нибудь с собой класть? - спросил Тенах.

- Может быть. Что, Тенах, заскучал?

- Немного. Не понимаю я ничего в этих ваших разговорах, - угрюмо
заметил Тенах.

Халлис погладила его руку.

- Слушай, Наемник... все равно до утра нам отсюда незамеченными
не выйти, пока нет паломников, - начал издалека Тенах. Я шепотом
засмеялся.

- Я уступлю тебе комнату, Тенах. Но только на этот раз.

Тенах меня уже не слышал.

Я выполз, прикрыл дверь и забился под стол.

Ахатани молча присоединилась ко мне.

- Она... красивая? - помолчав, спросила Ахатани.

- Честно говоря, не знаю, - подумав, ответил я. - Вообще не знаю,
какая она. Разговор у нас был чисто деловой.




Сделал я им это питье, сделал. Помудрить с ним пришлось изрядно.
Халлис немного ошиблась: сил у нее как раз хватало. И чем больше
у нее было сил, тем раньше ее сталкивали. Вот это слово она
подобрала верное: сталкивают вниз. Как отталкивают от края стены
осадную лестницу. Интересно, кто этим занимается? Силы Зла или...
или кто-то в свите Новых Богов решили поискать себе покровителей
помощнее? Если так, дело скверное. Но теперь уж я ничем не могу
помочь. Пусть эти божественные сами ищут предателя, пусть сами
его и наказывают. Мне о другом надо думать. Как спрятать от
преследователей Тенаха и Халлис. Сделать их незаметными.
Невидимыми для Иных Сил.

Драконов огонь и звездоцвет, пьяника и сердцелистник, каменная
кипень белая и лиловая, и черный вереск, за которым мне пришлось
наведаться на болота лунного мира, пространства заклинаний. И
корень дождь-травы, и винный гриб, и еще очень много чего. Пока
я все это искал, сушил, варил, прошло не менее недели. Тенах
посещал меня почти каждый вечер, пока я смог, наконец, вручить
ему плотно закупоренную фляжку.

- Почему так мало? - удивился Тенах.

- На ваш век хватит, - усмехнулся я. - Тебе один глоток, ей -
два, и ни каплей больше. Кое-что для этого зелья растет вне этого
мира. Пить его слишком много и часто попросту опасно.

Тенах кивнул.

- И возьми еще вот это, - я протянул Тенаху нож и стрелу. -
Сковал я их для другой надобности, но и вам сгодится. Нож воткни
в изголовье, стрелу - в изножье. И именно в таком порядке.
Вынимать в обратном: сначала стрелу, потом нож.

- Говорить что-нибудь надо? - несколько язвительно спросил  Тенах:
он не очень-то верил в мои средства.

- Да. Можешь сказать "спасибо".

Отдал я ему питье и обереги, и думать забыл. Остальное - их дело.

А еще через три дня у моих дверей показался парнишка из Боевого
Ордена. Он тяжело дышал и утирал нож. Похоже было, что он бежал
всю дорогу.

- Наставник, ты это... бегом давай! Там Настоятеля Тенаха с его
девицей накрыли.

По счастью, я был одет и вооружен. Времени на сборы тратить не
понадобилось. Я шел широким размашистым шагом. Парень почти бежал
рядом со мной.

- Там это... толпа собралась. Орден ее вроде как пока держит.
Только они как поднапрут... ох, не устоим.

Я почти не слушал его, захваченный своими мыслями. Парень сказал
не "Тенаха с девицей", а "Тенаха с его девицей". Значит, знал.

- Да что ты, Наставник? - мой вопрос даже удивил его. - Как же
знать! Легче спрятать кошку в мышеловке, чем бабу в гарнизоне.

Я усмехнулся: он был прав.

- Конечно, мы все знали. Но мы никому не сказали. Ты не думай,
Наставник. Это не мы. Честно.

- Я знаю.

Конечно, это не они. Ай да Тенах! Славный у него Орден
подобрался. Все знали, и все молчали. Хоть бы кто проболтался.

Чтобы взамен их боевого командира им на голову посадили ханжу из
столицы? Ни за что! Он им стал еще ближе и понятнее. Уверен, что
кой-кто из них погуливает на сторону: как-никак не монахи
костные, Боевой Орден, народ все молодой, крепкий. Они помогали
ему. Если бы Тенах знал! Если бы я, дурак, догадался. А, да что
уж там. Кто-то все-таки выследил его и донес. Знать бы, кто? Сам
ли догадался? Или послал ему какой-нибудь злой чародей "вещий
сон?"

Потом разберемся. Главное - успеть.

- Твоя жена тоже там. Только ее не пустили. Чтоб не предупредила,
значит. А на меня никто не подумает. Я и улизнул потихонечку.

Гул и вопли я заслышал издалека. Зрелище, открывшееся там за
поворотом дороги не оставляло никаких сомнений. Парень рядом со
мной горестно вскрикнул. Поздно! Заслон Боевого Ордена прорван.
Разъяренная толпа под водительством двух-трех монахов высаживала
храмовые ворота.

Будь у меня к пяткам крылья приделаны, и то я не мог бы бежать
быстрее. Я летел, что есть сил. И отхлынувшая толпа едва не сбила
меня с ног.

Что там могло случиться? Если толпа пришла убивать, она убивает.
Должно произойти нечто очень серьезное, почти невероятное, чтобы
жаждущие крови повернули назад.

Я работал кулаками, локтями, коленями. Толпа не знала, куда ей
податься: вперед, в храм - или подальше от него. Начиналась
давка. Я вздохнул с облегчением, увидев Ахатани на дереве: там ее
не затопчут. Когда я протолкался к храму, горло у меня саднило от
крика, локти и костяшки пальцев - от соприкосновения с чужими
ребрами, а под левым глазом красовался изрядный синяк.

- Сюда нельзя! - двое монахов с подоткнутыми полами бросились мне
наперерез. В руках они держали не мечи - мирным монахам не
мерзкое орудие - запретно! - а тяжелые дубины. Я начал было
прикидывать, как мне с ними управиться, как вдруг они сами сникли
и незаметно отошли куда-то в сторону. Я оглянулся.

За моей спиной с мечами наголо стояли трое бойцов Ордена. И
откуда взялись? Ободранные, окровавленные, избитые. Едва
вырвались из цепких рук толпы, они поспешили мне на помощь.

- Спасибо, ребята, - сказал я. - Век не забуду.

Они вошли следом за мной в распахнутый настежь храм. Хорошо бы
еще знать, удастся ли нам снова выйти? Толпа вновь сгрудилась у
дверей. Войти еще раз они почему-то пока не решаются, но и
уходить - не уйдут.

Я прибавил шагу. Конечно, нехорошо тревожить человека в такой
момент, но уж лучше я, чем озверевшая толпа.

Но я никого не потревожил.

Я тупо глядел на расстеленный тюфяк со следами двух тел. В
изголовье до середины лезвия воткнут нож. В ногах - стрела. И моя
фляга, оплетенная бронзовыми полукольцами.

Я нагнулся и пощупал тюфяк. Он был еще теплый.

- Слава Богам, прошептал один из бойцов. - Их здесь нет.

Меня замутило от страха.

Вот, значит, что заставило толпу отпрянуть с воплями ужаса! Не
зрелище пустого ложа. Скорее всего, Тенах и Халлис исчезли прямо
у них на глазах. Есть от чего шарахнуться! Понятно и то, почему
толпа не уходит. Они ждут, пока святотатцы, волшебным образом
удравшие от возмездия, вернуться назад. Тут-то их и поджидает
расправа скорая и страшная.

Только они не вернутся.

Кому же и знать, как не мне, воину-магу: в мир Богов во плоти
попасть нельзя. Мы должны были обнаружить тела Тенаха и Халлис в
глубоком священном трансе. Если их здесь нет, это может означать
только одно. Их нет ни в мире Богов, ни в нашем мире. Что-то или
кто-то выдернуло их в совсем другой мир. Слава Богам, сказал этот
воин? Как бы не так! Страшнее с ними ничего не могло
приключиться. С толпой мы бы еще, пожалуй, справились. Но где,
где нам теперь искать их?!

Тюфяк еще теплый. Пока он не остыл, я еще смогу взять след.

- Постарайтесь никого сюда не пускать. Заложите дверь чем-нибудь
изнутри, - распорядился я. - Я попробую найти настоятеля Тенаха.

Бойцы сосредоточено кивнули. Они бросились выполнять мой приказ
без малейшего промедления. Хоть и недоучены они, но что они
усвоили, усвоили на совесть.

Я лег на тюфяк между ножом и стрелой, открыл флягу и сделал два
глотка. Потом закрыл крышку, положил флягу рядом с собой и начал
размеренно нараспев произносить слова, которые поведут меня по
следу, куда бы он ни шел.



О том, что случилось с Тенахом, я знаю с его слов.

На сей раз все было не так, как обычно. Когда наслаждение
сомкнуло Тенаху веки, он продолжал видеть. Он видел ее лицо,
широко распахнутые серые глаза. Они становились все ближе, все
больше. Тенах продолжал глядеть в них. Перед ним были два колеса,
бешено крутящиеся, серые от мелькания спиц. Сквозь них надо было
пройти, но он не знал - как, и колеса продолжали крутиться,
делаясь все больше, заслоняя собой окружающее, загоняя Тенаха в
какой-то угол мира. Храм исчез, были только колеса.

Потом что-то случилось со временем. Колеса не приостанавливались,
они крутились все так же быстро - и медленно. Тенах видел каждую
спицу и свободное пространство между ними. И он прошел между двух
спиц.

Когда он оглянулся, колеса исчезли. Он стоял на земле. Вокруг
него расстилался ровный серый туман, такой густой, что Тенах
собственных ног не различал.

- Пойдем, - раздался шепот Халлис у самого его уха. Тенах снова
оглянулся: никого и ничего. Он чувствовал пальцы Халлис, словно
она держала его за руку, но самое Халлис нигде не было видно.

- Иди же, - шептала невидимая дорога, - иди...

И он пошел, повинуясь прикосновению руки, пошел вслепую.

- Все хорошо, - шелестел туман.

Прохладная листва касалась его щеки и исчезала, туман дышал
знакомым дыханием Халлис.

- Ничего не бойся, - шуршали незримые песчинки под ногами.

И внезапно туман исчез.

Тенах не мог рассказать мне, что он увидел в Мире Богов. Даже
назвать не смог. Для человеческого глаза во всем этом нет ни
логики, ни даже смысла. Его ошарашенный разум тщетно пытался
вместить - или хотя бы совместить между собой увиденное.

- Говори, смертный, - услышал он.

Тенах меж тем озирался. Понятно, что в жутком тумане он не видел
Халлис, но здесь...

- Где Халлис? - невольно спросил он.

- Лестница, по которой ты поднялся, не может подняться вместе с
тобой.

- Но это несправедливо! - возмутился Тенах.

- Не более, чем смерть или рождение. Говори, смертный. Зачем ты
пришел?

- За помощью! - ответил Тенах.

- Мы не можем вам помочь. Прежние Боги одряхлели, и мы думали,
что справимся с делом лучше, но мы ошиблись. Время нашей власти
не пришло, и мы ничего не можем для вас сделать. Особенно сейчас,
когда Силы Зла стоят между нами и людьми.

Тенаха потрясла горечь, звучавшая в голосе Бога. И он понял - раз
и навсегда - что Бог, каким бы он ни был, не может солгать
человеку.

- Но нам как раз и нужна помощь против Сил Зла! - выкрикнул
Тенах.

- Время этой битвы еще не пришло, и клинки для нее еще не
выкованы.

- А когда будут? - упорствовал Тенах.

- Не спеши. К ним ты будешь иметь только косвенное отношение. Не
твоими руками их ковать.

- Но сейчас-то нам что делать? Лечь и отдыхать на растерзание
всякой мрази? Их ведь и оружие не берет. Только у Наемника... да
ведь он на всех мечей не наделает.

- Пусть будущий владелец меча сам разжигает огонь в горне, -
последовал ответ. - Пусть отдаст ему свое дыхание. И пусть
раскаленный меч перед закалкой коснется его обнаженной груди.

Тенах представил себе боль от ожога и ужаснулся.

- Это ужасно! - вырвалось у него.

- Другого средства нет. Только меч, закаленный человеческой болью,
может защитить от того, что чуждо всему человеческому.

- Я запомню, - прошептал он.

- Твое время окончилось. Возвращайся, смертный.

Тенах поклонился и повернулся, чтобы уйти. И вдруг его что-то
кольнуло в спину, и он почувствовал, что падает. И откуда-то
снизу, из немыслимой дали, раздался крик Халлис.

Он пришел в себя в объятиях Халлис. Ее сильные руки крепко
сжимали его. Он дрожал всем телом и задыхался.

- Живой, - плача шептала Халлис и целовала его глаза, губы,  щеки,
- живой!...

- Что случилось? - простонал Тенах.

- Не знаю. Все было в порядке, и вдруг ты исчез. Я потянулась за
тобой... - и Халлис снова и снова ощупывала легкими поцелуями его
лицо.

Усилием воли Тенах подавил дрожь.

- Все хорошо. Я живой. Ты живая. Вообще все замечательно, - он
прижал Халлис к себе покрепче.

- Я знаю, - он отпустил ее, она чуть слышно всхлипнула, вытерла
мокрые глаза и улыбнулась. - Ты не бойся, я уже совсем не плачу.

Они сели.

- Где мы? - спросил Тенах, подавленно озираясь вокруг.

Халлис покачала головой.

- Я думала, ты знаешь.

Вокруг, сколько глаз хватало, расстилался черно-серый гранит.
Кое-где горели костры. Странно, но их огонь не давал света.
Просто раскаленная добела желтизна пятнами проступала на темном
небе. Где-то высоко, недоступное обычному взгляду, сияло черное
солнце. Должно было сиять. Ведь теней без света не бывает.

Тени окружали Халлис и Тенаха со всех сторон, но предметов,
которые могли бы их отбрасывать, не было. Только тени, сами по
себе. Тени деревьев. Тени домов. Тени летящих птиц и идущих
людей. Они жили своей жизнью, медленно смещаясь вслед за
продвижением невидимого солнца по черному небу. Невидимого?
Может, даже несуществующего? Но тени существовали. Тени стен и
повозок, яблок и котов. Из-за отсутствия предметов они сами время
от времени начинали на мгновение казаться предметными,
вещественными. Они делались чудовищно искаженными, но реальными,
обретая призрачную плоть и вновь лишаясь ее. Но форма этой плоти
соответствовала не форме предмета, а лишь форме тени.

- Не смотри на это! - Тенах ладонью прикрыл глаза. Халлис
последовала его примеру.

- У меня такое чувство, что чем больше мы глядим на это все, тем
больше становимся такими сами, - прошептала Халлис.

- Ну, сквозь меня пока еще не просвечивает, - попытался пошутить
Тенах.

Халлис теснее прижалась к нему. Он обнял ее за плечи. Впервые
бесстрашная Халлис ищет у него защиты.

- И как нас сюда угораздило? - вслух подумал Тенах.

- Верней спросить, как мы отсюда выберемся, - возразила Халлис.
Это была уже прежняя Халлис, сильная и деятельная.

- Сколько я понимаю, мы застряли где-то на полдороге, -
предположил Тенах.

- Если это так, я могу попробовать снова поднять тебя в мир Богов,
- размышляла Халлис.

- А толку? Во-первых, у тебя не получится. Оттолкнувшись от
земли, можно подпрыгнуть вверх, а от чего ты здесь оттолкнешься?
И потом, даже если у тебя что-то выйдет, ты не сможешь подняться
со мной. А я один не уйду.

- Уйдешь, - неумолимо отрезала Халлис. - Я не могу допустить,
чтобы ты... чтобы тебя...

- Мне незачем подниматься. Боги мне ничем не смогут помочь.

- Другого выхода нет. Я не умею спускаться вниз. Никогда этого не
делала.

- Вот видишь, - не очень логично заключил Тенах.

Но ее рука властно и ласково скользнула по его плечу, губы
прижались к его губам, и Тенах не смог противиться ее настойчивой
ласке.

Наслаждение он получил великое, однако из него ничего не вышло.

- Ты был прав, - печально произнесла Халлис. - Я не могу
оттолкнуться без опоры.

Тенах кончиками пальцев погладил ее по щеке.

Тени придвинулись ближе. Халлис мельком взглянула на них и
передернулась от отвращения.

- Надо что-то делать, - настойчиво сказала она. - Нельзя же
сидеть и ждать неизвестно чего.




След еще не остыл. Я его видел, слышал и чувствовал совершенно
отчетливо. Его нельзя было не найти. Все равно, что шарить
пальцами по грифу и не найти натянутую струну. Эта отчетливость
вселила в меня смутные подозрения. Неужели кто-то старается,
чтобы я нашел Тенаха и Халлис? Похоже на то. Для чего бы? Или
меня заманивают в ловушку? Очень даже может быть.Только я
совершенно не вижу, как я мог бы поступить иначе. Сбегать домой и
взять кой-какие приспособления для защиты? Тогда уже я точно
потеряю след. Не идти совсем? Но Тенах и Халлис не смогут
вернуться самостоятельно. Остается только то, что я и сделал:
кинуться очертя голову, и будь что будет.

Я еще не знал, куда приведет меня след, но догадывался. Земля под
ногами сменилась каменной осыпью, за ней последовал гранит. Он
делался все горячее и горячее, но даже неистовый жар не опалял
моих ног, не согревал меня. Наоборот, мне делалось все холоднее.
И душой моей мало-помалу овладевало прохладное спокойствие. Еще
не много и оно станет леденящим.

У меня зуб на зуб не попадал от холода. Надо же, куда занесло
этих Богоискателей! Край миров. Перекресток Тьмы и Тьмы. Вечный
холод вечного жара. Гранит у меня под ногами прямо-таки
раскаленный, а меня пронизывает такой мороз, словно я босиком по
снегу ступаю. Даже, пожалуй, хуже. Босиком по снегу мне ходить
доводилось, но так невыносимо, отвратительно холодно мне тогда не
было. Я стискивал зубы и шел, ибо знал, что отчаянье, растущее из
холода - обманчиво, а спокойное желание забыть обо всем -
гибельно.

Когда я увидел, наконец, Тенаха и Халлис, пальцы у меня совсем
закоченели, и я напрасно дул на них, пытаясь согреть. Халлис
сидела, положив голову на плечо Тенаха, он обнимал ее за талию.
Их опустошенные взгляды испугали меня.

- Смотри, Наемник идет! - вяло произнес Тенах.

- Мне холодно, - безучастно промолвила Халлис.

У меня от сердца отлегло: они еще чувствуют холод! Значит, не все
потеряно. Куда хуже было бы, перестань они ощущать этот холод.

Я подбежал к ним и взял их за руки. Даже по сравнению с моими их
руки были холоднее льда.

- Тепло! - воскликнула Халлис, оживляясь.

- Слушай, Наемник, как ты сюда попал? - спросил Тенах. - Нас
затянуло, а ты...

- Потом будешь спрашивать и рассказывать, - оборвал его я. - Надо
выбираться отсюда.

- Куда идти? - деловито спросила Халлис.

Я обернулся, желая указать дорогу - и остолбенел. Дороги не было.
И их след, и мой собственный остыли мгновенно. Мне нечем было
ставить дорожные вехи, я ничего не взял с собой, я положился на
скорость. На то, что успею до того, как след остынет. И проиграл.

Должно быть, на моем лице отобразилась растерянность, ибо Тенах
снова сел наземь и обреченно застонал.

Становилось все холоднее. Костры гасли один за другим. Они
медленно тускнели, Застывая гранитными глыбами. Гранит под ногами
до того раскалялся, что у меня задымились подошвы, а у Тенаха -
штаны, но нам было по-прежнему холодно. Или даже еще холоднее.

- Придумай что-нибудь, Наемник! - тихая мольба в голосе Тенаха
заставила мое сердце сжаться.

- Постараюсь, - кивнул я. - Иначе нам несдобровать. Халлис совсем
уже плохо выглядит.

- Не хами, Наемник! - возмутился Тенах.

Я улыбнулся непослушными губами. Вот, оказывается, до чего Тенах
влюблен! Он не видит тела Халлис и не оценивает. Он видит Ее, как
она есть. Такие, как он, никогда не видят, как старится тело их
избранницы, ибо Она никогда не стареет. Правда, у таких мужей
бывает много хлопот в семейной жизни. Они так влюблены, что
никогда не замечают праздничной прически своей жены или ее нового
платья. И очень не скоро приучаются видеть темные круги под
глазами, оставленные болезнью, или изможденное лицо. Уж я-то
знаю.

Даже и сейчас, когда я похож на обтянутый кожей скелет, Ахатани с
сумасшедшим упорством твердит, что я красив. Их счастье, что они
настолько влюблены. Иначе к моему приходу они бы уже окоченели, и
стали тенями в мире теней.

- Надо попробовать взломать стену, - предложил я, направляясь к
ближайшему костру, уже наполовину ставшему розово-серой громадой.

- Каким образом? - Тенах постучал костяшками согнутых пальцев по
только что возникшему граниту.

- Надо сосредоточиться. Думать. Думать друг о друге. О том, какие
мы хорошие. Как мы друг друга любим. Когда энергия нашего чувства
накопится достаточно, я возьму ее и пробью ею стену. Может быть,
получится.

Халлис удивилась. Тенах вспомнил, как я ощупывал воздух, утыкаясь
пальцами в исходящую от Ахатани святость, и возражать не стал.
Вот и отлично. У меня нет больше силы, кроме силы наших чувств.
Все остальное отморожено раскаленным гранитом.

Тенах нежно взирал на Халлис и думал о ней, она - о нем, а  я
- об Ахатани. Она моя жена, и я ее люблю. Люблю? Меня охватил
ужас: я не мог вспомнить ее лица. Я тысячи раз видел это лицо.
Оно склонялось надо мной, когда я лежал в бреду после убийства
Того, чего нет. Оно улыбалось мне поверх кастрюль и сковородок.
Каждую ночь оно глядело на меня с моей подушки. Я отчетливо помню
подушку, каждую вмятинку на ней, каждую складочку. Но лица моей
жены не было. Я напрягся и позвал его