смог выговорить Кенет.
   - За что? - удивился незнакомец. - Ах,  вы  об  этом?  Какие,  право,
пустяки, юноша!
   Незнакомец провел  рукой  над  пятном,  и  оно  исчезло.  Плащ  вновь
засверкал девственно-чистой белизной.
   - Вот это да! - с облегчением выдохнул  Кенет.  Невольная  оплошность
сильно смутила его, и он порадовался, увидев,  что  ее  последствия  так
легко исправить.
   - Мелочь, - пренебрежительно махнул рукой незнакомец,  -  ерунда.  Не
понимаю, чему вы удивляетесь. Вы с вашим магическим талантом способны на
большее.
   Хоть и спешил Кенет, а поневоле остановился.
   - Откуда вы взяли, что у меня есть талант? - настороженно спросил он.
   - Простите, юноша, - улыбнулся незнакомец, -  но  я  все-таки  маг  и
должен замечать такие вещи. А талант, подобный вашему… да его не  только
маг моего ранга, его деревенский знахарь не может не заметить.
   Кенет глуповато улыбнулся в ответ. Ему и  в  голову  не  пришло,  что
незнакомец прав: иначе отчего бы старый маг прогнал его, не выслушав,  а
деревенский знахарь обходился с ним как со  способным  учеником,  но  не
более того? И все же выслушивать комплименты всегда приятно.  Или  почти
всегда. Кенета смущала благодарность, даже им и  заслуженная,  но  иметь
дело  с  лестью  ему  еще  не  приходилось,  и  он  не  только  не   мог
противостоять ей, но не умел даже распознавать ее.
   - А собственно, что мы  стоим?  -  мягким,  чуть  удивленным  голосом
произнес маг в сверкающих одеждах. - Давайте присядем.
   Он грациозно опустился на  громадную  сломанную  трамбовку,  и  Кенет
невольно последовал его примеру. Он был очарован - не в волшебном смысле
этого слова, а в самом бытовом,  житейском.  Незнакомец  не  только  был
похож на мага с лубочной картинки его детства, но и вел  себя  так,  как
полагалось бы тому, лубочному, магу - важно, несуетливо, степенно. Когда
Кенету только-только сровнялось пять лет, в детских играх  он  неизменно
бывал волшебником и неизменно старался вести себя в этой роли с подобной
неторопливой величавостью. Об этих играх он напрочь забыл и ни за что бы
не поверил, что  манеры  незнакомца  пробудили  где-то  в  глубинах  его
сознания память о ярко раскрашенной  картинке  и  его  детских  попытках
важно шествовать по двору, завернувшись в старую нижнюю рубаху отца.
   - Право же, юноша, вы меня удивляете, - с  легкой  грустью  в  голосе
произнес маг. - На что вы растрачиваете годы вашей жизни?
   - Вы о чем? - не понял Кенет.
   - Вот об этом. - И маг широким плавным  движением  левой  руки  обвел
дорогу, слаженно ухающих трамбовщиков,  покрытые  потом  и  пылью  спины
каменотесов, вязкую глину и усталые ноги месящих  ее  людей.  -  Чем  вы
здесь занимаетесь?
   - Исполнением устава, - отрезал Кенет. - Прошу простить  меня,  но  я
тороплюсь.
   Он порывисто встал  и  зашагал  к  оставленной  им  кирке.  Непонятно
почему, но он чувствовал себя задетым. Он двигался  широким  размашистым
шагом, надеясь, что маг не последует за ним, а  если  и  последует,  так
отстанет. К его вящей досаде, маг не отставал от него ни на  шаг.  Кенет
закусил губу, но решил не обращать внимания  на  настырного  волшебника,
взял  кирку  и  принялся  сосредоточенно  дробить  камень,  то  и   дело
промахиваясь. Легко принять решение,  но  вот  исполнить…  Очень  трудно
потному полуголому  юнцу  сосредоточиться  по-настоящему  на  тяжелой  и
малопочтенной работе, когда рядом стоит благоуханный сверкающий  маг  и,
склонив голову, с мягкой иронией во взоре наблюдает, как  кирка  раз  за
разом ударяет о камень.
   - Устав, юноша, - это, конечно, хорошо,  -  с  улыбкой  произнес  маг
таким тоном, будто разговор ни на миг не прерывался. -  Но  придуман  он
был, чтобы обуздать нечестивые порывы к власти. Обычное искушение  почти
для всех  начинающих  магов.  Одним  словом,  дешевка.  Но  вы  ведь  не
стремитесь к власти.
   - Нет, - коротко ответил Кенет. Изо всех сил саданув киркой по камню,
он даже ухитрился не промазать.
   - Тогда зачем вы тратите время и силы на исполнение устава? Он не про
вас писан. Я вам даже больше скажу:  такой  человек,  как  вы,  исполняя
устав,  совершает   тягчайшее   из   всех   возможных   для   волшебника
преступлений.
   - Это какое? - выпрямился Кенет.
   - Преступление перед магией, - сурово ответил волшебник. - Вы тратите
силы на починку какой-то дороги, может, вы уже и выгребные  ямы  чистить
нанимались? Ах нет? Весьма отрадно. Вы тратите время, которое  могли  бы
отдать занятиям магией, на какую-то совершенно недостойную  вас  суетную
мышиную возню. Хотя… может, вы и впрямь  считаете,  что  так  надо?  Что
великий   маг   должен   собственноручно   вытаскивать   навоз    из-под
запаршивевшей коровы, а магия только для того и существует, чтоб  лечить
животы у сопливых  грязных  недоносков,  когда  они  изволят  обожраться
незрелых слив?
   - Н-не знаю, - растерянно протянул Кенет. В  голосе  его  собеседника
звучала убежденность, а убежденность все еще заставляла юношу  теряться.
Деревенское почтение к возрасту и опыту вынуждало его в  первую  очередь
задуматься, а прав ли он  сам,  и  лишь  во  вторую  -  а  прав  ли  его
собеседник?
   - А я знаю, - гневно отрезал маг. - Я в отличие от вас занимаюсь этим
делом не год и не два.  Лечить  понос  должен  лекарь,  а  вывозить  его
последствия - золотарь.
   На эту несомненную истину Кенету было нечего возразить.
   -  А  зачем  тогда  нужна  магия?  -  поинтересовался  Кенет,   вновь
принимаясь за дело. Он и сам не знал, зачем продолжает  дробить  камень,
но все же продолжал его дробить.
   - Нужна! - сердито фыркнул маг. -  Ваш  вопрос  достоин  деревенского
колдуна, который сгоняет тучи над своим огородом, потому  что  ему  лень
полить капусту,  натаскав  воды  из  колодца.  И  совершенно  неуместен.
Совершенно. Вы унижаете магию, сводя ее к пошлой общедоступной выгоде.
   - Пользе, - уточнил Кенет.
   - Пусть к пользе. Мало ли кто приносит пользу? Можно подумать,  магии
только и дела, что быть полезной. Совершенно ничтожное рассуждение.
   - Почему? - робко спросил сбитый с толку Кенет. Как  и  любому  юноше
его возраста, ему очень не хотелось быть или даже выглядеть ничтожным.
   -  Потому  что  магия  существует  ради  магии,  -  мягко   улыбнулся
волшебник.  -  Ради  свободного  полета  магических  сил,  не  скованных
никакими условностями. Тем более такими, как ваша пресловутая польза.
   Кенет лихорадочно искал возражений и не находил  их.  В  самом  деле,
мало ли на свете таких вещей  и  явлений,  которые  не  приносят  ровным
счетом никакой  пользы.  Кому  полезен  золотистый,  шафраново-желтый  и
розовый закат? Какая  польза  от  захватывающей  дух,  поистине  щемящей
красоты Сада  Мостов?  Так  почему  же  магия  обязательно  должна  быть
полезной?
   Поглощенный своими рассуждениями, Кенет и не заметил, что к разговору
внимательно прислушивается еще один  человек.  Впрочем,  волшебник  тоже
отчего-то не заметил  его  появления.  Он  взялся  неизвестно  откуда  и
подошел совершенно неслышно. Темно-синий шелк его летней одежды,  мягкий
от частой стирки, казалось, тоже должен бы выглядеть неуместно  в  тучах
каменной пыли - но не выглядел. Словно этот человек пребывает  здесь  по
праву и был здесь всегда - как деревья, как дорога, как синева неба  над
головой. Именно поэтому ни волшебник, ни Кенет не замечали его, пока  он
не заговорил.
   - Ты хорошо дробишь камень, - сказал незнакомец в синем.  -  По  этой
дороге будет легко идти.
   Голос у незнакомца был низкий, одновременно глуховатый и раскатистый,
как отзвуки дальнего грома. И Кенету  внезапно  почудилось,  что  где-то
там,  за  кольцом  горизонта,  собирается  невидимая  гроза.  Ему  часто
доводилось за день, за полдня до грозы испытывать неясную смутную тоску.
Незадолго до грозы тоска оставляла его, и лишь  тогда  он  осознавал  ее
присутствие - когда оно заканчивалось. А потом шел дождь,  и  на  сердце
становилось спокойно и весело. Вот и теперь Кенет явственно ощутил,  что
незримые тиски разжимаются - да когда это  они  успели  скрутить  его  с
такой силой? И что это за сила?
   Незнакомец перевел взгляд на мага, и  Кенет  внутренне  напрягся.  Он
ждал, что волшебник возразит странному человеку в синем: ведь только что
маг говорил о никчемности и ничтожности пользы, а новый собеседник о чем
же  толкует!  Но  маг  молчал.  Лубочная  величавость  слетела  с   него
мгновенно.  Осталась   только   лубочная   неестественность.   Кенет   и
представить себе не мог, чтобы живой  человек  мог  выглядеть  настолько
ненастоящим. Как поддельный нефрит или яшма.
   - Ступай прочь, - тихо и повелительно произнес человек в синем. -  Не
мешай мальчику работать.
   И вновь маг не возразил ни единым словом, как  если  бы  он  был  еще
менее способен возразить незнакомцу, чем Кенет - ему самому. Он встал  и
медленно зашагал прочь, ступая все так же  величественно  -  и  донельзя
нелепо.
   Человек в синем посмотрел ему  вслед  и  негромко  рассмеялся.  Кенет
остолбенел: перед ним стоял человек,  обычный  человек  в  синих,  часто
стиранных шелках - но Кенету отчетливо  представилось  виденное  им  так
недавно… незабытое… незабываемое… как летят с  высокой  снежной  горы  в
брызгах солнечного света огромные золотые колеса.
   Кенет судорожно вздохнул  от  изумления  и  как  ребенок  зачарованно
уставился на незнакомца. Незнакомец усмехнулся и ответил  ему  не  менее
пристальным взглядом. И Кенет вновь вздохнул, различив в  черных  глазах
незнакомца потаенный лилово-золотой отблеск.
   Трудно сказать, сколько времени  простоял  бы  изумленный  Кенет.  Из
оцепенения его вывел окрик распорядителя.
   - Долго ты будешь столбом стоять, паршивец? Нашел время лясы точить!
   - Простите, почтеннейший. - Незнакомец в синем остановил разъяренного
распорядителя одним только взглядом. - Этот юноша -  в  каком-то  смысле
мой родственник, и я обещал ему  прислать  на  подмогу  своего  старшего
сына, но тот несколько задержался. Я пришел только сказать, что мой  сын
все-таки придет, и сейчас ухожу.
   - Другое дело, - проворчал распорядитель. - Тогда можно. Только пусть
ваш сын поторопится. Рабочих рук у нас не хватает,  а  к  вечеру  работа
должна быть закончена.
   - Странно,  как  это  он  раньше  не  заметил,  что  я  отлыниваю,  -
пробормотал Кенет.
   - Странно? - Незнакомец в синем  усмехнулся.  -  Ты  меня  удивляешь,
Повелитель Молний. Ничего странного тут нет, но  поговорим  мы  об  этом
позже. Сейчас я пришлю к тебе своего сына, раз  уж  обещал.  А  вечером,
после проверки дороги, постарайся получить расчет пораньше. Я буду  тебя
ждать на этом же месте.
   Кенет  молча  кивнул.  Незнакомец  было  простился  с  ним  таким  же
молчаливым кивком, уже пошел было прочь, уже переступил через маленький,
еле заметный ручеек, как вдруг досадливо взмахнул рукой и обернулся.
   - Накидку забыл! - огорченно воскликнул он.
   Кенет взглянул  -  у  его  ног  лежала  накидка  из  шелкового  газа.
Вероятно,  она  соскользнула  с  плеч  незнакомца.  Кенет   поднял   ее,
перепрыгнул через ручеек  и  подал  незнакомцу  оброненную  им  накидку.
Человек-дракон улыбнулся, и в траве зашелестел невидимый дождь.
   - Вечером, - повторил дракон. - На этом же месте.
   Кенет не видел, куда он ушел.  Не  до  того  ему  было.  Его  слишком
занимали воспоминания о недавнем разговоре  с  настырным  волшебником  и
мысли о предстоящей вечером новой встрече с драконом. Да и  некогда  ему
было глядеть дракону вслед - надо было  спешно  наверстывать  упущенное.
Кенет вновь взялся за кирку и через мгновение забыл  обо  всем.  Даже  о
том, что ручейка, который он торопливо перешагнул, на этом месте  раньше
не было.

***

   Инсанна не смог бы ничего понять, даже окажись он в эту минуту  рядом
с Кенетом. Тем более издалека он ничего не понял. Он даже истинного тела
дракона не был способен увидеть - мог ли он заподозрить дракона  в  том,
кто его взору представлялся человеком?
   Поначалу все шло хорошо. Инсанна так обрадовался, когда мальчишка все
же не был убит в дорожной стычке, что его  даже  не  обеспокоила  утрата
власти над убийцей. Подумаешь! Всего лишь воин. Искусный, конечно, но  и
только. Да таких, как он, у Инсанны двенадцать на дюжину.  Вот  уж  кого
заменить проще простого. А вот случись ему убить мальчишку - это была бы
утрата невосполнимая. Досадно потерять то, чем владеешь. Обидно упустить
изловленную добычу. Но упустить добычу еще не  схваченную,  потерять  ее
навсегда, не успев  вкусить  сладости  своей  безраздельной  власти  над
пойманным, - боль почти непереносимая. Тем более если речь идет о  такой
добыче! Ведь сопляк расколдовал завороженного воина  походя,  от  нечего
делать. Стукнул его разок по голове, и  все  труды  и  старания  Инсанны
пошли прахом. Да, будущее приобретение  Инсанны  действительно  обладает
огромной ценностью.
   И хорошо, что растреклятый певец ничего мальчишке толком  не  сказал.
Вокруг да около ходил, а по сути ничего и не сказал. Это же хорошо,  это
просто  замечательно!  Если  кто  и  сумел  бы  правильно  распорядиться
знаниями бродячего певца, так это мальчишка. И не  страшно,  что  сопляк
помог певцу укрыться от всевидящего  взора  Инсанны.  Прячься,  дурачок,
прячься. Хоть по самые уши в землю закопайся. Хоть на дно морское нырни.
Ты не сможешь не петь. А по твоим песням я тебя найду. И  никто  никогда
не узнает, на самом ли деле ты проведал что-нибудь  опасное  или  только
прикидываешься для пущей важности.
   Конечно,  маг,  посланный  для  разговора   с   мальчишкой,   изрядно
замешкался. Но даже Инсанна не назвал  бы  его  промах  непростительным.
Кому же в голову придет искать мага такой неслыханной мощи  на  дорожных
работах! Чтоб до такого додуматься, надо сначала совершенно  ополоуметь.
Жаль, что невозможно связаться с посланцем, не  прервав  наблюдения  над
мальчишкой. А прерывать наблюдение Инсанне очень не хотелось.
   Ага, вот и добрался посланец до своей цели! Наконец-то.  Инсанна  изо
дня в день только и видел, как его подопечный киркой машет,  и  его  уже
слегка мутило от  этого  зрелища.  Вот…  вот  они  заговорили…  садятся…
продолжают разговор… нет, мальчишка встает… уходит… уходит!..  нет,  все
же продолжает слушать… очень хорошо!
   Тогда, в "Весеннем рассвете", Инсанна увидел Кенета  впервые.  С  тех
пор прошло достаточно времени, чтобы Инсанна успел полностью изучить его
ненавистное упрямое лицо, каждую его  черточку,  каждый  прищур,  каждую
смену выражения. Инсанна пристально следил за Кенетом  и  затрепетал  от
восторга, разглядев на его лице тень сомнения. Вот и хорошо, вот и…
   Откуда взялся этот человек в синем? Кто он? Зачем  он  здесь?  Почему
маг молчит? Почему… нет, этого быть не может! Почему он уходит?!
   Инсанна  разжал  стиснутые  кулаки  и  перевел  дыхание.  Уходит  его
посланец - так и что с того? Маг совершенно прав. Подобные разговоры  не
для посторонних ушей. Это даже хорошо,  что  разговор  их  прерван.  Тем
вернее мальчишка запомнит уже сказанное.  Тем  более  нетерпеливо  будет
дожидаться новой беседы.
   И тут у самых  ног  мальчишки  насмешливо  блеснула  вода.  Мальчишка
перепрыгнул через  ручеек,  и  видение  исчезло.  На  мгновение  Инсанну
обступила темнота, и в ней тускло мерцали красные кольца. Словно мрак  с
силой вдавил его глаза внутрь.
   Ушел! Ушел,  мерзавец!  Опять  поиздевался  вволю  -  и  опять  ушел!
Подразнил Инсанну, даже с посланцем его поговорил честь по  чести,  даже
притворился, что начинает сомневаться, -  а  потом  все-таки  переступил
через воду.
   Но как он быстро раскусил собеседника!
   Это уже не шутка. Мальчишка действительно силен  да  вдобавок  еще  и
хитер и не по годам проницателен. И до следующей  серьезной  работы  или
магической битвы, до тех пор, пока его сила вновь не даст о себе  знать,
сопляк для Инсанны невидим. И натворить за время  своей  невидимости  он
может многое. Не довольно ли сопляк  погулял  на  свободе?  До  сих  пор
Инсанна только следил за ним.  Похоже,  настала  пора  браться  за  него
всерьез. Легко сказать. Сначала его еще найти надо.
   И все же рано ты радуешься, змееныш! От  магической  слежки  ты  себя
обезопасил, что правда, то правда. Но  почему  бы  не  препоручить  твою
драгоценную особу заботам  уже  не  магов,  а  обычных  людей?  Где  это
сказано, что один  маг  непременно  обязан  выслеживать  другого  только
самолично и только с помощью магии? И так на тебя больно  много  времени
потрачено, недоносок. Будто у Инсанны других дел и вовсе нет.
   Решено. Именно этими другими делами Инсанна  и  будет  заниматься.  А
мальчишку пускай отыщут люди. Они это умеют.  И  отыщут,  и  схватят,  и
препроводят куда следует. Если приказ отдать правильно, с умом…  отыщут,
даже не сомневайся. Ты невидим только для меня - но не для них.

***

   Старшему сыну дракона было на вид года на два побольше,  чем  Кенету.
Высокий плечистый парень, на диво ловкий и сноровистый. Кенет  не  успел
спросить, как его зовут, а потом не получилось: незадолго  до  окончания
работ он куда-то исчез. Кенет даже не заметил, когда именно. И никто  не
заметил. Работали не  разгибая  спины:  всем  казалось,  что  не  успеют
закончить вовремя. Когда солнце перевалило  далеко  за  полдень,  Кенету
почудилось, что у него звенит в ушах. Потом он понял, что  для  звона  в
ушах звук слишком мелодичен. А еще чуть погодя Кенет  уловил  не  только
мелодию, но и слова.
   Сын   дракона   тихонько   напевал   старинную   любовную    песенку,
незамысловатую,  но  забавную.  Кенет  песенку  знал.  В  ней  пелось  о
пятилетнем мальчике, который сам, без  сватов  и  родителей,  отправился
сватать свою соседку-ровесницу. Кенет даже  знал,  о  ком  была  сложена
песенка. К слову сказать, его малолетние герои настояли на  помолвке,  в
положенный срок поженились, и брак  их  оказался  на  редкость  удачным.
Кенет даже улыбнулся, вспомнив, как  счастливо  сложилась  их  жизнь,  и
неожиданно для себя подхватил песню.
   Через несколько минут пели все. Еще недавно изнемогавшие  трамбовщики
- кто бы мог поверить! - припустили  бегом.  Месильщики  глины  заводили
одну  песню  за  другой.  Начинали   утром   работу   с   отчаянием,   с
остервенением, а заканчивали под взрывы дружного хохота. И среди смеха и
песен никто не заметил, что парень, который запел  самым  первым,  исчез
куда-то.
   Работа была закончена за час до срока.
   Распорядитель  метался  вдоль  всего  участка  дороги,   бледный   от
неожиданного счастья, но молчал, чтобы не сглазить  удачу.  Никто  и  не
пытался с ним заговорить, никто не просил расчета. Все знали: до приезда
проверяющих - нельзя. Дурная примета.
   Когда тени деревьев потеряли четкость очертаний,  расплываясь  в  еще
легких, невесомо-прозрачных сумерках, распорядитель  внезапно  побледнел
еще сильнее, вздохнул, судорожно выпрямился и  расправил  плечи,  поднял
левую руку и сделал ею троекратный знак защиты от всяческого зла. Смех и
шутки дорожных рабочих затихли  мгновенно.  Все  повскакали  на  ноги  и
выстроились вдоль дороги. Недоумевающий Кенет последовал общему примеру.
Недоумение  его  продлилось  недолго.  Вскоре  и  он  услышал  то,   что
изнемогающий от напряженного ожидания  распорядитель  расслышал  первым.
Звук нарастал очень быстро.
   Сначала на Кенета надвинулся  тяжелый  дробный  звон,  словно  пьяные
колокола пошли вприскачку. Следом  за  звоном  из-за  поворота  вылетела
тяжелая  конница.  Фиолетово  лоснились  мощные  черные  крупы  лошадей,
сумеречный розовый отсвет ложился на  боевые  доспехи  всадников.  Кенет
смотрел, затаив дыхание: такого он отродясь не видывал.  Военный  парад?
Здесь? Откуда? Зачем?
   Не успел затихнуть гул подкованных копыт, как дорогу сотряс свинцовый
гул. Он стлался вдоль земли, и казалось, не по дороге, а по самому этому
гулу с икающим грохотом мчатся боевые колесницы.
   - Зачем