ари незаметно
напрягал мышцы, и в результате нога болталась в сапоге, как цветок в
вазе.

- Извольте сесть поудобнее, господин, - пропыхтел снизу вверх Лохар,
орудуя над шнуровкой.

- Ты, кажется, что-то хотел сказать? - холодно осведомился Иллари,
любуясь своим перстнем. - Или мне показалось?

- Хотел! Хотел, господин! Давно хотел! - с жаром выпалил Лохар.

Руки его разжались, и нога Иллари в недошнурованном сапоге стукнула об
пол. Иллари мягко ткнул Лохара носком сапога в плечо.

- Ну, говори, раз делать ничего не умеешь. А когда наговоришься,
пришли ко мне... - Иллари сделал паузу, будто раздумывал.

- Знаю, господин. Знаю, кого прислать. Змееныш, дрянь! С тех пор, как
он в доме появился, все пошло кувырком.

- Не замечал, -возразил Иллари.

- Раньше по-другому было, господин. А теперь и то вам не этак, и это
не так.

- Н-да, - рассеянно заметил Иллари, - раньше ты меня раздражал
значительно меньше.

Лохар вскочил. Его хитроватая физиономия покраснела от злости.

- Это все он, сопляк, чтоб ему на собственной свадьбе насмерть
поперхнуться! И чем приворожил? Одумайтесь, господин! Вот вы его в дом
привели, а вы ж его совсем не знаете. И ничего о нем не знаете.

-Я ценю твою заботу, - усмехнулся Иллари. - Поди, приведи его. А
сам... будешь теперь охранять его комнату. Денно и нощно. Чтоб ты мог
впредь не беспокоиться, что он ночью оттуда выйдет и перережет мне
глотку.

Отпустив разъяренного Лохара, Иллари призадумался. Доля правды в его
словах была. Парнишка его действительно приворожил. И Иллари о нем
действительно ничего не знает. А в том, что знает, концы с концами не
сходятся. И на любой вопрос у мальчишки находятся нужные отговорки.
Иллари не особо раздумывал, взяв в свой дом экзотическую игрушку,
какой нет ни у кого - разумного джета. Но Лохар прав: он ничего не
знает о своей игрушке. И что самое странное: ведь не раз и не два
хотел разузнать, расспросить, однако не расспросил же. То отшучивался
парень, то у самого Иллари дела какие-то срочные, а то и вовсе забыл.
Словно мешает что-то.

- Ладно же, - улыбнулся Иллари своим мыслям, - вот вечерком вернусь с
дуэли, подрасспрошу.

Но вечером Иллари не спрашивал никого и ни о чем. Он не пришел с
дуэли, его принесли. Иллари не помнил, кто и как его принес. Дорога
домой оставила в его памяти лишь смутное удивление. Он изумлялся, что
его вообще смогли поднять: ведь во всем его теле - тяжеленные камни, и
их острые края врезаются в тело при каждом вдохе, и каждый камень
весит не меньше самого Иллари. Человеческими руками такого не поднять.
Значит, несут его не люди. Иллари очень хотел бы посмотреть, кто же
его несет, но открыть глаза было слишком больно. Уже неподалеку от
дома Иллари все же приподнял веки, но увидеть не успел ничего.

Сознание возвращалось медленно. Иллари не мог бы сказать, как долго
бред перемешивался с реальностью. Да и что было реальностью, а что -
бредом?

Очнулся Иллари утром неизвестно какого дня. Его щеки касался
шелковистый ворс изголовья. В воздухе стоял чуть уловимый запах
цветов, несомненный, но очень слабый, словно цветы недавно вынесли из
комнаты. И еще пахло чем-то терпко-сладким, но уж никак не
лекарствами. В прошлые четыре раза, когда Иллари возвращался домой с
посторонней помощью, запах лекарств преследовал его неотступно еще с
месяц после выздоровления.

Судя по положению светлого пятна на полу, солнце за окном стояло уже
высоко и жарило вовсю, но свет его, проходя сквозь полупрозрачные
занавеси, становился жемчужно-призрачным, ласково прохладным.

- Совсем неплохо, - подумал Иллари. - Зря я раньше не занавешивал
окна. Вполне приятное пробуждение. И, что главное, никакого Лохара.

Он все еще боялся пошевелиться. Слишком тяжела его рана, и если боль
на время оставила его в покое, это ничего не значит. Стоит ему
двинуться, и жгучие кремнистые острия снова вопьются в его тело. Лучше
лежать спокойно и наслаждаться пробуждением. Сзади послышались шаги.
Иллари не стал оборачиваться. Ну, вот и кончилось все удовольствие.

- Ложитесь на живот, господин, - рука джета коснулась его плеча,
Иллари зажмурился, ожидая боли, но ничего страшного не произошло.
Каким-то непостижимым образом Иллари оказался на животе, и притом в
сознании. Не успел он разжать стиснутые зубы, благо боль оказалась
вполне терпимой, как прохладные пальцы джета снова коснулась его тела.

Иллари вздохнул с облегчением. Боль и раньше воспринималась им, как
тяжелые острые камни. Но сейчас с ними творилось нечто странное.
Каменная тяжесть еще давила в левом боку - но и только. Острые края
словно сгладились нежными струями воды. Иллари почти воочию видел эти
камни сквозь прозрачную воду, сквозь изменчивые солнечные блики.
Прохладная вода текла в тело Иллари из струящихся пальцев джета. Он
массировал осторожно, то пальцами, то ладонью.

- Хорошо-о, - убежденно простонал Иллари, полусмежив веки.

- Да где там хорошо, - тихо, но так же убежденно возразил джет. - Три
дня потеряли лишних. Мне бы сразу догадаться...

- О чем? - лениво поинтересовался Иллари, любуясь сквозь скрещенные
ресницы пляской пылинок в солнечном луче.

- Чем отравили лезвие. Ну, теперь-то все будет просто,- беспечно
ответил джет, продолжая источать кончиками пальцев целительную
прохладу.

- Чем... что ты сказал? - Иллари не мог выскочить от изумления из
постели, зато глаза его честь-честью чуть не выскочили из орбит.

- Чем отравили лезвие, - повторил джет.

- Ты уж тогда заодно догадайся, зачем, - посоветовал Иллари. - Нож,
которым этот мерзавец меня достал, сам по себе штука серьезная и
необычная. Вон развал раны какой...

- Лучше я догадаюсь, - парировал джет, - как это вас, господин,
угораздило выйти на двуручный бой с одним клинком.

- Можно подумать, я знал, - пробурчал Иллари. - Уговаривались драться
на прямых мечах, без левой руки. Равным оружием ему против меня на
равных. А что ему в голову придет в левую руку нож прихватить, я и
представить себе не мог. За что и поплатился.

- Странно, - чуть слышно пробормотал джет.

- Еще бы не странно! - боль отпустила, отпустила Иллари насовсем, на
волю, и он недоверчиво блаженствовал.

- Слушай, а может, он думал, что уж яд-то возьмет меня наверняка? Не
иначе. Он ведь дуэльный кодекс нарушил. Раз я выжил - ему конец.
Теперь, когда об этом узнают...

- Странно, господин, что кто-то так сильно хочет вас убить. Притащил
неоговоренное в условиях оружие, да еще отравил для верности, да еще
таким ядом, который здесь и не водится...

Джет говорил так, словно ему-то ничего не казалось странным -
напротив, ему все было очень понятно и очень противно.

- И где же такие яды водятся? - поинтересовался Иллари, забавляясь
тоном джета.

- В Джетевене, - сумрачно ответил джет.

- Интересное, я погляжу, местечко ваш Джетевен, - ухмыльнулся Иллари.
- Чего там только нет.

Голова джета слегка запрокинулась, медленно и мучительно.

- Интересное, - так же медленно произнес он. - Даже очень.

Говорил он спокойно, равнодушно, но никогда раньше ни в одном
человеческом взгляде Иллари не видел такой тоски.

- Тебе здесь не нравится? - спросил он напрямик.

- Мне здесь невыносимо, - тихо ответил джет, отчетливо и мерно, как
шум дождя. - Нам всем. Джет может жить только в Джетевене.

Иллари не оскорбился слову "невыносимо". Он молчал и ждал.

- Невыносимо, - повторил джет. - А как бы вам, господин, понравилось
жить в больнице? Когда все кругом глухие, немые, слепые, безрукие,
безногие? И к тому же безумные.

И вновь Иллари не оскорбился. Снова джета наполняло отчаянье - такое
огромное и безысходное, что один человек просто не может его вынести.
Да и если вспомнить о невероятной умелости джета... не один же он
такой у себя в Джетевене! Похоже, кое-какой смысл в его словах есть.

- Все до одного? - тихо спросил Иллари.

- В основном, - ответил джет твердо.

- А вот я, например? - настаивал Иллари.

- Вы всего лишь полоумный, господин. Глуховатый, подслеповатый,
хромой, косорукий и полоумный.

- Наглец! - расхохотался Иллари.

- Бывает хуже, господин, - возразил джет. - С вами хотя бы можно
говорить. С другими и того нельзя. Я же с самого начала сказал: мне не
всякий господин годится.

- Премного польщен, - поблагодарил Иллари и, к своему немалому
удивлению, сел. - Вот уж что верно, то верно. Любой другой тебя бы за
такие слова прибил к воротам за пятки вверх ногами. А я тебе верю.
После того, как сам испытал твое искусство. Это у вас в Джетевене так
лечат?

Джет кивнул.

- Примерно, - коротко ответил он.

- Н-да, - посочувствовал Иллари. - Трудно тебе с нами, дураками.

Джет через силу улыбнулся.

- Ничего, я привык, - ответил он.

- Чем бы мне тебя порадовать в таком горе? - вслух размышлял Иллари
полунасмешливо-полувсерьез. - А, знаю! Повышу-ка я тебя в вассальном
ранге.

- Это как? - не понял джет.

- Теперь можешь называть меня на "ты". Ну, и еще кое-какие мелочи.
Устраивает?

- Еще бы, - улыбнулся джет уже менее принужденно.

И вновь Иллари забыл, что собирался расспросить джета. И забыл
спросить, что же он такое понял в его дуэли, чем и зачем отравили
клинок, и почему джет, в глаза не видевший его противника, знает о
дуэли больше его самого. И даже то, что джет в невольном порыве
откровенности высказал, отчего-то не вызвало у Иллари особого
интереса. Подобное равнодушие для Иллари было более чем странным, но
тогда ему так не казалось. Дни снова потекли идиллически безмятежно:
вино, стихи, дуэли, встречи с друзьями. Словом, все как всегда.




Идиллия продолжалась до того самого вечера, когда Иллари решил
полюбоваться своей новой загородной резиденцией. Не такой уж, строго
говоря, и новой. Месяц назад он решил сыграть в хайту и, к своему
огромному удивлению, выиграл. Уходить из-за стола не захотелось - да и
кто уйдет, выиграв впервые в жизни? Иллари остался, партнер удвоил
ставку, затем утроил. Через полчаса обнаглевший Иллари предложил
партнеру сыграть на меч и самострел, ибо иначе тому оставалось или
встать из-за стола, или снять штаны. Играть на оружие партнер
отказался, потребовал бумагу и положил на кон передаточную запись на
небольшое именьице. Чернила еще не просохли, когда Иллари взял бумагу
со стола.

- И как это я так? - недоумевал потом Иллари, разглядывая выигрыш.

- Наивный ты человек, господин, - смеялся джет. - Даже странно.

- А что тут странного? - поинтересовался Иллари, вытягивая ноги.

- Как это - что? - джет, присев на карточки, расшнуровывал его сапоги.
- Он ведь профессионал, верно?

- Пожалуй, - лениво согласился Иллари.

- Профессионал, - уверенно возразил джет. - В хайту играют только
профессионалы да лопухи вроде тебя, господин, которые ждут - не
дождутся, чтоб их облапошили.

- Ну и что? Тем более странно.

- Он же тебя узнал, господин. Неужели не помнишь? Третьего для, в том
переулочке. Ты его тогда славно отделал.

- Если я буду помнить всех, кому я набил морду, - проворчал Иллари, -
ни на что другое моей памяти не хватит. Голова лопнет. Я помню только
тех, кто набил морду мне. Кстати, не хочешь попробовать?

- Если честно - нет, господин.

- Зря отказываешься, - недовольно поморщился Иллари. - Я, конечно,
тяжелее, но твое положение совсем не безнадежно.

- В другой раз, господин. Хорошо? - джет откинул челку и серьезно
посмотрел на Иллари. - Я бы очень не хотел. Если бы не этот поганец
Лохар, ты бы и знать не знал, как я дерусь.

- Много воли взял, паршивец, - уступил Иллари. - Плащ прибери. Кстати,
о Лохаре. Что это за талисман такой?

Джет снова посмотрел на Иллари.

- Это мой разум, господин, - тихо сказал он. - Без него я через неделю
стану таким же, как все здешние джеты.

Иллари опешил. Талисман - единственное, о чем он продолжал спрашивать
джета, но ответ получил впервые. И главное, Иллари понимал, что джет
сказал правду. Он доверил свою самую страшную тайну. Почему-то для
джета было очень важно, дозволит ли ему Иллари уклониться от драки.
Вон как парнишка расслабился, поняв, что драки не будет. И в обмен на
уступку господина уступил и он.

- Ладно, - ухмыльнулся Иллари, - считай, что я этого не слышал.

Передаточная запись была забыта. Лишь месяц спустя, разбирая старые
бумаги, джет наткнулся на нее и показал Иллари. Много лет спустя
Иллари гадал, как бы развернулись события, не выйди они в тот вечер из
дома.

Вечер мягко и незаметно превращался в ночь, чистую и черно-прозрачную,
как осенняя вода. Иллари ехал, не торопясь, но слуги, зная его
привычку к одиночеству, ехали еще медленнее. Они отстали шагов на
двадцать, и Иллари мог их не замечать, наслаждаясь красотой прозрачных
облаков, неспособных полностью скрыть луну, их почти незаметным
розовым оттенком. Ночь начинала мерцать.

И внезапно тишина за спиной взорвалась грохотом и воплем. Иллари
обернулся. Шесть черных силуэтов в тени дома склонились над чем-то. Не
разберешь даже, над чем, очень уж темно. Над чем? Или над кем? Шесть
черных фигур. Шесть. Значит, это седьмой распростерт на земле. Шесть.
Даже ослики слуг сбежали. Во всяком случае, их не видно. Шесть.
Праведные солнца, до чего темно! Кривоногий - это Лохар. Высокий, с
квадратными плечами, это Ахарео. А на коленях стоит, конечно же, Лиу.
Его тушу ни с чем не спутаешь. Седьмой. Седьмой!

Иллари, наконец, уяснил, кого он не видит среди шести невредимых. Не
хватало одного тела, тонкого и гибкого.

Иллари стремглав ринулся к слугам, даже не заметив, что соскакивая с
коня, оборвал стремя. Оно тонко зазвенело на камнях, выблеснуло и
спряталось в темноте.

- Ну, как? - выдохнул Иллари, растолкав слуг. Проклятая челка, она
затеняет глаза, не поймешь даже, открыты или нет. Да где там! Лицо
такое бледное. Убили мерзавцы.

- Ну, как? - безнадежно повторил Иллари.

- Насмерть, - ответил джет, правой рукой протягивая Иллари обломки
кирпича.

- С-скотина, - прошипел Иллари.

Левой рукой джет поддерживал голову, cловно боялся, что она отвалится.

- Ну и шишка будет, - простонал он, ощупывая голову.

- Вставай, - потянул его за одежду Лохар.

- Лежи! - приказал Иллари и нагнулся к джету. - Голова кружится?

Вместо ответа джет схватил Иллари за руку, вцепился изо всех сил и
вскочил, опираясь на его плечо.

- Ты с ума сошел? - взбеленился Иллари. Ему пришлось поддержать джета:
мальчишка едва не грянулся оземь.

- Кому велено, лежать!

- Все в порядке, господин, - бескровные губы джета раздвинулись в
страшной тихой улыбке, - Я могу идти. Уйдем отсюда, только скорее.

- Идти? Сейчас ты можешь отправиться разве что на тот свет, - Иллари
ощущал непонятную тревогу, исходящую от джета, и по мере сил пытался
ей противостоять.

- Тогда уходи сам, господин! - джет оттолкнул Иллари и привалился к
стене.

- Что? - Иллари остолбенел.

- Убирайся! - джет выхватил нож. Руки его дрожали от слабости, лезвие
так и плясало. - Убирайся! - простонал он. - Да уходи же. Здесь
опасно. Лучше я тебя сам убью, чем это... эти... Во имя праведных
солнц, уходи - или убью!

Иллари молча схватил джета за руку и сильно сдавил запястье. Пальцы
джета обмякли. Иллари вынул из них нож, метнул его в темноту, взвалил
джета на плечо и зашагал быстрым, машистым шагом.

- Чего рты разинули, паршивцы? - бросил он оторопевшим слугам.

- Коня ведите.

Лиу подвел коня, и Иллари взгромоздил джета в седло.

- Держаться можешь? - спросил он.

- Не бойся, господин - ответил джет куда более твердым голосом, чем
Иллари ожидал. - Это скоро пройдет. Только поедем отсюда.

Иллари шел, заложив руки за спину. Слуги плелись следом. Иллари злился
на себя, на джета, на весь мир. Ладно же. Пусть только сопляк
поправится, уж он его возьмет в оборот. Он из него всю душу вытряхнет.
Тайны, видите ли. Слыханное ли дело - собственному вассалу столько
позволить? Тайны. Секреты. Кирпичи перелетные.

- Живой? - злобно осведомился Иллари, не оборачиваясь.

- Вполне, - отозвался джет совершенно нормальным голосом. - Можно, я
отсюда слезу? Неудобно с одним стременем...

- Что? Ах, проклятье! -ругнулся Иллари. - Эй, Лохар! Или нет. Знаю я
тебя. Ахарео! Иди туда, где я спрыгнул. Где-то оно там валяется...
Стой, болван! Факел возьми.

Ахарео удалился. Иллари невольно взглянул ему вслед. Свет факела в
ночной тьме словно залил мощное тело Ахарео расплавленной медью. Да,
вид у него соответствующий. Хотя чего стоят его мускулы в темноте,
откуда летят кирпичи? Иллари хотел было окликнуть его, но передумал.

- Ничего, господин, - эхом отозвался на его мысли джет. - Его не
тронут. Там в опасности были только ты да я. Больше никто.

- О все солнца, праведные и неправедные, - вздохнул Иллари, - как ты
мне надоел. Что мне с тобой делать? Вроде драть тебя сейчас жалко.
Может, в ранге понизишь?

- Воля ваша, господин, - кротко согласился джет.

- Не "ваша", а "твоя". Будешь обращаться несоответственно вассальному
рангу, уши надеру.

- Но ведь ты сам сказал, господин, - возразил джет, слезая с лошади.

- Сказал, сказал, - обреченно вздохнул Иллари. - Знаешь ведь, что не
понижу. Идти можешь?

- Да со мной все в порядке, - джет уже улыбался. - Хорошо еще, что мы
просто гуляли.

Трудно винить Иллари, что он не сразу понял. Выйди он не на приятную
прогулку для обозрения выигранного в хайту, а с официальным визитом,
длинные волосы джета скрепила бы ритуальная булавка в виде отточенного
кинжала. Тут уж ничто бы не помогло - кирпич попросту вбил бы острие
булавки джету в затылок.

- Считай, что тебе повезло, - Иллари рассмеялся. - Правда, я не скажу,
чтоб ты дешево отделался.

Он стиснул плечо джета.

- Как только будешь совсем здоров, - негромко и медленно произнес
Иллари, - мы с тобой поговорим. О секретах и кирпичах. На этот раз не
отвертишься. Понял?

- Тогда уж лучше бы мы сегодня шли с визитом, - так же тихо и медленно
сказал джет.

Иллари чувствовал, что для джета сохранение тайны жизненно важно. До
сих пор он всегда уступал, покоряясь молящей серьезности в глазах
джета, либо вовсе забывал. Но теперь уж нет. Теперь хватит. Решено.

Однако джет не то болел, не то симулировал деньков десять, а к их
исходу Иллари стало не до джетовых тайн. У него завелась собственная.




Возникновение у Иллари тайны ознаменовалось целым рядом событий. В
один прекрасный день Иллари спозаранку отправился в императорский
дворец, куда последнее время предпочитал не показываться. Вернулся он
из дворца только под вечер, мрачный, как чумное поветрие, заперся у
себя и двое суток упорно не желал никого видеть. В течение первых
суток джет все еще боязливо отлеживался, на вторые решился
выздороветь.

Иллари не обратил на его выздоровление никакого внимания. На третьи
сутки с утра Иллари вышел из дома в прежнем гневном расположении духа
и вернулся поздним вечером распьяным-пьяный. Слуги были потрясены до
потери дара речи. Выпить Иллари мог очень много, а опьянеть хоть самую
малость ему удавалось с трудом. Слуги не раз подумывали, сколько
нужно, чтоб действительно напоить господина допьяна, и сходились на
том, что столько выпивки просто не бывает - ну, если не на свете, то
уж в столице точно. И вот во нарушение всех законов природы Иллари
предстал пред их очами мрачно и тяжело пьяный.

- Водки! - проревел он зычно и страшно.

Дворецкий притащил небольшую оплетенную бутыль. Иллари вышиб из нее
пробку ударом по дну, наклонил и принялся с интересом наблюдать, как
водка течет по его сапогам.

- Мошенник, - пьяно укорил он дворецкого, - сам половину вылакал.

Засим Иллари оторвал перо от шляпы и пустил его в водочную лужу.

- Пусть плывет, - сообщил Иллари и топнул по луже, производя маленький
шторм.

- Не ожидал от тебя, господин, - заметил доселе молчавший джет. - Надо
же так надраться.

- За... ик... молчи! - обрушился на него Иллари - сначала в переносном
смысле, а затем и в прямом. - Что... ты... понимаешь?

- Ничего, - спокойно сообщил джет, усаживая Иллари прямо на пол.
Набезобразить в таком по