льца безуспешно  пытались  оторвать  его  от
ветки и сбросить  вниз,  в  паутину,  или  пропороть  скафандр  когтями  и
впрыснуть  яд.  В  тот  момент,  когда  чудовище  приблизилось   вплотную,
раздвинув  острые  жвалы,  Роберт  изо  всех  сил  ударил  кронштейном  по
ближайшей лапе, цеплявшейся  за  его  ветку.  Раздался  неприятный  хруст,
хищник  взмахнул  покалеченной  конечностью,  но  не  потерял  равновесия,
держась за соседние ветви. Одна из них была довольно тонкой и  прогибалась
под тяжестью чудовища. Роберт вскочил,  увернулся  от  щупальца  и  дважды
обрушил тяжелый кронштейн на эту ветку. Раздался треск, и  в  тот  же  миг
щупальце сбило с ног пилота. Оба врага полетели вниз.
     Однако в последний момент Роберту удалось ухватиться за сук,  выронив
при этом кронштейн. Несколько секунд он висел, ожидая, что хищник  вот-вот
схватит его, но, видимо, тот не имел такой возможности. Пилот не знал, что
стало с его врагом - за все время схватки тот не издал ни звука, вероятно,
будучи от природы безголосым, а видимость в нынешнем  положении  землянина
была достаточно ограниченной. Роберт с досадой подумал,  что  подтягивание
никогда не было его любимым упражнением,  причем  вес  скафандра  и  ранца
почти компенсировал  низкое  тяготение,  а  Эмили,  которую  он  не  успел
освободить из паутины, ничем не могла  помочь.  Все  же  после  нескольких
отчаянных попыток ему удалось влезть на  сук,  где  он  мог  отдышаться  и
оглядеться.
     Хищник барахтался в собственной паутине тремя метрами ниже.  Две  его
лапы и одно щупальце крепко держались за ветки, а коготь второго  щупальца
и острые челюсти рвали клейкие нити. "Пожалуй, у него есть шанс выбраться,
- подумал Роберт, -  стоит  поторопиться."  Кронштейн  тоже  приклеился  к
паутине и висел в метре от сука; Роберт хотел было его достать,  но  решил
сначала все же освободить Эмили.  Когда  он  наклонился  к  ее  шлему,  то
увидел, что глаза девушки крепко зажмурены.
     - Все в порядке, - сообщил он, - но не время для бесед. Эта тварь еще
трепыхается, и нам надо поскорей убраться отсюда.
     Через несколько минут Эмили была свободна. После пережитого она  едва
держалась на ногах, и Роберт едва не отдал  ей  страховочный  трос,  но  в
последний момент отверг эту мысль, рассудив, что сам он тоже не  в  лучшей
форме  и  может  сорваться  вниз.  Держась  за  лиану,  он  потянулся   за
кронштейном, но поспешно отдернул  руку,  едва  не  схваченную  щупальцем.
Хищник уже почти выбрался из собственной  ловушки  и,  разрывая  последние
нити,  поднимался  вверх.  Роберт  замер  в  сомнении.  Ему  не   хотелось
рисковать, но не хотелось и бросать столь полезную кувалду.
     Ситуация разрешилась неожиданно. Знакомые серые призраки  -  зубастые
птицы - спикировали откуда-то сверху на очередную жертву паутины,  которой
на этот раз оказался ее создатель.  Несколько  скользящих  ударов  клювами
смогли лишь оцарапать толстую  шкуру,  но  этого  было  достаточно,  чтобы
хищник  начал  отмахиваться  всеми  конечностями  и  вновь   запутываться.
Летающие твари кидались в атаку с разных сторон. Одна из них вырвала кусок
мяса из щупальца,  другая  набросилась  на  голову,  превратив  два  глаза
чудовища в истекающие кровью рваные наросты...
     Роберт поспешно отодрал кронштейн от паутины и схватил Эмили за руку.
     - Скорее, мисс  Клайренс.  Чем  бы  это  ни  кончилось,  мы  будем  в
безопасности лишь по ту сторону ствола. Осторожней со  скользкими  местами
на ветках.
     Наконец земляне обогнули главный ствол и в изнеможении опустились  на
гигантский сук. Некоторое время оба молчали.
     - Кажется, я понял некоторые детали  местного  биоценоза,  -  нарушил
молчание Роберт. - В обычной паутине есть клейкие нити - для поимки жертв,
и неклейкие - по ним передвигается паук. О новой  жертве  паук  узнает  по
дрожанию паутины. Но здесь масштабы не те, и все устроено иначе. Все  нити
- клейкие и расположены хаотично,  а  роль  неклейких  выполняют  ветви  и
лианы.  Даже  весьма  крупное  животное  не  заставит  такую   конструкцию
устойчиво вибрировать. К тому же нелетающие животные запутываются  не  так
основательно. Поэтому нужны птицы. Они все  время  патрулируют  паутину  и
набрасываются на новых жертв. Естественно, разрываемый заживо  их  клювами
бьется, еще более запутываясь, и кричит от боли. Создатель паутины  слышит
этот крик и является на место, отгоняя уже успевших поживиться птиц.  Сами
они безмолвны, как и творец паутины. Превосходный симбиоз.
     Эмили приподняла шлем. Ей казалось верхом нелепости рассуждать  в  их
положении о тонкостях местной биологии, но машинально она возразила:
     - У этой твари нет ушей.
     - Зато есть волоски по всему телу. Они служат не для красоты и не для
защиты от холода -  это  слуховые  рецепторы.  Я  молчал,  и  чудовище  не
показывалось. Стоило вам заговорить достаточно громко с открытым шлемом  -
и оно прибежало. Ведь и в первый раз было так?
     - Да... когда я поскользнулась и сорвалась в паутину, моя правая рука
осталась свободной... Я слышала вас по радио - вы тоже с кем-то  бились...
а потом я поняла, что бой кончился, открыла шлем  и  стала  звать  вас.  А
вместо вас явилось оно... Я еле успела захлопнуть шлем.
     - Вот видите. Симбиоз характерен  для  всех  известных  нам  развитых
биосфер.
     - А вы хорошо образованы.
     - Что, Эмили Клайренс не ожидала ничего подобного? - в голосе  пилота
прозвучала нескрываемая злость. - По-вашему,  пилот  с  Границы  не  знает
ничего, кроме расположения приборов на пульте?  Вам  даже  не  приходит  в
голову, что человек вроде меня мог окончить университет на Земле!



                                    19

     - А что вы кончали? - спросила Эмили, желая загладить неловкость.  Но
Роберт только отмахнулся.
     - У вас есть еще двадцать минут на отдых, - сообщил он.
     - Прекратите, наконец, командовать мной, как рабыней! Если вам так не
терпится попасть вниз, можете туда прыгнуть!
     - Только после вас, леди. В данном случае  я  готов  пропустить  даму
вперед. А если вам не нравится мое общество,  можете  вернуться  к  нашему
паутиноплетущему приятелю.
     Эмили промолчала. В конце концов, Уайт действительно спас ее.
     - По моим расчетам, местное светило зайдет через два  часа.  Я  хочу,
чтобы мы заночевали уже внизу.
     - Почему?
     - Здесь вся жизнь сосредоточена на деревьях. В их кронах  есть  свет,
пища... и хищники. В обычном  лесу  естественно  прятаться  от  зверей  на
деревьях, а здесь - на земле, в стране  мрака.  Там  нет  растений,  кроме
каких-нибудь грибов, а значит,  невозможны  сложные  пищевые  цепи  и  нет
крупных животных, кроме пожирателей падали.
     - Пожирателей падали?
     - Ну да. Ведь все, что умирает на деревьях и не съедается немедленно,
падает вниз.
     - Значит, мы  должны  спуститься  на  гигантское  кладбище?  -  Эмили
передернуло.
     - Ну, нам не придется шагать по разлагающимся трупам. Для того, чтобы
поддерживать жизнь таких деревьев,  органические  вещества  должны  быстро
превращаться в удобрения. Конечно, скелеты будут попадаться, но  скелет  -
одна из самых безобидных вещей во Вселенной.
     Они снова замолчали. Наконец Роберт в очередной раз взглянул на  часы
и поднялся.
     По  мере  того,  как  земляне  спускались,  окружавшая   их   картина
становилась все мрачнее. Большая часть листьев и ветвей осталась вверху, и
стало настолько темно, что  людям  пришлось  включить  фонарики.  На  этой
высоте уже почти не осталось  листьев,  даже  блеклых,  и  тонких  молодых
побегов. Лучи фонарей освещали лишь громадные корявые сучья, среди которых
все чаще попадались голые, сухие, мертвые. Роберт с  тревогой  думал,  что
один  из  таких  сучьев  может  сломаться  в  самый  неподходящий  момент.
Гигантские ветви-стволы исчезали, соединяясь с  главным  стволом.  Изредка
еще  попадались  обрывки  лиан,   давным-давно   засохшие   и   никем   не
потревоженные с тех пор. Не было заметно никаких форм жизни, кроме плесени
и лишайников. "Вряд ли местные приматы, чьи останки я видел,  когда-нибудь
спускаются так глубоко, - подумал Роберт. - Да,  "глубина"  здесь  гораздо
более уместный термин, чем "высота".
     И наконец настал момент, о котором как-то не задумывалась  Эмили,  но
которого с тревогой ожидал Роберт. В полной тьме, нарушаемой  лишь  светом
фонариков, земляне спустились на последний прочный сук. Ниже виднелись еще
два мертвых, лишенных коры, а дальше,  до  самой  земли,  лежавшей  где-то
далеко внизу, не было ни одной ветки. Только отвесный главный ствол.
     У Эмили перехватило дыхание от страха. Она сидела над темной  бездной
верхом на огромной ветви, вцепившись пальцами в бугристую  кору  ствола  -
рядом не было ни лиан, ни других ветвей, вообще ничего, за что можно  было
держаться, а Роберт без лишних церемоний расстегивал карабин ее троса.
     - Не смотрите вниз, - посоветовал он и добавил: - Все равно ничего не
увидите.
     - Не смешно. Что вы намерены делать теперь?
     - Спускаться, разумеется.
     - Но как?!
     - Вбивая в  дерево  скобы.  Я  недаром  сказал,  что  нам  пригодится
кувалда.
     - Вы представляете себе расстояние до земли?
     - Думаю, не более ста метров.
     - Не более ста! Я что, похожа на этих кретинов-альпинистов?
     - Но ведь и место, где мы находимся, не  похоже  на  поместье  вашего
папаши, не так ли? Ладно, все не так уж опасно. У нас нет ни  возможности,
ни необходимости вбивать скобы через каждые полметра. Мы поступим проще  и
быстрее. Отодвиньтесь от ствола, я вобью первую.
     Эмили, наконец, решилась  отодвинуться.  Роберт  перевесил  ранец  со
спины   на   грудь,   чтобы   легче   было   доставать   скобы,   и   взял
кронштейн-кувалду. Послышались удары металла о металл.
     - Смотрите. Я беру наш трос, закрепляю один конец  вокруг  скафандра,
как мы и делали раньше, а второй конец пропускаю между стволом и скобой  и
тоже креплю к скафандру. Таким образом, оба конца троса остаются у меня, а
сам он, складываясь вдвое, образует петлю. Я схвачусь за трос и  съеду  по
нему вниз - примерно на семь метров. Там я вобью три скобы -  на  двух  мы
сможем стоять и за одну держаться. Потом  я  встану  на  скобу,  расстегну
карабины,  вы  втащите  трос  наверх  и   повторите   мой   спуск.   Потом
расстегиваете  карабины,  стаскиваете  трос  вниз  и  отдаете   мне.   Все
повторяется, пока не достигнем земли.
     -  Но  передавать  друг  другу  трос,  стоя  на  скобе   без   всякой
страховки...
     - А у вас есть конструктивная альтернатива?
     "Сто метров максимум, - убеждала себя Эмили, - лифт преодолевает  это
расстояние за десять секунд."
     - Ну хорошо... А у нас хватит скоб?
     - Должно, - Роберт не был в этом уверен, равно как и в расстоянии  до
земли, - кстати, давайте мне ваши и возьмите взамен пленку.
     Начался спуск вдоль ствола. Не только Эмили, но и Роберт обмирали  от
страха, когда приходилось передавать друг другу и крепить трос,  буквально
балансируя над бездной на узкой ступеньке скобы. Но  было  обстоятельство,
еще более беспокоившее пилота. Чем ниже они спускались,  тем  легче  скобы
входили в дерево. А то, что легко входит, может  и  легко  выйти,  точнее,
вырваться под тяжестью человека в скафандре. И даже  обратная  насечка  на
заостренных концах скобы казалась все менее надежной,  по  мере  того  как
кора становилась все более толстой, рыхлой и  влажной  -  дерево  на  этой
высоте было ничем иным как гигантским  насосом,  перегонявшим  тонны  воды
наверх, к циклопической  кроне.  Прежде,  чем  вбить  скобу,  периодически
приходилось сдирать ножом с коры мокрые губки лишайников. К тому  же  скоб
оставалось все меньше, а земли по-прежнему не было видно.
     Роберт никак не мог выбрать место  для  сорок  первой  скобы.  Слегка
покачиваясь на сдвоенном тросе, он пытался  отыскать  наиболее  твердый  и
сухой участок коры. Он уже пробовал дважды вбивать скобу, но после  первых
же ударов вытаскивал ее обратно с помощью ножа. Роберт  уже  примерился  к
третьему месту, когда вдруг почувствовал неожиданный рывок.  Он  опустился
не более чем на полсантиметра, но это могло  означать  только  одно:  там,
наверху, скобу выворачивает из дерева.
     - Эмили, осторожно! - крикнул пилот и принялся молотить  кувалдой.  В
тот же миг он испытал внезапное чувство невесомости, знакомое всякому, кто
когда-либо путешествовал в космосе  или  падал  в  пропасть.  В  последний
момент Роберт успел повиснуть  на  полузабитой  скобе.  В  свете  фонарика
блеснул, сворачиваясь, трос, вырванная  сверху  скоба  ударила  по  шлему.
Пилот скорее почувствовал, чем увидел, как за его  спиной  пролетело  тело
Эмили. Должно быть, ей удалось ухватиться за трос, потому  что  его  резко
дернуло вниз, и один конец скобы вырвало наружу.  Но  в  следующий  момент
натяжение  вновь  исчезло  -  видимо,  девушка  опять  сорвалась.   Роберт
машинально порадовался, что не слышит ее крика.
     "Какая чушь приходит в  голову,  -  подумал  он.  -  Однако,  что  же
делать?" Он висел на руках, цепляясь за  полувырванную  скобу,  потерявший
кувалду, с бесполезным  тросом  на  поясе,  и  ноги  его  тщетно  пытались
нащупать на стволе какую-нибудь опору. Роберт слышал,  как  колотится  его
сердце, и чувствовал, как покрывается потом,  несмотря  на  терморегуляцию
скафандра. "В  экстремальных  ситуациях  силы  человека  увеличиваются,  -
вспомнил он. - В обычной жизни я бы не провисел так и минуты."
     Он  провисел  четыре  минуты  двадцать   шесть   секунд,   в   полной
беспомощности глядя, как медленно скользят по металлу  его  пальцы.  Потом
руки сорвались со скобы, и он полетел вниз.



                                    20

     Он еще успел подумать в полете о том, что падение в пропасть все-таки
отличается от космической невесомости, хотя, с  точки  зрения  физики  это
одно и то же, что самое отвратительное при падении в пропасть - это полная
беспомощность, что он никогда не понимал людей, находящих  удовольствие  в
прыжках со скалы в воду, и что он летит уже слишком долго. Потом был удар,
неожиданный и показавшийся от этого еще более сильным, и наступила  полная
тьма.
     Но Роберт не потерял сознания. Он сразу осознал, что лежит  на  земле
вниз лицом, и это очень неудобно  из-за  ранца  на  груди,  что  серьезных
повреждений, по-видимому, нет, а причиной полного  мрака  является  скорее
всего разбившийся фонарик. Пролежав так  с  полминуты,  он  уперся  обеими
руками в землю, показавшуюся мягкой и какой-то скользкой, и  сел.  Тут  он
понял, что его шлем заляпан грязью, и протер перчаткой лицевую пластину.
     Тьма не была  абсолютной.  Мертвенный,  призрачный  свет  исходил  от
спутанных бород мхов  и  лишайников,  покрывавших  гигантские  стволы,  от
гроздьев круглых  бледных  грибов,  похожих  на  кладки  паучьих  яиц,  от
каких-то гнилушек, разбросанных  повсюду.  Прошло  не  менее  двух  минут,
прежде чем глаза Роберта привыкли к этому тусклому свету, и он смог  более
внимательно разглядеть, куда попал.
     Дно зеленого океана, древнее кладбище непогребенных,  безжизненный  и
безмолвный  мир,  чей  вечный   сумрак   не   могло   разогнать   холодное
люминесцентное свечение тления... Казалось, здесь нет места ни  для  какой
жизни, кроме лишайников, плесени и гнилостных бактерий. Гигантские  стволы
деревьев, достигавшие здесь, у подножия, тридцати метров в диаметре, никак
не ассоциировались с  жизнью  и  походили  скорее  на  мертвые  скалы  или
циклопические колонны чудовищного храма, воздвигнутого  нелюдями  в  честь
темных сил. Почва представляла собой смесь грязи, мха и  липкой  слизи.  В
отдалении виднелась какая-то темная груда. Роберт понял, что  это,  и  его
замутило. Пожалуй, никогда прежде он  не  оказывался  в  столь  мрачном  и
безнадежном месте.
     И в этот момент на плечо его опустилась чья-то рука.
     Роберт  едва  не  вскрикнул  и   только   тут   подумал   об   Эмили.
Действительно, это была она.  Эмили  стояла  на  коленях  в  перепачканном
грязью и слизью скафандре, тоже еще не вполне оправившаяся после  падения.
Слабый свет пробивался сквозь грязь в  верхней  части  ее  шлема.  Фонарик
работал! Роберт поспешно отчистил его.
     -  Добро  пожаловать  на  первый  этаж  [у  американцев  первый  этаж
называется ground floor, т.е., дословно, "земляной этаж"], - сказал он.
     Эмили подняла руку к защелке шлема.  Но,  едва  шлем  открылся,  лицо
наследницы Клайренсов исказила брезгливая гримаса. Воздух  страны  вечного
мрака был затхлым и сырым, к тому же к  нему  примешивалась  омерзительная
вонь. Эмили поспешно закрыла шлем.
     - Не хотите беседовать - не надо, - согласился Роберт, - но мне нужна
ваша помощь. Снимите ранец и светите на него. Нам  надо  заново  осмотреть
наше имущество.
     Осмотр  показал,  что  потери  невелики:  разбился   только   термос.
Нагреватель работал, а  проверять  работоспособность  радиомаяка  Уайт  не
рискнул. Он подумал, не выбросить ли вовсе этот  маяк,  но  промелькнувшая
вдруг идея удержала его. Нож  был  на  месте,  а  пошарив  вокруг,  Роберт
вытащил из грязи и кувалду.
     - Ну, а теперь нам предстоит  небольшая  прогулка,  -  сказал  он.  -
Признаться, дерево оказалось несколько  выше,  чем  я  предполагал,  но  я
все-таки надеюсь отыскать бластер. Идемте, будете мне светить.
     Эмили решительно замотала головой. Возможно, причиной тому были ушибы
при падении, а может быть, она тоже заметила  темную  груду  и  не  хотела
рассматривать подобные вещи вблизи.
     - Ну ладно,  -  в  голосе  пилота  прозвучало  раздражение,  -  тогда
обменяемся шлемами. У меня будет свет, а вы в случае чего сможете  позвать
на помощь.
     На это Эмили согласилась. Роберт, немного поколебавшись,  оставил  ей
оба ранца, а сам отправился на поиски. Дважды ему казалось, что  он  видит
бластер, но в первый раз это оказался причудливой формы гриб, а во  второй
- торчащая из земли кость. Превозмогая отвращение, он подошел и к  темной,
бесформенной массе, оказавшейся, как он и  предполагал,  полуразложившейся
тушей крупного животного. Но не похоже было, чтобы упал сюда, и у  Роберта
отлегло от сердца: не придется  выковыривать  бластер  из  этой  мерзости.
Через некоторое время он наткнулся еще на  два  трупа:  это  были  останки
гигантской птицы и ее перепончатого врага. Изувеченные падением  тела  уже
успели покрыться пятнами слизи и плесени.  "Какова  вероятность,  что  они
упали прямо на бластер?" - мрачно подумал Роберт, продолжая путь.
     Он уже отошел довольно далеко от  ствола  и  почти  потерял  надежду,
когда чуть не зацепился ногой за какую-то петлю. Нагнувшись и все  еще  не
веря своим глазам, Роберт узнал ремень бластера. Сам бластер  при  падении
глубоко вонзился в землю, наружу торчала  лишь  задняя  рукоятка.  Вытащив
оружие, пилот поспешил назад.
     Эмили сидела, прислонившись к стволу  исполинского  дерева  и  закрыв
глаза. После всех трудностей и ужасов дня ей овладела апатия. Она даже  не
проявила особого интереса к находке Роберта.
     Но пилоту не было  никакого  дела  до  ее  настроения.  Он  тщательно
очистил бластер от грязи, поставил на малую мощность, прицелился в крупный
белесый гриб и нажал спусковую кнопку.
     Ничего не прошло. Роберт попробовал снова -  с  тем  же  результатом.
Варьирование мощности и угла рассеивания тоже ни к чему не привело. Роберт
подзарядил батарею  бластера  от  аккумулятора  скафандра,  но  и  это  не
помогло. Вздохнув, пилот  достал  коробочку  с  инструментами  и  принялся
разбирать оружие при свете  фонарика,  еще  надеясь,  что  дело  только  в
отвалившемся контакте. Но трещина на  первом  же  кристаллическом  стержне
сказала ему все.
     Все усилия были напрасны. Бластер был мертв - так же, как и все,  что
падало сюда с деревьев. "До сих пор лишь двое землян были  исключением  из
этого