еще
дружить. Но он  тебе  брат,  и  ты  сам  это  знаешь.  Вы  с  ним,  если
разобраться, очень даже похожи. И не корчи такую морду! Не на  внешность
- судьбой похожи. У него ведь тоже жизнь была... не сладкая.
   У кого - у Тхиа? У Майона Тхиа, знатного вельможи и сына  вельможи...
сына вельможи, саморучно составлявшее снадобье,  которым  он  спину  мою
израненную пользовал... а замок - это такая громадная каменная штука,  и
в ней много - много этажей...
   - Да, - сказал я.
   - Вот о том я и толкую, - улыбнулся Дайр. - Друзьями вы еще  станете.
Никуда вам от этого не деться. А до той поры, пока он  тебе  всего  лишь
брат, за которого ты жизнь отдать  готов...  не  ревнуй  его,  если  ему
хочется поиграть в мячик с кем-нибудь другим.
   Вместо ответа просто молча кивнул, взял в руки свою чашку и осушил ее
единым духом. На сердце у меня отчего-то здорово полегчало. Я спокойно и
весело  смотрел,  как  Тейн  поддразнивает  Лонса,  а  Лерир  по  своему
обыкновению пялится на еду у себя в миске, словно  не  в  силах  решить,
съедобно ли это, а если и да, то стоит ли откусывать.  Легко  мне  было.
Легко и радостно. Будто все мои испытания уже давно остались позади.
   Я еще не знал тогда, что испытания мои только начинаются.
   Зато это отлично знал младший ученик Дайр Тоари. Бывший мастер Дайр.
 
*** 
 
   Я не знал, что скинуть  школу  на  мои  захрустевшие  от  непривычной
тяжести плечи - одно... а вот получить согласие остальных Патриархов  на
смену мастера Королевской школы - совсем другое. А еще я не знал, почему
такое простое житейское событие требует их согласия. Я не знал,  не  мог
знать, что все прочие попытки воссоздать погибшую в  боях  с  санхийцами
школу  потерпели  неудачу.  Школы  закрыты,  ученики  по  большей  части
разошлись по другим школам,  мастера...  впрочем,  о  мастерах  разговор
отдельный.
   Мы были последней надеждой.
   И мастер Дайр о судьбе остальных Королевских школ отлично знал.
   Может, именно это знание и подвигло его на безумное решение.  Сорвать
со своего пылающего лба повязку мастера и окрутить ее, все еще жаркую от
жгучих размышлений предыдущего владельца, на  бесшабашную  голову  юнца,
непривычного  думать  вообще.  Сменить  верное  на  гадательное.  Верное
поражение на гадательный успех. Нет - на тень успеха. На тень надежды.
   Зато чем это кончится, бывший мастер Дайр не знал.
   Как и я не знал, что  посещение  патриархов  мне  предстоит  в  самом
скором времени.
   Впрочем, жаловаться мне не на что. Не один я  понятия  не  имел,  что
меня сыграли втемную.
   Патриархи тоже ничего не знали.
   За  одним-единственным   исключением.   Ирхада,   прозванный   Спящим
Патриархом. Он тоже не мог знать, что  именно  явит  себя  его  взору  в
последней Королевской школе - но он мог, по крайности, предполагать.
   Поэтому  он  путем-дорогой  хранил  молчание.   Остальные   Патриархи
брюзжали.
   - Чем таскаться в такую даль, - ворчал патриарх  Ниран,  благообразно
седой и длиннобородый, - не проще ли было  сразу,  скопом,  закрыть  все
эти, с позволения сказать, школы - и дело с концом?
   - Поношение самого понятия "школа"!  -  откликнулся  Патриарх  Ахану,
тщетно пытаясь вытрясти дорожную  пыль  из  своей  воинственно  торчащей
бородки. - Ясно же, что мы  сегодня  там  увидим.  Что  откроется  нашим
глазам.
   - То, на что  глаза  бы  не  глядели,  -  поддержал  Патриарх  Хайет,
откидывая волосы назад так, чтобы стала видна одинокая седая прядь в еще
темных и густых кудрях (эх, и почему  седина  и  залысины  не  торопятся
осенить собой его такую  несолидную  с  виду,  несмотря  на  полувековой
возраст, голову?). Он бы и сразу мог это сказать, не дожидаясь прочих  -
но ему, как самому младшему, первым высказываться не полагалось.
   Патриарх Ирхада с трудом разлепил пересохшие губы.
   - А я бы вот посмотрел, да, - раздумчиво сказал он. - Мне любопытно.
   Больше он не произнес ни слова - но и сказанного  хватило  с  лихвой.
Патриархи смолкли, недоуменно перекатывая в  мыслях  странное  заявление
Ирхады, как вода перекатывает камешек, пока не сточит острые  грани  все
до единой, начисто. Пока  не  станет  камешек  гладкой  речной  галькой,
неспособной вонзиться, впиться, воткнуться, поранить -  так,  как  ранит
сомнением нежданное  любопытство  Спящего  Патриарха.  Любопытство?  Эй,
Ирхада  -  что  любопытного  может  случиться,  когда  все  давным-давно
известно? Все будет, как и было,  как  в  прошлые  разы,  как  всегда...
конечно, каждый вправе надеяться - вот ты и надеешься... тем более,  что
школа эта - последняя, а значит,  и  надежда  тоже  последняя...  но  мы
устали от несбывшихся надежд. Мы слишком хорошо знаем, что встретит  нас
за стеной, окружающей школу.
   Но стены не было.
   Вместо стены последнюю Королевскую школу  окружал  легкий  штакетник.
Невысокая ограда, самое большее - до пояса. А за оградой...
   - Ты был прав, - прошептал  Хайет  Ирхаде,  уже  не  думая,  кто  тут
старший, кто младший и чей черед высказываться. - Это  и  в  самом  деле
любопытно.
   То, что творилось за  низенькой  оградой,  не  походило  ни  на  что,
виденное Патриархами прежде. Нет - вообще ни на что.
   Старшие ученики без всякого пригляду  играли  в  какую-то  затейливую
игру. Два  ручейка  сплетаются,  стекаются,  разделяются  вновь...  удар
выплеснулся волной, еще волна... растеклись, сомкнулись... Ирхада  прав,
действительно странно. А вот  и  еще  одна  странность:  покуда  старшие
ученики развлекаются, младшие тренируются в поте лица. И не просто  так,
и не под присмотром кого-нибудь из старших, как во всех школах заведено:
вот мастер Дайр среди них, да не один, а кем-то из первых учеников...  и
оба они на пару все это пацанье первоучебное  гоняют...  не  иначе,  мир
перевернулся!
   -  Вы  к  кому,  почтеннейшие?  -  с  вежливым  поклоном  осведомился
крупномясый верзила, скучающий у ограды. По виду тоже вроде из  старших,
а так - кто его разберет? С каких это пор в воротах дежурят  старшие,  а
не младшие? Нет, уважаемые, мир  не  просто  перевернулся  -  он  сперва
помер, а перевернулся уже в гробу! Только так, и никак иначе.
   - Нам нужен мастер, - сухо ответил Ахану.
   - Сей момент, - откликнулся верзила и - нет, чтобы  ходу  наддать!  -
заорал во всю глотку, не сходя с места. - Мастер, тут к вам пришли!
   Если Ахану или другой кто (не Ирхада, разумеется!) ожидал, что мастер
Дайр сейчас устроит караульщику выволочку за нерадивость,  разочарование
его поджидало неимоверное.
   Мастер Дайр даже не шелохнулся в ответ на оклик. Зато стоявший  рядом
с ним юнец - наглое создание с таким повелительным разворотом плеч,  что
хоть умри - обернулся мгновенно.
   - Да, Фарни, - крикнул он в ответ.
   На лбу юнца, темная от пота почти  до  черноты,  красовалась  повязка
мастера.
   Учителя.
 
*** 
 
   Наскоро выяснив положение  дел,  патриархи  устроились  наблюдать  за
тренировкой под крытым навесом. Очень  удобно:  и  солнышком  головы  не
напечет, и расположен навес как бы поодаль. А Патриархам  лучше  взирать
издалека. Чтобы учеников не пугать. Учеников! Будто и того не  довольно,
что у меня с перепугу ноги словно кипятком налились, и голос  отказывает
напрочь. Нет, я крепился, конечно, и виду  старался  не  подавать.  Весь
день только и старался, что виду не подавать.
   А  вечером  мне  пришлось  нарушить  мое  новообретенное  обыкновение
ужинать вместе с учениками. Трапезовать мне пришлось  с  Патриархами,  и
ужин этот я до смертного своего часа не забуду.
   А все оттого, что провели они меня,  как  мальчишку.  Попался  мастер
Дайр Кинтар на голый крючок без приманки. Хотя - а кто бы на моем  месте
не попался?
   Я ведь про Спящего Патриарха ничегошеньки не  знал.  И  что  это  он,
Ирхада, среди них главный, и не заподозрил даже.  Прочие  все  расспросы
учиняют да наставления изрекают - а он молчит. Одет опять же плоше всех:
заплата на заплате  -  вот  тебе  и  платье.  И  -  ну  никак  не  боец.
Колченогий,  колчерукий,   вывороченный   какой-то   весь.   Точь-в-точь
побирушка нищий,  которому  Патриархи  прислуживать  себе  дозволили  из
милости. Чтобы с голодухи не пропал, немощный.
   Нет,  знать  я  ничего  не  знал  и  ведать  не  ведал.  Просто  меня
великодушие это пренебрежительное взбесило до мути в глазах. Ну  скажите
вы мне - почему это  почтенные  люди  преклонных  лет  вправе  принимать
услуги от своего сверстника? Чем один старикан лучше другого?  И  почему
самый старый из сотрапезников должен моститься к краешку  стола?  Может,
еще и объедками его кормить прикажете?
   И поэтому, покуда Тхиа -  единственный  среди  нас  настоящий  знаток
всяческого этикета, в том числе и застольного - усердствовал, расставляя
еду и питье перед достославными гостями, потихоньку зверел. А  уж  когда
Тхиа убрался восвояси, а старичок ветхий потянулся за кувшином - вино  в
чаши налить - я опередил его. И своеручно налил самого  лучшего  вина  в
самую лучшую чашку и поднес ее Ирхаде  с  самым  глубоким  поклоном,  на
какой только был способен.
   Ирхада принял  чашу,  задумчиво  пожевал  губами  и  похлопал  своими
белесыми от старости ресничками.
   - Спасибо, молодой человек, - произнес он надтреснутым, но неожиданно
глубоким басом. - Да. Уважил калеку.
   Надо отдать Патриархам должное: по части выдержки у  них  был  все  в
порядке. Ни одно лицо не дрогнуло в улыбке, ни один глаз не смигнул.
   - А что, - изрек Ирхада, осушив чашку. - Мне нравится. Да.
   Это я уже потом понял, что говорил он вовсе не о напитке. А тогда  не
до него мне было. И не до вина, и  не  до  старичка  увечного.  Тогда  я
маялся. Я рассказывал, а  меня  расспрашивали.  Я  рассказывал,  а  меня
расспрашивали. С самого первого дня. И на какой помойке мастер Дайр меня
подобрал, и как к делу приставил. И  за  что  я  на  Тхиа  взъелся  -  в
подробностях. И как именно я его измордовал - в подробностях. И о чем  я
думал, тогда и потом - а вот это, юноша, еще  подробнее.  И  как  мастер
Дайр объявил мне свою волю - точнее, юноша, точнее, подробнее... О таком
не то, что рассказывать - вспомнить, и то со стыда сгоришь.  Но  мне  не
стыдно было, а жутко. Чужим, незнакомым голосом я рассказывал  о  чужом,
незнакомом человеке, с тошнотворной дотошностью припоминая его  поступки
и мысли. А уж когда настал черед повествовать о моих выходках на поприще
мастера, я и вовсе перестал понимать, кто я и где я. Изредка только вина
отхлебывал слабенького, чтобы в глотке не пересохло.
   - Странная у вас манера наказания назначать, - посмеивался Ниран,  не
зная, что повторяет юного наглеца Тхиа почти дословно.
   - Поощрения тоже, - откровенно веселился Хайет.
   От их замечаний я совсем смешался.  Чуть  было  не  брякнул,  что  на
помойке манерам не учат, так что прошу любить и жаловать, каков уж есть.
Едва удержался.
   - А почему с младшими учениками не старшие занимаются, а сам  мастер?
- уставясь на меня  рыбьими  глазами,  поинтересовался  Ахану.  -  Прошу
объяснить поподробнее.
   Подробнее ему, видите ли! Просит он! Просит, как же. Так не просят  -
приказывают.
   Но  замешательство  мое  от  его,  с  позволения  сказать,   просьбы,
миновало, будто и не было. До сих пор меня спрашивали по большей части о
том, что сам я полагал случайностью. Играми судьбы. Прихотью мироздания.
Но в  том  предпочтении,  которое  я  отдал  новичкам,  не  было  ничего
случайного. Обдуманный, осознанный выбор.  Слишком  долго  я  размышлял,
прежде чем принять решение, чтобы сейчас замедлить с ответом.
   - Потому что это правильно, - без колебаний ответил я. - Знаете,  как
маски для священных представлений делают?
   Я, само собой, не стал еще раз повторять, что помойка моя  находилась
вблизи храма  Бога-покровителя  города.  Хорошее  место.  Самая  хлебная
помойка  в  окрестностях.  Храмовые   служки   туда   столько   объедков
выносили... если бы попрошайки постарше нас, малышню, не грабили, так  я
бы, пожалуй, и не голодал. И  побираться  если  -  тоже  место  хорошее.
Особенно если день праздничный. Прихожан в храм идет много, кто-никто, а
подаст. И в смысле разговоров  тоже  очень  поучительно.  Спрячешься  от
других крысенышей помоечных возле храмовой ограды, так  поневоле  такого
разновсякого  наслушаешься.  Там  я  про  маски  и  услышал   ненароком.
Патриархам я, понятное дело, говорить об этом не стал. Кстати - а  точно
ли я помянул, что за свалка меня пригрела... или все-таки нет? Не помню.
Ну и ладно. Сказал - так и пес с  ней,  а  не  сказал  -  пусть  господа
Патриархи сами гадают, откуда я такой умный выискался, что даже вот  про
маски храмовые знаю, хотя вроде и не положено мне, и узнать неоткуда. А,
проваль - можно подумать, мне дела другого  нет,  кроме  как  о  помойке
родной вспоминать.
   - Режут маску из дерева, - сообщил я.  -  И  маска  -  не  лицо.  Она
высечена раз и навсегда. Она не может улыбнуться или нахмуриться.  Маска
она. А во время храмовой пляски она должна и улыбаться, и  хмуриться,  и
много всякого разного делать. Плясун голову повернет, свет по-новому  на
ней заиграет - вот она и улыбнется. О том, что  плясуны  эти  -  умельцы
отменные, речи нет. А вот маска... будь ты хоть лучшим плясуном, но если
маска жить не может, тебе ее не оживить.
   Ахану  слушал  меня  с  таким  недоуменно-скучающим  видом,   что   я
волей-неволей начинал сердиться. Что-то  во  мне  бунтовало  против  его
терпеливой снисходительности - и речь свою я затягивал намеренно.  Чтобы
позлить его, как он разозлил меня?
   Не знаю.
   - Вот поэтому, - продолжал я, - заготовку для маски режет  мастер,  а
уж до ума ее довести  можно  доверить  и  ученикам.  Если  где  щербинка
окажется, или другая какая оплошность, можно и подклеить, и зашлифовать.
Но если не правильно вырезана основа, маска жить не будет.
   - Ты хочешь сказать... - азартно подался вперед Хайет.
   - Что основу должен вырезать мастер, - заключил я. - Так я и делаю. И
впредь собираюсь.
   - Об этом стоит поразмыслить, -  без  особой  убежденности  в  голосе
протянул Ахану.
   - Стоит, - внезапно подал голос выцветший от старости калека.  -  Да.
Вот если бы меня так учили, это бы колено у меня сейчас не скрипело, - и
он вытянул вперед свою левую ногу.
   Меня так холодом и обдало. В эту сторону колени не гнутся!
   - Учитель мой, помнится, ярких учеников любил, -  как  ни  в  чем  не
бывало, пустился в воспоминания Ирхада. -  Да.  Ярких.  Очень  помнится,
мальчики блестящие были. Яркие, да. И очень к  новичкам  невнимательные.
Кто если не так дышит или  не  так  ходит.  Или  спину  если  держит  не
правильно. Не замечали. Да. А может, и просто разницы не видели.  Ученик
ведь не все приметит, что мастеру сразу видно. Мастер когда уже мной сам
занялся, у меня основа была  вырезана  не  правильно.  Раз  и  навсегда.
Шлифуй, не шлифуй... не правильно. Вот за эту не правильность  меня  тот
костолом и уцепил. Это любопытно.
   - Да, Патриарх Ирхада, - Ахану склонил голову, и в его тоне слышалось
исступленное уважение.
   Я посмотрел на него... на Нирана и Хайета... на Ирхаду,  наконец.  На
Ирхаду, близоруко моргающего седенькими ресничками...
   Как я ни в кого из них кувшином или там миской не  запустил,  до  сих
пор понять не могу.
   А Патриархи обо мне словно бы и позабыли. Покуда я сопел, как больной
конь, приходя потихонечку в себя, они переговаривались  вполголоса,  как
ни в чем не бывало.
   - Хороший мальчик. Да.
   -  Мальчиками  они  все  хорошие...  а  вот  что  из   этих   хороших
понавырастает...
   - Можно подумать, у нас есть другой выход...
   - Ну, школу прикрывать, если вдуматься...
   - Если вдуматься - не за что. Конечно, если вдуматься.
   - Да нет, несерьезно это. Конечно, спасибо Дайру преогромное, но...
   - А что, и спасибо. Выбрал он правильно. И сам он  мужик  правильный,
опытный. Если военачальник в пал в бою  -  опытный  воин  просто  обязан
суметь навскидку выбрать того из новобранцев, кто  сумеет  заступить  на
его место. А иначе битва проиграна.
   - Положим, в бою никто не пал.
   - Тем более.
   - Ну хорошо, выбора у нас нет, Дайр его за  нас  сделал.  А  вот  как
сломается выбранный во время Посвящения - тогда что?
   - Не сломается. Да.
   Мне сделалось зябко. Я теперь лишь  понял,  что  Патриархи  обсуждали
меня. И не только меня. Каким-то непостижимым образом речь шла о  судьбе
Королевской школы. И зависела эта судьба почему-то опять же от меня.  От
того, что я сделаю... или не сделаю.
   - По одному  человеку  обо  всей  школе  судить  хотите?  -  тяжелым,
неподъемно тяжелым языком вымолвил я. - Не  много  ли  берете  на  себя,
господа Патриархи?
   - Сообразительный юноша, - никуда особо не глядя, благодушно произнес
Ниран.
   - На себя, заметьте, берем, а не  на  него  валим,  -  с  язвительным
бесстрастием добавил Ахану. - Точно, что сообразительный.
   Хайет ничего не сказал, улыбнулся только - но от его  улыбки  у  меня
потеплело на душе. Самую малость.
   - Мы так много на себя уже взяли, - вздохнул Ирхада, - что  еще  один
раз всего ничего и добавит. Да.
   - Значит, решено? - выдохнул Хайет, и лицо  у  него  вдруг  сделалось
такое, словно его сей момент  Боги  заживо  в  рай  потащат:  на  небеса
попасть охота, а вот помирать - ну ни капельки.
   - Конечно, - благодушно ответил Ниран,  сомкнув  кончики  пальцев.  -
Иначе ведь и быть не может. Так зачем попусту время тянуть?
   - Когда? - так же моляще-жадно произнес Хайет.
   - Да хоть сейчас, - ответствовал Ниран.
   - Завтра, - холодно возразил Ахану. - Завтра вечером. И никак иначе.
   Опять господа Патриархи судили и  рядили  о  моем  будущем,  меня  не
спросясь. И не только о моем. Что-то они такое  собирались  совершить...
что-то, неведомое мне.
   - Завтра это будут всего лишь безрассудством, - вновь донесся до меня
голос Ахану, возражавшего Нирану  (его  слова  я,  занятый  собственными
мыслями и опасениями, и вовсе пропустил мимо ушей). - На безрассудство я
еще могу согласиться. Но сегодня, сейчас - это же прямое смертоубийство.
А вот уж чему я потакать не намерен.
   - Завтра, - подвел итог Ирхада, хлопнув ресничками.  -  Да.  Мальчику
так будет спокойнее.
   Ахану ответил сухим, но все же благодарным поклоном.  Хайет  согласно
кивнул; на лице его отобразилось разочарование  пополам  с  облегчением.
Чуть погодя кивнул и Ниран.
   А я сообразил, что под мальчиком Ирхада на сей  раз  подразумевал  не
меня, а Ахану - и вот тут мне сделалось окончательно скверно на душе.
 
*** 
 
   Не знаю, что бы сказали о моей  манере  вести  тренировку  Патриархи,
вздумай они и назавтра за мной приглядывать. Да, мастер Дайр Кинтар - до
мастера Дайра тебе еще кашлять и кашлять. Чем  бы  ни  была  занята  его
голова, он всегда мог сосредоточиться на том, что делает. Не то, что  я.
Гости на свадьбе Нену вели себя пристойней, чем мои мысли. Они суматошно
гонялись одна за другой, бестолково дрались и бессмысленно мирились -  а
понимания у меня не  прибавлялось.  Я  свалил  все  занятие  на  старших
учеников без зазрения совести - от них сегодня наверняка больше пользы -
и только приглядывал за ними. Недоставало еще,  чтобы  из-за  недосмотра
все пошло наперекосяк.
   Патриархи между  тем  не  обращали  на  нас  никакого  внимания.  Они
устроились  со  стороны  лесной  опушки  и  принялись  вытворять  что-то
непонятное. Словно вчерашнего странного разговора  не  вполне  довольно,
чтобы сбить меня с толку. Сначала они потребовали, чтобы  я  отпустил  с
ними шестерых учеников. Потом им  невесть  зачем  понадобились  плетеные
щиты и загородки, которые мы на полосе препятствий  ставим.  А  тут  еще
прибыл отосланный спозаранку Тхиа - и не один прибыл, а с магом.  С  тем
самым старикашкой Лаони, который так меня  славно  выручил  с  давешними
ленточками и  полосой  препятствий...  неужели  Патриархам  моего  слова
недостаточно? Неужели они вздумали еще  и  мага  допрашивать?  Чего