ся из-за какой-то незначительной малости за бессмысленную  работу
по чистке котлов, офицер подчеркнуто ласково журил тех, у  кого  обнаруживал
волосок на форме или пылинку на металлической части  снаряжения,  которое  в
остальном сверкало как зеркало.
   Уилиджер взял за правило то и дело разговаривать по  душам  с  одним  или
несколькими драконопасами. Теперь  он  излучал  дружелюбие,  как  фонарь.  К
Свейну  и  Энди  он,  похоже,  проникся  просто  нежностью.  Это   поведение
озадачивало мальчиков, но все же было не лишено приятности, хотя бы  потому,
что позволяло отдохнуть от прежних бесчинств.
   Но если настроение драконьего командира сменилось со штормового на ясное,
то   характер   джунглей,   мимо   которых    они    проплывали,    медленно
трансформировался в  обратную  сторону.  Стала  другой  растительность,  все
меньше попадалось по берегам фруктовых деревьев. Исчез куда-то крик обезьян,
да и птиц стало гораздо меньше, и  на  глаза  они  попадались  все  реже.  В
течение всего дня над землей, казалось, висела задумчивая  тишина.  Ночью  с
берега доносились странные, незнакомые хриплые вопли.
   Как-то поздним вечером, ближе к ночи, несколько  человек,  двигавшихся  в
авангарде, доложили, что видели огромное  создание,  переплывшее  реку  или,
возможно, перешедшее ее по дну. Когда оно выбиралось на  берег,  можно  было
разглядеть его ноги размером с храмовые колонны. Потом оно затерялось  среди
деревьев. Этот доклад сделали разведчики, ушедшие на своей  небольшой  лодке
далеко вперед от основного  флота,  и  они  уверяли,  что  животное  было  в
несколько раз больше боевого дракона. Такое же большое, как кит.
   Это сообщение наэлектризовало всю армию,  и  без  того  уже  возбужденную
рассказами  марнерийских  драконопасов  о  барельефах  разрушенной  арены  и
ужасных гигантских птицах. Впрочем, других признаков появления подобных птиц
или каких-нибудь еще  непривычно  крупных  животных  больше  не  попадалось.
Правда, в последние дни добытчикам стало попадаться заметно меньше  дичи.  К
счастью, в последнюю неделю значительно возрос дневной улов рыбы, но вот лес
странным образом опустел.
   То, что описывали  разведчики,  не  походило  ни  на  одно  из  известных
животных. Зато рассказ вызывал лавины гипотез, смешанных с  известной  долей
страхов. Тем же вечером солдаты видели пролетавших над рекой очень  странных
птиц.  В  лучах  заходящего  солнца  птицы  походили  на   розово-коричневые
треугольники. Знатоки утверждали, что никогда ничего подобного не видели.
   Легионеры лишь пожимали плечами и  недоуменно  хмыкали.  Этой  ночью  они
теснее  окружили  костры.  Лишь  немногие  из  бывалых  охотников   решились
отправиться в лес. Добычи они принесли очень немного - огромную черепаху и с
десяток непомерно больших опоссумов.  Опоссумы  приобретали  неплохой  вкус,
если их жарили на костре, а огромную черепаху повара превратили в прекрасный
суп, который вызвал множество хвалебных комментариев.
   Несколько кассимских охотников  утверждали,  что  видели  следы  огромных
животных и горы помета величиной в рост человека. Это в  свою  очередь  дало
повод множеству гипотез и еще большему количеству шуток.
   Прошло несколько дней, в течение  которых  путешественники  не  встретили
никого, кроме крокодилов  -  этих  вездесущих  крокодилов  -  и  рыб.  Земли
казались лишенными  жизни,  хотя  крики  и  трескучий  гомон  ночных  тварей
древнего леса наполняли темный воздух.  Впрочем,  и  эти  звуки  раздавались
реже, чем в лесах верховьев реки, и на все большем расстоянии друг от друга.
   В один прекрасный  день  зверь,  внешне  отчасти  похожий  на  небольшого
дракона, напал из засады на двух кассимских пехотинцев, охотившихся в  лесу.
Его атака была настолько ошеломляющей,  что  животное  сумело  добраться  до
солдат, прежде чем они смогли оказать сопротивление. Оно  опрокинуло  одного
из людей и распороло ему живот огромными когтями, которыми были снабжены его
задние лапы. Второй человек убежал, успев  слегка  задеть  зверя  мечом.  Он
вернулся к кострам, после чего была немедленно снаряжена экспедиция за телом
погибшего. Отряд прикрывала кавалерия.
   Они обнаружили тварь, когда та поедала погибшего кассимца,  и  вонзили  в
нее свои копья. Она поскакала прочь огромными прыжками, и всадникам пришлось
перейти в галоп, чтобы не выпустить древки из рук. Тварь оказалось совсем не
просто убить. Даже когда ее уже прижали к земле и несколько человек с мечами
спешились, чтобы добить ее, она продолжала метаться и пыталась ударить людей
ногами.
   Тушу приволокли в лагерь, где она произвела сенсацию.
   Эскадрон за эскадроном переправлялись драконы с плотов на сушу  взглянуть
на  добычу.  Они  были  заметно  взволнованы,  поскольку  этот  зверь-убийца
определенно относился к их роду. У твари  были  драконьи  глаза,  чешуйчатая
шкура, когти и длинный  хвост.  Тело  увенчивала  злобная  плоская  головка,
снабженная, очевидно, крохотным мозгом.
   Каждый из драконов, уходя, пнул  останки.  Один  только  Пурпурно-Зеленый
предложил съесть зверя. Большинство вивернов после этого происшествия  стали
молчаливыми. В душе они испытывали глубокое волнение. Они плохо ели и на все
вопросы драконьих мальчиков отвечали лишь пожатием плеч. Этой ночью  мрачные
гиганты высматривали на небе Зебульпатор, звезду  драконов,  но  она  взошла
поздно и поднялась над горизонтом совсем низко.
   Люди, видевшие мертвого  убийцу,  навсегда  запомнили  огромные  челюсти,
усаженные зубами, способными разрывать плоть, чудовищные  бедра,  бугрящиеся
мускулами, и, конечно же, восьмидюймовые когти, торчащие из  второго  пальца
на каждой ноге. Такое зрелище трудно изгладить из памяти.
   Колдуньи тщательно исследовали труп,  пока  легионный  хирург  производил
вскрытие, после чего долго совещались с генералом Баксандером. Затем до всех
был  доведен  строжайший  приказ:  с  этого  момента  все  должны  соблюдать
предельную осторожность.  В  здешних  зарослях  могут  прятаться  большие  и
агрессивные животные.
   Легенды говорят  о  шагающих  зверях-убийцах,  о  чудовищах,  превышающих
размерами  драконов,  о  гигантах,  которые  способны  проглотить   человека
целиком.
   Итак, они вошли наконец в легендарные Земли  Ужаса.  Все,  до  последнего
солдата, ощутили, что все вокруг  изменилось.  И  всех  до  единого  занимал
вопрос:  как  отличаются  их  представления  и  догадки  от  того,   что   в
действительности уготовила  им  судьба?  Чего  ждать  от  будущего?  С  этим
вопросом обращались они к своим богам. Для аргонатцев и кунфшонцев это  была
Великая Мать, для чардханцев и кассимцев -  Господь-Защитник,  Бог  Древнего
Огня; для баканцев это был один  из  тысячи  богов  сложного  и  запутанного
пантеона. И ко всем этим богам люди возносили короткие  солдатские  молитвы,
проникнутые надеждой на защиту от всякого зла, которое могло встретиться  на
их пути.
   На картах этого района  мало  что  значилось.  Он  был  едва  исследован.
Единственное, в чем не приходилось сомневаться - река, по которой они плыли,
совершенно  точно  должна  была  доставить  их  на  южный   берег   великого
Внутреннего моря.
   Для тех, кто смотрел карты, стратегия  представлялась  блестящей.  Пройдя
через эти странные джунгли, армия тем самым обогнула земли Крэхина и  попала
им в тыл. Достигнув побережья, аргонатцы и их союзники повернут на  север  и
через несколько недель ударят в самое  сердце  вражеских  земель.  Побережье
Внутреннего моря не было населено людьми. Крэхинцы,  так  же  как  и  другие
народы Эйго, избегали древнего леса. Ничто  не  могло  заставить  их  прийти
сюда. Таким образом, единственная опасность грозила чужестранцам со  стороны
ужасных  животных,  скрывающихся  в  густых  зарослях.  Но  имея  под  рукой
восемьдесят драконов, можно было не сомневаться, что этих  животных  удастся
отогнать.
   Значит,  войска  подойдут  к  землям  Крэхина,  готовые  к   бою.   Армия
Баксандера,  словно  метательный  кинжал,  была  брошена  Империей  Розы  на
Великого Врага.
   Конечно же, враг знал об их  приближении.  Каждую  ночь  солдаты  слышали
далекие Крики летучих рукх-мышей, следящих за их продвижением. Враг знал  об
их планах. Но ему предстояло сразиться с объединенной армией, ядром  которой
были аргонатские легионы с их драконами и кавалерией и всей их грозной силой
инженеров и фуражиров, которыми славилась Империя Розы.  А  противопоставить
этим силам враг мог только армию Крэхина. Армия эта дралась  с  фанатическим
ожесточением, но она не имела организации и была слабо вооружена. Годная для
войны с племенами Эйго, она не могла выдержать столкновения с  такой  силой,
как аргонатские легионы или тяжелая кавалерия чардханских рыцарей. Врагу был
на руку выигрыш времени,  которое  он  мог  употребить  на  постройку  линий
заграждения, но в конце концов он все равно окажется перед лицом непобедимых
легионов.
   "Отряд Гектора" - эти слова часто произносили плотогоны.  Отряд  генерала
Гектора  стал  символом  боевого  мастерства.  Часто  вспоминали  битву  при
Селпелангуме. Это там десять тысяч легионеров задержали армию,  десятикратно
превосходящую их по численности. На поле боя легионы при поддержке драконов,
кавалерии и объединенной армии союзников могут выдержать окружение и ударить
в сердце любой вражеской армии.
   Те, кто изучал карты, отходили от них с уверенностью, что армия  Аргоната
стоит на пороге величайшей победы - поистине, это воодушевляющее чувство!
   Те же,  у  кого  карт  не  было,  перебивались  легендами  и  слухами.  И
испытывали не  меньшую  уверенность  в  победе.  Все  они,  во-первых,  были
солдатами. На краю Внутреннего моря они высадятся на землю и пойдут  пешком.
А потом они отправятся в бой. В  том,  что  бой  состоится,  сомневаться  не
приходилось. Это все знали наверняка. И у них не было особых причин  бояться
неизвестных крэхинцев.
   Таким образом, страхи драконопасов  не  имели  отношения  к  предстоящему
сражению. Они касались болезни, объявившейся на  плотах.  Из  лесу  принесли
необычные фрукты. Колдуньи проверили их и объявили, что они  безопасны.  Тем
не менее на одном из плотов люди заболели, и по всем плотам  пронесся  слух,
что фрукты - ядовитые. После этого никто уже больше не ел странных  фруктов.
Никто, до тех пор пока генерал Баксандер не съел для примера несколько  штук
в присутствии солдат и остался после этого жив.
   Потом явилось что-то вроде привидения и утащило нескольких чардханцев.  В
результате,  как  говорили,  еще  несколько  сошли  с  ума.  Солдаты  весьма
чувствительны к таким вещам, как привидения, они считают  их  визиты  дурным
предзнаменованием.
   Теперь каждый день путешественники встречали  незнакомых  животных.  Чаще
всего это были огромные спокойные туши с длинными  шеями,  прикрепленными  к
неуклюжим  телам.  Цвет  их  шкуры   варьировался   от   темно-зеленого   до
коричневого, совсем как у вивернов. Этот спектр обсуждался всеми  вплоть  до
самих драконов. Пурпурно-Зеленый заметил, что таких  пурпурных  зверей,  как
он, не попадается. Альсебра заинтересовалась,  встречаются  ли  им  животные
разных пород или одной, но разного возраста - от молоди до взрослых особей.
   Что-то похожее на священный ужас сквозило в глазах драконов, взирающих на
этих удивительных огромных животных. Они могли быть или  предками  драконов,
или созданиями, очень похожими на них - за  исключением  одной  немаловажной
детали: все эти чудовища были травоядными и обладали крохотными головками. В
их черепах находились микроскопические мозги.  Величественные  гиганты  были
глупы до изумления. Многие из них  просто  убегали  с  жалобными  криками  и
прятались в прибрежных зарослях, едва завидев плоты.
   Впрочем, были и другие, куда менее приятные  животные.  Водяной  зверь  с
шестифутовой головой внезапно вынырнул однажды  рядом  с  плотом  талионских
кавалеристов и утащил в реку дико кричащую лошадь. С большим трудом  удалось
людям успокоить  оставшихся  лошадей,  которые  в  панике  чуть  не  пробили
копытами плот.
   После этого случая стали выставлять  караулы,  и  несколько  раз  часовым
пришлось выдержать настоящий бой с похожими животными, которые выныривали из
глубины и пытались утащить лошадей или людей, если те стояли  неподалеку  от
края плота. Лошади сильно нервничали.
   А вот люди серьезно забеспокоились только  после  исчезновения  легионера
Гидипса. Он стоял в карауле глубокой ночью, и никто  не  видел,  что  с  ним
случилось. Тело так и не нашли. После этого случая все караулы были удвоены.
   Река стала шире и плавнее. Порой путешественники целыми днями  вообще  не
видели берега - только открытое водное пространство, как если бы  они  плыли
по спокойной воде океана. Потом совершенно неожиданно все изменилось.  Плоты
угодили в заросли тростника.
   Движение замедлилось. Плавание моментально превратилось  в  кошмар.  Река
здесь разделялась на тысячи рукавов, пробивающихся через заросшее тростником
болото. Временами людям и драконам приходилось спрыгивать с плотов и толкать
их через мели.
   Работа  была  изматывающей,  а  жалящие  насекомые   представляли   собой
неразрешимую проблему. Даже  несмотря  на  то,  что  колдуньи  целыми  днями
творили заклинания против летающих кровососов, тех было настолько много, что
они просачивались  и  через  заклинания.  Болото  было  топким  и  вязким  и
засасывало легионеров и лошадей, равно как и драконов, еще сильнее затрудняя
движение.
   Временами  в  огромном  количестве  нападали  пиявки.   Ведьмы   начинали
опасаться болезней. Доза хинина была удвоена, для всех людей, лошадей, волов
и  драконов  без  исключения  ежедневно  готовился  отвратительный  напиток,
прозванный "голубым отваром". На вкус он  был  омерзительным,  но  никто  не
отказывался, пили эту гадость без  особых  жалоб,  и  даже  Пурпурно-Зеленый
ворчал меньше обычного.  Пурпурно-Зеленый  почему-то  испытывал  ужас  перед
пиявками, среди них попадались  способные  прокусить  шкуру  дракона.  Отвар
должен был отпугивать этих тварей. Он их и отпугивал. В некоторой степени.
   Наконец они пробились через тростинки и  вышли  на  открытую  воду.  Вода
стала солоноватой. Так они добрались  до  устья  реки.  Несколько  островков
довольно быстро осталось позади, и перед путешественниками  снова  оказалось
открытое пространство. Такое, что едва можно было видеть северный берег.
   Они плыли еще один  день,  и  затем,  тщательно  сверившись  с  картой  и
солнцем, Баксандер решил, что  пора  высаживаться  на  берег.  Теперь  армия
находилась достаточно близко к морю, и пора было  начинать  марш  на  север.
Плоты плохи для моря, а впереди, после долгого плавания по  реке,  пришельцы
узрели настоящий океан.
   Высадку произвели на песчаной косе в одном  из  рукавов  главного  русла.
Плоты вытянули на берег и разобрали. Инженеры извлекли кунфшонские скрепы  и
прочие металлические детали и использовали их для постройки повозок. Так как
никто не знал, понадобятся ли еще плоты, решили считать, что понадобятся. Не
стоит разбрасываться нужными вещами, которым не так-то просто найти замену.
   Легионы разбили лагерь. Вокруг него был выкопан ров с крутыми стенками  и
частоколом из плотовых бревен по верху. Факелы освещали пространство по  обе
стороны частокола. Усиленные караулы сменялись каждый час.
   С наступлением ночи лес взорвался какофонией звуков. Относительная тишина
тростниковых зарослей сменилась ревом.
   Несколько раз за ночь  в  мерцающем  свете  факелов  появлялись  огромные
фигуры. Промелькнула и моментально скрылась пара  глаз,  посаженных  в  двух
футах друг от друга. Их хозяин, похоже, подумывал напасть на  форт,  но  его
отогнали чужеродные запахи, яркий  свет  и  дым  костров.  Караульные,  сдав
часовое дежурство, каждый раз вздыхали чуть свободнее.
   Проснувшись на следующее утро, Релкин обнаружил, что его дракон чувствует
себя плохо. Короткая проверка шишек на лопатках дракона - в том месте, где у
Пурпурно-Зеленого росли крылья - показала, что дракона лихорадит.
   За завтраком жар усилился. Дракон выпил воды, и его тотчас же вырвало.  О
твердой пище нечего было и говорить. Релкин ничего не  мог  сделать,  только
положил мокрое холодное полотенце Базилу на лоб да помолился старым богам, а
заодно и Великой Матери, прося о помощи.
   Остальные мальчики один за другим приходили к нему,  желая  поддержать  и
помочь, но в этой ситуации мало  что  можно  было  сделать.  После  завтрака
появился Уилиджер, на его лице была написана скорбь, и Релкин в  первый  раз
не почувствовал привычной неприязни к офицеру. Командир эскадрона, похоже, и
вправду был обеспокоен болезнью знаменитого дракона  со  сломанным  хвостом.
После тщательного осмотра Уилиджер удалился  и  вскоре  вернулся  с  толстой
книгой под мышкой. Это был "Уход за Драконами-Вивернами" Чеслера Ренкандимо.
Уилиджер поискал в  оглавлении  слово  "лихорадка"  и  прочитал  вслух,  что
требуется  доза  мурранора.  Мурранор  часто  давали  людям,  страдавшим  от
спазмов, или тем, у кого случился удар.  Релкин  не  думал,  что  это  может
помочь дракону, что бы там ни выдумывал ученый Чеслер  Ренкандимо.  Уилиджер
отправился в палатку хирурга.
   Потом пришла колдунья Эндисия и пристрастно расспросила Релкина.  Что  ел
дракон в предыдущий день? Что он пил? Не пил ли он некипяченой воды?  Не  ел
ли чего-нибудь сырого? Релкин точно знал, что дракон не ел и не  пил  ничего
опасного.
   Лихорадка усилилась, дракон лежал в жару с открытым ртом,  высунув  язык.
Он выглядел  таким  беспомощным,  что  Релкин  почувствовал,  как  в  глазах
защипало от жалости, и отвел взгляд. Что же могло привести эту гору мускулов
в такое плачевное состояние? Релкин никак не мог осознать случившегося.  Его
кольнул страх - он может потерять своего дракона.
   В памяти всплыли картины из прежней счастливой жизни. Вот  великий  день,
когда Базилу вручили меч Пиокар - первый его драконий клинок. Он был  куплен
на деньги деревенской общины - клинок работы знаменитых оружейников Голубого
Камня. Базил взял меч и принялся размахивать им со счастливым видом. Толпа с
одобрением взирала  на  приемы,  которым  научился  молодой  кожистоспинник,
тренируясь еще с учебным мечом из мягкой, незакаленной стали.  Релкин  тогда
чуть не задохнулся от гордости. Он понял, что на свете  нет  лучшей  судьбы,
чем быть драконопасом у этого дракона.
   Потом ему вспомнились менее радостные моменты.  Он  подумал  об  арене  в
Туммуз Оргмеине. Когда  Базила  бросили  наземь,  утыканного  стрелами,  как
подушечку для булавок, он казался мертвее мертвого. Но Хвостолом вернулся  к
жизни и через месяц уже мог ходить.  Если  он  умудрился  выжить  тогда,  то
сумеет одолеть и эту лихорадку. На свете  нет  дракона  сильнее.  Эти  мысли
несколько ободрили мальчика, но спокойствия не прибавили.
   Вернулся Уилиджер с  кувшином  голубого  экстракта  мурранора.  Трудность
заключалась в том, что лекарство должно было попасть внутрь  дракона.  Базил
уже давно не реагировал на окружающее. Уилиджер  влил  некоторое  количество
голубой  жидкости  ему  в  рот,  но  это  только  вызвало   захлебывающийся,
неразборчивый лепет дракона, и голова больного беспомощно повернулась набок.
   Релкин отвел взгляд. Дракон может сам себя вылечить. Он достаточно силен,
чтобы победить эту лихорадку. А если нет, тогда Релкину придется иметь  дело
с последствиями. Мальчишка сморгнул слезы.  Дракон  еще  жив,  его  огромное
сердце еще бьется. И пока оно бьется, не время для слез и скорби.
   Потянулись часы. Лихорадка продолжала усиливаться.
   И тут ужасный крик донесся снаружи. Вбежал Энди, крича во всю силу  своих
легких. Уилиджер  выскочил  наружу  узнать,  что  случилось.  Новость  ножом
ударила в сердце. Почувствовал себя  плохо  Роквул,  у  него  тоже  началась
лихорадка. Все проходило точь-в-точь как у Хвостолома.
   Драконопасы  набились  в  палатку  к   Рок