раскрыл
сумку.

- Перекусим на дорожку, - предложил я, быстро поделив запасы на пять
частей.

- Как на дорожку? - рука старухи застыла с куском хлеба.

Темнить смысла не было.

- Мы должны туда идти, - сказал я.

- Вот и все идут. Всех этот Город сожрал, - тихо сказала  старуха.
- И деток моих. И внуков. Всех сожрал.

- Мы вернем тебе детей, - сдавленным голосом пообещал Тенах.

- Те, что были до вас, тоже так говорили, - горестно вздохнула
старуха. - Не ходите. Не надо.

- До нас? Кто такие?

Выслушав старуху, я твердо решил: если выживу, непременно надеру уши
нынешнему главе Ордена. Послать-то за нами послали, но дождаться
терпежу не хватило. Двое бойцов Ордена уже здесь побывали. И не
вернулись.

- Тем более, мы должны идти, - мрачно произнес я. - Эти люди - наши
ученики. Раз уж они не справились... настал наш черед. Только нам
нужно все разузнать, как следует.

Старуха оказалась бесценным кладезем сведений. Вот только сведения эти
мало чем могли нам помочь. Судите сами: Город воздвигся сразу, сам
собой, и отчего-то все окрестные жители ощутили неодолимое желание
войти в него. И вошли, благо городские ворота открыты.

- Открыты? - невольно переспросил я.

- Открыты, - подтвердила старуха. - Настежь. Всегда открыты. Это самое
страшное и есть. Я ведь поначалу подходила к воротам, звала. И не
слышит никто.

- А что... там? - поежившись спросила Ахатани.

- Веселятся, - кратко ответила старуха. - Пляшут. Пируют. Всяко...

- А тебе самой не хотелось? - спросила Халлис.

- А кто бы тогда за ним присмотрел? - и старуха указала на младенца,
мирно спящего в объятиях Ахатани.

Похоже, старушке на ребеночка этого просто молиться следует. Хотя...
родителей он не смог спасти. Очень уж им хотелось войти в Город. И не
мне их винить. Я уже начинал ощущать безумное желание войти в открытые
ворота. Только мой опыт подсказывал мне, что желание слишком
мучительно остро, чтобы быть настоящим, а пиры и пляски рисуются моему
воображению слишком привлекательными, чтобы не насторожиться. Я ведь и
вообще не любитель шумного застолья. Не приучен Гимаром к излишествам.
Гимар... ох, как пригодился бы нам его совет! Но мы не можем терять
времени, отправляя Халлис или Ахатани к Повелителю Мертвых. Слишком
большой крюк пришлось бы делать. От эльфийской границы до Города
ближе.

Трапеза окончилась, мы встали. Халлис помогла старухе надеть сумку.
Ахатани передала ей младенца и поцеловала в худую щеку.

- Все будет хорошо, - сказала она.

Хотел бы и я иметь уверенность в том, что все будет хорошо.

Несмотря на усталость, дорога до Города оказалась на удивление легкой.
Подавленное настроение взмыло до небес, колотье в боку отпустило,
натруженные ноги готовы были пуститься в пляс. Мы перебрасывались
легкомысленными шуточками.

Город открылся нашему взору внезапно, как цветок, яркий и ароматный.
Сверху, с холма было отлично видно, как в чашечке этого цветка
копошатся муравьи и пчелы. Только не один цветок не смог бы вынести
такое множество насекомых. И довершая сходство, подобно лепесткам
цветка, городские ворота были распахнуты настежь.

- Войдем в одни ворота или в разные? - нарушила очарование минуты
Халлис.

- Ммм... по-моему, лучше пойти вместе, - предложила Ахатани.

- А я полагаю, лучше по отдельности, - не согласился Тенах. - Быстрее
все успеем осмотреть поодиночке. И потом, если с кем из нас что
случится, остальные смогут его выручить... или хотя бы закончить дело.

Интересно, как бы все повернулось, не прими я точку зрения Тенаха?

Мы разделились.

Ахатани пошла к ближайшим воротам, Халлис - к левым, Тенах двинулся
направо, а мне пришлось обогнуть городскую стену, чтобы найти
четвертые ворота, Впрочем, в том, что я их найду, я не сомневался.

Ворота как ворота. Вот разве что поток теплого ветра, обмахнувший мое
лицо, когда я входил.

Хотя я и согласился с Тенахом, одному мне было как-то не по себе. Я
все время думал об Ахатани. Пожалуй, мне не стоило оставлять ее одну.
Все эти годы, хоть и наполненные опасностями, не поколебали моего
спокойствия хотя бы в одном: моя жена и мой сын рядом со мной, и если
какая-то опасность вздумает показать им зубы, я всегда успею на
помощь. Удивительно, как быстро человек привыкает к подобным вещам. За
Тайона я не беспокоился, под присмотром эльфов он в полнейшей
безопасности, но вот Ахатани... впервые за долгие годы меня не было
рядом с ней. Я, как дурак, оставил ее одну. Мне ее не хватало. Я, как
потерянный, бродил по улицам, отмахивался от назойливых соблазнов
обступившей меня ярмарки.

Мне хотелось есть и пить, я не прочь был побродить в торговых рядах в
поисках красивого ожерелья для Ахатани, и я уже заприметил недурной
нож для Тайона. Я чуть было не остановился прицениться и купить его,
но снедавшее меня беспокойство гнало меня мимо, мимо лавок, мимо
палаток фокусников и шпагоглотателей, мимо певцов и сказителей, мимо
торговцев жареными колбасками и сластями, мимо, все ускоряя шаг, пока
я не найду свою жену и не удостоверюсь, что с ней все в порядке.

Ахатани я отыскал в пестрой суматохе у карусели. Платье ее еще
колыхалось от недавнего веселого кружения, глаза блестели смехом, щеки
раскраснелись.

- Прокатимся еще разок? - крикнула она.

В любое другое время я бы с удовольствием прокатился с Ахатани. Я так
люблю, с детства люблю тугие объятия встречного воздуха пополам с
музыкой. Но меня, признаться, уже подташнивало от голода. С тех пор,
как я расстался с доброй половиной своей плоти, ем я больше и чаще. Я
был зверски голоден. Карусель на пустой желудок... брр! Нет уж,
спасибо.

- Знаешь, давай пойдем поедим, - предложил я.

- Что-то не хочется, - возразила Ахатани, сделав умильную  рожицу.
- Давай лучше покатаемся. Так весело!

Конечно, мне следовало напомнить ей, что не затем мы пришли сюда, но я
испытывал огромное облегчение от того, что мои дурацкие страхи не
подтвердились.

- Ладно, детеныш. Иди катайся. Я поем и приду. Договорились?

Ахатани бегло поцеловала меня в щеку и умчалась, я отправился искать,
где бы перекусить. Пока я видел карусель, все было в порядке. Но по
мере того, как я от нее удалялся, беспокойство мало-помалу
возвращалось ко мне - странное, ничем не обоснованное: ведь я только
что видел живую и невредимую Ахатани. Однако что-то терзало меня, и я
чуть не застонал от облегчения, увидев Тенаха, с аппетитом жующего
сардельку. Вот и замечательно! От радости мне даже есть расхотелось.
Сейчас я возьму с собой Тенаха, и вдвоем мы как-нибудь уговорим
Ахатани слезть с карусели, а потом пойдем все вместе и отыщем Халлис.
Хватит дурака валять! Одна на карусели кружится, другой сардельками
наслаждается. Хотя это я, пожалуй, из вредности, самому хочется
сардельками понаслаждаться. Да и от карусели я бы не отказался.
Ничего, вот соберу всех вместе, а потом уже и понаслаждаюсь.

Тенах запивал сардельку темным вином - или оно только казалось таким в
его глиняной кружке? Я провел языком по небу, ощутил его пыльную
сухость. Составить, что ли, компанию Тенаху? Ну, нет. Я вредный.
Сначала всех соберу, а уже потом...

- Как сардельки? - спросил я Тенаха, протолкавшись поближе к нему.

- У нас дома лучше, - пожал плечами Тенах.

- Ну, еще бы! - фыркнул я.

- Но с голодухи сгодятся, - заключил Тенах, дожевывая сардельку.

- Вот допьешь вино, и пойдем. Надо найти Халлис. Ахатани я уже нашел,
она на карусели.

- Ладно, - кивнул Тенах, - сейчас.

Он допил вино и, к моему немалому изумлению, пристроился в хвост
очереди к бойкому продавцу сарделек.

- Тенах! - обалдело воззвал я. - Нам же надо идти.

Тенах обернулся ко мне.

- Может, ты и успел где перекусить, а у меня с утра крошки во рту не
было, - ответил он. - Погоди, вот сейчас поем, тогда и пойдем.

Пальцы его и губы маслянисто поблескивали после предыдущей сардельки.

Я почувствовал, что от ужаса у меня отнимаются руки.

Тенах взял новую сардельку и вино, уплатил и съел сардельку, и выпил
вино до дна, и снова встал в очередь, не слушая никаких уговоров. Он
повторил: "Вот сейчас поем и пойдем." Несмотря на ужас, во мне
проснулось некоторое любопытство: сколько сарделек может потребить
человек, пусть и околдованный? Но я не стремился узнать ответ. Я не
нашел в себе силы созерцать Тенаха, поглощающего одну сардельку за
другой, с невозмутимостью коровы, уронившей свою лепешку на волшебный
жезл. Я бежал прочь, сам не зная куда, и как долго, и лишь
остановившись перевести дух, понял, что бежал.

Боги, Мертвые мои Боги! Так вот почему никто не вышел из Города! Вот
как он околдовывает людей. Стоит тут что-то начать, и ты уже не можешь
остановиться. Ты обречен делать это вновь и вновь. Или нет? Ведь я не
купил ни нож, ни сардельку, ни даже билет на карусель. Ни купил... вот
оно! Город - ярмарка, город - торжище. Здесь просто невозможно ничего
не купить. Город-цветок. Прекрасная ловушка для хлопотливых пчелок и
трудолюбивых муравьев. Трудишься от зари до зари, на жизнь все равно
едва хватает. Коровы дохнут, дети болеют, теще загорелось купить новый
платок, у жены башмаки прохудились, да и сборщик налогов давеча
грозился... А тут - праздник. И какой! Карусель, стрельба по мишеням,
певцы, акробаты... И торговые ряды так и ломятся от изобилия, и ведь
за дешево! Когда я приценился к ножу, меня самого поразили здешние
цены. А едва ты достал медяк из кармана и отдал его торговцу - все,
пропал человек! Попробуй, удержись - все так и зовет, так и манит.
Даже в Город еще не зашел, а уже манит. Не иначе, решив разделиться,
мы уже были под властью Города.

Все мы задним умом крепки. Ну, и что теперь делать? Одна надежда, что
Халлис ничего не успела купить. Женщина она хозяйственная, с деньгами
расстается нелегко, жизнь на севере небогатая, цену деньгам там знают.

- Эй, приятель, здесь сидеть нельзя! - окликнул меня какой-то парень.

- Извини, - я соскочил с низенькой ограды. Поглощенный своими
размышлениями, я и не заметил, как присел на нее. Несмотря на
усталость, я не рассердился на окликнувшего. Тем более, что он
показался мне смутно знакомым. Интересно, где я его видел? Я попытался
припомнить, и сообразил, что не только обстоятельства нашего
знакомства, но и лицо парня напрочь стерлись у меня из памяти.
Шуточки, однако, шутит со мной Город: обычно у меня хорошая память на
лица, да и забыть только что увиденную физиономию более чем странно.
Ладно, успею еще вспомнить. Сейчас нужно поскорее найти Халлис. Вот
только где ее искать? Ест она в чужих местах неохотно, на карусель ее
не заманить. Певцы? Благовония? Детские игрушки? Что могло бы
пробудить ее интерес?

После долгих блужданий по торговым рядам я нашел Халлис на одной из
площадей. В дальнем конце площади стояли мишени для стрельбы из лука.
И как я не подумал, что северянку Халлис, отменную лучницу, привлечет
эта забава?

Халлис натягивала тугой лук легко, уверенно. Свои стрелы она спускала
с тетивы, почти не целясь, но они точно находили мишень. Другим
лучникам везло меньше. Окончив стрельбу, Халлис подошла к тощему
стрельнику, сидевшему недалеко со своим товаром, уплатила, взяла
стрелы и вернулась к черте. Некоторое время я просто наблюдал за ней,
понимая, что окликать бесполезно. Потом начал соображать, что здесь
что-то не так, хотя и не мог понять, что именно. Сосредоточиться и
пустить в ход мозги мне мешало одно странное ощущение: я понимал, что
вокруг меня развернулся дурной сон, но отчего-то мне было весело. В
этом жутком оцепенении веселья я смотрел, как Халлис уже в который раз
отходит от черты, платит стрельнику и возвращается. Смотрел - смотрел,
да и сообразил, наконец. И только теперь мне стало по-настоящему
страшно.

У Халлис почти не было денег. По дороге в одной из еще населенных
деревень мы зашли перекусить в трактир, и там у нее вытащили кошелек.
Мы хотели сложиться все вместе и поделить деньги на четверых, но
Халлис не согласилась, сказав: "Так мне и надо, растяпе." Взяла только
самую малость. Я совершенно точно знаю, сколько у Халлис денег. Они
давно должны были кончиться. Но во сне деньги не кончаются. И Халлис
по-прежнему вынимает из кармана монетку, отдает ее за пучок стрел и
возвращается к черте.

Я понимал, что это кошмар, но мне было весело.

В толпе лучников я разглядел двоих в орденской одежде. Бойцы с
нечистью стойко отвернулись от всех соблазнов, но не смогли удержаться
и не пострелять.

Я повернулся и пошел прочь. Ни единой толковой мысли у меня в голове
не было. Они не могли прорваться сквозь овладевавшее моим рассудком
вязкое веселье. Я не мог решить, что делать. Спасать жену и друзей? Но
как? Или выйти из города и привести сюда людей. Ведь если они будут
знать, что покупать ничего нельзя, они и не купят. Во всяком случае,
если сюда бойцов Ордена, да еще и предупредить их... с лица земли
сроют эту проклятую ловушку. Да, но Ахатани? Но Халлис, Тенах?
Оставить их здесь? А чем я могу им помочь? Нет, решено: я иду за
подмогой.

Вот за тем углом будет переулок, а он выведет меня к воротам.

Я повернулся... и к своему удивлению, оказался на площади. И как это я
ухитрился перепутать улицы, пусть даже и похожие? Надо получше
смотреть по сторонам, Наемник. Правда, есть и пить хочется прямо
разпрозверски, аж в голове мутится. Ничего, вот выйду из Города, поем.
Ах, если бы не женщина с ребенком, была бы у меня сейчас хоть
лепешечка. Стыдись, Наемник, ты ли это? Ничего, ничего, уже недолго
осталось. Вон по той улице ты входил в Город. Точно! Вот и навес в
красную и белую полоску, вот и накренившееся дерево...

На сей раз я угодил в прямехонько ювелирные ряды. Выбирался я из них
долго. А выбравшись, попытался подавить неуместное веселье и
призадумался.

Я точно помнил улицу, помнил ее приметы. Да и мое чувство направления
подсказывало мне, что я иду в нужную сторону. Не может же воин-маг,
пусть и не до конца обученный, так позорно заблудиться, даже и в не
знакомом месте. И все же я дважды, нимало не сомневаясь, самым
невероятным образом очутился не там, куда шел.

Похоже, выбраться из Города будет не так-то просто.

Я предпринял еще несколько попыток. Не тут-то было! Я не только не мог
добраться до ворот, но даже не мог уследить, когда улица меняет
направление, выводя меня в самую гущу торговых палаток. Каждый раз до
самого последнего мгновения я был уверен, что приближаюсь к воротам.

После того, как меня вторично вынесло к ювелирам, я сдался и решил
немного отдохнуть: голова горела, ноги уже не держали. Кое-как
выбравшись из толчеи, я стал раздумывать, куда бы мне сесть и
передохнуть. В любом другом городе я составил бы компанию нищим,
сидящим на паперти у храма, но здесь нет храмов. Я не видел ни одного,
и нетрудно догадаться - почему. Не мог я сесть и на край фонтана. Будь
в Городе фонтаны, была бы и дармовая вода - хоть что-то непокупное.
Помыкавшись какое-то время, я уселся на ступеньки первого попавшегося
дома.

- Здесь нельзя сидеть! - окликнул меня кто-то знакомый, и я послушно
встал. И снова, не успев вспомнить, кто же этот знакомец, забыл его
лицо, едва отвернулся. И снова вяло побрел прочь, даже не дав себе
труда удивиться. Потом меня согнали со ступеней еще одного дома, и я
устало задумался: интересно, кто живет в этих домах, да и живет ли
вообще? На какое-то мгновение у меня возникла мысль: а не попытаться
ли проникнуть в один из домов? Потом подумал, что не стоит. Если уж
Город-ловушка, то дома - тем более. Попытавшись войти, я рискую
просто-напросто не вернуться. Не выйти не только из Города, но даже не
ступить вновь на его проклятые улицы. Не дома мне сейчас нужны, а
ворота.

Отчаявшись выбраться к воротам нормальным путем, я изменил тактику.
Если улицы, ведущие к выходу, ведут на самом деле в другую сторону,
значит, надо идти в другую сторону, а в голове все время держать, что
направляешься к воротам. Таким способом мне дважды удалось выйти к
городской стене, но даже вдоль ее я не мог добраться до ворот,
неизменно оказываясь где-нибудь еще.

Город не выпускал свою добычу.

У стены не росло ни одно дерево. И за нее не цеплялся ни один крюк.
Она была высокой и идеально гладкой. Не то, что кончиками пальцев,
зацепиться за какой-нибудь выступ - ноготь просунуть некуда. Я снова
сел отдохнуть и подумать, и снова меня согнали с места. И снова я
подчинился, не размышляя, хотя и твердо вознамерился сидеть. Пока меня
парой коней с места не стронут. Ноги гудели все сильней. Я не могу
выбраться из Города, но и продолжать так я тоже больше не могу. Без
еды, без воды, без отдыха. О да, конечно, продержаться я могу дольше
обычного человека. Но в конце-то концов я окажусь перед выбором: или
околеть от голода, жажды и усталости, или что-нибудь купить. Кусок
хлеба. Чашку воды у пробегающего мимо водоноса. Все равно, что. И
купив, я буду так же обречен, как и все остальные, так же, как если бы
я решился подохнуть среди ослепительного изобилия ярмарки.

И эти доброжелательные соглядатаи, сгоняющие меня с места! Их лица,
такие знакомые, пока я на них смотрю, и так быстро и надежно
ускользающие из памяти, лишь только я отвернусь!

Я снова вышел к стене. На сей раз я не стал идти вдоль нее, чтобы
вновь оказаться далеко от цели. Я стоял и думал, как же мне
перебраться через эту преграду, пока у меня не подкосились ноги. Я сел
прямо наземь у стены.

- Эй, парень, здесь сидеть не разрешается!

Снова неуловимо знакомое лицо. И снова непонятная сила подняла меня.
Но на сей раз я рассвирепел. Ноги мои разъезжались, но я шагнул
навстречу навязчивому доброжелателю и схватил его за шиворот прежде,
чем он успел исчезнуть.

- Ах, вот как! - процедил я и трясущейся от усталости рукой тряхнул
его как следует. - Сидеть нельзя! А головой стену ломать можно?

Какое безумие, какое вдохновенное отчаянье подсказало мне эти слова?

Парень как-то странно скособочился.

- Н-не знаю, - неуверенно протянул он. - На этот счет в правилах
ничего не сказано...

- Не сказано, говоришь? Тогда брысь! - и я нетвердой ногой дал ему
пинка. А потом я вздохнул поглубже, по-детски шмыгнул носом, и
совершил самый поразительный трюк воинов-магов - с размаху прошел
сквозь стену.

Раньше мне не пришло это в голову, поскольку я этого никогда еще не
делал. Гимар объяснял мне, как именно проделывают подобные штуки, но
считал, что я для них еще зелен. Согласитесь, одно дело - знать, а
совсем другое - сделать. Стена оказалась вязкой и обжигающе холодной.
Оказавшись снаружи, я через некоторое время обнаружил, что изрядно
отморозил мочки ушей и кончики пальцев на левой руке. Но это было
потом. А сначала я обрадовался... Или нет, обрадовался я тоже потом.
Сначала я в ужасе смотрел сквозь стену и видел Город. Вернее, то, чем
он был на самом деле.

Смотрел сквозь стену - это еще не так сказано. Вроде она и была на
прежнем месте, а вроде ее и не было. Она была прозрачной и
непрозрачной одновременно. И Город вместе существовал и не
существовал. Товары и лавки, стрельбища и карусели... при желании я
мог бы видеть и их, но их не было. Совершенно жуткое зрелище. Лучники,
улыбаясь, натягивали ничто и посылали несуществующие стрелы в ничто.
Кто-то жевал ничто, кто-то надевал ничто на пальцы или шею, кто-то
заботливо заворачивал свежекупленное ничто в несуществующее. Лавки
отсутствовали, они были нарисованы - кое-где на стенах, красками, а
кое-где торопливо нацарапаны прутиком на земле. И люди... меня просто
холод продрал: многие уже были полупрозрачны, от некоторых еще
виднелись лишь стертые очертания и тень. Так вот зачем явился Город в
наших краях. Не просто приманка, не просто ловушка. Он высасывает силу
у своих жертв. Так вот почему я чувствовал такую невероятную
усталость! Но они, эти люди, они ее не чувствуют. Город пожирает их
заживо. И в нем осталась моя жена. И Тенах. И лучница Халлис. И если я
вот прямо сейчас ничего не придумаю, я не увижу их никогда.

Я думал и думал, и все впустую. И не заметил, как к открытым воротам в
несуществующ