ратились в раскаленные шары, в голове вскипел свинец, кожа трещала,
отлетала черными лепестками. Если бы джет ненавидел своего мучителя
чуть меньше... но удар был таким неожиданным и незаслуженным, что
ненависть родилась одновременно с болью и заставила сопротивляться.
Ерунда. Это мне все только кажется. Сам я целехонек. С диким трудом
джет приподнял руку, пошевелил пальцами. Цела, конечно. Ему сразу
стало легче. Что, съел? Боль - это терпимо. И не страшно. Боль ведь
ужасна не сама по себе, а вместе с мыслью, что в нашем теле что-то
отказывается работать - и, может быть, навсегда. Не боль, а мысли о
большей боли, болезни, уродстве... Не боль, а страх.

Едва только джет овладел своей болью, Мастер произнес новое слово -
Слово Страха. А если мне только кажется, что мне кажется? А если не
выдержу... умру... вот сейчас... от страха боль ударила с новой
силой... стыдно.. а вот и нет, ничуть не стыдно, это выше сил...

Во мрак упало еще одно слово - Слово Стыда. Ко всему добавился
тошнотворный стыд за переживаемый ужас и боль, за неспособность
справиться с ними, почти до потери рассудка ... но ведь кончится же
это когда-нибудь...

Слово Отчаяния. Это никогда не кончится. Даже если я умру. Скотина
Керавар. И носит же земля таких. Ходит, дышит. Если очень постараться,
больше не будет. Конечно, даже думать больно, не то, что душить его,
но что делать, больше нечего...

И последнее - Слово Одиночества. Больше не было никого. Была боль,
страх, стыд, отчаянье, был сам джет, и больше ничего и никого, даже
ненавистного врага. Он был один во всем мире - но и мира тоже не было.

Джет закричал. Внезапно боль и прочее отступили, исчезли. Как и
полагается, совершенно бесследно. Джет чувствовал жгучий холод: еще
бы, он весь мокрый насквозь. Он... джет снова коротко вскрикнул.

- Кто? - тихо произнес он, потом снова закричал. - Кто я такой? Как
меня зовут? Как меня зовут?

Мастер Керавар бешено взглянул на него. Даже маги не могут убивать
взглядом; во всяком случае, Керавар не умел, иначе убил бы. Он стоял,
тяжело и быстро дыша от гнева, потом поднял руку, отвесил джету
пощечину в полную силу и вышел так быстро, словно за ним гнались...

- Полегче, малыш, - пробормотал Иллари, утирая лоб, - полегче. Я пока
еще тоже жить хочу.

- Прости, господин, - сдавленно произнес джет, тоже утирая холодный
пот.

- Пустое, - раздраженно махнул рукой Иллари , - оставь. Да какой я
тебе сейчас, к лешему, господин? Я государственный преступник, а за
мою голову объявлена награда. Считай, что мы с тобой друзья, идет?

Повеселевший джет благодарно кивнул. Причина внезапного порыва Иллари
была, однако, совсем иной. Он и сам не признался бы себе в том, что
заставило его предложить дружбу вассалу. Просто высокомерие Иллари так
и не переросло в спесь, столь свойственную столичным придворным, а
врожденное чувство справедливости не позволило ему считать себя
господином человека, который настолько превосходил во всем его самого.

- Что-то я опять проголодался, - почти пристыженно произнес Иллари,
чтобы сгладить возникшую неловкость.

- Ой, я совсем забыл! - воскликнул джет и принялся разгребать угли.

Новая порция клубней успела не только испечься, но и остыть. Джет
подбросил еще углей, закопал в них еще несколько клубней и принялся
вместе с Иллари уплетать остывшее лакомство, которое отнюдь не стало
менее вкусным.

- Крепкая у тебя выдержка, - невнятно произнес Иллари с набитым ртом,
все еще не в силах оправиться после недавнего потрясения. - И как ты
еще ухитрился сохранить рассудок?

Джет поднял на Иллари свои лиловые глазища.

- Тогда или потом? - без улыбки спросил он.

- И то, и другое.

- Тогда - не знаю. Разве что чудом. А потом... - в глазах джета вновь
замерцала тоска по дому. - Когда мне объявили приговор... ну, об
изгнании... я пошел попрощаться с Деревьями. Этого мне запретить не
могли.

Вновь ветер воспоминаний донес до Иллари восхитительный запах
волшебной рощи.

- Они как раз цвели... и были такие красивые... я не мог уйти от них,
не мог... и я сорвал себе веточку на память. Я ничего не знал тогда...
что в изгнании сходят с ума, не знал... и почему, тоже не знал. Это
уже потом, когда я побродил по городам и увидел...

Джет судорожно сглотнул, и Иллари мысленно содрогнулся вместе с ним.
Какой же ужас должен был испытать мальчишка, увидев своих изгнанных
соотечественников, превратившихся в грязных, нищих безумцев. И
насколько больший ужас он пережил, сообразив, что и ему была уготована
та же участь. Даже и без слов джета Иллари знал, как тоскливое
непонимание терзает джета: он-то отчего не сходит с ума? Как долгими
бессонными ночами он в мучительном ожидании прислушивается к
собственному разуму: не началось ли? Как он, едва усталость берет верх
и властно требует сна для измученного тела, с воплем вскакивает, еще
не до конца проснувшись, ибо снилось ему, что безумие подкралось и
овладевает его рассудком.

- Ну, потом-то я сообразил, что с ума я все никак не схожу и не схожу,
и мне немного полегчало. Уже совсем потом я понял, что это из-за
веточки. Может, я бы и не догадался, но я делал сам такие талисманы:
кусочек дерева в серебре на цепочке.

- Так, значит, кое-кто у вас в Джетевене имеет возможность выйти
наружу? - сразу понял Иллари.

Джет кивнул.

- Еще когда меня пытались зарезать на городском базаре, все стало
ясно. Кирпичи в меня швыряли безумные джеты, но тот, кто им приказал,
вполне разумен.

- Праведные солнца! Теперь я понимаю, почему ты стремился забиться
куда-нибудь подальше от Джетевена. Другого в толк не возьму Кто и
зачем тебя преследует?

- Мастер Керавар, наверное, - пожал плечами джет. - Больше некому. И
за что он меня так ненавидит?

- Ненавидит? - скептически поднял брови Иллари . - Поверь моему опыту
придворного интригана: если тебя преследует он, то это никак не
ненависть. Это страх. Он тебя боится.

Джет откровенно засмеялся.

- Да за что ему меня бояться?

- Не знаю, - уступил Иллари, - но он тебя боится. Слушай, сопляк, я в
таких вещах разбираюсь получше твоего, хоть ты у нас и всезнайка. То,
как он тебя ломал... а теперь преследует чужими руками - это не
ненависть. И пощечина, - Иллари непроизвольно коснулся щеки,
вспыхнувшей от воспоминания. - Разве ты не понял, почему он тебя
ударил? Он тебя мучил со вполне определенной целью, а разозлился
оттого, что не был уверен, достиг ли ее.

- И что это за цель? - спросил джет уже менее недоверчиво.

- Тут я могу только догадываться, - признался Иллари.- Но сдается мне,
он хотел, чтобы ты что-то забыл. Что-то бесконечно для него важное. Ты
забыл многое. Даже собственное имя. Но он не уверен, забыл ли ты то,
что должен забыть.

- Если я что-то такое и знал, - передернул плечами джет, - то сейчас и
понятия не имею.

- Этим мы потом займемся, - пообещал Иллари. - Не бегать же тебе всю
жизнь от кирпичей перелетных. Пока мы не разберемся во всем, ты в
опасности. Почему, ну почему ты не рассказал мне обо всем еще дома? Мы
бы что-нибудь придумали вместе. Ты так за меня боялся?

Джет тяжело вздохнул.

- За себя тоже. Чем меньше ты знал, тем больше у меня было надежды на
спасение.

- Это еще почему? - обалдел Иллари.

- Видишь ли, Мастера Слов не всесильны. Есть и на них управа. Мастера
Смысла.

- А эти чем занимаются? - полюбопытствовал Иллари.

- В обычной жизни - ничем особенным. Совершенствуют свое мастерство на
радость всем прочим. Но в схватке с настоящим Мастером Смысла у
Мастера Слов нет шансов.

- Но тайны-то тут при чем? - не уступал Иллари.

- Я с первого взгляда увидел, что из тебя может выйти Мастер Смысла.

Иллари открыл рот - да так ничего и не сказал.

- Обучение Мастера Смысла - вещь сложная. Понимаешь, если дело дойдет
до единоборства, Мастер Смысла должен подчиняться только своему
наитию, а не инструкциям, иначе он обречен. Если бы я тебе все
рассказал, у меня не было бы и тени надежды. Ты стал бы мучительно
искать в уме правила и предписания, как быть в таком хитром деле - и
погиб бы. От моего молчания зависела наша жизнь, твоя и моя. Я обучал
тебя - медленно, постепенно, исподволь. Но закончить не успел.
Остается надеяться, что твоя природа возьмет свое и довершит начатое.

- Но кто такие Мастера Смысла?

В ответ джет лишь улыбнулся широко - и только. Очевидно, сведения эти
принадлежали к тем, о которых будущему Мастеру Смысла знать до поры до
времени не положено.

- А сам ты тоже Мастер Смысла? - едва задав вопрос, Иллари понял, что
глупость сморозил: стал бы Мастер Смысла, способный справиться с
преследующим его волшебником, бегать от него, как заяц?

- Увы, нет, - вздохнул юноша.

- Но как же ты меня обучал? - возопил окончательно сбитый с толку
Иллари.

- А разве обязательно нести яйца, чтобы уметь поджарить яичницу? -
ехидно парировал джет. - Что-то холодно становится.

- И то правда, - Иллари подкинул хвороста в костер. - Знаешь что,
давай-ка спать. Завтра поговорим.





Назавтра, несмотря на их обоюдный интерес к разговору, возобновили они
его не сразу. Слишком уж приятное утро приветствовало их пробуждение.
Росистая трава сверкала тысячами крохотных солнышек, в воздухе дрожали
и вспыхивали бесчисленные маленькие радуги. Умывание в ручье освежило
обоих путников, а клубни, запеченные джетом с вечера, показались
просто восхитительными. В такое утро хотелось быть беспечным и не
думать ни о чем неприятном.

Так что разговор начался лишь тогда, когда Иллари и джет, уничтожив
следы своего пребывания у ручья, тронулись в путь.

- И все-таки я хотел бы знать, зачем мы идем в Вейдо?- спросил джет,
на ходу срывая с куста горсть ягод.

- Изволь, - немедленно откликнулся Иллари. - Но предупреждаю, что мой
рассказ будет ненамного веселее твоего.

- Что поделать, - философски вздохнул джет.

- У нашего красноносого императора, - начал Иллари, - есть сын. И
император ненавидит его так, что и представить себе невозможно.

- Собственного сына? - удивился джет. - Слушай, а может это вовсе и не
его сын?

- Его, его. Сам увидишь. При таком-то сходстве... но император
возненавидел принца с момента рождения. Он и матушку его свел в могилу
этой ненавистью. Так что живется принцу, как всякому сироте, и даже
хуже. С ним никто не считается. Чтобы подлизаться к императору, его
всячески унижают. Праведные солнца - да у узника в темнице больше
свободы передвижения, чем у него, и радостей тоже больше, хоть и
поверить в такое сложно.

- Я тебе верю, - кратко ответил джет.

- Как-то так оно вышло, что мы с принцем Акарени сдружились.
Собственно, он мой единственный друг, кроме тебя. А у него и вовсе на
всем свете нет никого, только я один.

- Понимаю, - тихо отозвался джет, и Иллари на краткий миг ощутил его
понимание.

- А тут вечные раздоры с Вейдо. Император вел себя похуже уличного
пьяницы. Вовсю запахло войной. И он не нашел ничего лучше, чем
отправить принца в Вейдо заложником.

- По крайности, там его император не достанет, - произнес джет.

- Как сказать. У меня есть приятели в имперской канцелярии. Я узнал,
что император в самом скором времени собирается объявить войну Вейдо.
Понимаешь, что это значит?

- Еще бы не понять!

- Ну, тут я малость спятил, - признался Иллари. - Погубит меня
когда-нибудь моя наивность. Я, как последний дурак, помчался к
императору. Ну, и разговор у нас с ним был! Императору оставалось
сделать только одно. Он заявил, что ни в коем случае не желает
допустить смерти сына - вранье, конечно - и что раз я так ему так
бесконечно предан, то меня он и отправит ему на выручку, пока война не
началась. Разумеется, неофициально. И если я попадусь, то он от всего
отопрется, и расхлебывать мне придется самому.

- Скотина! - воскликнул джет.

- Согласен, - усмехнулся Иллари. - Вот и пришлось мне удирать, толком
не успев ничего продумать, пока этот хобот не соизволил изменить
решение и не приказал убить меня в собственном доме. Зато людей
наперехват выслал честь по чести.

- А что ему мешает начать войну прямо сейчас? - подумав, спросил джет.

- Типун тебе на язык! - возмутился Иллари. - По счастью, армия еще не
готова к войне. Император уже проиграл три кампании. Еще одна, и на
троне ему не усидеть. Это если войска Вейдо и вообще не выгонят его
пинками из дворца. Нет, прямо сейчас он воевать не станет. Но
поторопится начать как можно раньше.

- Значит, и нам надо поторапливаться, - заметил джет.

Иллари кивнул, и разговор оборвался. Взаимные расспросы вновь начались
на привале, когда джет соорудил роскошную трапезу из жареных грибов,
кусочков сушеного мяса из своих дорожных припасов и ягодного соуса,
приготовление коего он после долгих уговоров доверил Иллари.
Приготовленное было уничтожено до последней крошки. Утолив голод
телесный, Иллари порешил утолить также и голод умственный, и пристал к
джету с новыми расспросами. О Мастерах Смысла джет отказывался
говорить наотрез, зато об остальном рассказывал много и охотно.

- Мастера Слов обучить трудно, - поведал он между двумя глотками
родниковой воды. - Почти так же трудно, как Мастера Смысла.

- Почему? - с жадным любопытством спросил Иллари.

- Понимаешь, все эти сказки про магические книги, в которых записаны
заклинания и волшебные слова - ну, это сказки и есть. Таким способом
Слова не передаются. То, что в устах одного заставит рухнуть горы, из
уст другого и камешка не пошевелит.

- Ты хочешь сказать, что Слова для каждого человека разные? -
догадался Иллари.

- В общем, да. Кое-какое сходство есть, иначе обучение было бы
невозможным. Основное в Словах сохраняется, но и только. Каждый сам
должен найти свое звучание. Люди ведь разные. Характер, настроение,
душевные склонности. Тембр голоса, в конце концов. На это уходят годы.

- А огонь ты тоже зажег с помощью Слова? - полюбопытствовал Иллари.

- Конечно, - джет протянул руку к сухой ветке и, уже не таясь,
произнес Слово Огня. Ветка вспыхнула.

- Вот так.

Иллари соотнес Слово со своим характером, воспитанием, возрастом,
голосом и прочим, протянул руку к другой ветке, подражая жесту джета,
и промолвил Слово по-своему. Ветка слегка затлела и угасла.

- С первого раза! - восхитился джет. - У тебя талант. Эх, сложись все
по-иному , с каким бы удовольствием я тебя научил.

- Может, у нас еще будет такая возможность, - предположил Иллари, - А
сам ты много Слов знаешь?

- Не очень, - признался джет. - Слов Воды, например, я вообще не знаю.
Пряжа, ткань и вообще все, что делают из ниток, тоже мне почти не
подчиняются. Но зато я знаю Слова Металла. Все до единого. Многие
Слова Земли и Трав. Слова Исцеления - тоже не все, но многие.
Кое-какие Слова Животных.

- Слова Трав - это я понял; сам видел, как ты у меня в саду с
заморскими цветами управлялся. А Слова Земли - это что такое? Тоже из
садоводства?

- Нет, - беспечно ответил джет. - Это , к примеру, землетрясение
остановить или устроить. Или лавину, оползень...

- Оползень! - задохнувшийся от внезапной догадки Иллари в упор
взглянул на джета. Тот покраснел и отвел глаза.

- Значит, это твоя работа?!

Джет виновато опустил голову.

- Погоня была уже близко, - еле выдавил он. - Я не успел придумать
ничего другого.

- Балда, я не сержусь. Ты же меня спас. А плащ и нож? Тоже?

Джет кивнул.

- Деньги, зашитые в плащ. Имена Металла. Я позвал их. И нож позвал.

Он произнес это так просто, будто говорил: "Я подстриг ногти". Похоже,
для него так оно и было.

- А медведи? - настаивал Иллари. - И их ты позвал?

Джет снова кивнул.

- А в городе - это ты сам! - оживляясь, произнес он. - Это у тебя
здорово получилось.

У Иллари сдавило горло. Он представил себе, как изо дня в день,
невзирая на страх, испуганный мальчишка неотступно и незримо следует
за ним. Все ближе и ближе к тем местам, что означают для него
неминуемую погибель, где он пережил такой ужас и такие муки, от
которых другой попросту рехнулся бы. Как он боится прозевать опасность
нависшую вовсе не над ним, а над Болваном, которому поклялся в
верности.

- Прости меня, малыш, - тихо произнес Иллари и приобнял джета за
плечи.

- За что? - недоуменно спросил джет.

- За то, что я посмел в тебе сомневаться. Ты, кажется говорил, что я
храбрый человек? Так вот - это не я, это ты храбрый. Доведись мне
пережить то, что ты пережил, и никакая сила не заставила бы меня
вернуться.

- Ну, нет, - засмеялся джет. - Храбрый все таки ты. Не в обиду тебе
будь сказано, но будь я таким растяпой по части путешествий, я бы в
жизни из дому бы не вышел. Храбрости бы не хватило.

Иллари тоже засмеялся. Сомнительный комплимент джета напрочь развеял
его смущение.

- Ну, раз ты такой дока, скажи, что нам делать дальше?

- А дальше я залезу на дерево и огляжу окрестности, - предложил джет и
тут же привел свои намерения в действие.

Сидел он на дереве довольно долго, а когда слез, выглядел
встревоженным.

- Плохо дело, - сообщил он.

- Погоня? - догадался Иллари.

- Не только. Еще какие-то люди. Одеты в цвета правящего дома Вейдо. Я
попытался прочитать по губам, о чем они говорят, я умею, но очень уж
далеко. Ничего почти не понял. Но о войне они говорили, это я
разобрал. И о принце.

- Та-ак, - протянул Иллари. - Час от часу не легче. Выходит, в Вейдо
проведали, что император готовится к войне. Тогда они, конечно, должны
принять меры, чтоб люди императора не похитили заложника. Откуда им
знать, что он был бы только рад и счастлив! - Иллари судорожно сжал
кулаки. - Может , он сам этот слух и распустил, чтоб мне помешать. Эти
люди охотятся на любого, кого император пошлет за принцем.

- Выходит, мы чуть не столкнулись с теми, кто тебя ищет, Иллари?

- Выходит. И назад вернуться нельзя: люди этого вислоносого придурка
уже наступают нам на пятки. Придется немного отклониться в сторону,
потом вернемся на тропу обходным путем.

- В сторону так в сторону, - согласился джет. - Главное - в какую?

- А что, есть разница? - Иллари беспечно мотнул головой вправо. - Хоть
бы и туда.

- Можно и туда, - джет легко поднялся и набросил плащ на плечи. - Я
готов.

Идти было очень легко. Лесная тропинка сама ложилась под ноги.

- Не исключено, что передовая разведка в поисках нас столкнется с
людьми нашего бесценного императора, - мечтательно произнес Иллари. -
Так сказать, охотники встретятся с охотниками. Дорого бы я дал, чтоб
увидеть эту встречу.

- Вечно тебя так и тянет посмотреть на всякие непотребства, -
усмехнулся джет.

- Не скажи, - возразил Иллари. - Самое непотребное зрелище, какое я
видел за всю свою жизнь - это дворец нашего обожаемого императора. И
посмотреть на него меня ну нисколечки не тянет.

- Я так понимаю, вчерашний кабак тебе больше нравится?
- невозмутимо осведомился джет. Иллари засмеялся и швырнул в него
шишкой.

- Да ты - опасная компания, - заметил джет. - Пойду ка я вперед.

- Ты что - обиделся?! - не поверил Иллари.

- Ерунда. Ничего я не обиделся. Но лучше я все-таки пойду вперед.
Вообще-то мне там быть и полагается. И разведывать дорогу. Все-таки я
твой вассал.

- Ты мой друг, - сухо напомнил Иллари.

-Вот именно. Как твой вассал, я обязан быть впереди. А как твой друг,
я хочу быть там.

- Что случилось? - Иллари понял, что мальчишка настроен серьезно. До
сих пор чутье его не подводило. Может, и сейчас он прав? Да нет, не
может быть! У Иллари тоже с интуицией дело обстоит не наихудшим
образом, а она ему ничего не подсказывает.

- Пока ничего, - джет вздохнул, - и вроде впереди ничего не чую.

- Так в чем дело?

- Я никогда не видел такой легкой дороги. Такой приятной. Солнышко,
ветерок, тень от деревьев. Так хорошо, что даже плохо.

- Ты придурок, - убежденно заявил Иллари. - Ты предпочел бы тащиться
по болоту по колено в вонючей жиже?

- Еще как ! Болото - оно и есть болото, и пончики с вареньем в нем не
предусмотрены. А когда вся моя дорога - это сплошные пончики с
вареньем, я задаю себе только один вопрос: в котором и