ться.
   Я утер пот со лба, не таясь. Рубашка моя  при  этом  движении  слегка
распахнулась. Тхиа внезапно вскрикнул и уставился на меня.
   - Что это у тебя? - странным, замороженным каким-то  голосом  спросил
он.
   - Где? - удивился я.
   Вместо ответа Тхиа дрожащими пальцами ухватил мою  руку  и  поднес  к
моей шее. Не успел я удивиться его странному поведению, как мысли о  нем
вылетели из моей головы - ибо  я  именно  что  удивился,  всерьез  и  по
настоящему.
   Рука моя нащупала  на  шее  цепочку  с  тяжелой  висюлиной.  Цепочку,
которой там никогда не было и быть не могло.
   - Сразу, как только ты войдешь... -  отсутствующим  голосом  произнес
Тхиа. - Значит, не сон...
   - Послушай, - нерешительно произнес я. - Давай мы  покуда  штуку  эту
трогать не будем, ладно?  Страшно  все-таки.  Сначала  Наллену  покажем,
хорошо?
   Тхиа кивнул молча. Молчал и я. Говорить  мне  не  хотелось.  Спать  -
тоже.
   - Ты мне вот на что ответь, - не подымая головы и не глядя  на  меня,
осведомился Тхиа. - О каком поединке он говорил?
   А, проваль - сказать, что я покраснел... это еще ничего  не  сказать.
Вызвать на смертный... вернее, на посмертный бой несчастного  покойника,
чтоб ему во гробе мирно не лежалось - это я сумел. А вот как  признаться
сыну вызванного, что втыкал в погребальные одежды Иглы Вызова?
   Не знаю, как мне удалось рассказать Тхиа, почему я решился на вызов и
когда его осуществил. Тем более не знаю, как мне удалось  не  запинаться
на каждом слове.
   - Одного не понимаю, - вздохнул я, когда рассказ мой окончился. - Как
это я победил, не сражаясь, и при чем тут родня?
   - Не сражаясь? - поднял бровь  Тхиа.  -  Ну-ну.  Столько  лет  и  без
продыху... хотел бы я знать, в таком случае, что ты назвал бы сражением?
Наверняка что-то совсем уж несусветное. А родня тут очень даже при чем.
   Он замолчал, и я даже не стал его переспрашивать; только посмотрел на
него устало и растерянно.
   - Сделай одолжение, - ехидно попросил Тхиа. - Достань две Иглы.  Нет,
не спрашивай, зачем, просто достань, не глядя.
   Я пожал плечами, протянул руку и вынул из пустоты две Иглы.
   - А теперь разожми руку и посмотри, - скомандовал Тхиа.
   Я послушно разжал руку - и обомлел.  Навершие  одной  Иглы  было  мне
привычно:  цвет  морской  волны  и  серебро.  Но  вот  вторая...  вторая
вспыхнула перед моим изумленным взором синевой и золотом.
   - Видишь ли, - с язвительной обстоятельностью пояснил Тхиа, - ты ведь
все три Иглы использовал. Смертный вызов. А если в таком бою  противники
друг друга все же не убили, они становятся  братьями.  Братьями  по  той
крови, которая смешалась в сражении. Обычай такой. Ну а раз вы  с  отцом
друг друга не убили... сам понимаешь.
   - Ну да, - тупо кивнул я. - Он не от моей руки умер,  а  я  покуда  и
вовсе живой... но ты уверен, что поединок был?
   - Уверен, - очень серьезно произнес  Тхиа.  -  Был.  Ты  ведь  и  сам
знаешь, только еще не понял. И отец так сказал. А еще...  я  не  говорил
тебе, потому что не понял тогда, во сне... он сказал, что  ты  освободил
его посмертие.
   Я осторожно положил на стол синюю с золотом Иглу. Помедлил немного  и
положил рядом с ней вторую.
   Не знаю, что можно ответить на такое.
   По счастью, отвечать мне не пришлось. В дверь постучали.
   - Войдите! - крикнул Тхиа.
   Я ожидал увидеть кого-нибудь из слуг, но  в  кабинет  вошел  один  из
помощников Наллена.
   - Господин маг зовет вас отужинать с ним, - сообщил вошедший.
   Мы с Тхиа переглянулись. Отужинать?! Это же  сколько  времени...  да.
Действительно, отужинать. Хорошо хоть, не позавтракать.
 
*** 
 
   Королевский маг  встретил  нас  возле  стола,  нагусто  заставленного
разнообразной снедью. Лаана зато нигде видно не было - ни за столом,  ни
возле, ни, судя по всему, под ним.
   - Вассала вашего я отпустил отсыпаться, - сообщил  Наллен,  правильно
истолковав мой взгляд; полные  рыбьи  губищи  "сомика"  на  сей  раз  не
вздрогнули в улыбке на этих словах, хотя нечто подозрительное в краешках
его рта мне все же почудилось. - Пусть отдыхает. Слишком  уж  много  ему
пришлось пережить... а потом, соответственно,  и  рассказать.  Сразу  же
возникла  надобность  побеседовать  с  другими...   э-э...   участниками
событий.
   - В том числе и с нами? - на правах старшего уточнил я.
   - С вами - обязательно, - подтвердил Наллен. - Только подкрепиться  я
предлагаю до беседы, а не после.
   - Это хорошо, - почти промурлыкал Тхиа, принимаясь за еду.  -  Второй
вечер подряд вести разговоры на пустой желудок за полным  столом  я  бы,
пожалуй, затруднился.
   После вчерашнего вечера вид накрытого стола, и верно, к разговорам не
располагал. Я был уверен, что с  воплем  прыгну  в  первое  же  блюдо  с
головой и не вынырну,  пока  всего  не  слопаю.  Однако  верх  взяли  не
желания, а привычки. Те самые, которые воспитывал  в  нас  мастер  Дайр.
Отловив  Фарни  Лонса  за  истреблением  очередной  порции  невесть  где
раздобытых сластей, Дайр заявлял неизменно: "Мальчики, если  вы  еще  не
поняли, чем воин отличается от солдата, запомните раз и навсегда. Солдат
должен уметь, даже если он сыт под завязку, съесть все, что ему дадут  и
попросить добавки - кто знает,  когда  ему  доведется  в  следующий  раз
поесть? Может, только послезавтра. А  воин  должен  воспитывать  в  себе
воздержность - кто знает, когда ему в следующий раз  придется  голодать?
Может, уже послезавтра".  После  подобных  сентенций  к  обеду  мы  едва
притрагивались. Воины,  все  до  единого.  Вот  и  я  сейчас  -  нет  бы
опустошить миску на один глоток! -  сижу  и  аккуратно  прикусываю  край
лепешки. Солдатом мне не быть никогда, ясней ясного. Тут уж мастер Дайр,
как и во всем прочем, постарался на совесть.
   О Тхиа и говорить нечего. С таким воспитанием давиться и  чавкать  от
жадности просто невозможно. Схватить жареную баранью ногу и обглодать ее
за один присест, не переводя духу - это же вопиюще недолжное  поведение.
Да. Именно вопиюще.
   Как, впрочем, и  пренебрегать  делами.  Едва  утолив  наскоро  первый
голод, Тхиа предъявил Наллену свою находку. То  были  не  свитки,  среди
которых я его нашел, а стопка бумаг, подшитая книжечкой и переплетенная.
Наллен заглянул в нее, пролистал пару страниц, присвистнул, вытянув губы
толстенной трубочкой,  разогнул  книжку  посередине  и  замер,  впившись
взглядом в искомое.
   - Ну да, ну да, - бормотал он. - Этого и следовало ожидать... да, это
подтверждает... это, безусловно,  подтверждает...  но  до  чего  же  все
странно  сошлось!  Никогда  не   сталкивался   с   подобным   убийством.
Удивительная случайность.
   - Так все же убийство или случайность? - поднял бровь Тхиа.
   - Это как посмотреть, - развел руками Наллен. - Что здесь случайно, а
что преднамеренно... да и намерений  таких  иначе  как  по  самой  дикой
случайности не встретишь. Начать с того, что  господин  Кадеи  при  всех
своих способностях интригана неимоверно глуп. Просто невероятное что-то.
Нельзя иметь так мало мыслей. Батюшка  ваш  покойный  не  в  пример  его
умнее... вот только ум у него очень уж особого свойства.
   Наллен умолк и на мгновение потупился. Нелегко в глаза говорить  сыну
покойного  неприятную  правду  о   его   отце...   особенно   если   это
действительно правда.
   - Продолжайте, - чуть  глуховато  молвил  Тхиа.  -  Я  ведь  об  этом
свойстве тоже небезызвестен.
   - Да... - вздохнул Наллен. - Понимаю. Рука у  господина  Хелойя  была
тяжелая,  ну  и  сам  он  человек  нелегкий...  да.  Очень  своеобразная
личность. Необычайно властная. Беда в том, что, как и  все  властные  по
натуре создания, он совершенно не знал ни жизни, ни  людей,  даже  самых
близких. Хозяевам жизни некогда узнавать, что это за штука такая  -  они
слишком заняты: они ею распоряжаются. Им некогда узнавать  людей  -  они
людьми повелевают. Приказывают, командуют,  обтесывают,  переделывают  и
все такое прочее...
   А вот это тебе  не  худо  бы  запомнить,  Дайр  Кинтар!  Командовать,
обтесывать и переделывать - твоя повседневная работа, не так ли?  Вот  и
запомни, что бывает, когда распоряжаются, не удосужившись узнать...
   - И любой, кто прикинется послушным, обведет неглупого, в сущности, а
то и умного  хозяина  жизни  вокруг  пальца.  Властные  натуры  -  народ
ограниченный. Вот и получилось, что господин Кадеи  -  несусветный  ведь
дурак - провел вашего отца с  легкостью.  Господину  Хелойя  можно  было
скармливать любую чушь - лишь бы выглядела она должно и сообразно.
   Тхиа кивнул.
   - А чуши требовалось много, -  продолжал  Наллен.  -  Господин  Кадеи
нуждался в деньгах, в старинных манускриптах... да много в чем. Очень уж
ему хотелось не только участвовать в заговоре, но и возглавлять его. Ума
дядюшке на это все же недоставало...
   - Как сказать, - зло фыркнул Тхиа. - Если  припомнить  остальных  его
соучастников, то дядюшка у них за мудреца сойдет!
   - За пройдоху, - поправил Наллен, - а на одном пройдошестве во  главе
заговора все же ненадолго удержишься. И тут  на  свое  счастье  господин
Кадеи откопал в семейных летописях сведения о сокровищах Черного короля.
О короне в летописях не было ни словечка, но у дядюшки и без того голова
пошла кругом.
   - Представляю себе, - скривился Тхиа.
   - Навряд ли,  -  возразил  Наллен.  -  Представить  себе  ход  мыслей
кромешного дурака - задача, для умного человека непосильная.  Во  всяком
разе,  сокровища  следовало  извлечь.  Покуда  дядюшка   ломал   голову,
изыскивая подходящий предлог, чтобы порыться на семейном  кладбище,  все
прочие гиганты ума начали съезжаться в замок - ведь им тоже была обещана
доля! А если господин Кадеи выкопает клад в одиночку,  то  весь  себе  и
заграбастает. Кинет подельщикам жалкие крохи - и довольно с  них.  Одним
словом, гости собрались в замке не на поминки,  а  задолго  до  похорон,
даже до смерти господина Хелойя.
   - Такая орава? - изумился я.
   - Именно, - кивнул Наллен. - И не в том беда, что орава, а в том, что
незваная. А главное, ни один из этих людей к числу обычных гостей  этого
дома не относился. С высоты положения  Майона  Хелойя,  что  полный  дом
золотарей и кожевенников назвать, что этих - разницы, почитай,  никакой.
Это даже для разумения господина Хелойя  показалось  странным.  Поначалу
дядюшка еще ухитрялся отговариваться... ну, а после не сумел.  Есть  все
же  предел  благоглупостей,  дальше  которого  даже  и   умный   человек
взбунтуется и потребует объяснений.
   - И отец их потребовал, - дернул ртом Тхиа.
   - Потребовал, - кивнул Наллен. - И не получил.  Толковых,  я  имею  в
виду. К тому же дядюшка кое о чем во время разговора по своей врожденной
дурости и  трусости  сболтнул,  а  кое  о  чем  господин  Хелойя  и  сам
догадался. Он ведь и в самом деле был  умен.  Решающих  доказательств  у
него не было, иначе мешкать бы  он  не  стал,  а  расправился  со  всеми
незваными гостями, да и с родственничком загребущим, без труда.
   - Понимаю, - с горечью произнес Тхиа. - Рассаживать  по  темницам  на
основании одних только подозрений - это недолжное поведение.
   - Увы, - вздохнул Наллен.  -  Однако  он  все  же  потребовал,  чтобы
дядюшка выметался прочь, а заодно и неуделков  своих  прихватил.  Крутой
разговор  состоялся.  Очень.  Заговорщики  были   перепуганы   насмерть:
господин Хелойя пребывал в таком неистовом гневе, что мог их  не  только
вышвырнуть, но и перебить.
   - Пожалуй, - заметил Тхиа. - Схватить - нет, а просто  поубивать  под
горячую руку... пожалуй.
   - Дело было вечером, и господин Хелойя, как всегда, записывал события
дня в свой дневник, - Наллен указал на книжечку. -  Дядюшка  перепугался
вконец: а что, если глава рода Майонов заодно письмо королю напишет  обо
всяких там подозрительных странностях? Кстати, по этой последней  записи
судя, он и собирался. Выхода не было, оставалось  только  убить  хозяина
дома... заодно и повод порыться на кладбище появится - да тут  и  думать
долго не о чем!
   Тхиа передернуло от отвращения. Меня, признаться, тоже.  Такой  смеси
трусости и жадности мне еще не доводилось встречать.
   - Ваш домашний маг наложил заклятье на кувшин с  вином,  -  продолжил
Наллен. - Заклятие гнева. А потом отловил слугу, дал  ему  кувшин  -  на
подносе, разумеется, не  прикасаясь  -  и  заявил,  что  господин  велел
отнести ему вина. Слуга, естественно, побежал опрометью - а кто из  слуг
этого дома поступил бы иначе?
   Мы с Тхиа вздохнули в унисон. Действительно, никто.
   - Ваш маг неплохо изучил своего хозяина, - вздохнул Наллен. -  Расчет
безошибочный. Что может сделать господин Хелойя, будучи в  ярости,  если
он велел себя не беспокоить, а  к  нему  нахально  вламывается  слуга  с
подносом?
   - Только одно, - грустно, но твердо произнес Тхиа. - Схватить  кувшин
и ахнуть им слугу по голове.
   - Так он и поступил, - подтвердил Наллен. -  Он  и  сам  находился  в
последнем ярусе гнева, дальше  уже  просто  некуда,  человеческому  телу
большего просто не выдержать. А тут еще и заклятие неистового  гнева  на
кувшине. Господина Хелойя просто удар  хватил,  едва  он  прикоснулся  к
кувшину. И  никаких  погибельных  чар.  Естественная  смерть  -  и,  что
немаловажно, при  свидетеле.  Ни  обычному  эксперту,  ни  магу,  искать
нечего. Ни следа черной магии... вообще ничего. А  гневом  и  яростью  в
этом доме все пропитано до основания.
   А вот об этом можно было и не говорить. Кому, как не Тхиа, знать этот
дом... да он и знает.
   - Вас, господин Майон, вызвали  домой,  чтоб  никаких  подозрений  не
возникло, да и меня затем же. Дело я  им  затянул:  при  мне  могилу  не
вскроешь. Да и вас ожидали в одиночку - а вы со спутником  приехали,  да
еще  с  таким.  Двоих  охмурять  не   очень   сподручно.   Первоначально
предполагалось вас усыпить и уж тогда  вскрывать  могилу  -  ну,  а  тут
случай подвернулся: я наконец-то уехал, а  вы  меня  сопровождаете.  Чем
полагаться на сонные зелья или там чары и ждать до ночи,  так  уж  лучше
выкопать клад прямо сейчас, а отговориться тем, что могилу выкопали  для
покойного. - Наллен усмехнулся. -  Невтерпеж  им  стало  до  трясенья  в
руках. Чтобы поскорей до клада добраться... вроде как до наследства, что
ли...
   Что верно, то верно. Очень господам заговорщикам не терпелось. Это  ж
последнего ума надо  лишиться,  чтобы  так  сразу  свою  полученную  при
дележке долю драгоценностей на себя понацепить. Или так они друг  дружке
не доверяли, что оставить без пригляду  побоялись  -  вдруг  да  своруют
подельнички? Нет, прав Наллен, прав: догадываться, что может взбрести  в
голову дуракам - последнее дело. Главное, не угадаешь  ведь  нипочем,  а
только зря мозги намозолишь.
   - К слову сказать, о наследстве, - вспомнил Тхиа. - Кинтар, покажи-ка
господину магу свою долю - пусть скажет, что это такое.
   Я послушно потянул из-под рубашки золотую цепочку с висюлиной.
   - Стой! - не своим голосом  взвыл  Наллен,  и  рука  моя  замерла  на
полпути.
   - Откуда... откуда это у вас? - шепотом спросил Наллен.
   - Я же говорю, - напомнил Тхиа. - Это его  доля  наследства  Майонов.
Передано из рук в руки, не сомневайтесь.
   - Не двигайтесь, мальчики, - предупредил Наллен, хотя нужды в том  не
было; осторожно, бочком, подобрался ко мне,  медленно  протянул  руку  к
висюлине, пробормотал заклятие, сомкнул пальцы вокруг нее и вновь разжал
- с видимым облегчением.
   - Мальчики, мальчики, - с укоризной произнес Наллен, вытирая холодный
пот. - Разве так можно? Если получаешь подобное наследство,  да  еще  из
рук в руки, не худо бы спросить сперва, как с ним следует обращаться.
   - А что это такое? - вновь поинтересовался Тхиа.
   Наллен воззрился на него с неподдельным изумлением.
   - Мы успели получить эту штуку, и только, - сообщил  Тхиа.  -  А  вот
узнать - нет.
   - Это, - медленно  и  веско  произнес  Наллен,  -  Ключ-камень  замка
Майонов. То, на чем замок стоит. Чем можно, если крайний случай  придет,
разрушить его до основания. И вы...
   Договорить он не успел. Распахнулась дверь, и нашему взору явил  себя
перепуганный слуга.
   - Господин! - взмолился он  при  виде  Тхиа.  -  В  Лиловом  кабинете
потолок обвалился!
   - Чего и следовало ожидать, - заметил вполголоса Наллен,  покосившись
на Ключ-камень у меня на цепочке.
   - Пожалуй, мне следует все  же  пойти  взглянуть,  -  вздохнул  Тхиа,
подымаясь из-за стола.
   Когда он вышел, Наллен не погрузился в  молчание  -  отнюдь  нет!  Он
закидал меня вопросами... но я не мог рассказать ему всего. Вот вернется
Тхиа, сам пускай и решает - о чем следует  рассказать,  а  что  может  и
должно остаться втайне. И уж о вызове поведать я мог Тхиа, но  никак  не
Наллену. Во всяком случае, сейчас.
   - Постойте, - поднял руку я, - прошу вас. Об этом мы поговорим, когда
вернется Тхиа, обещаю... но и мне вас тоже есть о чем спросить... да что
там - я попросту обязан! Каким боком  ко  всей  этой  грязной  заварушке
относится мой вассал?
   Губы Наллена раздвинула широчайшая улыбка.
   - О-о, мальчик мой, - протянул он, явно наслаждаясь предвкушением.  -
Ваш вассал, знаете ли - это очень особый случай.
   И вправду - особый.
   История Лаана была самая для смутного времени обыкновенная - а  время
санхийской резни иначе как смутным и не назовешь.  Особенной  ее  делали
два обстоятельства.
   Во-первых, Лаан был магом,  хотя  и  почти  необученным  -  об  этом,
впрочем, я уже догадался, покуда мы втроем таскались по подземельям.
   А  во-вторых,  полное  его  имя  было  Ларран,  и  имя  это  во  всем
королевстве имел право носить один-разъединственный человек. Тот,  чьего
старшего брата я в горячке боя и бессонницы едва опознал по  профилю  на
золотом монетном кружочке.
   Услышав от Наллена эту сногсшибательную новость, я  совсем  уже  было
собрался мысленно изругать себя за  то,  что  снова  не  узнал  отпрыска
королевского рода сразу в лицо, но вовремя опомнился. Не узнал - ну  так
и что? Не очень Лаан на своего старшего брата и походит, кстати  говоря.
Нет, что-то общее есть в разрезе глаз, в линии скулы... так мало ли  кто
на кого похож? Надо совсем из ума выйти, чтобы искать в первом встречном
кандальнике черты столь неожиданного сходства.
   А вот Наллен Лаана сразу узнал, с первого взгляда, хотя и видел его в
последний раз, когда тот был совсем еще  ребенком.  Зато  именно  Наллен
малолетнего  принца  и  обучал  основам  магии  -  а  лица  учеников  не
забываются. Проживи я хоть сто, хоть тысячу  лет  -  и  то  в  мимохожем
старикашке с трясучим подбородком узнаю,  не  смогу  просто  не  узнать,
загорелого мальчишку, которого учил когда-то держать в руках боевой цеп.
   Вот и Наллен мгновенно понял, кто перед ним  -  а  поняв,  ужаснулся.
Похищенный когда-то в раннем детстве принц ныне мог  представлять  собой
наижутчайшую угрозу. Если бы не кладбищенская придумка Лаана...
   Теперь я лучше прежнего осознавал, что Лаан действительно не  боец  и
никогда им не будет. Попросту не сможет. Никогда и ни по каким  причинам
он не сможет сражаться - потому что все потребные для этого силы он  уже
истратил на другое. На то, чтобы стоять насмерть.
   А стоять насмерть ему довелось куда дольше, чем это вообразимо.
   Похитили Лаана санхийцы. Удивительное дело, до чего  всех  мятежников
волнует   видимость   законности.    Сбросить    с    престола    одного
короля-подростка, чтобы посадить туда другого, и вовсе ребенка, но  тоже
как бы законного... нет, я этой логики никогда не пойму. Если  следовать
ей, полная несуразица выходит. Вроде того, что если на  краденые  деньги
законно купить, скажем, штаны, то и самой кражи как бы и вовсе не  было:
за штаны ведь честно заплачено, господин судья!
   Очевидно, так санхийцы и полагали.  Им  нужен  был  законный  потомок
правящей династии - но  воспитанный  притом  в  своем,  нужном  духе.  И
похищенного Лаана принялись воспитывать...
   Какое  чутье  на  правду  нужно  и