придется голодать, но еще и на первое обзаведение останется.
А если она купит лошадь и доберется до места верхом, нужда в
обзаведении возникнет очень скоро. Куда именно она направляется,
Тайхай отказалась сообщить наотрез, но у Иллари на этот счет были
кое-какие соображения. Нет, судьба Тайхай ни джета, ни его спутников
совершенно не заботила. Куда больше их волновало, чем их встретит
Джетевен, ибо будущее совершенно не желало открываться. После
нескольких неудачных попыток джет заявил, что не собирается впредь
тратить силы на то, чтоб узнавать будущее - уж лучше сохранить их для
того, чтоб его делать. По взаимному согласию, все трое путников дружно
выкинули из головы возможные последствия, после чего их путешествие
сделалось очень приятным, особенно для джета. Принц оказался
замечательным дорожным товарищем. Невзгоды он переносил с привычной
легкостью, никогда не жаловался, от дела не отлынивал. С джетом они
сошлись коротко, едва успев немного узнать друг друга. Все-таки
обаяния у принца было немало. А кроме обаяния, еще и природное,
неподдельное величие. Даже, когда от собирал хворост, потрошил рыбу
или чинил плащ, величие не покидало его. Джет недоумевал, как это на
кривом императорском древе могла появиться столь прямая ветвь. Иллари,
заметив сомнения джета, растолковал ему, что это Император - кривой
сук, а в принце кровь его предков течет со всем их достоинством. Вот
если бы Император воспитывал сына в соответствии со своими
вкусами...но, по счастью, он этого не сделал. Иллари рассказывал о
принце долго и охотно, когда тот отлучался: после спасения друга он
находился в самом радужном настроении и жаждал поведать о нем кому
угодно, а уж тем более джету. Равно как и принцу о его спасителе.

Иллари обладал редкостным дарованием хвалить, не смущая похвалой. Джет
не ощущал не малейшей неловкости, покуда Иллари красочно повествовал
принцу о талантах, достоинствах и заслугах джета. Неловкость возникла
позже, когда потрясенный услышанным до глубины души принц пожелал
обращаться к нему на "Вы". Джет от подобной чести отказался наотрез,
принц же не мог себя заставить принимать знаки почтения от волшебника.
Поладили на том, что раз джет отказывается от "Вы" из уст особы
императорской крови, ему вменяется в обязанность обращаться к принцу
на "ты". Против этого джет не возражал, и дело утряслось к их обоюдной
радости. Джет нередко именовал принца "Твое высочество", и Иллари
перенял у него эту беззлобную подначку. Принц изредка возражал: мол,
Высочеством он был во дворце, а здесь они все друзья, и держаться надо
соответственно.

- Что поделать, - смеялся Иллари, - этикет у тебя в крови.

- В печенках у меня этот твой этикет, вот где, - шутливо огрызался
принц.

- А по-моему, этикет - неплохая штука, - невинным тоном заметил джет.

Принц и Иллари обрушились на него с такими убедительными доводами, что
джет волей-неволей сдался.

- Ладно, ладно, я неправ. Но вы мне оба вот что скажите: например,
сейчас нам надо решать, что делать дальше. Будь у нас этикет в ходу,
мы бы живо определили, кто тут главный и кому решать. А сейчас что?

- А что тут решать? - удивился Иллари. - По-моему, все ясно. Мы идем в
Джетевен.

Джет не ответил.

- Кажется, я тебя понял, - сказал принц. - У тебя какое-то
предчувствие, и ты не знаешь, доверять ему или нет. Или вообще не
можешь его определить. Растерялся, одним словом. Я угадал?

Джет кивнул и подбросил хворост в костер.

- Я действительно не знаю. Чувствую, что в Джетевен идти надо, надо
обязательно - и в то же время меня что-то не пускает. Перед колдовским
замком я чувствовал что-то похожее, но другое. Там настолько тянуло
вперед, что я насторожился. А здесь меня ничто не тянет, но я знаю,
что должен быть там. А не пускает.

- Не пускает... - принц задумался. - А другая дорога в Джетевен есть?

- Есть, но очень окольная. Много времени потратим, если в обход.

- Может, все-таки лучше в обход? - предложил принц. - Может, твое
предчувствие не пускает тебя не в Джетевен, а на эту дорогу?

- И верно, - поддержал принца Иллари. - Если здесь самый короткий путь
из Вейдо в Джетевен, то Мастер Керавар тебя на нем караулит, не
сомневайся.

- Уговорили, - джет развел руками. - Скорей всего, вы правы. Вот через
полдня и свернем на окольный путь.

- Костер догорает, - заметил Иллари. - Чья очередь идти за хворостом?

- Моя, - принц надел сапоги и встал.

- Ты смотри, осторожнее, - предупредил его Иллари. - Самое змеиное
время.

- Здесь нет змей, - возразил джет.

- О чем ты думаешь? - спросил Иллари, когда принц удалился.

В это самое мгновение в доме посреди Джетевенской долины Мастер
Керавар плеснул воды на зеркало.

- О том, что ты скоро увидишь горы, - ответил джет. - До сих пор ты их
видел только в моей памяти.

Прочитав эти слова по его губам, Мастер Керавар зашипел от злости.

- Я так долго хотел вернуться домой, - тихо говорил джет, - и теперь
не могу поверить. Мне даже страшно немного. И будущее еще не решено.
Все зависит от такой мелочи ...

Он замолчал и принялся ворошить угли веточкой.

- От какой ? - не выдержал Иллари. - Перестань загадки загадывать.

- Это не загадка, - возразил джет, - это тайна. Но одно я тебе могу
сказать. Иллари ... когда мы будем в Джетевене ...

Он снова умолк.

- Да? - подбодрил его Иллари.

- Когда мы туда придем ... - джет с трудом подбирал слова. - Если тебе
там чего-нибудь захочется ... все равно чего ... каким бы диким тебе
не показалось это желание ... дурным, неуместным ... все, что придет в
голову ... любая глупость ... обещай, что ты так и сделаешь.

- Любое желание? - усмехнулся Иллари. - Даже, если мне вдруг взбредет
снять штаны посреди главной площади или выкрасить тебя в зеленый цвет?

- Значит, ты снимешь штаны и выкрасишь меня в зеленый цвет. Обещай.

- Да пожалуйста, - Иллари равнодушно пожал плечами - Подумаешь,
великое дело. Никогда в жизни я еще не следовал целиком и полностью
своим желаниям. Очень интересно будет попробовать.

- Надеюсь, - ответил джет.

Из-за дерева показался принц с охапкой валежника.

- Эй вы, лежебоки! - заявил он. - Мое дело - принести хворост, а огонь
поддерживать - уже ваше.

- Вот зануда! - восхитился Иллари.

По счастью, принца Мастер Керавар уже не видел, как не видел он
просьбы, слетевшей с уст джета. Зеркало начало высыхать,
затуманиваться, изображение сделалось нечетким, и слова на губах было
невозможно разобрать. Что и предопределило ошибку Мастера Керавара -
не первую и не последнюю.

Так, значит, эта парочка все же идет в Джетевен! А поход в Вейдо,
очевидно, был предпринят, чтобы замести следы. Ну уж нет, голубчики!
Плохо вы еще знаете Мастера Керавара. Он предвидел такую возможность и
приготовил вам подарок. А потом, когда вы попадетесь, я знаю, в чьи
руки вас отдать - разумеется, под моим присмотром. Мастер Боли совсем
спятил. Сейчас он находит удовлетворение, пытаясь мучить грабли,
скамейки, дверные косяки и прочие неодушевленные предметы. Вот его
безумные руки вами и займутся.

- Иди сюда, - окликнул он, высунувшись из окна, первого попавшегося
наемника.

Когда наемник вошел в комнату, Керавар уже успел спрятать чашу и
занавесить зеркало.

- Помнишь того мальчишку, которого мы изгнали? - спросил он.

Наемник почтительно кивнул.

- Дурной пример заразителен. По его стопам хочет направиться еще один
Нарушитель Закона о Трех ремеслах. Я слежу за ним уже давно. А теперь
мы его возьмем.

- Все будет сделано тихо, Мастер Слов, - заверил его наемник.

- Наоборот, - велел Керавар. - Брать мы его будем послезавтра. Нет,
даже через три дня. Очень шумно и очень неуклюже. Так, чтоб он успел
удрать. Гоните его по направлению к дороге на Вейдо. Все ясно? Можешь
идти.

Когда растерянный наемник вышел, Керавар сухо рассмеялся. Все
рассчитано. Мальчишка хочет войти в Джетевен незамеченным? Не
получится! Его встретит всеобщая облава. А если даже и нет, если
преследуемый сопляк сумеет настолько опередить погоню, что встретит
его первым - тоже худа не будет. Мальчишка непременно захочет его
выручить и попадется сам. Заодно со своим стихоплетом.

Так всегда бывает, когда принимаешь желаемое за действительное. У
Мастера Керавара и в мыслях не было, что у мальчишки и рифмоплета
появился третий спутник, и этот третий вполне способен дать разумный
совет. Керавару и в дурном сне не могло присниться, что сопляк, так
стремящийся в Джетевен, выберет окольный путь и потеряет на этом
время. Он делал все, что мог, для поимки джета. И не догадывался, что
на самом деле он убирает с его дороги все препятствия, расчищая
ненавистному врагу путь в Джетевен.




Дорога в обход оказалась неожиданно легкой. Их никто не ждал и никто
не встретил. Из-за придорожных кустов никто не выпрыгивал, с деревьев
никто не падал на голову, ничто не претерпевало превращений. Джет изо
всех сил сдерживал сначала нетерпение, потом напряжение, а потом и
вовсе начал нервно рассуждать вслух.

- Не нравится мне все это, - заявил он. - Можно подумать, что с нашего
пути нарочно убрали все препятствия, чтобы мы ненароком не
поскользнулись.

- Возможно, так оно и есть, - улыбнулся Акарени, и джет невольно
улыбнулся ему в ответ: улыбка принца была слишком заразительной.

- В каком смысле? - спросил он.

- Видишь ли, этот твой ... Керавар, кажется? Думаю, он полагает, что
ты так и рвешься в Джетевен. Конечно же, тебя ждут. На более короткой
дороге. Так что нам неплохо бы поторопиться, пока он не осознал свою
ошибку. А как ты считаешь, Иллари?

Вместо ответа Иллари задумчиво плюнул в придорожные заросли. В
последнее время джет так приставал к нему с требованием делать только
то, что хочется, что замороченный Иллари повиновался. Отвечать на
вопрос ему не хотелось: лениво. Он и не ответил.

Однако существовала возможность того, что принц был прав, и все трое
значительно прибавили шагу. В Джетевен они вступили незадолго до
рассвета, когда все нормальные люди еще спят или только-только
продирают глаза. Поэтому безлюдье их поначалу не удивило. Но по мере
дальнейшего продвижения лицо джета мало-помалу исполнялось мрачного
изумления.

- Никого нет, - бормотал он себе под нос. - Ничего хорошего.

Казалось, ему полегчало бы, если скрытая за домом засада напала бы на
них. Он словно даже ожидал нападения и мрачнел все больше, не встречая
никакого сопротивления.

К дому Керавара дорога вела через площадь. Джет пересек ее нарочито
неторопливым, размеренным шагом. Иллари был заворожен красотой этого
зрелища: косо ложащиеся на площадь полосы утренней зари и пересекающий
их худой настороженный юноша, почти мальчик. Он сел прямо посреди
площади, уставившись в джетову спину, и принялся подбирать строки,
столь же стройные, как эта спина и ударяющий в нее солнечный свет.
Акарени достаточно хорошо знал своего друга и мгновенно понял, чем тот
занимается.

- Ну, не время же! - возопил он.

- Пусть делает, что хочет, - повелительно бросил джет через плечо.

- Уже не хочу, - подумав , сказал Иллари, встал и отряхнул штаны. -
Настроение ушло.

Он догнал джета и зашагал вровень с ним.

Трудно сказать, чего ожидал джет, но ожидания его в любом случае
оказались обмануты. Дом Керавара был пуст.

- Ничего не понимаю, - шептал бледный от волнения джет. - Ничего.

- Похоже, Акарени был прав, - флегматично заметил Иллари. В преддверии
боя речь его всегда делалась медлительной и спокойной.

- А вот это мы сейчас узнаем, - внезапно оживился джет, едва войдя в
одну из пустых комнат.

- Каким образом? - полюбопытствовал Иллари.

Вместо ответа джет сунул принцу в руки чашу.

- Поищи воду, - отрывисто произнес он. - Где-то здесь, в доме,
обязательно должна быть вода.

Когда принц вернулся с водой, джет раздвинул занавесь в конце комнаты.
У Иллари и принца дух захватило: никогда они еще не видели нефритового
монолита такой величины. Джет нетерпеливо выхватил из рук принца чашу
и, бормоча что-то, выплеснул воду на матовую нефритовую поверхность.

- Занятная штука, - восторженно произнес принц, невольно касаясь
нефрита кончиками пальцев.

_ Нет! - вскрикнул джет,  но  было  поздно: в зеркале
показались дома и люди, но ни один из них не был мастером Кераваром.

- Что это? - изумленно воскликнул принц: он редко выходил из дворца, и
его нельзя винить за то, что он не сразу узнал Белый город. Иллари
тоже вскрикнул от изумления - оттого, что узнал увиденное.

- Ты коснулся зеркала, - с досадой объяснил джет, - так что картинку
оно показывает для тебя.

- Смотри-ка, вот Шокар! - воскликнул Иллари, узнав своего недавнего
преследователя. - Живой!

- И Тайхай рядом! - удивился принц.

Иллари расхохотался.

- Времени она даром не теряла. Интересно, помнит ли Шокар, кто она? Во
всяком случае, за талию он ее обнимает так, что завидки берут. Но
почему они для Акарени? Вот бы узнать, о чем они разговаривают.

Джет, неотрывно следивший за движениями их губ, не отвлекаясь на
остальные детали зрелища, отозвался без промедления.

- Император свергнут, - сообщил он.

- Быть не может! - ахнул Иллари.

- Очень даже может. Весь отряд вернулся домой в целости и сохранности.
Столько живых свидетелей ... армия, кажется, в тебе души не чает? -
внезапно обратился он к принцу.

Акарени подавленно кивнул.

- Непростительная промашка со стороны Императора, - ухмыльнулся
Иллари.

Изображение в зеркале тускнело, и счастливая улыбка, озарившая лицо
Тайхай перед поцелуем, была едва различима.

- Тебе надо вернуться, - без обиняков сказал джет. - Были распущены
слухи о твоей смерти, но Тайхай доказала, что ты жив и свободен.

- Не очень- то охота, - поморщился принц, вспомнив унижения,
претерпеваемые им от придворных лизоблюдов ежечасно.

- Кто тебя спросит! - фыркнул Иллари. - Если твоя задница не сядет на
трон, война с Вейдо неизбежна.

- К сожалению, ты прав, - вздохнул принц. - Но с каким удовольствием я
бы отослал в столицу только свою задницу!

- Меня не интересует твое удовольствие, - возразил Иллари. - Вот что
меня сейчас интересует, так это - где Керавар?

- Придется подождать, пока зеркало не высохнет, - вздохнул джет.

- А вытереть его нельзя? - виноватым голосом предложил принц.

Джет издал короткий натянутый смешок.

- К сожалению, нет. И если вы действительно хотите знать, где Керавар,
постарайтесь зеркало больше не лапать.

- А если очень захочется? - невинно поинтересовался Иллари.

Джет обратил к нему усталый взгляд без признаков улыбки.

- Тебе - можно, - коротко ответил он.

Пока зеркало высыхало, он ходил из угла в угол, нервно сжимая и
разжимая кулаки. Едва лишь зеркалом вновь стало возможно
воспользоваться вторично, джет схватил чашу и выплеснул воду, жадно
вглядываясь в него даже раньше, чем появилось изображение.

Возникшая в зеркале картинка заставила его отступить на шаг. Как ни
странно, на сей раз именно Акарени понял первым, что происходит.

- Посмотри, какую приманку организовал для тебя Керавар, - сказал он.

- Вижу, - глухо отозвался джет.

- Хитрая скотина! - яростно выпалил Иллари. - Но как он подбил всех на
эту травлю? Он что здесь, хозяин?

- Нет, - с усилием произнес джет. - Но он - самый сильный Мастер Слов
в Джетевене. И все же - как?

Он тронул зеркало, словно желая вырвать из него ненавистного мучителя.
Изображение на краткий миг поменялось, потом стало прежним. Но джету
было достаточно увиденного. Теперь он знал.

Они не могли оторвать взгляд от зеркала, в котором отчетливо были
видны все подробности облавы.




Танаэр не мог бы сказать, отчего он дрожит: от страха или от холода.
За последние пару дней он замерз, как никогда в жизни. Когда грохот
сапог наемников раздался у него под окном, он еще спал. Его разбудил
повелительный голос, требующий нарушителя Закона о Трех Ремеслах, и он
выпрыгнул в окно, в чем был - в одних подштанниках. Блуждания по
зарослям камыша, по кустам и лесным тропинкам сделали свое дело:
обрывки ткани едва прикрывали его наготу. Он не ел все это время, но
голод почти не мучил его. Есть ему не хотелось. Лишь изредка голодные
спазмы в желудке напоминали ему, что нужно бы подкрепить силы.

К сожалению, ни на поиски съестного, ни вообще на еду времени у него
не было. Его гнали вперед, умело и усердно. Он почти не
останавливался. Только страх не позволял ему почувствовать, насколько
он ослабел. Ему некогда было даже думать. Вообще-то нужно уйти из
Джетевена, уйти насовсем - все равно дело кончится изгнанием. Но
отчего-то при одной мысли об уходе все существо Танаэра восставало. И
он вновь бежал, охваченный паникой, и вновь возвращался, так и не
успев дойти до границ Джетевена. В его воспаленном от голода и страха
мозгу от всех нормальных человеческих мыслей и чувств осталось лишь
удивление: почему его еще не поймали? Сейчас, когда ему выдались
редкие минуты передышки, удивление овладело им с новой силой.

Неясный звук едва не заставил его немедленно вскочить и бежать, очертя
голову. Он заставил себя сдержаться и прислушаться. Да ведь это просто
ручей журчит! Танаэр обвел кончиком сухого языка растресканные губы.
Кровь на них уже запеклась и не сочилась тонкой струйкой. Журчание
воды где-то совсем неподалеку вызвало невыносимую жажду. Спотыкаясь и
пошатываясь, Танаэр побрел на звук.

Неожиданное сверкание воды ослепило его. Он опустился на колени и
нагнулся, чтобы зачерпнуть воды, но не успел. У него мучительно
закружилась голова, мгновенная тошнота подкатила к пересохшему горлу,
и он повалился в обмороке на влажную от росы траву.

В чувство его привела вода: кто-то выплеснул ему в лицо целую
пригоршню. Какое блаженство! Танаэр осторожно слизнул с губ
драгоценные капли.

- Пить, - сипло попросил он.

Ему дали пить, и с каждым глотком к нему возвращалась жизнь, а вместе
с ней - страх. Что с ним теперь сделают?

К нему подошел Мастер Керавар. Лежащему навзничь Танаэру он казался
огромным, голова его словно упиралась в поднебесье.

- Мерзавец! - выдохнул Керавар и яростно пнул его в бок.

От резкой боли Танаэр едва вновь не потерял сознание. Но сильнее боли
его пронзило изумление, настолько необычным для Керавара было подобное
проявление гнева. Такая бешеная ярость не могла быть вызвана только
его проступком: случались нарушители закона и до него.

Танаэра подняли на ноги и сноровисто связали ему руки за спиной.
Предосторожность совершенно излишняя: едва сделав шаг, Танаэр
споткнулся и едва не упал.

- Он не может идти, - воскликнул кто-то.

- Ничего, пойдет, - сквозь зубы процедил Керавар.

Танаэра била крупная дрожь. Один из наемников набросил на его
посиневшие голые плечи свой плащ. Керавар зло пробормотал что-то,
потом пребольно ухватил мальчика за плечо.

- Иди, - велел он, сопроводив свои слова толчком.

И Танаэр пошел.

Каждый шаг давался с огромным трудом. Босые ноги горели. Раньше, в
горячке побега Танаэр не замечал, насколько они изранены. Теперь
возбуждение схлынуло, и он еле мог идти. Рука Керавара обжигала и
гнула к земле, словно раскаленный жернов. Танаэр шел, ничего не
замечая вокруг себя. Он заметил, что находится уже на улице, лишь
почувствовав под ногами прохладные камни мостовой. Его ступням немного
полегчало, и он почувствовал, как немилосердно зудит под плащом
искусанное комарами тело. Но руки его были связаны за спиной, а
дергаться и извиваться он не посмел: мертвая хватка Керавара вселяла
ужас. Улица вдруг вытянулась у него перед глазами, и ему подумалось,
что так они никогда не дойдут до площади. Площадь - это хорошо, это
просто замечательно: там его заставят взойти на ступени на всеобщее
обозрение, а потом сунут в камеру до объявления приговора, и он сможет
лечь и отдохнуть. Хотя зачем его показывать? Ведь его, похоже, ловили
всем миром. И так его все видели. Но можно не сомневаться: его
выставят на погляд. Керавар все сделает, как положено.

Наконец, двоясь и сливаясь вновь воедино, перед ним замаячила площадь.
Танаэ