из глубины памяти - и от
меня ускользнул цвет ее волос, рассыпанных по плечам, и запах ее
кожи. Почему я не могу вспомнить лица женщины, которую я люблю?
Люблю? Я изнемогал. Холодный комок в груди мешал даже
рассердиться по настоящему. Тенаху и Халлис все-таки легче: их
двое, они вместе, они видят друг друга. И стараются вовсю.

Я протянул к ним руку, ощупал воздух и мысленно выругался. Все
напрасно. Того, что я нашел, недостаточно, чтоб сломать не то,
что стену - детскую игрушку.

Гиблое наше дело.

И тут из соседней стены, испуганно озираясь, вышла Ахатани со
свертком в руках.

Я сорвался с места, бросился к ней, коснулся руками ее щек. Я
держал в своих ладонях это любимое, постыдно забытое лицо, и
лепетал бессмысленно: "Девочка моя... девочка моя... девочка
моя..."

- Как хорошо, что я тебя нашла! - Ахатани успокоенно прижалась ко
мне. Я обнял ее. Руки мои дрожали.

- Как ты сюда попала?

- Я пошла за тобой, - прошептала Ахатани мне подмышку.

- Но ты же не умеешь... не знаешь, как...

Ахатани покачала головой, не отрываясь от меня.

- Когда ты лежал больной, ты очень сильно бредил. Я сама не
знала, что я все это так хорошо запомнила и сумела связать.

Хаос, царящий в моих мыслях, понемногу прояснялся.

- Весело, нечего сказать! Но я же распорядился никого за собой в
храм не пускать. Туда что, уже ворвались?

Ахатани опять помотала головой.

- Там все в порядке, толпу не пропустили. Я просто попросила.

- Ты - что?!

- Попросила. Сказала, что я должна принести тебе плащ. Меня
пустили.

- Какой плащ?!

- Не знаю, - пожала плечами Ахатани. - Я его в сундуке нашла. Я
почувствовала, что ты меня зовешь, и тебе холодно. Тогда я
побежала домой и стала искать. И нашла этот плащ. Не знаю, откуда
он, я его никогда на тебе не видела. А потом я пошла в храм,
постучала и попросила твоих воинов меня впустить.

Я гладил ее волосы - такие красивые, такие бесконечно теплые.

Мои руки вновь обретали чувствительность.

- Да, плащ - это здорово. На какое-то время он меня согреет.

Ахатани поежилась.

- Здесь и вправду холодно.

- Надень-ка лучше сама.

- Потом. Сначала ты согрейся. У тебя руки совсем холодные.

Разумная мысль. Ахатани пришла последней, и ей пока еще довольно
тепло, а я уже замерзаю. Даже сильнее, чем Тенах и Халлис, их
ведь двое.

- Надевай скорее, ты весь дрожишь.

- Я не дрожу, - возмутился я, постукивая зубами, и развернул
плащ. Блеск серебряной пряжки едва не ослепил меня. В руках я
держал плащ моего Наставника Гимара, Повелителя Мертвых. Ай да
Ахатани. Вам бы такую жену. Дудки. Это моя жена, а вы ищите себе
сами.

Я надел плащ. Словно сухой и теплый южный ветер коснулся меня
своими пальцами! Тепло окутывало меня, струилось с моих плеч.

- Ну, теперь прорвемся! - Я на радостях обнял Тенаха и Халлис.

- Как тепло! - воскликнула Халлис.

- Ахатани, радость моя, иди сюда!

Мы тесно прижались друг к другу, и плащ Повелителя Мертвых щедро
одарил нас своим теплом. Мои губы, руки, ступни покалывало:
все-таки я немного обморозился.

Тени придвинулись совсем близко, они уже лизали наши ноги, но
теперь нам было безразлично.

- Подумать только, - блаженно вздохнула Халлис, - если бы ты не
пришла, мы бы все замерзли.

- Меня чуть не съели по дороге! - гордо пожаловалась Ахатани.

Таак... Час от часу не легче. Ладно, дома разберемся.

- Согрелись?

Тенах энергично кивнул, Халлис улыбнулась.

- Тогда давайте продолжим.

Когда Ахатани объяснили, что нужно делать, она ничуть не
удивилась. Замужем за воином-магом и не такого насмотришься.

Мы встали в круг, положив друг другу руки на плечи, словно
собираясь отплясывать свадебный танец. Должно получиться, должно!
Кровь текла по моим жилам быстрее, мысли больше не замерзали на
полдороге. Ахатани улыбалась мне, и я ощутил весь восторг
влюбленного, впервые сообразившего, что ему отвечают взаимностью.
После долгого лета к нам наконец-то пришла весна.

Тенах шептал какие-то нежные слова, бессмысленные и
восхитительные, сам того не замечая. По лицу Халлис текли слезы.
Сила нашей радости удесятерялась, собиралась воедино.

- Пора! - я протянул к ней руку, взял ее и с размаху ударил в
стену. Темный гул поплыл над головами. Стена дрогнула, по ней
поползла трещина, расширяясь с каждым мигом. Мы шагнули в пролом,
и гранитная стена вновь стала пламенем. Его холодные языки лизали
нас, и мы вышли из мира на краю миров, на перекрестке Тьмы и
Тьмы.

Странно еще, как мы не попадали парням Тенаха на головы.
Настоящие воины Ордена - даже бровью не повели, когда мы
свалились им ниоткуда посреди них! Я первым вскочил, выдернул
стрелу и нож. Все, проход из нашего мира в иные закрыт. Теперь
нас никто не догонит, даже если очень захочет.

Оставалось только справиться с толпой. Судя по смутному шуму,
доносящемуся снаружи, за время нашего отсутствия толпа изрядно
увеличилась в размерах.

- Как они там снаружи? - спросил я.

Воин устало пожал плечами.

- Бесятся. Все вопят, что они с вами сделают, когда вы выйдете.

- Ну, тут они сильно ошибаются, - я протянул нож Тенаху. - С
мечом тебе было бы сподручнее, твое преподобие, но у меня только
один.

Тенах улыбнулся нехорошей улыбкой. После пребывания на
перекрестке Тьмы и Тьмы уже ничто мирское не могло внушить ему
страх. Он готов был биться с ордами чудовищ.

- Первым пойду я. Последним - Тенах. Будешь нас прикрывать, - я
выдернул из стенных колец два горящих факела и протянул их
женщинам. - Никого к себе не подпускайте. Как кто попробует
подойти, суньте ему огнем промеж глаз.

Ахатани и Халлис кивнули. Меч, нож и два факела. Негусто.
Особенно если учесть, сколько народу поджидает там, снаружи. Но
они всего лишь люди. Мы пробьемся.

- Открыть двери, - распорядился я.

- Погоди, Наставник, - возразил один из воинов. - А мы на что?

Я призадумался. Можно было счесть, что я частично сошел с ума и
попросту забыл об их присутствии. Можно прибегнуть к их защите.
Но если воин-маг, глава Боевого Ордена, Святая и Избранница Богов
так единодушно напрочь забыли о присутствии вооруженных воинов, и
действуют, словно они совсем одни, это не может быть не
случайностью, ни помрачением рассудка. С ума сходят все-таки
поодиночке. Нет, мы в своем уме. И все-таки мы почему-то не
должны брать этих людей с собой.

- Вы нам не понадобитесь, - чуть не сказал я, но это звучало бы
оскорбительно. Вместо этого произнес совсем другие слова.

- Вы останетесь здесь и, если понадобится, будете отвлекать от
нас толпу. Ясно?

Что за идиотский приказ! Воины нехотя кивнули.

- Открыть двери!

При виде нас толпа чуть подалась назад и уплотнилась. Я сжал
покрепче рукоять меча и шагнул.

Из толпы вылетел первый камень. Он был брошен сильной и умелой
рукой, и угодил мне прямо в грудь. Я видел его. Но я его не
почувствовал! Камень отскочил от меня, как детский мячик от
стены.

Не успел я удивиться, как на нас посыпался град камней. Толпа
состояла не из одних только дураков, и никто не горел желанием
вступать с нами в бой. Они предпочли забить нас на расстоянии. Но
мы не пытались броситься на толпу или вновь укрыться в храме. Мы
даже не уклонялись. Мы стояли и обалдело таращились друг на
друга. Камни отскакивали от нас, не причиняя ни малейшего вреда.
У наших ног уже образовалась изрядная куча камней.

- Что это значит? - изумленно спросила Халлис.

В воздухе свистнула стрела - и отскочила от ее волос. Я
засмеялся.

- Пойдем отсюда! - я взял Ахатани за руку, перешагнул через камни
и спокойно пошел на толпу. Тенах и Халлис следовали за нами.

Какое-то время в нас еще швыряли камнями. Один из камней отскочил
прямо в лоб какому-то верзиле. Глядя, как он падает, я мельком
подумал: "Поделом!"

- Чудо! - завопил кто-то в толпе, и после минутного колебания она
истерически подхватила возглас. Перед нами расступались с тем же
усердием, с каким только что пытались прикончить.

- Бессмертные... - шептали в размыкающейся толпе, - бессмертные...
бессмертные.

- Что это такое? тихо спросил меня Тенах.

- Ты же слышал, что люди говорят. Бессмертные. Я полагаю, это
ненадолго.



Остается добавить немногое. Тенах в тот же день сложил с себя
сан, оставив за собой только командование Боевым Орденом.
Монастырь не был в восторге от идеи доверить столь важный пост
мирянину, но им пришлось проглотить свое недовольство: Орден не
потерпел бы никого другого. О, конечно, донос в столицу был
отправлен, и я даже догадываюсь, кто именно повез депешу. Но она
ничего не изменила. После такого явного и наглядного чуда Тенаха
и пальцем тронуть боятся. Надо сказать, это не пошло ему на
пользу. И так уже наше временное бессмертие пробудило в нем
беспечность и легкомыслие. Я уж думал, он свернет себе шею,
настолько не заботясь о собственной безопасности. По счастью,
вчера он точил нож и порезал палец до крови. Ругался страшно.

Мечи выкованные так, как сказал Тенах, работают вовсю. Конечно, с
Силами Зла таким оружием всерьез не сразиться, но против обычной
нечисти они вполне годятся. У всех бойцов Ордена есть отметина,
оставленная раскаленным клинком. По этой отметине их называют
теперь Людьми Знака. У Тенаха тоже есть такая.

И еще одно. Я тут кое-что подсчитал, прикинул... Получается, что
всей объединенной силы нас четверых не хватило бы взломать стену.

Нас было не четверо.

Нас было шестеро.



* * *

На самом дальнам крае света,
На перекрестке Тьмы и Тьмы
В сухих и теплых пальцах ветра
Два наших "я" сольются в "мы".

Моя рука нежнее взгляда,
Теплее вспаханной земли,
И только звезды с нами рядом,
И только небо там, вдали.

Шагни сквозь призрак мирозданья,
Сквозь тени раскаленных плит,
Пока ты пьешь мое дыханье,
Тебя никто не подчинит.

Пока ты помнишь это верно,
Все остальное - липкий дым,
Мы вместе временно бессмертны
На столько, сколько захотим.





Элеонора РАТКЕВИЧ

НАЕМНИК МЕРТВЫХ БОГОВ

История четвертая

СВЕТ СКВОЗЬ ВЕТВИ


Когда вурдалак снова полез на меня, я что есть силы дернул его
кастрюлей по голове.

Согласен, я дурак, каких поискать. Прав был, вероятно, мой Наставник
Гимар, говоря, что я не воин-маг, а сопля в полете. Но кто бы мог на
моем месте ожидать нападения в собственном доме? За последний год
нечисть изрядно присмирела: громили ее часто и удачно. Но даже во
время полного и невозбранного разгула нечисть не шастала по домам
средь бела дня. И вот, пожалуйста! Наглость какая. До оружия мне рукой
подать, да ведь чтоб до него добраться, сначала надо прикончить
обнаглевшего вурдалака. А чтоб прикончить вурдалака, надо добраться до
оружия. Ну, как же все замечательно.

Сомнительно, чтобы кастрюля произвела на вурдалака сколько-нибудь
значительное впечатление. Он пер на меня, пыхтя, урча и сопя, с
непреклонностью пьяного медведя. Вот уже несколько раз я пытался
опередить его, но всякий раз опаздывал. И кто это выдумал, будто
вурдалаки неповоротливы и медлительны? Мой заставил бы любого зайца
сдохнуть от зависти.

Вурдалак бросился на меня, широко расставив руки. В последний миг мне
удалось проскользнуть у него под рукой. Однако добраться до оружия мне
и теперь не удалось. Проклятый вурдалак все время опережал меня. Мы
кружили по кухне, как одинокий пельмень в кипящем масле. Кстати, о
масле, сковородках и прочем. Все-таки я дурак. Как я мог забыть, что
Ахатани собиралась готовить сегодня мясные рулеты с начинкой!

Я продолжал смертельный танец вдоль печки. Только бы вурдалак не
понял, что интересует меня никак уж не печка, и даже не стена с
оружием, а стол! На столе лежал целый ворох деревянных шпилек для
закалывания рулетов. Только вчера я собственноручно сделал их из
осины, благо более подходящего дерева в доме не нашлось, а тащиться
среди ночи в лес у меня не было ни малейшего желания. Конечно, шпилька
- не кол, но в умелых руках и шпилька сойдет. Жаль только, что они
слишком легкие, чтобы их метнуть. Я сделал вид, что вурдалак оттесняет
меня к столу. Пятиться было нетрудно: в своей кухне я каждую половицу
знаю, не споткнусь. Главное, чтобы этот кровожадный паршивец не
заметил за моей спиной того, что на столе лежит.

Край столешницы уперся мне в спину. Вурдалак ухмыльнулся плотоядно и
надвинулся на меня. Когда его зубы клацнули рядом с моим носом, я
отдернул голову, завел руки назад, схватил по шпильке в каждую и с
силой вогнал их вурдалаку в глаза.

Вурдалак завыл дурным голосом и попытался выдернуть шпильки, но осина
жгла ему руки. Я без помех миновал воющего ослепленного вурдалака,
схватил со стены свой деревянный нож со сменным лезвием, и воткнул его
упырю в сердце. Вурдалак дернулся и затих. Я пошатал рукоять,
освобождая ее от лезвия, быстро вставил в нее новое на всякий случай и
осмотрел вурдалака. Мертв.

Убедившись в его смерти, я сделал все, что полагается: развел чуть
поодаль от дома два костра, отрубил вурдалаку голову, положил тело в
один костер, голову в другой, вернулся в дом и наглухо закрыл все окна
и двери: вонять сейчас начнет несусветно.

- Ахатани, - позвал я, - где ты? Вылезай. Все уже закончилось.

Боги, мертвые мои Боги, где же моя жена? Меня прошиб пот. Не мог ей
вурдалак ничего сделать, я сразу с ним схватился, едва он вошел. Или,
может, пока мы сражались, за моей спиной кто-нибудь...

Нет. Нет!

- Ахатани! - заорал я.

Крышка сундука откинулась.

- Здесь я, - недовольным тихим голосом сообщила Ахатани, подымаясь во
весь рост с ребенком на руках. - Не вопи так громко, ребеночка
испугаешь.

Невзирая на появление вурдалака, вопли, пребывание в сундуке и прочее,
Тайон по-прежнему мирно сосал. Он почмокивал, сопел и издавал смешные
звуки, глотая молоко.

- Уж если этот ребеночек вурдалака не испугался, меня он не испугается
и подавно, - проворчал я, помогая Ахатани сначала вылезть из сундука,
а потом обойти лужу крови на полу, не запачкав подол.

- Беспорядок какой, - вздохнула Ахатани, глядя на лужу вурдалачьей
крови. - Ты не ранен?

- Нет. А с уборкой придется подождать. Воды в доме нет, а выходить
наружу, пока вурдалак не сгорит, мне что-то не хочется.

- Чем ты его? - поинтересовалась Ахатани, ласково целуя лобик Тайона.

- Твоими шпильками для рулетов. Не беспокойся, там еще много осталось,
- я сел и залюбовался энергично сосущим Тайоном. - Болван я. Вот тебе
в голову пришла действительно отличная мысль - спрятаться в сундуке.
Там целый полк разместить впору. Правда, если долго сидеть, можно и
задохнуться.

- Ничего подобного! - запротестовала Ахатани. - Я в нем дырочки
провертела.

- Зачем? - я даже опешил.

- Когда Тайон подрастет, он захочет играть в прятки. Надо же
подготовить для него место.

Я захохотал, не сдерживаясь. Тайон сердито фыркнул и слегка
поперхнулся молоком. Ахатани мелькнула на меня возмущенный взгляд и
принялась утешать ребеночка. Да, с рождением Тайона кротости у моей
маленькой святой заметно поубавилось.

В дверь яростно застучали ногами. На мгновение у меня мелькнула
шальная мысль, что безголовый вурдалак выскочил из костра и жаждет
снова переведаться со мной: пойдем, дескать, выйдем. Но это оказалось
плачущая Халлис с ребенком на руках.

Я распахнул дверь, впустил Халлис и быстро вновь захлопнул дверь.
Вслед за Халлис в дом ворвалась невыносимая чадная вонь. Халлис
обессиленно опустилась на пол, чудом миновав кровавую лужу, и зарыдала
в голос.

- Перестань сейчас же, ребенка испугаешь! - Ахатани незамедлительно
отобрала у плачущей Халлис еще громче орущего ребенка, отдала мне
Тайона и приложила сына Халлис к груди. Тайон решил не брать с него
пример и не зашелся в вопле, зато незамедлительно наделал мне на
рубашку. Ребенок Халлис перестал орать, и я хотя бы мог разобрать, что
кричит сама Халлис.

- Ох, Наемник, ох, миленький! - она цеплялась за мои ноги так
отчаянно, что я едва не свалился с Тайоном ей на шею. - Ой, пойдем,
пойдем, пожалуйста! Пойдем скорее!

Она захлебывалась плачем. Мне стало жутковато: чтобы Халлис начала
давиться слезами, должно произойти что-то страшное.

- Куда? Говори толком! Да заберите у меня кто-нибудь ребенка!

Сущее светопреставление. Ахатани успокаивала малыша Халлис, сама
Халлис судорожно всхлипывала и цеплялась за меня, а мой сын с
сосредоточенной радостью плевал мне в ухо.

- Наемник, миленький, они его убьют! - причитала Халлис.

- Кого - Тенаха? - С трудом сообразил я.

Халлис кивнула.

- Кто убьет? Где? Что случилось? - мои быстрые вопросы заставили
Халлис на минуту прекратить рыдать и попытаться сказать что-то
членораздельное. Я начал вникать, но тут в дверь снова постучали.

На сей раз за дверью стоял Тенах. Халлис ринулась в его объятия,
сметая на своем пути совершенно все.

- Хвала всем Богам, мертвым и живым, Тенах! В кои-то веки ты
действительно вовремя! - восхитился я.

- Что тут случилось? - удивился Тенах, озирая кровавую лужу, плачущую
жену, Ахатани со своим сыном на руках, а меня - с моим.

- Нет, это у тебя что случилось? Кто тебя чуть не убил?

Удостоверившись, что Тенах цел и невредим, Халлис тут же попросила
Ахатани отдать ей ребенка. Очевидно, чтоб убедиться, что во время бега
у него от тряски ничего не оторвалось. Ахатани, пожав плечами, отдала
ей ребенка и забрала у меня Тайона. Лишившись моего уха, Тайон
завопил. Ахатани взяла выдолбленную сухую тыковку с сушеным горохом и
принялась его развлекать. Когда тыковка загремела и Тайон успокоился,
сын Халлис, наоборот, заорал. Халлис тут же принялась проверять, все
ли с ним в порядке, но он, оказывается, просто-напросто тоже хотел
тыковку.

- С ума сойти можно! - вздохнул я, когда Ахатани унесла детей в
комнату, успокоила и укачала. В колыбель они поместились оба. Хорошо,
что я сделал Тайону такую большую колыбель.

- Чисто голодные бесы воют! - энергично поддержал меня Тенах. - И как
это оборотень к нам полез? Я бы на его месте испугался, честное слово.

- Куда полез - в дом? - насторожился я. - А ну, выкладывай!

- Тише, дети спят! - Ахатани осторожно вышла к нам и притворила дверь.

Тенах кивнул и принялся шепотом рассказывать. Халлис пристроилась
рядом с ним, положив ему голову на плечо, и время от времени
поправляла его рассказ.

События развивались следующим образом. Только-только Халлис начала
укачивать ребенка, только-только он начал засыпать, как у двери
раздалось непонятное царапанье, стук и возня. Ребенок, разумеется
проснулся. Разъяренная Халлис схватила кочергу и высунулась в окно.
Зверь, похожий на волка неимоверных размеров, стоя на задних лапах,
пытался открыть дверь. Поскольку попытки оказались безуспешными,
другой такой же зверь уже начал превращаться в человека. Халлис как
раз застигла его в середине превращения. Она заорала и бросилась за
Тенахом. Волк-человек продолжал превращаться. Другой впрыгнул в
окошко: перепуганная Халлис затворила его неплотно. Халлис призывала
Тенаха и лупила зверя кочергой. Когда Тенах прибежал на помощь, зверь
рычал от боли, но все равно пытался добраться до ребенка.

- Ты уверен, что именно до ребенка? - перебил я Тенаха.

- Совершенно уверен. Он даже и не пробовал напасть на меня.

- Рассказывай дальше, - отрывисто сказал я.

А дальше второй оборотень завершил превращение, открыл дверь и тоже
ворвался в дом. И быть бы нашим друзьям вместе со своим сыном мертвее
мертвого, когда бы не блажь Тенаха. Все дело в том, что посвящен он
был своим Богам еще с малолетства. Стать отцом - да ему такое и не
снилось! Когда же судьба даровала ему немыслимо орущее чудо, он,
по-моему, слегка рехнулся. Защищал ребенка от целой кучи воображаемый
опасностей. Даже спать ложился при оружии. Так что в отличие от меня,
Тенах был вооружен и встретил непрошенных гостей не голыми руками, а
как полагается. Когда оборотни насели основательно, он велел Халлис
бежать. Той два раза повторять не надо: схватила орущего ребенка и
понеслась, не разбирая дороги, прямо к нам. Прямо скажем, не ближний
свет, да ведь идти ей больше не к кому. Вдобавок она над