ынесли в беспамятстве из его палатки. Генерал Стинхур заболел еще раньше.
   Вся ответственность легла на графа Фелк-Хабрена. Граф приказал  уцелевшим
выстроиться и вышел к ним. На двух языках, на верио и демменере, он произнес
клятву: если понадобится, все они умрут, защищая товарищей, лежащих сейчас в
своих палатках.
   Фелк-Хабрен был огромным человеком с шевелюрой светлых, почти серебристых
волос и большими голубыми глазами,  загоравшимися  яростным  блеском,  когда
дело касалось  чести  или  войны.  Он  буквально  подавлял  своей  страстной
искренностью. На какое-то время боевой дух невероятно поднялся.
   Потом все способные двигаться распределили дежурства - по двое через  два
часа в течение всей ночи. Недолгое время спустя Релкин очутился  на  насыпи.
Люди стояли редкой цепью, так, чтобы в случае необходимости прийти на помощь
друг другу.
   В  Сто  девятом  не  заболели  только  Релкин  и  Свейн.  Они   проверили
эскадронный запас стрел и разделили его поровну.
   - Стреляй по глазам. Эти проклятые бестии все-таки дохнут, если попадешь,
- с чувством сказал Релкин.
   - Я попал в одного вчера. В одного из этих желтых дьяволов.  Ну,  и  убил
его.
   - Да, я слышал об этом. Отличная работа, Свейн.
   Свейн чувствовал что-то похожее на гордость, как и всегда  после  похвалы
Релкина.
   На насыпи  они  стояли  в  ста  футах  друг  от  друга.  Пара  кадейнских
драконопасов располагалась на другом конце лагеря. Справа  от  Свейна  стоял
чардханский рыцарь, слева от Релкина - баканец.
   Обстановка была подозрительно спокойной. Лес всегда затихает в  сумерках.
Дневные звери расползаются по своим логовам, тогда  как  ночные  еще  только
просыпаются,  продирают  глаза  и  выползают  из  берлог,  дожидаясь,  когда
сгустится тьма.
   Днем людям удалось сделать две вылазки, для того чтобы разрубить на куски
и убрать подальше смердящую падаль, которая привлекала лишнее  зверье.  Этим
рабочим командам очень повезло - их не атаковали гиеноподобные звери,  да  и
огромные  двуногие  хищники  бездействовали.   Удалось   очистить   ров   от
большинства останков и перетащить их на опушку леса.
   Как только ночь охватила мир, вокруг послышалось шевеление. Хриплые крики
справа сообщили о приходе компании ужасных, хотя и не очень больших,  желтых
демонов. Кашляющий рев слева предупредил о приближении  одного  из  огромных
коричнево-красных зверей, имеющих огромные головы и  сравнительно  небольшие
передние конечности. Потом раздались бухающие звуки с юга, послышался вой со
всех сторон сразу. Это означало, что зеленоватые длинноногие шагальщики  уже
на месте.
   Запах падали звал их к себе, и они откликнулись на зов.
   Вскоре чаща наполнилась  ворчанием,  ревом  и  звуками  ужасных  ссор.  В
огромных челюстях  омерзительно  хрустели  кости  подгнивших  туш  И  скоро,
слишком скоро,  падаль  в  лесу  кончилась.  Теперь  хищников  необыкновенно
заинтересовали запахи лошадей и волов, долетавшие из лагеря. Так  начиналась
ночь отчаянных битв.
   Хуже всех были желтые демоны, как называли их люди. Они  ходили  на  двух
ногах и достигали десяти футов в длину от носа до кончика хвоста. Стоя,  они
доставали до плеча человека. На задних ногах, на втором  пальце,  они  имели
серпообразный коготь. Пасть их была утыкана щербатыми зубами. Это были жутко
активные звери, вдобавок вполне успешно проникающие через частокол распорок,
забираясь на насыпь. Они были уязвимы для стрел и копий: удара в  живот  или
грудь обычно хватало, чтобы отогнать такое  животное;  стрела,  угодившая  в
горло или глаз, обычно убивала. Но при  этом  они  были  очень  увертливы  и
смертельно опасны на  близком  расстоянии.  Немало  людей  располосовали  их
длинные серповидные когти.
   Также следовало бояться длинноногих зеленых "шагальщиков" -  так  назвали
их люди. Они легко перешагивали через колья,  дотягивались  своими  длинными
шеями до насыпи  и  скусывали  головы  зазевавшимся  людям  своими  ужасными
пастями.
   После нескольких схваток на насыпи Релкин и Свейн обнаружили, что  к  ним
присоединился баканский солдат, Бакди из Фьюта.
   Бакди был жизнерадостным круглолицым парнем с блестящей коричневой  кожей
и смеющимися темными глазами. Невысокий, с  круглым  животиком,  он  был  на
удивление  проворен  и,  кроме  того,  отлично  стрелял  из  своего  кривого
наборного лука из кости и дерева.
   Его стрелы убили одного за другим трех  желтых  демонов.  Этого  хватило,
чтобы отпугнуть остальных и установить временное затишье  -  пока  уцелевшие
пожирали трупы на краю рва.
   Релкин и Бакди наблюдали за этим мрачными глазами.
   - Интересно, увижу ли я когда-нибудь снова родной Фьют? - сказал Бакди.
   - Ты лучше не интересуйся. Плохо думать о таких вещах.  Живи  мгновением.
Бакди поджал губы:
   - Думаю, аргонатские мальчики мудры, да? Лучше не думать об этом. В любом
случае, я пошел сюда добровольно, так что нечего жаловаться, да?
   Верно Бакди был медленным и смешно интонирован, но все же понятен.
   - Лучше не жаловаться.
   - Это хорошо. Я делатель ковров. Я закончил хороший ковер, о, но  он  был
моим  лучшим!  Так  что  я  подумал:  пора  отдохнуть  от  ковров.  Пошел  в
экспедицию.
   - Тебе захотелось острых ощущений?
   - О да, - вздохнул он. - Ощущений. Глупый Бакди.
   Жуткий  рык  раздался  из  ближайших  зарослей.   Появились   длинноногие
шагальщики. Они спустились в  ров.  Свейн  вскинул  арбалет,  и  его  стрела
скользнула по плечу одного из чудовищ. Релкин,  в  свою  очередь,  выстрелил
шагальщику в шею, но стрела рикошетом ушла во тьму. Длинная и более  тяжелая
стрела, выпущенная из лука Бакди, глубоко  вошла  в  бок  чудовища,  идущего
первым.
   Зверь дико закричал от боли и  попытался  перепрыгнуть  частокол,  но  не
сумел и напоролся на кол. Он закричал еще страшнее и забился.
   Его приятели тут же набросились на неудачника и стали рвать на части.
   Релкин и Свейн опустили арбалеты.
   - Нечего тратить стрелы, - сказал Релкин.
   - Правильно.
   - Мы можем оставить их, пока они едят друг друга, - сказал Бакди.
   - Хотелось бы, чтобы они друг друга  переели.  Сколько  может  быть  этих
тварей в округе?
   Ни Релкин, ни Бакди не знали ответа. Они могли только следить  за  неясно
темнеющей полосой леса и ждать. Зеленые шагальщики с хрустом пожирали своего
бывшего товарища всего в  нескольких  футах  ниже  того  места,  где  стояли
часовые.
   Вахта наконец кончилась.  Релкин  забрался  в  свою  палатку  и  проверил
состояние дракона. Баз все еще спал, но температура начала спадать. Шишки на
лопатках  уже  не  обжигали  ладонь  драконира.  Релкин  приподнял  огромное
драконье веко. При свете лампы трудно было уверенно определить,  но  похоже,
глазное яблоко теряло желтизну и лихорадочный  блеск.  Он  пощупал  пульс  -
сильный и ровный, впрочем, сердце у  Базила  и  во  время  болезни  работало
вполне  нормально.  Огромное  тело   перестало   дрожать,   прекратились   и
периодические слабые судороги. Дыхание было ритмичным и свободным,  огромные
легкие вздымали ребра, а потом опускали их на выдохе.
   Возможно ли? Мог ли дракон пойти на поправку? Релкин улегся в  постель  и
стал молиться старым богам, а  заодно  и  Великой  Матери,  о  выздоровлении
своего дракона. Молодой драконир никогда  особо  не  углублялся  в  изучение
молитв, поэтому он пробормотал все, что вспомнил,  а  потом  своими  словами
воззвал ко всем известным ему богам, прося о помощи. И еще  некоторое  время
размышлял, стоит ли молиться Синни. Он был не вполне  уверен,  действительно
ли Синни являются настоящими богами. Во всяком  случае,  после  разговора  с
Великой Ведьмой Рибелой он в этом сильно засомневался.
   Потом мальчик заснул. Почти  мгновенно.  Ему  снился  белокаменный  город
Марнери, такой, как будто  он  глядел  на  берег  с  корабля.  Белые  стены,
казалось, плыли  в  темных  водах  Лонгсаунда.  Потом  он  оказался  посреди
восторженной толпы. Сам Релкин и его товарищи,  похоже,  двигались  парадным
маршем к Крепостному холму,  по  сторонам  бежали  радостно  кричащие  люди.
Мальчик видел Лагдален, марширующую с группой старших колдуний, все облачены
в невзрачные серые одежды их ордена.
   Внезапно страшный крик ворвался Релкину в уши. Он понял, что кто-то грубо
трясет его за плечи.
   Он проснулся. Рев. Ужасное ржание лошадей.
   Смертельно напуганный - это было видно по глазам -  человек,  разбудивший
Релкина, прокричал что-то невнятное и выбежал из палатки. Драконир  собрался
с мыслями и встал на ноги. Руки нащупали рукоятку меча, затем копье и щит.
   Маленькое четвероногое существо чуть не сбило мальчишку с  ног.  Это  был
Полосатик. Слоник в ужасе затрубил и спрятался  за  огромным  телом  Базила.
Релкин откинул полог.
   В  загоне  для  скота  отчаянно  ржали  лошади,  и  оттуда  же  доносился
отвратительный крик рептилий.
   Драконир вышел из палатки, все еще отуманенный сном, и оказался в аду.
   В загон к лошадям прорвались два шагальщика.  Они  уже  убили  нескольких
животных. Оставшиеся сгрудились в дальнем конце  загона,  в  панике  пытаясь
проломить стену. Волы в дальнем загоне  тоже  заметались  от  ужаса.  Многие
солдаты  побежали  в  сторону  загона,  чтобы  успокоить  волов.   Остальные
всаживали стрелы в зеленого шагальщика, без какого-либо видимого успеха.
   И тут сзади раздался пронзительный человеческий  крик.  Релкин  мгновенно
развернулся  и  увидел  на  насыпи   громадную   фигуру   одного   из   этих
коричневато-красных  зверей.   Чудовище   тряхнуло   головой,   и   половина
окровавленного тела отлетела в  сторону  и  упала  среди  палаток.  Еще  два
человека бросили копья в живот и ноги зверя,  но  тот  не  обратил  никакого
внимания и, вступив на территорию лагеря,  направился  в  сторону  воловьего
загона. По дороге он издавал характерный кашляющий рык.
   Волы  обезумели.  Огромный  зверь  проломил  загородку   и   ворвался   в
образовавшуюся дыру. Люди отхлынули к противоположной стороне загона.
   Релкин обнаружил, что бежит рядом  с  несколькими  баканцами  и  все  они
вооружены копьями и бросают их в спину чудовища. Один  из  бросков  оказался
удачным, копье вонзилось в основание хвоста.
   Зверь развернулся, двигался он  с  поразительной  скоростью.  Голова  его
качнулась вперед, и он вцепился зубами в  щит  баканца,  затем  оторвал  его
вместе со щитом от земли и отшвырнул в сторону футов на двадцать.
   В этот же момент подбежал Релкин и метнул свое копье в бедро животного.
   Снова развернулась голова, и щелкнули  челюсти.  Релкину  это  совсем  не
понравилось, и он метнулся  в  сторону,  не  забыв  выдернуть  копье.  Кровь
фонтаном хлынула из раны.
   Вперед с боевым кличем выскочил чардханский рыцарь. В руках у  него  было
укороченное копье, и он целился им прямо в живот зверя.
   Гигантский зверь проворно уклонился с его  пути.  Огромная  голова  резко
опустилась и, схватив пастью человека, подняла его в воздух. Последний  крик
несчастного замер в жующей пасти, выплюнувшей затем человечью голову и ноги.
   Релкин видел, как запрыгала по земле голова, одетая в шлем. Он  схватился
за копье, оставшееся от погибшего чардханца. Оно  было  значительно  тяжелее
того, к которому он привык, но зато длиннее и  гораздо  надежнее.  Мальчишка
размахнулся и метнул копье в монстра. И снова тот  увернулся  со  сноровкой,
приобретенной в постоянных боях с  громадными  рогатыми  травоядными.  Атака
Релкина заставила его приблизиться на опасное расстояние. К счастью, Бакди в
этот момент успел выпустить стрелу в бугорчатое горло зверя. Тот закричал от
боли и бросился на Бакди, который пустился наутек, но  споткнулся  о  голову
чардханского рыцаря. Баканец упал, и в тот же момент тварь нависла над  ним.
С яростным криком Релкин всадил копье в голову чудовища, и оно отвлеклось от
жертвы и повернулось к новому противнику.
   Теперь гигантские челюсти вцепились в конец копья.  Релкин  почувствовал,
что поднимается в воздух. Он отшатнулся, разжав руки, и упал на спину. После
чего, ни секунды не медля, вскочил  и  бросился  бежать.  Копье  отлетело  в
сторону. Тяжелые шаги красно-коричневой гадины  сотрясали  землю  за  спиной
бегущего мальчишки. Инстинктивно Релкин  вильнул  направо.  И  услышал,  как
челюсти щелкнули в том месте, где  он  только  что  был.  Пропахав  в  земле
глубокую борозду, он свернул за опрокинутый фургон и замер с разинутым ртом.
   Там стоял, слегка покачивая головой от  слабости,  кожистоспинный  боевой
дракон и двумя руками держал свой огромный меч.
   Чудовище за спиной Релкина тоже остановилось. Релкину  было  слышно,  как
оно зашипело от удивления. Ситуация  внезапно  изменилась,  и  оно  силилось
понять, что же происходит. Перед ним стоял зверь меньших  размеров,  чем  он
сам, но в некотором роде похожий, хотя  и  с  какой-то  блестящей  штукой  в
передних лапах.
   - Мальчик, с дороги! - резко крикнул Базил.
   И сразу же красно-коричневый гигант бросился в атаку. Он прыгнул  вперед,
выставив голову и разинув пасть.
   Времени уже не было ни на то, чтобы рассчитывать удар, ни  на  то,  чтобы
размышлять. Базил почти инстинктивно прикинул, где могут быть уязвимые места
у этого зверя, определил  его  для  себя  как  тролля-переростка  и  рубанул
Экатором в шею. Зверюга на мгновение застыла, потом зашаталась из стороны  в
сторону, захлебываясь собственной кровью и хрипя в агонии. Базил размахнулся
еще раз и вонзил Экатор в коричнево-красный живот.
   Монстр согнулся и упал. Земля ощутимо вздрогнула при его падении.  Релкин
бросился со всех ног к своему дракону и с победным криком  вскарабкался  ему
на плечо.

Глава 43

   Медленно, очень медленно лагерь выходил из болезни. Драконы  приходили  в
себя и, слабые и шатающиеся, выползали из палаток. Релкин и другие  драконьи
мальчики работали на кухнях не покладая  рук,  готовили  и  перетаскивали  к
стойлам чудовищные порции стирабута,  заправляя  их  ударными  дозами  акха.
Наевшись, драконы брали в руки  мечи  и  при  необходимости  отражали  атаки
лесных хищников.
   Выздоровление большинства было омрачено и несчастными  исходами  болезни,
хотя среди драконов смертность была очень низкой. Не проснулись только  двое
из Кадейна, оба медношкурые. Среди людей  потери  были  больше.  В  легионах
погибло  шестьдесят  человек,  и  еще  пятьдесят  навсегда  были  искалечены
лихорадкой. Двадцать чардханцев похоронили  вместе  с  дюжиной  кассимцев  и
горсткой людей из Баканских государств.
   Драконов сожгли, как и положено; людей похоронили  в  соответствии  с  их
верованиями. Выжившим пришлось бороться  со  своей  болезнью  еще  несколько
дней, силы их возвращались медленно.
   В течение этого времени дикие звери продолжали нападать на лагерь и  даже
пытались устроить осаду, но вид драконов  с  мечами,  сменивших  часовых  на
вершине насыпи, остужал самые  горячие  головы.  Как-то  раз  голод  все  же
заставил плоскоголовых чудовищ вырвать колья  и  вскарабкаться  на  земляной
вал. Блеснули драконьи мечи, и бестолковые зубастые громадины испустили дух.
   Лессис из Валмеса тоже очнулась от лихорадки и обнаружила,  что  ситуация
изменилась в лучшую сторону. Однако, кроме хороших новостей, ее поджидала  и
боль утрат, и самой печальной для нее оказалась потеря летучей  рукх-мыши  -
Гористые Глаза, улетел, когда Лессис потеряла сознание и  чары,  привязавшие
крылатого монстра к Великой Ведьме, разрушились.
   И все-таки нынешнее положение лагеря  было  значительно  лучше,  чем  она
могла предположить,  и  душа  ее  возликовала.  Как  только  ведьма  окрепла
настолько, что смогла подняться, она попросила Лагдален помочь ей  дойти  до
палатки генерала Баксандера.
   Баксандер очнулся всего полдня назад, его  еще  пошатывало.  Впрочем,  он
успел ознакомиться с ситуацией и был готов к разговору  с  Великой  Ведьмой,
когда она; с трудом передвигая ноги, несмотря на поддержку Лагдален, вошла в
генеральскую палатку.
   Известия о потерях Лессис приняла с отчаянием:
   - Виню только себя; этот вид болезней мы не учли. Я надеялась, что хинина
и заговоров хватит для нашей  защиты.  Это  хорошо  работало  в  большинстве
походов.
   - Леди, это и сейчас отлично сработало. Все в моем  штабе  изумлены  тем,
что мы вообще перешли Вал Солнца. Не могли же вы  ожидать,  что  знаете  все
виды лихорадок, гнездящихся в этих малярийных лесах.
   Лессис с благодарностью приняла утешения Баксандера.  Но  оставались  еще
заботы, тревожившие ее:
   - Мы потеряли время, драгоценное время. Теперь дорог каждый час.  Мы  уже
совсем близки к цели, и враг наш приложит все усилия, чтобы подготовиться  к
встрече с нами через несколько недель.
   Баксандер предупредил дальнейшие вопросы Лессис:
   - Мы можем собраться в два дня. У нас  есть  некоторые  потери.  Тягловый
скот тоже понес потери, но не слишком большие. А еще дикие звери  сожрали  у
нас семь лошадей.
   - После того что мне рассказали, кажется чудом, что  всех  нас  не  съели
прямо в постелях. Мы должны  вознести  наши  благодарения  Матери  и  одному
кожисто-спинному дракону!
   - Это правда. Теперь что касается маршрута. Не  хотите  ли  взглянуть  на
карту, леди?  Мы  идем  на  север  почти  параллельно  берегу...  Разведчики
докладывают о хорошей дороге, на удивление твердой.
   Два  дня  спустя  армия  свернула  лагерь  и  тронулась  в  путь.  Вокруг
уцелевшего земляного вала остался второй вал -  из  костей  диких  животных.
Многие из людей нанизали на  нитку  кинжалообразные  зубы,  собираясь  потом
продать эти  жутковатые  ожерелья.  Другие  набрали  серповидных  клювов.  В
ближайшие годы в этих местах, пожалуй, образуется некий дефицит хищников.
   После тяжкого испытания Мать, похоже, улыбнулась своим детям, попридержав
дожди полных семь дней. Земля затвердела, и в последние  три  дня  пути  они
сделали почти тридцать миль - столько же, сколько и в первые четыре.
   Пришельцам   помогала   и   относительно   ровная   поверхность,   слегка
поднимавшаяся  к  северу.  Где  было  можно,  они  шли   по   свободным   от
растительности берегам притоков. Где было нужно,  инженеры  рубили  деревья,
строили мосты и прорубали  просеки.  Когда  это  требовалось,  все  работали
невероятно много и тяжело, копая землю,  расчищая  ветки,  убирая  с  дороги
деревья.
   Иногда из чащи появлялись хищные чудовища, привлеченные запахом  волов  и
потных людей. Кавалерии  удавалось  отогнать  большинство  нападающих,  хотя
самые крупные и требовали вмешательства драконов с драконьими мечами.
   Тем временем окрестные  земли  постепенно  менялись.  По  мере  того  как
солдаты поднимались к  северу,  они  обнаруживали  все  больше  изменений  в
окружающей природе. Снова появились цветы, а с ними замелькали  под  зеленым
пологом и птицы с ярко раскрашенными  перьями.  И  с  каждым  днем  огромные
хищники попадались все реже. Даже воздух посвежел, по ночам прохладные бризы
дули с недалеких вод Внутреннего моря. И наконец, по ночам лес стал  гораздо
шумнее, чем в пойме реки, но люди не жаловались на этот шум.
   В Сто девятом настроение было приподнятым.  В  их  отделении  смертельных
исходов болезни не было. Единственный  несчастный  случай,  который  они  бы
приветствовали, тоже не произошел - командир Сто девятого драконьего очнулся
от лихорадки. И  в  прескверном  настроении.  Солнечные  перемены  последних
нескольких дней исчезли без следа. Командир эскадрона был со всеми холоден и
неприветлив.  Каждое  утро  он  устраивал  проверки  и  требовал,  чтобы  на
джобогинах не было ни пятнышка. Требование было вздорным и глупым, поскольку
они шли через дикие земли и драконы  каждый  день  были  заняты  на  тяжелой
работе  -  рубили  и  убирали  с  пути  деревья,  копали  землю   или,   при
необходимости, отгоняли хищников, слишком наглых, а может слишком  голодных,
чтобы оставить чужестранцев в покое.
   Релкин чувствовал, что все пошло как-то не правильно. Возможно,  Уили