ю  на
жизнь.
   - Впрочем, он неплохо служит Повелителю.
   - Конечно, конечно, - кивнул Гулбуддин.
   - Он говорит, что пища его не интересует.
   - Но ведь, если он живет, он должен и есть, разве не так?
   - Да, он должен есть, но он не хочет  жить.  Кригсброк  отослал  баржи  и
отправился проведать Пророка. "Тот Кто Должен" спал, раскинувшись на спине и
с открытым ртом. В таком состоянии он пребывал всегда, до тех пор  пока  его
не будили. И это было  счастьем.  Проснувшись,  он  мог  вернуться  к  своим
занятиям, потребовав новых рабов для убийства.
   Кригсброк тихонько отошел на цыпочках в сторону и отправился  в  спальню.
Он оставил двух телохранителей, отослав двух других спать. Им сегодня выпала
долгая ночь. Уже приготовившись ко сну, он поразмышлял над вопросом:  "Зачем
Повелителю могли понадобиться двадцать повозок конского навоза?"

Глава 19

   Базил лежал на солнышке, опустив ноги и хвост в прозрачную воду.  Разница
температур между верхней и нижней половинами тела  была  особенно  приятной.
Даже просто загорать на солнышке было удовольствием. После  нескольких  дней
работы с бочками - перетаскивания их взад и вперед - драконам  наконец  дали
возможность отдохнуть.
   Единственное, чего  недоставало,  это  бочонка  аргонатского  зля.  После
жаркой утренней работы глоточек зля, этак с два-три галлона, был бы в  самый
раз.
   Хвостолом перевернулся, поменяв положение. Сейчас он  немного  потерял  в
весе и ощущал, какими упругими и здоровыми стали  его  спина  и  плечи.  Дни
физической работы хорошо повлияли на мускулы. Даже  несмотря  на  регулярные
упражнения, образ жизни драконов на борту  был  нездоровым.  Базил  искренне
надеялся, что путешествие скоро окончится. Он устал от тесноты и  недостатка
пространства. Еще он устал от искушения океаном. Лучше бы поскорее  уйти  от
его запахов. Все драконы лишились покоя - за исключением  Пурпурно-Зеленого,
конечно. Ну  а  Базил  лучше  чем  кто-либо  понимал  почему.  Временами  он
испытывал неодолимый соблазн прыгнуть за борт,  в  лоно  океана.  Когда  они
снова оказались на суше,  искушение  пропало.  Драконы  существовали  внутри
человеческой военной машины, и ее рутина давала им чувство  бессознательного
комфорта.  Им  нужно  было   только   маршировать,   выполнять   приказы   и
тренироваться. И есть.  И,  конечно,  сражаться.  Все  это  виверны  любили.
Особенно они любили есть и сражаться.
   Больше того, как и все драконы, Базил был заинтригован слухами,  что  они
могут встретиться со своими собственными легендарными предками.
   Эйго  был  темным  континентом,  большей  частью  лежащим  в  тропических
широтах. Очертаниями он напоминал заглавную "А", вершина буквы  упиралась  в
северный тропик, экватор же делил  континент  надвое.  Легенды  говорили  об
обширном внутреннем море в самом сердце  Эйго.  Море  это  называлось  Набом
(Н-ах-б)  Эйго,  и  на  его  карте  были  отмечены  невероятные  глубины   и
действующие вулканы.
   Это были очень  странные  воды,  как  говорила  молва,  хранящие  в  себе
создания,  давно  исчезнувшие  в  остальных  частях  мира.  Там  встречались
животные, похожие на драконов; предполагалось, что живут они исключительно в
воде.
   Чем ближе подходил флот к берегам Эйго, тем  больше  историй  припоминали
как моряки, так и легионеры, а между  ними,  пересказывая  особо  любопытные
слухи, курсировали драконопасы.
   Легендарные предки вызывали множество споров. Собственно говоря, как  раз
о них сейчас и толковали в Сто девятом.
   Блок слышал, что у драконов из озера Наб, что на континенте  Эйго,  очень
вытянутая шея и четыре плавника вместо конечностей.
   - Как такие могут быть нашими предками? - хотел знать Влок.
   - Я думаю, они ими и не являются, - отвечала Альсебра, - когда-то давно я
слышала, что мы произошли от короткошеего вида, жившего в северных океанах.
   - Могут ли виверны скрещиваться с этими длинношеими из внутреннего  моря?
- интересовался Роквул, молодой кожистоспинник.
   - О! Роквул помышляет об оплодотворении яиц предков! - сказал со  смешком
Влок.
   - Все мы знаем, что Влок предпочел бы лучше  съесть  их  яйца,  -  заявил
Пурпурно-Зеленый ехидно.
   - Отвечаю на вопрос кожистоспинного,  -  отозвалась  Альсебра,  -  скорее
всего нет.
   -  Но  ведь  наш  вид  может  скрещиваться  с  дикими   драконами,   есть
жизнеспособные экземпляры.
   Все знали, что Роквул говорит о Базиле и дикой зеленой драконихе по имени
Высокие Крылья. Их дети, молодые  Бранер  и  Гренер,  родились  крылатыми  и
летали не хуже своей матери. Сейчас они жили на крайнем севере,  охотясь  на
северных оленей карибу и мамонтов.
   - Это правда, но ведь виверны и дикие драконы имеют общего предка. В  нас
течет одна кровь.
   -  Да,  да,  конечно,  -  последовали   кивки,   и   несколько   драконов
заворочались, поудобнее устраиваясь у озерка.
   - Тогда, выходит, мы и здешние очень разные?
   - Да.
   Жаль, но таково было положение вещей: нечего было и думать о  том,  чтобы
пытаться оплодотворить яйца морских чудовищ.
   Базил  вполуха  слушал  все  эти  разговоры,  одновременно  с   нежностью
размышляя о своей "семье". Наверное, они охотятся на белых  медведей,  можно
не сомневаться. Дикие драконы непомерно сильны и свирепы.
   "Возможно, даже слишком сильны", - подумал он. Его  малютки  не  выражали
особенного почтения отцу. Больше того, они  бранили  папочку  за  отсутствие
крыльев. Хвостолом снисходительно усмехнулся. Они дики и прекрасны,  так  же
как  и  их  мать.  Возможно,  когда-нибудь  он  снова  возляжет  с   зеленой
драконихой.
   Тут кто-то толкнул его в плечо.
   Базил повернулся. Встревоженный человек в туземном платье - простая белая
туника и алая головная повязка - отскочил назад. За его спиной  стояли  двое
других, с ними была повозка, нагруженная маленькими бочонками.
   - Просим прощения, великий почтенный дракон, но мы хотели бы воздать тебе
честь этой бочкой пульджи. Мы угостим и твоих друзей.
   - Что такое пульдасм?
   Они подкатили одну из бочек, открыли, наполнили чашу и поднесли великану.
   Базил осторожно  понюхал.  Его  беспокоила  заинтересованность  в  глазах
визитеров.
   - Попробуйте, - сказал Базил. Влок потянул носом, расплескав  содержимое.
Следующая проба была предложена Альсебре.
   - Что-то вроде пива? - спросил с надеждой Влок.
   - Да, это готовят примерно так же, - ответили люди в белых туниках.
   - Это хорошо, очень любезно с  вашей  стороны,  островные  люди,  -  Влок
поднял бочку и выбил  днище.  Потом  сделал  длинный  глоток  под  взглядами
остальных.
   - Да, очень хорошо, - сказал он.
   - Влок никогда не был настоящим ценителем пива, если хотите знать  мнение
дракона, - придирчиво сказал Пурпурно-Зеленый.
   - Что дикий дракон понимает в  пиве?  Ты  вместо  него  пил  кровь  белых
медведей.
   Альсебра ворчала, явно забавляясь.
   Все  драконы  вдруг  почувствовали  легкие  угрызения  совести,  которые,
однако, очень быстро растаяли.
   А драконопасов, которые могли бы сказать "нет", рядом не  было.  Командир
эскадрона Уилиджер ушел в туземную деревню. Так что вскоре весь Сто  девятый
драконий пил пульджи.
   У напитка был совершенно особенный вкус,  скорее  не  пивной,  а  винный.
Пульджи было сладким, пахло фруктами и  легкой  гнильцой.  Однако  оно  было
прохладным, и драконы воздали ему должное.
   Потом одни улеглись на коралловый песок, другие попрыгали в  воду.  Но  с
течением времени один за другим огромные животные затихали и  погружались  в
чрезвычайно самосозерцательное и расслабленное состояние. Примерно через час
все уснули.
   Вернулись туземцы в белых туниках. Базил обнаружил, что рядом с ним стоят
двое:
   - Великое чудовище, мы принесли тебе предложение. - Верио был ломаным, но
понятным. Базил моргнул.
   - Мы думаем, ты останешься жить на нашем острове. Мы будем кормить тебя и
давать много пульджи, а ты будешь жить здесь, в озере у лагуны.
   Это звучало неплохо.
   - Да, ты будешь хорошим чудовищем, мы будем ухаживать за тобой и  отошлем
других людей прочь, ты им скажешь, что они  не  могут  держать  тебя  против
твоего желания. Вместо этого ты станешь нашим.
   - Мы будем хорошими хозяевами, - сказал другой.  Хозяевами?  Базил  снова
моргнул. Он не работает на "хозяев", а это имя единственно  вызывает  в  нем
мысли о Великом Враге, с которым он воюет, как и все драконы-виверны.
   - Нет, - твердо сказал он, -  я  никогда  не  работал  на  хозяев.  -  Он
поднялся на ноги.
   - О, ну так станешь, великий дракон. Потому что мы дадим тебе пульджи. Ты
ведь хочешь пульджи?
   Базил снова моргнул. На самом деле напиток подействовал на него не  очень
сильно. Ну, было трудновато думать да не получалось петь.
   - Дракон будет очень полезен для того, чтобы строить нам разные  вещи,  -
пробормотал один из людей. Люди улыбались. Базилу не понравились их улыбки:
   - Нет. Я - боевой дракон, дракон  легиона.  Я  слишком  занят.  Счастливо
оставаться.
   Он отвернулся от них и пошел в сторону пальм, окружающих небольшую ферму.
Здешний фермер проявлял поистине героическую выдержку,  соседствуя  с  таким
количеством драконов. На ходу Базил бормотал про себя о людях, желающих быть
"хозяевами". Он вызвал  в  памяти  лицо  Мезомастера,  с  которым  дрался  в
подземных карьерах страшного города Дзу. Вот  как  драконы  расправляются  с
людьми, которые пытаются стать "хозяевами" драконов!  А  в  легионе  драконы
служат добровольно.
   Хвостолом уже подходил к озеру, с умилением  думая  об  обеде,  когда  по
дороге ему попалось небольшое болотце, образовавшееся в том месте, где ручей
растекся под корнями травы. И тут он почувствовал, как что-то коснулось  его
головы, и сразу же верхнюю часть  тела  опутала  сеть.  Ноги  споткнулись  о
веревку, протянутую в грязи, и что-то стукнуло его по спине.
   Базил рванулся с испуганным вскриком и тяжело  упал.  Кто-то  возбужденно
закричал, и, повернув голову, дракон увидел с дюжину или больше  туземцев  в
белых туниках, собравшихся вокруг. Несколько  человек  принялись  обматывать
пленника новыми сетями, остальные держали в руках дубинки и веревки.
   Глаза Базила налились кровью. Он полностью потерял над собой контроль. Не
исключено, что пульджи еще и подстегивало его.
   С ужасающим ревом гигант поднялся из болота. Люди хором закричали, во  не
выпустили веревок. Дракон разорвал сеть в клочья. Веревки лопнули, когда  он
дернул своей огромной ногой,  и  люди,  все  еще  цеплявшиеся  за  пленника,
посыпались в грязь. Базил схватился за длинную палку, которой  пытались  его
оглушить. Когда те двое, что держали ее в руках, потянули жердь к  себе,  он
просто зашвырнул их на дерево.
   Несколько дураков прыгнули ему на спину и стали бить дубинами по  голове.
Он обернулся, оторвал людишек от своей  шеи  и  побросал  в  самую  середину
болота.
   Затем перехватил жердь словно  дубину  и  начал  колотить  все  подряд  -
деревья, людей,  камни  и  маленькую  пастушью  хижину,  которая  немедленно
развалилась от такого обращения.
   Оставшиеся люди  бросились  наутек,  преследуемые  разъяренным  виверном,
машущим дубиной направо и налево. Пожалуй, для приятного  отдыха  на  берегу
озера получилось многовато!
   Впрочем, драконы оказались не единственными в  Сто  девятом  марнерийском
эскадроне, на чью долю выпали неприятности.
   Релкин брел вверх по склону старого  вулкана  Радуа,  пока  не  дошел  до
места,  откуда  открывался  великолепный  вид.  Отсюда  был  виден  флот,  в
беспорядке разбросанный по лагуне, и внешний риф,  окаймленный  белой  пеной
бурунов. Все это создавало очаровательную  тропическую  атмосферу,  радующую
сердце. Потом драконир спустился в ложбину  между  вулканами,  оказавшись  в
самом сердце острова. Он миновал фермерские поля, на которых росли  кукуруза
и ананасы, и углубился в сады фруктовых деревьев.
   Воздух  был  теплым  и  легким,  напоенным  ароматами  пряностей.  Релкин
чувствовал, как спокойствие заполняет его душу,  разве  что  за  исключением
того уголка, который тосковал об Эйлсе.
   Перейдя небольшой каменный мостик через  ручей,  он  вдруг  обнаружил,  к
собственному удивлению, Свейна, сидящего на корточках по шею в воде.  Парень
целиком погрузился в воду и с шумом выдохнул воздух.
   Потом он поднял голову. Релкин увидел, что верхняя губа Свейна распухла и
кровоточит. На лбу красовалась шишка, щека была расцарапана  и  до  сих  пор
сочилась кровью.
   - Релкин, ты меня спасаешь! Откуда ты явился?
   - Что случилось?
   - Мы влипли в неприятность. Я и Джак.
   - Ну да?
   - Особенно я.
   - Да что случилось?
   Свейн встал и, махнув рукой, пошел  в  сторону  группы  деревьев.  Релкин
последовал  за  ним  и   обнаружил   маленького   Джака,   сидящего   позади
распростертых на земле телес Бирджит, свейновой воздыхательницы с  "Ячменя".
Под ней была лужа крови.
   Лицо Джака было зеленым.
   Релкин тихо охнул, представив, что тут могло произойти.
   - Она преследовала тебя? Джак молча кивнул.
   - Я и не видел ее, - сказал Свейн, - да и не думал, что увижу.
   - И?
   - Она напала на меня, когда я пошел купаться.
   - Что?
   - Она сказала, что или я сейчас же займусь с ней любовью,  или  она  меня
зарежет. У нее был здоровенный нож.
   Релкин выругался и плюнул на землю.
   - Она не остановилась, Релкин, даже когда я взялся за кинжал.
   Релкин наклонился  на  морячкой.  Бедная  женщина  со  своей  сумасшедшей
страстью к Свейну, почему она не могла оставить  парня  в  покое?  Зачем  ей
пришлось принять такую смерть?
   Похоже, она не дышала. Мальчик пощупал пульс. Ничего. Он  нажал  сильнее.
Теперь, похоже, что-то прощупывалось. И наконец он ясно почувствовал  пульс,
хотя и слабый.
   - Болваны, она жива! Что вы стоите? Нужно постараться остановить кровь.
   Опомнившиеся от шока, Свейн  и  Джак  помогли  Релкину  поднять  Бирджит.
Кинжал Свейна вошел довольно глубоко между ребер над печенью.
   - Я не хотел так, я только хотел ее остановить.
   - Это правда, я был рядом, -  сказал  Джак.  Релкин  быстро  и  методично
работал, промывая рану чистой водой и останавливая кровь жгутом,  скрученным
из рубашки Свейна.
   - Ты ее ранил, ты и снимай рубашку, - сказал ему Релкин без тени юмора.
   - Какие могут быть последствия, куошит?
   - Она жива, так что, возможно, вас обоих и  не  повесят,  но  неужели  вы
считаете, что Уилиджер так и спустит вам это дело без  тридцати  плетей?  Не
думаю.
   - Во имя Руки Матери! Я этого не вынесу, - всхлипнул Джак.
   - Не думаю, что у тебя будет особенный  выбор.  Они  ведь  могут  тебя  и
повесить. Уверен, что капитан корабля потребует этого.
   - Я ничего не делал, - с отчаянием сказал Джак.
   - И я ничего не мог изменить, Релкин, - , сказал Свейн. -  Она  не  смеет
обвинять меня. Это она на меня напала.
   - Помоги-ка ее поднять, оберни эту полосу вокруг ее груди и затяни  узел.
Мы остановили ей кровь и теперь понесем ее обратно.  Джак,  нам  нужна  пара
длинных веток покрепче, что-то вроде дубинок, и еще нужно, чтобы  кто-нибудь
раздвигал перед нами ветки, ты меня понимаешь?
   Джак ушел в заросли и скоро вернулся, сопровождаемый туземцем с осликом и
тележкой. Человек плохо понимал на верио, но Джак уговорил его пойти, просто
дав ему серебряную монету, а затем показал следующую, повернулся и  двинулся
в нужную ему сторону. Драконопасы указали  туземцу  на  раненую  морячку,  а
потом махнули рукой в сторону лагуны. Фермер быстро понял, чего они хотят, и
мальчики осторожно уложили Бирджит в тележку, а потом пошли за катящейся  по
пыльной дороге повозкой в сторону моря. Шли они молча, погруженные в мрачные
мысли о ближайшем будущем.

Глава 20

   На борту "Ячменя" самые худшие опасения Релкина оправдались.
   Командир эскадрона Уилиджер, едва завидев измазанных в крови мальчишек  и
распухшую и израненную физиономию Свейна, немедленно решил, что ему  лгут  и
на самом деле Бирджит пытались изнасиловать.  Он  приказал  арестовать  всех
троих мальчиков и в цепях препроводить  в  карцер.  Потом  в  своем  докладе
командору  Вулворду  он  потребовал  для  провинившихся  наказания   третьей
степени, которое предполагало пятьдесят плетей с  последующей  кастрацией  и
пожизненным  заключением.  Командор  Вулворд  был   ошеломлен.   Не   только
совершенным  преступлением,  но  и  неприкрытой  страстной   злобой,   почти
истерикой, с которой Уилиджер добивался уничтожения трех мальчишек.
   Дракониры же, все  трое,  рассказывали  совершенно  другую  историю.  Она
звучала не правдоподобно. Морячка,  прыгающая  на  драконопаса  и  требующая
любовных утех? Женщины так  не  поступают.  Однако  было  что-то  подкупающе
честное в открытых взглядах молодых людей, когда они настаивали на том,  что
не пытались изнасиловать женщину.
   Заключение хирурга вроде бы  подтверждало  их  правоту.  Только  один  из
мальчиков, судя по уликам, участвовал в  драке,  на  остальных  просто  была
кровь морячки. Никаких признаков сексуального нападения не обнаружили.
   К тому же ребята сами принесли женщину и признались в том, что ранили ее.
Уилиджер не сказал об этом ни слова, и такое умолчание с  его  стороны  тоже
удерживало командора Вулворда от скоропалительного решения. В конце  концов,
если бы они и вправду пытались ее изнасиловать,  они  могли  попросту  убить
несчастную  и  закопать  где-нибудь  на  острове.   Вулворд   был   серьезно
обеспокоен. С драконами, потерявшими своих мальчиков, очень трудно работать,
а в предстоящей кампании вивернам отводили основную роль.
   Тем временем Бирджит лежала без памяти, и вокруг нее хлопотали  хирург  и
штатная ведьма флота Эндисия. Они  дали  вполне  обнадеживающее  заключение.
Релкин сделал перевязку на совесть, и она сослужила добрую  службу.  Кинжал,
как выяснилось, никаких жизненно важных органов не задел. Хирург  сшил  края
раны и наложил компресс с лекарственными травами и медом.
   Со всех сторон на Вулворда оказывали сильнейшее давление. Капитаны  флота
настаивали на немедленном суде и наказании. Моряки были в ярости, напряжение
могло вылиться в междуусобную войну экипажей и легионеров. Пока  матросы  не
увидят этих чересчур сексуальных драконопасов болтающимися на  нок-рее,  они
не успокоятся.
   Вулворд издал приказ о военно-полевом суде. Кроме  того,  он  настоял  на
том, что заседание не состоится  до  тех  пор,  пока  Бирджит  не  придет  в
сознание и не будет допрошена.
   Тем временем грянуло новое  чрезвычайное  известие.  Вулворда  вызвали  в
кабинет адмирала Кранкса; там ему сообщили о невероятном событии на  берегу.
Туземная  деревушка  была  наполовину  разрушена  перепившимися   драконами.
Крестьяне обезумели от негодования и требуют, чтобы драконы были наказаны, а
деревня - вновь отстроена.
   Кранкс напомнил Вулворду, что отношения с островным народом  очень  важны
для Империи Розы и, в частности, для предстоящей кампании. Корабли поддержки
и транспортные  караваны  -  все  проходят  этим  маршрутом  и  нуждаются  в
пополнении запасов пресной воды. Допустить разлад с островным  народом  было
бы серьезной ошибкой.
   Напоследок было сказано, что драконы еще невменяемы, вооружены деревьями,
которые используют как дубины, и стоят на развалинах  деревни,  не  позволяя
жителям вернуться.
   Сами драконы заявили, что будут говорить только со своими мальчиками.
   - Чьи там драконы? - спросил Вулворд, чувствуя, что его сердце упало.
   - Драконопасов Свейна, Релкина и Джака из Сто девятого марнерийского. И с
ними драконы Мануэля и Руза.
   - Сколько всего драконов?
   -  Насколько  нам  известно,  замешаны  только   драконы   Сто   девятого
марнерийского.
   - В это трудно поверить. Там виверны-ветераны. Они сражались  в  стольких
кампаниях Империи!
   - Вы должны признать, что Хвостолом и раньше причинял нам беспокойство. А
дикий дракон представляет собой проблему с момента поступления в легион.
   Вулворд поднял голову. Адмирал на