у стрел
торчало из кожаного покрытия щита. Несколько вонзилось в кожу джобогина,  но
ни одна не достала шкуры дракона. Релкин возблагодарил старого Каймо,  потом
подумал немного - и поблагодарил заодно  и  Мать.  Никогда  не  знаешь,  кто
сейчас за тобой присматривает.
   На  нижней  части  тела  дракона  обнаружилось  небольшое  повреждение  -
вражеское копье оставило на бедре длинную царапину. Релкин быстро  обработал
ее Старым Сугустусом. Базил несколько секунд шипел от боли.  Позже  придется
наложить  шов,  но  порез  неглубокий.  Релкину  очень  хотелось   проверить
состояние старой раны - оставленной копьем пьяного чардханца, - но она  была
скрыта джобогином. Все же можно было предположить, что  рана  не  открылась,
поскольку следов крови на джобогине не было, опять же благодарение небесам.
   Пока мальчик работал, Базил тихонько шипел  и  обменивался  взглядами  со
своими приятелями, но молчал, пытаясь восстановить дыхание. Огромные  легкие
виверна работали на пределе.
   Редкий забрался на плечо дракона,  чтобы  вытащить  стелу,  застрявшую  в
шлеме.
   - Мы убили много людей, - сказал Базил через некоторое время,  -  они  не
слишком хорошо сражаются.
   Релкину удалось  отломить  древко  стрелы,  и  он  принялся  выцарапывать
наконечник.
   - Ты делал свое дело.
   Дракон повернулся к нему. С минуту они смотрели глаза в глаза.
   - Мне не нравится убивать людей таким образом. Впереди  зазвучали  трубы.
Задрожала земля, на поле перед городом со страшным воем  вылетели  одетые  в
белое всадники. Они появились внезапно и осыпали драконов градом  стрел,  со
стуком ударяющихся в огромные шлемы.
   Древко одной из стрел, угодившей под забрало  шлема,  ударило  Роквула  в
левую щеку. Энди метнулся вверх по драконьему боку и отломал древко.  Дракон
был готов продолжать бой. Остальные заревели, воодушевляя самих себя.
   Всадники  понукали  коней,  заставляя  их  идти   вперед,   несмотря   на
присутствие драконов. Но приблизиться вплотную так и не смогли  -  кони,  не
выдержав, попятились и в конце концов стали как  вкопанные.  Тогда  всадники
принялись обстреливать драконов из луков, драконопасы в Ответ пустили в  ход
арбалеты. Уилиджер, как  и  все  остальные  командиры  эскадронов,  приказал
драконам отходить. Собственно, так и было запланировано. Баксандер знал, что
противник располагает огромным числом  отличных  кавалеристов,  и  рисковать
Драконами не было никакого смысла, да и незачем было удерживать  захваченную
во время атаки территорию тяжелыми  ударными  войсками.  Они  уже  выполнили
поставленную перед ними задачу - раскололи вражескую армию.
   Драконы могли только прикрываться щитами, но стрелы все  же  долетали  до
них, отскакивали от шлемов, попадали в прорези доспехов, царапали джобогин и
тело.
   Под звуки серебряных рожков из ворот вышла легионная кавалерия  и  прошла
сквозь драконий строй. Легионные лошади  не  боялись  драконов,  а  всадники
жаждали мести за недавнее поражение.
   Талионские кавалеристы налетели на крэхинцев с копьями и выбили из  седел
несколько дюжин, прежде чем те успели опомниться и отступить в беспорядке.
   Теперь драконы перестроились в каре, отошли к воротам  и  заняли  позицию
перед ними. Первая фаза сражения была завершена.
   Генерал  Баксандер  быстро  взглянул  по  сторонам,  оценивая   ситуацию.
Вражеская армия  была  рассечена  надвое.  Граница  -  очищенное  от  врагов
пространство - пролегла там, где  прошли  своей  тяжелой  поступью  виверны.
Теперь на эту территорию могла претендовать только крэхинская кавалерия,  но
и она была разбита атакой талионских кавалеристов.
   Тем временем легионная кавалерия быстро перестроилась  в  соответствии  с
тактикой боя, принятой в аргонатской армии. Крэхинские всадники все  еще  не
могли навести порядок в смешавшихся рядах.
   Баксандер выслал подкрепление -  два  пехотных  полка.  Они  должны  были
занять позицию на свободной территории и удерживать ее. Одновременно генерал
послал депешу графу Фелк-Хабрену, указывая на удачный момент для  серьезного
наступления.
   В две минуты рыцари оказались в седлах и  помчались  вперед.  С  грохотом
вылетели они из ворот и поскакали по  дороге,  проложенной  драконами.  Свет
горящих осадных башен мерцал на шлемах л копьях.  Чардханские  кони  рождены
для войны, и хотя  присутствие  драконов  и  действовало  им  на  нервы,  но
остановить их уже не могло. Чардханцы на своих  огромных  конях  хлынули  на
поле боя стремительным потоком - рослые люди с высокими и  узкими  щитами  и
длиннющими вымпелами, плещущими на копьях.
   Они помедлили, выбирая правильное направление удара, и когда  Фелк-Хабрен
увидал сигнал Баксандера, он приказал трубить атаку. С  дикими  криками  его
отряд понесся на  врага.  Тысяча  громадных,  облаченных  в  сталь  рыцарей,
выстроившихся по сто в шеренгу и по десять  в  затылок  друг  другу,  прошли
сквозь вражескую кавалерию, как горячий нож сквозь масло,  и  обрушились  на
левый фланг противника.
   Эффект был почти таким же  разрушительным,  как  и  от  драконьей  атаки.
Вражеское войско, только-только начавшее приходить в  себя  после  нападения
драконов, готовило удар по левой стороне главных ворот. Все их  труды  пошли
прахом, едва чардханцы начали прорубать  дорогу  через  людей,  еще  недавно
удиравших  от  драконов.  Теперь  эти  люди  снова  ударились  в  бегство  и
немедленно смешали ряды всей армии.
   По пятам за чардханцами следовала легионная кавалерия, чьей задачей  было
добить врага  и  пресечь  любые  попытки  вражеских  всадников  организовать
сопротивление.
   Огромная, судорожно  шевелящаяся  масса  начала  беспорядочно  отступать,
левый фланг развалился,  многие  солдаты  бросились  к  холмам,  до  безумия
напуганные драконами и великанами на огромных конях.  Оставшихся  разбили  и
изрубили, как капусту, полки легионеров, оборонявших стены.  Осадные  машины
были сожжены, вражеские всадники рассеяны.
   На правом фланге силы врага, впрочем, еще оставались сплоченными  и  даже
продолжали  штурмовать  стену.  Но  кубханцы,  воодушевленные   результатами
действий легионеров, с легкостью сбрасывали крэхинцев со стен.
   Баксандер попросил князей Кассима и баканскую  армию  предпринять  теперь
атаку на правый фланг вражеских сил.
   Драконы приготовились к новому сражению.
   Маленькая,  но  безукоризненная  армия   городов   Баканских   государств
выдвинулась вперед. Лучники с длинными луками в руках были одеты в зеленое с
серебром, арбалетчики - в ярко-оранжевое с пурпурной отделкой. Оттенки  были
яркими, и каждый отряд, казалось, сиял  собственным  светом.  Они  выступили
развернутым строем. И одновременно вступили в бой кассимские всадники.
   На  несколько  минут  разгорелась  яростная  битва,  но  крэхинцы  быстро
сориентировались и вышли из  боя,  оставив  в  покое  стены.  Они  побросали
осадные машины, но сумели сохранить боевые порядки.
   Кассимцы  продолжали  атаковать,  в  то   время   как   баканская   армия
обеспечивала им поддержку лучников и пехотное прикрытие.
   Разрыв между флангами вражеской армии достиг уже мили в ширину,  а  потом
увеличился до двух. Баксандер решил пока не отзывать легионную кавалерию,  и
она продолжала трепать левый фланг, тем  самым  дав  чардханцам  возможность
реорганизоваться, а  новым  пехотным  полкам  -  вступить  в  бой  и  начать
преследование противника.
   Баксандер позволил себе испустить радостный вопль.  Первая  же  настоящая
стычка с врагом принесла ему  победу.  Легионы  показали,  чего  они  стоят,
союзники тоже внесли значительную лепту. Чардханцы, возможно,  будут  теперь
так  довольны  своим  успешным  выступлением,  что  на  время  оставят  свои
междоусобицы.
   Но генерал быстро отогнал нахлынувшее  радужное  настроение.  Враг  сумел
застать аргонатцев врасплох, стараясь свести на нет два самых мощных  оружия
в их армии. Тем не менее  Баксандер  сумел  их  задействовать  и  наполовину
разбил  врага.  Но  еще  оставался  непочатый  край  работы  по  уничтожению
уцелевшей части армии.
   И будет еще много кровавых схваток, прежде чем  он  сможет  провозгласить
победу.
   Драконы к этому моменту свою часть работы уже выполнили. Отступающий враг
- это забота кавалерии, лучников и пехоты. Если враг где-нибудь остановится,
чардханцы его догонят и разобьют.
   Город был  спасен  от  неожиданной  атаки.  Теперь  его  окаймляли  ковры
изрубленных тел, указывая места сражений.
   Возле ворот драконы простояли  около  часу,  остывая  и  дожидаясь,  пока
драконопасы вытащат застрявшие стрелы из шкур и джобогинов.  Наконец  пришел
приказ отправляться по квартирам.
   Сто девятый промаршировал обратно через  ворота  с  командиром  эскадрона
Уилиджером во главе. Релкин чувствовал себя  странным  образом  подавленным.
Разыгравшаяся резня никак не могла поднять ему настроения.  В  душе  мальчик
был уверен, что нельзя бросать людей в  подобные  мясорубки.  Будь  проклято
плохое командование.
   Зато драконий командир Уилиджер был предельно горд. Лицо  его  сияло,  он
шагал какой-то прыгающей походкой. Великое сражение было выиграно  буквально
за несколько минут  смертельным  ударом  его  драконьего  эскадрона;  ну,  и
нескольких других эскадронов. И что было, пожалуй, даже важнее - он вел себя
в бою правильно, чему есть свидетели. Он прошел  "боевое  крещение  кровью".
Правда, ему так и не пришлось самому взяться  за  меч  или  хотя  бы  самому
отдать важный приказ, но это Уилиджера беспокоило  мало.  Вполне  достаточно
того, что теперь он с полным правом мог говорить, что  участвовал  в  важном
сражении вместе с драконами, и поистине победоносном сражении.
   Вернувшись в стойло, Релкин тщательно промыл раны  и  царапины  на  шкуре
дракона и вытащил пять стрел из джобогина. Потом сходил за  свежеиспеченными
бисквитами с маслом и солью для себя и дракона. На пути ему  попались  Джак,
Свейн и Энди, уже  возвращавшиеся  обратно.  Бисквиты  пахли  очень  вкусно.
Мальчишка удивился собственному голоду. Потом они  оба  поели  -  аппетит  у
дракона оказался чудовищным - и крепко заснули.
   И они уже не слышали, как прилетела летучая рукх-мыщь, произведя в городе
ужасный переполох.

Глава 32
   Это был очередной тропический день, теплый и сырой, солнце скрывалось  за
толстым слоем облаков. Драконы Сто девятого марнерийского устроили привал на
обочине разбитой дороги, недалеко от сожженной деревни.
   Деревню разрушили  отступавшие  крэхинцы,  колодцы  были  забиты  трупами
крестьян.
   Драконьим мальчикам пришлось носить  воду  из  ближайшего  ручья.  Другие
драконопасы раскладывали костры для кипячения. По настоятельной рекомендации
колдуньи Эндисии всю питьевую воду тщательнейшим образом кипятили.
   Релкину  везло,  последние  несколько  дней  он  не  попадал  в   команду
водоносов. Так что, принеся охапку дров, он оказался свободен.
   Командира  эскадрона  Уилиджера  не  было  -  он  отправился  к  генералу
Баксандеру,  на   ежедневное   совещание   командного   состава.   Рассуждая
теоретически, драконопасы, не занятые в нарядах, могли в отсутствие  офицера
отдыхать.
   Но Релкину было виднее, может  ли  он  позволить  себе  безделье.  Всегда
существовало множество мелких неприятных дел, которые все  равно  дожидались
своей очереди. Так что мальчишка достал свой швейный мешочек и продел в иглу
лучшую из крученых кунфшонских нитей. Первым  делом  он  принялся  за  левую
сторону клапана собственного  ранца.  Уже  два  дня  он  пристегивал  клапан
булавкой - с тех самых пор, как порвал, когда  вытаскивал  из  грязи  телегу
походной кухни. Сам клапан был еще довольно крепким, он прослужил уже год и,
когда  армия  высаживалась  в  Согоше,  находился  в  прекрасном  состоянии.
Немузыкально насвистывая, Релкин принялся дырявить иглой кожу и холст ранца.
   Он сидел под пунговым деревом, устроившись на его корнях, как  в  кресле.
Дракон лежал рядом с другими драконами в тени  рощицы  пунговых  и  камедных
деревьев. Этим утром они прошли шесть миль по грязной тропе  -  здесь  такое
безобразие называлось дорогой.  Отдыху  они,  конечно,  радовались,  хотя  и
находились в отличной форме. С тех пор как войска Баксандера вышли из  Кубхи
- три дня назад, - не произошло ни  одного  столкновения  с  неприятелем,  и
единственными признаками присутствия в этих краях огромной  вражеской  армии
были случайные группы  пленных  да  разрушенные  деревни,  усеянные  трупами
крестьян. Режим марша по десять-двенадцать миль в день с  полной  выкладкой,
обильной трехразовой простой пищей и  питьем  исключительно  кипяченой  воды
(ничего больше) оказался наиболее благоприятным  для  здоровья  драконов.  И
хотя они ворчали по поводу жары и отсутствия пива, тем  не  менее  на  самом
деле были довольны. Впрочем, в этой фазе  кампании  их  никто  не  заставлял
перенапрягаться - они отдыхали жаркую часть дня  и  шли  по  вечерам,  потом
останавливались на ужин и ложились спать.
   Разговоры о недавнем сражении уже  почти  прекратились.  Теперь  вивернов
куда больше интересовала конечная цель их  пути.  Легионная  фабрика  слухов
производила  многочисленные  предположения   и   догадки.   Будут   ли   они
преследовать крэхинцев до полного их рассеяния? Или пойдут к Наб  аль  Уаду,
за Вал Солнца, в Земли Ужаса? На эту тему спорили беспрерывно.
   Релкин отрезал нитку и  исследовал  клапан.  Тот  был  крепко  и  надежно
пришит. Релкин еще раз внимательно осмотрел весь ранец и обнаружил порез  на
левом кармане. Тогда он отмотал еще ниток и принялся за работу.
   Пока игла прокалывала жесткий материал, мысли парня унеслись к Эйлсе.  Он
послал ей последнее письмо из Кубхи. Правда, ему  сказали,  что  вероятность
доставки его послания в Аргонат невелика. В коротких строчках он  говорил  о
своей любви и надеждах на будущее.  О  возможной  цели  экспедиции  даже  не
помянул, прекрасно понимая, что письмо перед отправкой пройдет  цензуру.  Не
обмолвился и о тревогах, которые наполняли его. Беспокоился он, как  всегда,
о возможных увечьях. В сражении рядом с драконом неожиданная потеря руки или
головы были делом обычным и весьма  вероятным.  Отогнав  эти  мысли,  Релкин
принялся мечтать о тех временах, когда он выйдет в  отставку,  Эйлса  станет
его женой и они благополучно займутся сельским хозяйством в  мирном  Кеноре.
Таким виделось мальчику его счастливое, розовое будущее, и он молился, чтобы
когда-нибудь его мечты сбылись. Если  старый  Каймо  и  другие  старые  боги
слышат его молитвы,  возможно,  они  все-таки  сподобятся  наградить  своего
почитателя. А на тот случай, если его услышит Великая Мать, Релкин  мысленно
попросил, чтобы она не сердилась на него за молитву старым  богам.  В  конце
концов, он всего лишь маленький драконопас, и в его положении не грех искать
заступничества и у тех, и у других.
   Еще со времен битвы при Сприанском кряже Релкин всерьез обеспокоился тем,
что  может  ждать  его  впереди.  Тогда  он,  кажется,  выполнил  все,   что
предназначила ему судьба. А что теперь?  Сильным  мира  сего  он  как  будто
больше  не  понадобится.  Значит  ли  это,  что   они   перестали   за   ним
присматривать? Слышат ли боги или Великая  Мать  его  молитвы?  Мальчик  так
погрузился в свои мысли,  что  ничего  не  замечал,  пока  рядом  с  ним  не
опустился на колени какой-то человек.
   Он поднял глаза и увидел знакомое лицо:
   - Лагдален!
   - Релкин!
   Друзья обнялись. На минуту парень отстранился и посмотрел в лицо девушки.
На нем были явные следы истощения, под глазами  и  вокруг  рта  обозначились
морщины, которых раньше он не видел.
   - Тебе пришлось побывать очень далеко, - сказал он внезапно  помрачневшим
голосом.
   - Пришлось, и я видела такие вещи, которых лучше бы не видать, но я жива,
и я - здесь.
   - Да! - Он снова крепко обнял ее. - Но как ты узнала, где мы?
   - Не так уж трудно найти боевой Сто девятый! Мы вернулись прошлой  ночью.
Серая Леди занята совещаниями, следующими одно за другим, я ей там не нужна.
Знаешь, вся эта высокая стратегия и генералы с королями.
   Релкин кивнул, сверкнув глазами при упоминании о высоких советах.
   - Так что я спросила,  где  могут  быть  марнерийские  драконы,  одолжила
лошадь и нашла дорогу сюда. Это и вправду недалеко - не больше часа езды  от
дороги.
   Глянув через плечо Лагдален, Релкин заметил отличную белую лошадь.
   - А как разворачиваются события? У нас здесь только слухи.
   - Очень хорошо. Все в командовании уверены в полной победе.  Враг  бежал,
мы разбили его на всех направлениях. Богонцы были очень активны. Все  хвалят
короля Хулапута.
   Релкин обрадовался этим новостям. Он знал, что король был весьма  удручен
своим поражением до прибытия легионов.  Он  и  его  армия  сполна  отомстили
врагу.
   - А капитан Кесептон? Лицо Лагдален помрачнело.
   -  Ах  да,  мой  муж.  Ну,  я  его  давно  не  видела.  Он  отправился  с
дипломатической миссией к королю Пугаза. Возможно, он не успеет вернуться до
нашего ухода. Так что, возможно, нам пришлось расстаться надолго.  Временами
эта походная жизнь очень раздражает.
   - Но с ним все в порядке? Я не видел его уже много недель.
   - Кажется, все хорошо. Во всяком случае, мне так говорят. Надеюсь, я  еще
смогу убедиться в этом своими глазами. Когда-нибудь я вернусь домой  к  моей
малышке и никогда уже больше не разлучусь с ней и с моим домом.
   Релкин улыбнулся, как-то это не походило на Лагдален из Тарчо - раньше ей
подобные желания были несвойственны. Она подметила эту  улыбку  и  позволила
себе озорно улыбнуться - Ну, возможно, не навсегда, - рассмеялась она.
   - Ох, Лагдален, ты должна рассказать мне, что ты видела.
   - Это займет слишком много времени, Релкин. После нашей последней встречи
на борту "Ячменя" мне пришлось перевидать слишком много, и я не думаю, что у
нас есть сейчас на это время.
   Релкин состроил гримасу:
   - Понимаю - великие тайны, секреты, простому драконопасу такое  знать  не
положено...
   - Видишь ли, конечно, бывает и такое. Поверь, есть веши, о которых  ты  и
не захотел бы узнать.
   По выражению лица парня Лагдален поняла, что он обижен, и замолчала.
   - Ну, одна-то вещь не секрет - то, что вы с Серой Леди прилетели в лагерь
на рукх-мыши! Все потрясены. Драконы проговорили об  этом  несколько  часов,
пока Пурпурно-Зеленый не стал интересоваться, какова она на вкус.
   Лагдален рассмеялась, и на минуту изможденное выражение сошло с ее лица и
глаза засияли молодым счастливым светом, который Релкин так хорошо помнил.
   - На самом деле это он, а не она. Леди приручила его. Нашла в  горах.  Он
поранил крыло и был голоден. Его зовут Гористые Глаза,  и  он  действительно
прелесть, если познакомишься с ним поближе и примешь  его  таким,  каков  он
есть. Леди чешет его за ушами, а он мурлычет. Клянусь,  он  ведет  себя  как
большой домашний кот.
   Релкина весьма позабавила нарисованная сценка.
   - А что он ест?
   - О, все, что сумеет поймать, -  лебедей  на  лету,  аистов,  гусей.  Ему
нравятся большие птицы. Иногда он ловит горных коз на склонах.
   - Ну и как ты себя чувствуешь, летая на спине рукх-мыши, словно ведьма из
древних времен?
   - Ну ты же летал на драконе, разве нет?
   - Летал.
   И Релкин вызвал в памяти воспоминания того волшебного дня, когда  зеленая
дракониха несла его в своих когтях от горы Ульмо в форт Далхаузи.
   - - Это было восхитительно, я часто вспоминаю об  этом.  Ты  должна  была
много повидать!
   - Вечные джунгли,  лес,  который  тянется  на  сотни  миль.  Горы,  такие
высокие, что вершины их  покрыты  снегом  и  льдом,  хотя  они  находятся  в
тропиках. Я даже мельком видела Внутреннее море.
   - Такое большое, как о нем говорят?
   - Должно быть, да. Оно сияло до самого горизонта.
   - Как приятно видеть тебя, Лагдален из Тарчо. Базил тоже будет рад тебе.
   - Он где-то поблизости?
   - Они в роще, у нас за спиной. Наверное, спят. У нас был марш-бросок этим