- С приездом, Тхиа, - произнес господин Кадеи.
   Я искал в нем знакомых черт - и не находил. Разве что  узкая,  легкая
кость - похоже, фамильная черта всех Майонов -  но  и  только.  На  этой
узкой кости наросло слишком много... нет, не жира... но и ни в коем разе
не мускулов... мяса. Просто мяса. Лишней  плоти,  не  дающей  проглянуть
сходству, даже если оно и было.
   - В любой другой день я сказал бы, что рад тебя видеть, мой  мальчик,
- вздохнул господин Кадеи. - Увы. Ты так вырос, возмужал... я  бы  тебя,
пожалуй, и не признал при случайной встрече.
   Вранье! Тхиа невозможно не узнать, как бы он ни переменился.  Лицо  у
него из  тех,  что  отпечатываются  в  памяти  навсегда  и  вспоминаются
мгновенно.  Обычное  благовоспитанное  вранье,  которое   и   полагается
произносить любящим родственникам в момент столь скорбной встречи.
   - Отец был бы рад, - вновь  с  должной  благовоспитанностью  вздохнул
господин Кадеи. Он что же, ожидал, что Тхиа подхватит подсказанную  тему
и  начнет  расспрашивать  об  усопшем?  Если  да,  то  дядюшка   здорово
просчитался. Тхиа молчал. Если кто-то заранее придумал и разучил, что  и
как тебе сказать, лучшего и  не  измыслишь.  Рано  или  поздно  кончится
заготовка. Или выдержка. Не знаю, крепкая ли у дядюшки  выдержка,  но  с
Тхиа ему в любом случае не состязаться.
   - Да что же это я? - сам себе изумился  господин  Кадеи.  -  Вы  ведь
устали с дороги... простите великодушно!
   И он широким, мягко округлым жестом пригласил и нас присесть.
   - Благодарю, в седле насиделся, - ответил Тхиа, небрежно  опираясь  о
подоконник. - Нам бы лучше ноги размять.
   - Вашему спутнику, я полагаю, тоже, - гостеприимно улыбнулся дядюшка,
покуда его взгляд цепко ощупывал серебряную оторочку моего  плаща  -  не
сплошную, как у Тхиа, а прерывистую. Мне сплошной не полагается.
   - Не знал, чтобы у дома Шенно была  младшая  ветвь,  -  чуть  склонил
голову господин Кадеи.
   - Теперь есть, - со всей приязнью улыбнулся я в ответ.
   Вранье, вранье. Все ты знаешь.  Быть  не  может,  чтобы  до  тебя  не
добрались слухи о том, кто спасал короля  и  какой  он  был  страшный  и
непобедимый. Даже до меня добрались. Ох, вот будь я  и  взаправду  такой
страшный и могучий, я бы из тебя сейчас душу вместе с зубами  вытряхнул.
А я не страшный... или все-таки?
   Растерялся, растерялся дядюшка. Глупое какое вранье... с перепугу, не
иначе. Или он хочет показать, что не боится меня... Не  боится,  ибо  не
знает, кто я такой?
   А, проваль - в овраге с обломком ножа в руке легче мне было,  честное
слово.
   Страшно мне не понравился этот дядюшка. Сидит, ноги не сомкнув  и  не
скрестив, чуть к нам подался, руки раскрыты... а, проваль  -  не  просто
раскрыты, а еще и ладонями вверх. Поза открытая и доверительная.  Ничего
замкнутого, перекрещенного. Глаза широкие, распахнутые. И движения,  так
и зовущие довериться. Кого же он мне напоминает? Вспомнил!  Вот  честное
слово, вспомнил! Точно. Барышника того на рынке.  Он  еще  мне  торговал
двадцатилетнего одра, да притом же мерина, за двухлетнего жеребчика. Вот
точно такие же движения.  Лошадь  я,  конечно,  покупать  не  собирался.
Просто мастер Дайр меня для того  на  рынок  и  взял,  чтобы  мне  этого
пройдоху показать во всей красе. Как он  тогда  говорил?  "Ты  на  своей
свалке мошенников маловато повидал - все больше хулиганья, верно? Вот  и
приглядись. И запомни: если поза  слишком  открытая,  глаза  распахнуты,
руки идут ладонями вверх, да еще  и  голос  чуть  ниже,  чем  следует  -
значит, тебе продают  мерина.  Слишком  уж  тебя  вызывают  на  доверие.
Запомнил?"
   Да, мастер Дайр. Запомнил.  Вот  только  не  знал,  что  высокородные
господа продают мерина точно тем же способом.
   Еще и сколько лет этому мерину? Судя по тому, как  тщательно  дядюшка
продумал каждый свой жест и каждое слово до последних мелочей, мерин еще
позапрошлое царствование помнит. Нет, но как продумано, как выверено все
течение беседы! И не только  беседы:  одежда  дядюшкина  тоже  наилучшим
образом подобает случаю. Недаром он так вцепился взглядом в  прерывистую
оторочку моего плаща - знак младшей ветви рода. Ему  тоже  следовало  бы
надеть накидку с такой  оторочкой...  вот  только  безмолвно  признавать
родовое старшинство Тхиа - юнца Тхиа - ему ой как  не  хочется.  Заранее
соглашаться   на   подчинение   законному   наследнику,   выразить   это
подчинение... после такого условий не диктуют. Господин Кадеи вообще  не
облекся в цвета дома Майонов.  На  нем  была  зеленая  траурная  накидка
поверх невнятно-серых одеяний. Все верно, полный траур он  надеть  права
не имеет, зеленое на синем смотрится скверно... хитер дядюшка, ничего не
скажешь.  Ничем  не  пренебрег,  все  предусмотрел.  Кроме  меня.  Моего
появления он предугадать не мог, вот и подрастерялся.
   Впрочем, поведения Тхиа он тоже не мог предугадать. Даже для меня оно
оказалось  неожиданным  -  что  уж   о   дядюшке   говорить!   До   чего
безукоризненная  выдержка!  Дядюшка  его  так  и  честит   через   слово
"мальчиком"... "мальчик мой" - брр! А Тхиа  хоть  бы  смигнул  в  ответ.
Напрасно господин Кадеи так положился на свою  заготовку,  ох  напрасно.
Сейчас Тхиа ему живо покажет, на какой грядке боевой лук растет.
   - Во всяком случае, присутствие Шенно, хотя бы и  из  младшей  ветви,
даже и в столь скорбный час, весьма лестно для нашего  дома,  -  не  без
натуги высказался дядюшка.
   Эк его! Право, даже интересно  -  а  что  он  еще  брякнет,  если  мы
вздумаем снова промолчать?
   - Я не ожидал, что этот час окажется настолько скорбным, - на сей раз
Тхиа подхватил ускользающую  нить  беседы  по  собственной  воле  -  ибо
собирался воткать ее не в чужое полотно, а в свое. - Мне ведь  только  и
сообщили, что отец при смерти... хотя он, если я  правильно  понял,  уже
был мертв?
   Под спокойным взглядом Тхиа господин Кадеи  едва  не  заерзал,  но  в
последний момент спохватился и сделал вид, что  поправляет  и  без  того
идеальные складки своих одежд.
   - Ну... следовало прежде удостовериться, что твой отец  действительно
мертв, -  господин  Кадеи  воспрял  духом.  -  Смерть  его,  знаешь  ли,
выглядела... очень странно.
   Снова заранее отрепетированная  речь!  Пари  держать  готов,  что  он
выверял ее не раз и не два, и даже легкая запинка перед  словом  "очень"
опробована им и так, и эдак. Не  дольше,  чем  нужно,  и  не  короче,  с
точностью до малейшей доли мгновения... прав был Тхиа:  дурной  у  этого
дела запашок. Похоже, смерть господина Майона  Хелойя  была  куда  более
странной, чем ее тщится представить нам достопочтенный Кадеи.
   - Медлить с вызовом наследника было нельзя, - продолжал дядюшка, - но
и сообщать о столь загадочных обстоятельствах следовало с осторожностью.
Сам посуди, мальчик мой - а что мне еще оставалось делать? Пока один  из
магов-экспертов его величества не скажет своего слова...
   - И он сказал? - Тхиа вклинился в туго сомкнутые  ряды  пустопорожних
слов, как и подобает настоящему бойцу - незаметно и без усилий.
   - О да, - кивнул дядюшка, сводя  кончики  пальцев  вместе.  -  О  да.
Свидетельство о  смерти  он  подписал.  Любопытное  заключение...  очень
любопытное. Оно у меня... да,  впрочем,  ты  и  сам  можешь  расспросить
господина мага. Он, правда, уже  собрался  отбыть,  но  я  ведь  могу  и
попросить его задержаться.
   - Незачем, - возразил Тхиа, и дядюшка было вновь  приободрился  -  но
ненадолго. - Мешать почтенному  человеку,  находящемуся  на  королевской
службе, вернуться к исполнению своего долга, просто немыслимо. Я  просто
не верю своим ушам,  дядюшка.  Такого  могут  пожелать  скоробогатенькие
барчуки - но не отпрыски великокняжеского дома.
   Тхиа, мерзавец ты маленький - когда ты прохаживался на  мой  счет,  я
полагал твой язык ядовитым? Обижался на тебя? Знать бы мне тогда, на что
ты способен...
   - Конечно, выслушать эксперта необходимо - но  для  этого  совершенно
нет нужды его удерживать. Если он собрался в  дорогу,  мы  с  господином
Шенно его просто-напросто проводим немного, - невозмутимо  заявил  Тхиа,
будто не замечая враз побагровевшего лица дядюшки. -  Полагаю,  наш  дом
обязан  оказать  этот  скромный  знак  уважения  человеку,   очистившему
прискорбную смерть моего отца от грязи  досужих  сплетен  и  домыслов...
если я правильно понял ваши слова, дядюшка.
   Понял-то Тхиа правильно - вот  только  вывод  сделал  совершенно  для
господина Кадеи нежеланный.
   - Но вы ведь только что с  дороги,  -  сделал  было  дядюшка  попытку
возразить.
   - Вот и отлично,  -  заявил  Тхиа.  -  Не  придется  переодеваться  в
дорожное платье.
   - Но... вы ведь наверняка устали... -  слабо  запротестовал  господин
Кадеи.
   - В наши  годы?  -  победительно  улыбнулся  Тхиа,  и  дядюшку  вновь
перекосило. Похоже, Тхиа его  не  очень-то  жаловал.  Впрочем,  человек,
именующий кого бы то ни было "мальчик  мой",  по  моему  разумению,  сам
напрашивается.
 
*** 
 
   Магов я за свою жизнь видел не так уж и много - и если что  у  них  и
было общего друг с другом, так  разве  только  полное  несходство  между
собой. Так что я даже и не знаю, каким  я  ожидал  увидеть  королевского
мага Наллена. Но что не таким - уж это точно. С  виду  он  человечек  не
очень приметный и даже забавный. Лысенький, лобастенький,  усы  узкие  и
длинные - ну ни дать ни взять, сомик губастый. Мне этот "сомик" сразу по
душе пришелся. Взгляд у "сомика" оказался умный  и  сильный.  Неожиданно
сильный. Та еще рыба - любую сеть издали углядит.
   Несмотря  на  изрядные  свои  годы  и  не  менее   изрядное   пузико,
путешествовал Наллен не в паланкине и не в повозке, а в седле  -  ай  да
рыба-сом! Нет, положительно, королевский маг нравился  мне  чем  дальше,
тем больше. Еще и потому, что не пытался даже  обозвать  Тхиа  или  меня
"светлостью" или там "высокородием". Называть он нас с первой же  минуты
стал мальчиками, и слово это в его устах  звучало  как-то  на  удивление
необидно. Этот ведь даже королю может заявить: "Послушай, мальчик..."  И
никакой обиды или оскорбления величества.
   Первый раз Наллен назвал Тхиа мальчиком, едва только  мы  выехали  за
ворота. Наллен оглянулся  на  замок,  вздохнул  чуть  приметно,  перевел
взгляд на Тхиа и снова вздохнул.
   - Бедный мальчик, - сочувственно произнес он. - И это все твое...
   Тхиа тоже оглянулся назад - и злая радость предвкушения  развела  его
губы в ухмылку от уха до уха.
   - Да, действительно, - пробормотал он.  -  Я  об  этом  как-то  и  не
подумал...
   Наллен улыбнулся печально - и ничего не примолвил в ответ.
   Мы молчали, не сговариваясь, покуда не выехали из тени  замка.  Ехали
мы не так уж и долго: за время,  проведенное  нами  в  кабинете,  солнце
переместилось  на  небе,  и  тень  сделалась  значительно  короче.   Мне
нравилось думать, что  это  из-за  нас.  Что  это  мы  каким-то  образом
обезглавили ее - пусть и ненадолго, пусть у нее и вырастет вскоре  новая
башка, но все-таки... Очень уж мерзкая тень.  Даже  и  не  черная...  то
есть, конечно, черная... но сквозь черноту ее сквозила мутная  желтизна,
грязная и растрескавшаяся... нет уж, сперва на свет выберемся, а тогда и
разговоры разговаривать можно.
   Едва только тень осталась позади, Тхиа тут же обернулся к Наллену.
   - Так чем  вам  не  понравилась  смерть  моего  отца?  -  спросил  он
напрямик, будто и не сомневаясь, что магу эта смерть не понравилась -  а
как же может быть иначе?
   Наллен широко улыбнулся -  и  тут  я  понял,  кого  он  мне  все-таки
напоминает при всей несхожести. Мастера  Дайра!  Тот,  бывало,  улыбался
точно так же, когда кому-то из нас случалось до важной  и  нужной  мысли
своим умом дойти без подсказки.
   - Я хотел посоветовать вам быть поосторожней,  мальчики,  -  произнес
Наллен своим хрипловатым баском. - А теперь вижу, что не нужно. Вы и без
моих советов сами преотлично все понимаете.
   - Значит, смерть отца вам точно не понравилась, -  заключил  Тхиа.  -
Вот только чем?
   - Тем, что она естественная, - без колебаний ответил маг.
   Тхиа вопросительно изогнул бровь.
   - Сами посудите, мальчики, - пояснил Наллен. - Гостей полон  дом,  но
господин Хелойя не вышел даже к обеду... человек он был весьма  нравный,
я полагаю?.. Одним словом, об отравлении не может идти и речи.  Хотя  я,
конечно, проверил на всякий случай. Нет, никакой отравы,  ни  даже  еды.
Покойный не обедал и не ужинал.
   - Знакомое дело, - кивнул Тхиа. - Отец, если в гневе, так и кусочка в
рот не возьмет.
   - Именно что в гневе, - подтвердил Наллен. -  Правда,  под  вечер  он
вроде пришел в себя, потому что потребовал принести ему вина. Или не сам
он потребовал, а кто  из  родственников  решил,  что  этак  хозяин  себя
голодом уморит. Слуге - что, его дело маленькое.  Приказано,  так  он  и
принес. А хозяин опять озлился, что его посмели  потревожить,  когда  он
гневаться изволит. Хвать кувшин с вином -  то  ли  в  стену  его  кинуть
хотел, то ли слугу по голове ахнуть... тут с ним удар и приключился.  От
гнева. Самая  для  такого  человека  естественная  смерть.  Естественней
некуда. Годы, может, не совсем подходящие. Ну,  и  сложение...  это  для
толстяков навроде меня удар - дело житейское. А чтобы с таким сложением,
как у вашего отца, от удара помереть - это какой же гнев должен быть!  В
одного человека столько гнева просто не уместится. Но при его  норове...
все-таки возможно. Вы ведь понимаете, мальчики?
   - Пожалуй, да, - задумчиво протянул Тхиа. - Помер от гнева, при живом
свидетеле. Чтобы выдать заключение о причине смерти, довольно и  лекаря.
Мага вызывать нужды нет.
   - Тем более, что в замке свой, домашний маг имеется,  -  одобрительно
подхватил  Наллен.  -  Если  нужно  покойного  на   предмет   колдовства
обследовать - чем он не хорош? Зачем нужен дознатчик со стороны?  Да  не
какой-нибудь, а королевский судебный маг?
   - Разве только затем, чтоб уж никаких сомнений не  было,  -  уверенно
заключил Тхиа. - Других причин я не вижу.
   - Остается один-единственный вопрос, -  добавил  я.  -  А  зачем  это
нужно, чтобы никаких сомнений? Что, они могли возникнуть?
   - Правильно, мальчики, правильно, - кивнул Наллен. - И вот еще мелочь
какая...
   Он на мгновение примолк и смущенно повертел свой длинный ус.
   - Понимаете, мальчики, - чуточку принужденно начал он, -  я  хоть  на
сердцееда непохож...
   - Похожи-похожи, - засмеялся я.
   Еще как похож. Лысина, брюшко, проседь  в  усах  -  это  все  ерунда,
внешнее. От  Наллена  исходила  сила  -  не  магии,  но  личности.  Сила
настоящая  -  мягкая,  мощная,  доброжелательная.  Обаяние   этой   силы
подкупало. Нет, Наллен не ловелас, совсем не ловелас -  ему  и  незачем.
Такой у  любого  юного  красавчика  любую  очаровательницу  из-под  носа
уведет, не напрягаясь. Он добр, как всякий истинно  сильный  человек,  в
нем нет ни малейшей  ущербинки,  он  просто  переполнен  веселой  жаждой
жизни... и кто, скажите, станет обращать внимание на  какую-то  дурацкую
наружность? Нет, довольно такому сомику усом  моргнуть  -  и  все  рыбки
поплывут за ним следом, хоть бы и золотые.
   - Ну, похож там или нет, - пробасил Наллен, - а  только  ни  разу  не
было, чтобы я куда приехал, а мне ни одна служанка  глазки  не  строила.
Такое уж мое везение. Я, бывало, если не просто в гостях,  а  по  работе
своей, так на окна-двери заклятья накладывал, чтоб не пропускали. Нельзя
ведь, пока дело не расследовано. А тут - ни-ни. И не то, чтобы совсем...
издали-то глядят вовсю.  А  вот  ближе  подойти,  улыбнуться  невзначай,
мордочку состроить умильную - нет. Будто не велено.
   - Может, и не велено, - уверенно  предположил  Тхиа.  -  Чтобы  потом
нельзя было сказать, будто вам таким образом... ну, взятку предлагали.
   - Правильно, - усмехнулся  Наллен.  -  Вот  только  для  естественной
смерти все слишком уж напоказ.  Слишком  добропорядочно.  И  зачем  меня
все-таки вызвали?
   -  А  следов  магии  точно  не  было?  -  спросил   Тхиа,   хотя   на
утвердительный ответ явно не надеялся: если бы только Наллен  обнаружил,
что господин Хелойя погублен колдовством, молчать бы  он  не  стал.  Нас
морочить долгим вступлением - тем более.
   - Были, как не быть, - фыркнул Наллен. - Господин Майон  Хелойя  мага
своего в кабинете принимал чуть ли  не  ежеденно.  И  следов  магии  там
столько, что всех их выгребать - месяца не хватит. Вот чего там точно не
было, так  это  смертных  заклятий.  Никаких  убивающих  заклинаний.  Ни
одного. Умер ваш отец в кабинете, это точно. След внезапной смерти есть.
И след гнева есть. Много гнева. И страха немало.  И  это  все.  Конечно,
если бы я обследовал тело прямо  там,  в  кабинете,  я  мог  бы  сказать
точнее. А я его обследовал уже перенесенным в спальню.
   - Обмытым? - резко спросил Тхиа.
   - Нет, - ответил маг. - Но это и  не  важно.  Убивающие  заклятия  не
смываются. Их след и вообще невозможно уничтожить.  Я  же  говорил  вам,
мальчики: вполне естественная смерть. Ни отравы, ни убивающих  заклятий.
Просто удар. Вот  только  естественность  этой  смерти  должен  зачем-то
подтвердить королевский судебный маг, - он вздохнул,  посмотрел  на  нас
долгим взглядом, а затем тихо попросил. - Остерегайтесь, мальчики. Очень
остерегайтесь.
   - Обязательно, - заверил его Тхиа за нас обоих.
 
*** 
 
   Распрощавшись с Налленом, оба мы пустили коней в обратный путь  вялой
трусцой. Незачем нам было торопиться. Мы и не торопились.  Нужно  успеть
переговорить с глазу на глаз: под сводами замка у нас такой  возможности
не будет. Даже в самом забытом углу  этой  каменной  гробницы  я  бы  не
осмелился высказать свои заветные мысли хотя бы и шепотом.  Нет,  мы  не
спешили вернуться.  Странно,  что  мы  и  разговор  начать  не  спешили.
Обдумывали услышанное? Нерешительно отмалчивались? Или  просто  пытались
надышаться напоследок вольным воздухом?
   - Что скажешь? - наконец нарушил молчание Тхиа, придержав коня.
   Я пожал плечами.
   - Не больше, чем ты. Темная история, нехорошая...  и  только.  Скорей
всего, отец твой не  своей  смертью  помер:  слишком  уж  нас  стараются
убедить, что все, мол, без обману.
   Тхиа кивнул.
   - А еще?
   - Ну, раз именно дядюшка Кадеи нам и  пытается  эту  байку  скормить,
значит, сам он ее и стряпал. Выходит, уж он-то знает точно, что все  это
не правда.
   - А что - правда? - поинтересовался Тхиа.
   - Ну... - замялся я. - Правда... я думаю так: если не кого-нибудь,  а
королевского мага вызвали, чтоб доказать, что магия тут  не  при  чем...
скорей всего, магия как раз очень даже при чем.
   - Это если Наллен не накормил нас  пирожком  с  враками,  -  небрежно
добавил Тхиа.
   Я чуть с седла не свалился, честное слово! Сколько уже лет  прошло  с
тех пор, когда мальчишка Тхиа  нахватался  у  старшего  ученика  Кинтара
подобных словечек! Давно уже я так не говорю, не позволяю себе...  разве
что мысленно - так ведь  мысленно  не  считается.  А  Тхиа,  манерам  да
этикету обученный - говорит. И хоть ты что с  ним  делай  -  бесполезно.
Уличные словечки у него с языка так и сыплются - да не сами по  себе,  а
всегда в сопровождении  какой-нибудь  особо  пакостной  мысли.  Вот  как
сейчас. Ну на кой, скажите, Наллену потчевать нас враньем?
   - Зачем? - ошеломленно переспросил я. - Зачем королевскому  магу  нам
врать, скажи на милость?
   - Я тебе могу, с места не  сходя,  изобрести  с  десяток  этих  самых
"зачем", - хладнокровно отпарировал Тхиа. - Я  вижу,  он  тебе  по  душе
пришелся. Мне тоже. Но это еще не основание ему  верить.  Всерьез  я  на
него, пожалуй, не думаю - но и не считаться с этой  возможностью  мы  не
вправе.
   Я подумал немного и медленно кивнул. Тхиа прав. Мне бы и в голову  не
пришло... но Тхиа прав. А я - дурак. Хотя если бы я тоже родился и вырос
в каменной ловушке, мне бы и не такое в голову пришло.
   - Согласен, - признал я. - Слишком опасно