ин за ним. Влок со Свейном были  слева,
а Пурпурно-Зеленый с Мануэлем - справа. Каждый дракон был отделен от другого
двадцатью-тридцатью футами, чтобы иметь  возможность  свободно  пользоваться
мечом.
   В промежутках между драконами, ссутулившись в ожидании боя, стояли пары и
тройки людей из Триста двадцать второй центурии. Они были  вооружены,  кроме
обычных мечей и квадратных щитов, еще и тяжелыми копьями.
   Позади главной линии расположился мобильный  резерв,  который  составляли
фермеры Кохона, по сорок с небольшим человек на каждом берегу реки. Это были
пожилые люди, большей частью бывшие легионеры. В Кеноре у них остались семьи
и фермы. Они сражались  за  свои  дома,  но  были  слабее,  чем  действующие
легионеры.
   Кроме того, на южном  фланге  были  задействованы  всадники  Талиона,  их
задачей было не спускать глаз с багутов. Кочевники направлялись  на  юг  для
перехода через Каленстоун. Легкая кавалерия Талиона должна была  попробовать
заблокировать их атаку, если сможет.
   На  флангах  расположились  небольшие  группы  кавалеристов  и  кенорских
лучников. Бесы, которым удалось бы прорваться и взобраться на скалы,  должны
были быть перехвачены, разбиты и сброшены в ущелье.
   Итак,  бесы  приблизились  к  вершине  заграждения,   бойцы   и   драконы
выдвинулись вперед, чтобы встретить их. Дигаль Таррент вскочил на ноги, взял
трубу и подал сигнал.  Первые  бесы,  которые  достигли  верха  заграждения,
внезапно столкнулись лицом к лицу с десятифутовыми драконами, чьи  громадные
щиты украшал цветок Марнери. Зазвенели ужасные мечи.
   Вопли "Газак!" вырвались из глоток бесов и были заглушены звоном стали  и
начавшегося  сражения.  "Газак!"  -  продолжало  носиться  над  подступающей
колонной и стихало, лишь когда противник сталкивался с громадными драконами,
чьи ужасные мечи разили нападавших. Но все же бесы продвигались  вперед.  Их
желудки были наполнены черным зельем, а звериные сердца  и  дикие  головы  -
жаждой убийства.
   Мечи драконов поднимались и падали, резали, расчленяли,  разрубали  бесов
на куски.
   Борьба на выступе над Каленстоуном была жестокой с самого начала.
   Дюжина бесов набросилась на баррикаду и  устремилась  на  Базила.  Экатор
блеснул в его руках. Голова беса отлетела,  как  волан  от  ракетки.  Другие
пригнулись и поползли как звери.
   Релкин продолжал быстро и безостановочно  выпускать  стрелы,  которые  то
здесь, то там попадали  в  цель  и  вызывали  крики.  И  все  же  нападавшие
продвигались.
   Базил спокойно и размашисто рубил своим огромным мечом, время от  времени
нанося удары задними  лапами.  И  каждый  раз  он  лишал  жизни  одного  или
нескольких бесов. Стрелы отлетали от его шлема и кололи броню.  Одна  попала
ему в лоб, но отскочила от  крепкой  кости,  вызвав  только  резкую  боль  и
оставив глубокую царапину, через которую горячая кровь дракона  брызнула  на
камни.
   На какой-то момент его меч замер, вонзившись в дубовое бревно баррикады.
   Бес тут же полоснул дракона по щиту и попытался ударить  по  ноге,  Базил
вынужден был отступить на шаг, что  позволило  ему  использовать  хвост  как
дубину.
   Его знаменитый сломанный хвост с громким щелчком опустился на шлем  беса,
выбив сноп искр. Бес упал.
   Вид драконьей крови вызвал огонек беспокойства в глазах  Релкина.  Дракон
щелкнул челюстями:
   - Просто царапина, уже зажила.
   Бесы все шли  и  шли  через  верх  заграждения,  и  Релкин  был  вынужден
схватиться с приземистым созданием, на  голове  которого  был  шлем  в  виде
горшка с зубцом на верхушке. Бес размахивал коротким тяжелым мечом.
   Релкин рванулся наперехват и заставил беса отступить. Тот резко  закричал
и плюнул на драконира. Их мечи вновь и вновь звенели друг  о  друга,  затем,
маневрируя, бес вынудил Релкина  начать  борьбу  щитами.  Хотя  бес  был  на
несколько дюймов ниже человека, он был очень силен и заставил парня  уйти  с
выбранной позиции.
   Еще один бес появился справа. Релкин отвел  его  выпад  своим  щитом,  но
нанесенный тяжелый удар чуть не заставил его опуститься на колени.
   Воспользовавшись тем, что драконир уже не смотрит в его  сторону,  первый
бес повернулся и нацелился перерезать подколенное сухожилие  Базила.  Дракон
попытался закрыться щитом, но это  позволило  бесу,  который  был  напротив,
подобраться  поближе.  Вражеский  клинок  со  свистом  устремился  к  глотке
дракона, но тот уклонился, и меч наткнулся на броню. Второго шанса у беса не
было, потому что Базил ударил его рукояткой Экатора и задней ногой  разорвал
пополам.
   Между тем Релкин обманными ударами и постоянными маневрами заставил  беса
справа потерять равновесие, подскочил к нему и  рубанул  пониже  плеча.  Меч
вошел в плоть, и темная кровь брызнула фонтаном. Бес вскрикнул, опустился на
одно колено, потянулся и ухватился за сапог Релкина, сбив драконира с ног.
   Мощная  рука  беса  стиснула  человеческое  горло.  Тварь  навалилась  на
мальчишку, хотя меч все еще торчал из ее плеча, заливая  обоих  кровью.  Она
была чересчур сильной и тяжелой, чтобы ее можно было сбросить.
   Релкин потянулся к своему кинжалу и нащупал рукоять. Со словами молитвы к
древнему Асгаху, богу  войны,  он  нанес  удар,  норовя  попасть  ниже  края
задравшейся кольчужной куртки,  надетой  на  беса.  Со  второй  попытки  ему
повезло, кинжал глубоко вошел под грудную клетку. Со стоном, теряя силы, бес
отшатнулся и упал.
   Парень вскочил на ноги как раз вовремя,  чтобы  уклониться  от  падающего
сверху удара наотмашь. Однако теперь он был безоружен, его  собственный  меч
остался в мертвом теле у ног.  Враг  безумно  захохотал  и  пошел  на  него,
размахивая над головой  мечом.  Копье,  брошенное  слева,  остановило  беса,
вонзившись ему в бок чуть выше бедра. Один из бойцов Триста двадцать второй,
наступив упавшему бесу на грудь, освободил свое копье.
   - Благодарю тебя, - сказал Редкий.
   - Ты для меня сделал бы то же самое, - сказал солдат  и  вонзил  копье  в
следующего.
   Релкин не стал терять времени, подобрал меч и вернулся на свою позицию на
баррикаде. Еще один бес налетел на него. Их мечи скрестились. Рука мальчишки
уже начала неметь, а сражение только разгоралось. Мальчик  двигался  слишком
медленно...
   И тогда хвост дракона обрушился сверху и ударил  беса  поперек  туловища.
Бес упал на колени, а в следующий момент меч Релкина был уже глубоко  всажен
во вражескую шею. Тем временем Базил описал Экатором широкий полукруг, и еще
два беса, рассеченные надвое, покатились по земле, теряя внутренности.
   Затем ярость битвы слегка утихла,  потому  что  враг  начал  откатываться
назад. Снова взревели рога. Новые бесы пошли на приступ  сквозь  массу  тех,
кто отступал, и с ними шли тролли.
   Драконы зашипели. Тролли выдвинулись вперед и неуклюже  стали  взбираться
на баррикаду. Это им  не  нравилось.  Они  очень  нервничали,  когда  теряли
контакт с  землей.  Как  известно,  у  троллей  было  очень  плохое  чувство
равновесия. Один из них действительно упал и покатился  назад,  сбив  с  ног
двух других, которые, в свою очередь, зацепили  еще  нескольких,  создав  на
время сумятицу перед Пурпурно-Зеленым и  Альсеброй.  Драконы  схватились  за
валуны и забросали падающих градом камней.
   Веселье для драконов продолжалось  недолго.  Здесь  уже  скопилось  очень
много троллей, а они все продолжали прибывать, подгоняемые  звуками  рога  и
грохотом барабанов. Все еще жалуясь и обещая съесть на ужин противных бесов,
тролли полезли наверх. У их ног, подобно  собакам  вокруг  охотника,  жались
бесы.  Кое-где  видны  были  и  люди,  офицеры  в  черной   форме   Падмасы,
руководившие штурмом.
   Один из них взобрался на заграждение вслед  за  четырьмя  бесами.  Экатор
блеснул и разрубил двоих, Релкин пустил стрелу в третьего, а затем нырнул за
ствол дерева. Черная  стрела  пропела  над  его  головой.  Вражеский  офицер
бросился на него с мечом в руке.
   Релкин был готов к  встрече,  но  рослый  падмасец,  вдвое  выше,  тяжело
навалился на юношу прямо с гребня баррикады. Релкин зашатался, но  устоял  и
перехватил меч вовремя,  чтобы  успеть  парировать.  Он  отразил  смертельно
опасный низкий круговой выпад, который  использовался,  чтобы  подсечь  ноги
противника. Щит Релкина обрушился на чужой щит,  и  драконир  сумел  выбрать
нужное место для последнего удара. Он видел, как лицо человека побледнело, а
когда он упал, Релкин рывком вытащил свой меч из уже мертвого тела.
   Он взглянул наверх и увидел большого  тролля,  явно  не  менее  девяти  с
половиной футов ростом, который начал дуэль на щитах с  Хвостеломом.  Тролль
размахивал огромным топором.
   Экатор взмыл вверх, и тролль  поднял  щит,  чтобы  блокировать  удар,  но
вместо этого Базил пошел вперед, толкнув врага всей своей массой,  прикрытой
щитом, и сильнейшим ударом хвоста расколол тяжелый железный шлем.
   Тролль отшатнулся назад и стал прекрасной мишенью для Экатора, который со
свистом глубоко погрузился в огромное уродливое тело, прикончив тварь  одним
ударом.
   Появилось сразу несколько троллей, и Базил отскочил в сторону, но все  же
удар топора  снес  его  правый  наколенник.  Дракон  парировал  удар  слева,
взмахнул Экатором, и оба тролля полетели на землю.  Бес,  которого  миновала
стрела  Релкина,  попытался  подойти   поближе,   чтобы   подрезать   Базилу
подколенные сухожилия. Релкин прыгнул на него,  запрокинул  назад  голову  и
вспорол горло своим мечом.
   Справа от парня послышался громкий крик ярости и боли. Релкин обернулся и
увидел, как Пурпурно-Зеленый поднял тролля головой вниз и  бросил  прямо  на
двух его приятелей, которые взбирались на баррикаду.
   Базил отразил еще несколько  неловких  ударов  гигантскими  топорами,  но
затем один из троллей, схватив топорище обеими руками, ударил сбоку и  почти
разрубил щит Базила надвое. Щит не развалился только потому, что топор в нем
и застрял. А новые тролли все  подходили.  Базил  отшвырнул  щит  и  схватил
Экатор обеими руками. Громадный меч развалил пополам щит тролля.
   Теперь они были равны и  схватились  в  рукопашном  бою.  Тролль  воткнул
Базилу кулак в живот и попытался укусить за морду. Дракон ударил в ответ,  а
затем, собравшись с силами, отбросил тролля прочь, отшвырнув при этом и пару
бесов.
   Двое солдат из Триста  двадцать  второй,  тщательно  рассчитав  движение,
вонзили свои копья в живот тролля. Он дико закричал  и  умер,  черная  кровь
потекла у него изо рта. Бесы только-только поднялись на ноги, когда  на  них
свалился мертвый тролль, вдавив их в кустарник и  заставив  вздрогнуть  саму
баррикаду.
   Трубы подали новый сигнал, свет стал меркнуть,  солнце  уже  скрылось  за
холмами.
   Тролли и бесы отступали.  Бой  был  окончен,  защитники  пережили  первую
атаку.

Глава 39

   Утром следующего дня облака, висевшие низко над землей, через  час  после
рассвета разразились холодным дождем, который длился почти целый день.
   Враг предпринял несколько пробных атак, но большое  количество  воды,  не
меньшее количество грязи и крепость самой баррикады не позволяли ввязываться
в бой всеми силами. Это  был  тот  случай,  когда  солдаты  и  дракониры  не
жаловались на дождь, хотя все вокруг них было мокрым и с трудом  можно  было
поддерживать огонь хотя бы для поваров. Чем сильнее лил  дождь,  тем  дольше
задерживались враги, а обороняющиеся могли восстанавливать силы.
   Когда наконец к концу  дня  дождь  кончился,  защитники  приготовились  к
атаке. Она так и не началась. Враг отказался от наступления в этот день. Всю
ночь легионеры слышали стук топоров и какое-то постоянное шебуршение внизу у
Рычания Льва. Там ярко пылали  костры,  что  вызывало  удивление,  поскольку
дрова были совершенно мокрые. На следующее утро стояла прекрасная погода,  и
вскоре  последовала  первая  атака.  Враг  построил  грубые  укрытия,  чтобы
защитить от кенорских стрел дальнего боя своих собственных лучников, которые
расположились на расстоянии, безопасном от камней драконов. Базил  и  Чектор
попытались кидать валуны поменьше, размером с человеческую голову, но вскоре
отказались  от  этого  бессмысленного  занятия.  Вражеские  лучники  держали
баррикаду  под  постоянным  прицельным  огнем.  Как  только  чья-то   голова
поднималась над сломанными ветвями и стволами деревьев,  тотчас  же  в  этом
направлении летела стрела. Расстояние  было  слишком  велико  для  маленьких
кунфшонских  арбалетов  дракониров,  но  кенорцы  с  азартом   ввязались   в
перестрелку. Их тяжелые составные луки выпускали стрелы с громким  гудением.
Вскоре враг пошел в атаку всеми силами. Смешанные отряды  бесов  и  троллей,
под руководством людей в черной форме Падмасы, подошли к баррикаде. Волна за
волной, они взбирались по стволам и ввязывались  в  схватки  с  драконами  и
солдатами. Атака за атакой срывались,  и  враг  отходил  назад.  Было  убито
двенадцать троллей и  сотня  бесов.  Ни  один  дракон  не  погиб,  и  только
некоторые пострадали от ран.
   Враг сделал перерыв на три часа и вновь попытался, как и в  первый  день,
атаковать в наступающих сумерках. И все  же  он  не  смог  сломить  оборону.
Несмотря на полное превосходство в численности, нападающие так и не добились
успеха.
   На третью ночь защитники спали на баррикаде. Враги  внизу  неустанно  над
чем-то трудились.
   Капитан Идс заранее приказал построить несколько плотов. И  теперь,  едва
врачи заканчивали работу, раненых грузили на плоты, которые тянули вверх  по
течению местные фермерские лошади, привычные к пахоте.
   У драконов была масса порезов, ссадин и синяков, но очень мало  серьезных
ран. Двое драконов  были  признаны  негодными  для  боев:  Тенебрак  из  Сто
девятого и Нину  из  Шестьдесят  шестого.  Положение  Тенебрака  было  более
серьезно. Топор тролля вонзился глубоко в бок,  пробив  ребра.  Врачи  сшили
рваные края раны, налив в рану лечебного меда,  чтобы  устранить  внутреннее
заражение. Использование меда для лечения  глубоких  ран  такого  рода  было
популярно  в  Империи  Розы.  Поверхностные  повреждения  обработали  Старым
Сугустусом и забинтовали. Наконец Тенебрака погрузили на  плот  и  отправили
вверх по течению.  У  Нину  были  перелом  правого  предплечья  и  несколько
серьезных порезов от мечей  бесов.  Нину  был  из  породы  зеленых,  которая
славилась  своей  терпеливостью.  Врачи  с  помощью  самых  сильных   солдат
соединили  громадную  сломанную  кость,  обработали  раны   дезинфицирующими
средствами и поставили дракона на ноги, чтобы он шел  сам  по  дороге  вдоль
реки.
   Этой ночью небо тоже было покрыто облаками, и вожделенный  дождь  начался
за два часа до рассвета. В  таких  условиях  враг  передвигался  значительно
медленнее.  Поднялось  солнце,  туманный  серый  свет  повис  под   тяжелыми
облаками. Капитан Идс вышел из своей палатки навстречу капитану Ретинеру  из
легкой кавалерии Талиона. Они посовещались за чашкой  келута,  а  затем  Идс
приказал отступать.
   Враг все-таки обошел их с флангов. Отряд примерно из тысячи бесов  вместе
с батутами и троллями поднялся на гряду Каленстоуна где-то  в  десяти  милях
южнее и  медленно  двигался  сюда.  Их  сдерживали  дождь,  грязь  и  легкая
кавалерия Талиона.
   Идс  выслал  лучников  и  часть  территориальных  войск,   чтобы   помочь
кавалеристам-талионцам, а остальные поднялись, поели холодной овсяной  каши,
выпили крепкого горячего келута и,  выступили  на  восток,  передвигаясь  по
возможности тихо.
   В нескольких милях, вверх по реке находился последний брод, а за  ним  на
сорок миль вперед больше уже бродов не было. Дорога по  южному  берегу  реки
была намного лучше. На северной стороне путь перерезали несколько глубоких и
длинных оврагов с крутыми склонами.
   Они оставили на баррикаде горстку стрелков, которые поддерживали огонь  и
время от времени прицельно стреляли по врагу, засевшему внизу в укрытиях.
   Этого было достаточно, чтобы не позволять противнику сняться  с  места  в
течение нескольких часов. Предполагалось,  что  он  обнаружит  обман  где-то
ближе к полудню и тогда  решится  на  штурм  всеми  своими  силами.  Стрелки
скрытно отойдут вверх по реке пешком или на каноэ, а с ними  пойдут  остатки
легкой кавалерии Талиона  и  лучники,  которые  беспокоили  своими  стрелами
багутских конников.
   Дождь ослаб после полудня, перейдя в постоянную  мелкую  морось.  Начался
быстрый марш через пространства, залитые водой, грязью и  поднимавшимся  над
растительностью паром.
   У  людей  Идса  был  хороший  проводник,  а  легкая   кавалерия   Талиона
великолепно поработала, задерживая багутов. Всадники очень устали.  Идс  уже
отозвал тридцать солдат, охранявших колонну беженцев, сменив  их  на  других
тридцать, наиболее уставших или легкораненых и нуждавшихся в отдыхе.  Багуты
все еще действовали осторожно, но Идс знал, что положение  скоро  изменится,
потому что теперь они были уже впереди, охватывая  его  с  фланга  на  горе.
Некоторую помощь оказывала природа, перепутанные дикие заросли дуба, граба и
тика замедляли преследование. Идс держал большинство кенорцев на  фланге,  а
всадников из Талиона использовал,  чтобы  организовывать  небольшие  засады,
несущие смерть багутской кавалерии.
   Основная масса вражеского войска шла по южной  стороне  реки  параллельно
отряду Идса, полагая, что придет время и  они  схватятся  с  отступающими  и
раздавят  их  на  открытой  местности,  используя  свое  огромное  численное
превосходство.
   Воспользовавшись каноэ, Идс лично замерил скорость  врага  на  марше.  Он
рассчитал, что враг движется несколько медленнее, чем его собственные  люди,
но почти в два раза быстрее, чем колонна беженцев, которая опережала Идса на
шестьдесят миль и уже выходила к болотам.
   Там  главное  русло  реки  Каленс  расползалось  по  широкой  равнине  на
множество мелких рукавов, проток и стариц, теряющихся среди диких болот.
   Там отряд Идса должен был свернуть  и  устроить  вторую  стоянку,  что-то
вроде партизанского лагеря.

Глава 40

   Дикой была болотная сторона,  где  пурпурноголовые  камыши  десяти  футов
высотой создали свой особый мир. Ветер гонял волны  по  морю  стеблей,  ярко
блестели освещенные солнцем листья.  Ниже  пурпурных  верхушек  были  грязь,
узкие рукава реки и извилистые  тропинки.  Самая  подходящая  местность  для
партизанской войны.
   Четыре дракона  со  своими  драконирами,  командир  эскадрона  Таррент  и
двадцать солдат из Триста двадцать второй  затаились  в  засаде  в  камышах,
выходящих на тропинку. К ним медленно  приближался  отряд  багутов,  которые
ехали по узкой тропе колонной по одному. Комары звенели и  кусали  время  от
времени. Драконы были нечувствительны к простым  комарам,  но  драконирам  и
солдатам приходилось туго, постоянно слышались хлопки и тихая ругань.  Базил
поднял свой щит, и у него возникло чувство уверенности от  хорошо  знакомого
веса. Малыш хорошо сделал, починив щит даже в условиях отступления. Без щита
дракон чувствовал себя нервно, почти  неестественно.  Щит  стал  практически
частью его самого.
   Это был еще один пример силы, заключенной в вещах,  сделанных  людьми,  в
вещах, которые меняли жизнь и становились столь важными, что было уже трудно
обходиться  без  них.  Пурпурно-Зеленый  презрительно   хмыкал,   видя   эту
зависимость Базила, но кожистоспинник уже  заметил,  как  у  дикого  дракона
медленно, но уверенно крепнет привязанность к могуществу оружия.
   И вот теперь щит был вновь  хорош,  возможно  несовершенен,  ведь  ремонт
делался в спешке, но дракон был уверен, что сможет с  его  помощью  отбивать
удары копий, стрел и даже топоров троллей. С хорошим щитом в  одной  руке  и
Экатором в другой Хвостолом был готов ко всему.
   Разведав тропу по левую сторону от багутской колонны, вернулся Релкин. Он
доложился Тарренту и присоединился к дракону:
   - Слева от нас все чисто. Мы только что здорово побили их  и  свернули  с
тропы, чтобы у