обучал новую подругу верио, общему языку далекого востока,
и некоторым фразам драконьего языка. Лумби была способной к языкам и училась
еще быстрее, чем Релкин, который очень старался.  Для  нее  намного  труднее
было научиться принимать Базила за того, кем он был, - за разумное существо,
которое свободно мыслило  и  с  которым  можно  было  разговаривать.  Первые
попытки беседовать с Базилом на малознакомом верио отнимали у нее все силы и
храбрость. Но со временем она освоилась с огромным дружелюбным существом.
   Однажды, когда на них напала пара зеленошкурых шагальщиков, Базил обнажил
Экатор со страшным, вызывающим дрожь боевым  кличем,  чтобы  разозлить  себя
перед битвой. А  затем  двумя  широкими  взмахами  разрубил  обоих  хищников
пополам. Лумби объял священный ужас. Она  поняла,  как  сильна  эта  пара  -
человек и воинственный зверь. Меч в огромных  руках  стал  казаться  простой
девушке из племени Арду оружием богов. Лумби только сейчас  смогла  оценить,
насколько  отличной  была  цивилизация,  к  которой  принадлежали  Релкин  с
Базилом, ничего  подобного  она  не  могла  себе  даже  представить.  Друзья
рассказывали о городах и великих океанах - в Арду подобное упоминалось  лишь
в  легендах  -  и  еще  о  кораблях,  бороздящих  эти  океаны.  Все  это  не
укладывалось в голове у Лумби, и  она  часами  засыпала  Релкина  вопросами,
стараясь его понять. Весь ее мир перевернулся вверх ногами,  и  чувство  это
нельзя было назвать приятным.
   Чем дальше, тем больше думала она об этом слегка загорелом юноше, спасшем
ей жизнь. И мысли ее становились все более определенными.  Она  чувствовала,
что  ее  тянет  к  нему,  к  его  выгоревшим  на  солнце  волосам  и  легкой
заразительной улыбке. Он был молод, тело  его  закалилось  в  жизни,  полной
движения и физической работы,  а  в  глазах  ей  виделась  глубина  опыта  и
затаенная печаль, которую ей бы хотелось развеять.
   Лумби не чуждалась любви. Она уже ходила за огненный круг с Коншем  -  до
самого прошлого лета,  когда  он  исчез,  вероятно  захваченный  бесхвостыми
работорговцами, охотящимися в Летних Землях. С большей неохотой она  сошлась
с Омми, поскольку он был ей безразличен.
   Сойтись с Коншем за чертой огня, поцеловать,  провести  ладонями  по  его
телу,  сплестись  хвостами  -  эта  часть  брачной  церемонии  ей   особенно
нравилась. Арду были всего-навсего охотниками  да  еще  разводили  небольшие
огороды, так что они достаточно свободно относились к обряду бракосочетания.
   Но как заниматься этим с бесхвостым?
   Лумби уже успела попросить Релкина показать  ей  спину  и  была  поражена
полным отсутствием хвоста. Ее собственный, мускулистый и  смуглый,  свивался
упругими красивыми кольцами.  А  хребет  юноши  резко  обрывался  прямо  над
ягодицами.
   Поначалу ей показалось это отвратительным, но потом она  обнаружила,  что
смирилась с этим. Примерно так же все  когда-то  привыкли  к  старой  Гампи,
дальней двоюродной бабке  Лумби,  потерявшей  в  молодости  кисть.  Никто  в
племени не стал размышлять об  увечье  больше,  чем  оно  того  заслуживало.
Примерно через неделю Лумби обнаружила, что больше  не  замечает  отсутствия
хвоста у спасителя.
   Она молилась, чтобы лесные боги наставили ее на путь разума, боги  долин,
истоков рек и лесных озер, тысячелетиями руководившие арду. Но в такой  дали
от родины девушка не была уверена в том, что боги слышат ее молитвы.
   И все же она продолжала их спрашивать,  так  как  необходимость  получить
ответ становилась все более насущной. Может, хотя бы молитвы отвлекут ее  от
Релкина?
   Как только с ней стало  легче  разговаривать,  дракониру  удалось  точнее
определить их местонахождение. Релкин оказался прав,  предположив,  что  они
находятся на южном побережье Внутреннего моря. Познания  арду  о  мире  были
весьма ограниченными. Они ничего не знали о землях, лежащих от них к  северу
и востоку. Когда Релкин заговорил о море, глаза Лумби выразили понимание,  и
она махнула рукой на север. Но потом она забеспокоилась и обрушила на  юношу
град малопонятных фраз. Релкин  совсем  обессилел,  отвечая  на  бесконечные
вопросы и одновременно подыскивая новые слова для ответов.
   В основном Релкин теперь разобрался в  местной  географии.  Родина  Лумби
лежала на плато в нескольких неделях пути вверх по течению. Там  народ  Арду
жил с начала времен - так говорили им  их  шаманы.  Арду  были  избранниками
лесных богов, поэтому им разрешили оставить хвосты, тогда как остальные люди
были лишены этой нужнейшей и прекраснейшей  части  тела,  Базилу  изложенная
концепция доставила массу удовольствия. Релкин же недоумевал. Могло ли  быть
такое на самом деле? Могли ли старые боги заключить подобного рода сделку  с
лесным  племенем?  Релкину  пришлось  повидать  на  своем  веку  так   много
сложнейшего волшебства, что он ни в чем  не  был  особенно  уверен.  Сам  он
обычно обращался к старым богам, почитавшимся в Be-ронате, таким  как  Асгах
или Каймо, а в самых затруднительных положениях готов был просить о помощи и
Великую  Мать.  Тем  не  менее  он  не  думал,  что  власть   старых   богов
распространяется на  эти  отдаленные  земли.  А  что  касается  наличия  или
отсутствия хвостов, эту проблему ему  как-то  не  приходилось  рассматривать
раньше.
   Больше того, наличие хвостов у арду  навело  его  на  мысль  о  возможных
отклонениях от человеческих норм,  которые  могут  встречаться  в  мире.  Он
никогда не слышал о хвостатом народе. Так может быть, есть где-нибудь люди с
тремя ногами, или четырьмя, или достигающие восьми футов  в  высоту?  А  как
насчет двух голов?
   Базила же ничто подобное  не  заботило.  Боги  драконов  были  неизменны,
древни и неоспоримы в праве Яйца. Человечество - лишь смешное недоразумение,
очень недавнее в этом мире. Дракон откровенно забавлялся.
   Однако удовольствие от забавы как-то шло на  убыль  по  мере  продолжения
рассказа.
   По   легенде,   уединенность   народа   Арду   была   однажды    нарушена
путешественниками из южных городов, проникшими  в  их  изолированный  мирок.
Лумби не знала точно, когда это произошло, но думала, что случилось  это  во
времена ее прабабки. И с тех пор работорговцы с  юга  наводнили  леса  Арду,
хватая всех подряд и уводя их в  цепях  на  богатые  рынки  ужасного  города
Мирчаз. Стоило Лумби произнести это страшное название - и  она  ударялась  в
слезы.
   Все это слишком близко коснулось ее родных. Сначала некоторых поймали  на
охоте. В семье узнали об этом, когда Омми, Норвул и дядюшка Дуре однажды  не
пришли домо