землю  остриями  вверх,   образовывали
круговой частокол вокруг центрального столба. Каждое копье поддерживало  в
стоячем положении тщательно очищенный от мяса скелет  -  хотя  и  явно  не
человеческий, но  гуманоидный.  Лишь  головы,  насаженные  на  наконечники
копий, не были очищены от кожных покровов -  высохшие  и  сморщенные,  они
выглядели еще более жутко, чем головы живых коррингартцев. У  ног  каждого
скелета лежали еще головы  -  возможно,  они  принадлежали  тем,  кого  не
удалось  взять  живыми,  или  же  число  18  имело  для  племени  какое-то
ритуальное значение. Скелеты и отдельные кости этих коррингартцев вместе с
изодранной униформой, разломанными бластерами и разбитыми  приборами  были
свалены в кучу у подножия столба. Вся эта куча выглядела обгорелой, и лишь
наверху ее выделялись еще не тронутые огнем пробитые шлемы  и  изувеченные
бластеры землян, а также ранец Эмили. Столб  имел  почти  четыре  метра  в
высоту; в верхней его части были проделаны девять сквозных  горизонтальных
отверстий, на разной  высоте  проходивших  через  центр.  В  каждое  такое
отверстие была продета крепкая прямая  палка,  концы  которой  торчали  из
столба на три фута в каждую сторону,  напоминая  спицы  колеса;  на  концы
палок были насажены деревянные бруски. Роберт окинул безнадежным  взглядом
искореженное оружие; в этот момент тупая  страсть  туземцев  к  разрушению
злила его даже больше, чем их жестокость. "Впрочем, - подумал он мгновение
спустя, - это не так уж и глупо. Вещь, предназначения и устройства которой
ты не понимаешь, гораздо безопаснее уничтожить, чем пытаться использовать.
В этом туземцы мудрее землян, хватающихся за любую опасную  игрушку.  Черт
бы побрал всех достойных противников в мире! Вот сейчас бы прыгнуть,  пару
раз перекатиться - и бластер был бы у меня в руках..."
     Еще несколько аборигенов вскарабкались по ременным  петлям  на  спины
слонобыков и втащили наверх пленников. Животные подошли вплотную к  столбу
с разных сторон. Роберта и Эмили  подвесили  за  руки  на  противоположные
концы одной палки. Слонобыки отошли в сторону, зато  появились  туземцы  с
охапками травы. Они свалили траву под ногами землян; один из воинов  высек
двумя камнями искру и зажег факел. В этот момент солнце, прекрасно видимое
отсюда благодаря  уходящей  на  запад  прямой  просеке,  коснулось  земли.
Туземец с браслетами из желтых зубов на всех шести конечностях - очевидно,
шаман или вождь - подал знак. Воин поджег  траву.  Туземцы  разбрелись  по
поляне, садясь или опускаясь на средние конечности в предвкушении  долгого
зрелища. Музыканты  затянули  новую  мелодию,  тоскливую  и  протяжную,  с
резкими  диссонирующими  нотами;  очевидно,  она  имела  целью   увеличить
страдания обреченных.
     Трава разгоралась медленно и давала удивительно мало  дыма,  так  что
пока дискомфорт  землян  ограничивался  лишь  неудобной  позой,  но  пилот
понимал,  что  туземцы   в   своей   первобытной   жестокости   специально
предусмотрели это - пламя должно увеличиваться постепенно.
     - Роберт! - воскликнула Эмили тоном,  которым  в  менее  просвещенные
времена обращались к богу. - У вас должны быть какие-то идеи!
     - Увы, никаких, - мрачно отозвался пилот. - Если бы  не  эти  бруски,
можно было бы раскачаться и сорваться с палки. Но и в этом случае  нас  бы
тут же подвесили обратно, и хорошо еще, если не вниз головой.
     -  Ну  почему  эти  ублюдки  такие  тупые!  Неужели  нельзя  с   ними
договориться? Цивилизованный человек может столько предложить дикарю...
     - Только не такому, как эти. Им  не  нужны  ни  стеклянные  бусы,  ни
бластеры.  Все  чужое  может  быть  опасным,  все  опасное   должно   быть
уничтожено. Принцип простой, но эффективный.
     - Но ведь должен быть какой-нибудь выход!
     - Кто вам это сказал? Безвыходные  положения  встречаются  на  каждом
шагу, а в Дальнем космосе тем более. Как сказал в старину один  остроумный
человек, жизнь ничем хорошим не кончается.
     - Но, Роберт, я не хочу умирать!
     - Я тоже, если вас это хоть немного утешит.
     Эмили снова начала всхлипывать. Роберт кусал губы,  пытаясь  укротить
ужас,  бившийся  в  нем  под  маской  внешнего  спокойствия.  Он   пытался
отвлечься,  переключить  сознание  на   решение   какой-нибудь   задачи...
вспомнить нерешенную головоломку... придумать оригинальный каламбур...  не
лучше ли поискать выход? Но ведь  его  действительно  нет,  выхода.  Внизу
больше сотни вооруженных туземцев - а  их  всего  двое,  они  связаны,  их
головы не защищены... Нет, нет, нет! Если ничего не приходит на ум, задачу
надо выдумать. Например, мат в три хода, где решение начинается  с  жертвы
ферзя. Черного короля, конечно,  поместим  в  центр  доски  -  так  больше
вариантов... и вообще побольше фигур,  чтобы  жертва  была  неочевидной...
Проклятое слово "жертва"! Опять все сначала...
     Хотя рукава скафандров не  позволяли  ремням  впиваться  в  запястья,
задранные вверх руки постепенно затекали -  причем  повышенная  гравитация
ускоряла этот процесс. Пламя  разгоралось,  его  тепло  уже  чувствовалось
сквозь ботинки. И дым, как бы мало его ни было, все же  начинал  щипать  в
носу и в горле...
     - Роберт, сколько, по-вашему, мы так продержимся?
     - Если бы у нас были шлемы, то, может быть, мы могли бы  рассчитывать
на несколько часов. А так мы, вероятно, задохнемся раньше. В любом  случае
у нас нет приличной термозащиты. Туземцы намерены сделать из нас фирменное
блюдо - землянин, жареный в собственном скафандре...
     - Как вы можете шутить в таких обстоятельствах!
     - В таких обстоятельствах шутить - это все, что нам  осталось,  чтобы
сохранить достоинство. Иначе  мы  начнем  визжать  и  звать  маму,  а  это
унизительно и, главное, бесполезно.
     Огонь поднимался все выше и охватил ноги землян. С  шипением  сгорели
связывавшие их  ремни,  оставив  отвратительный  запах.  Жара  становилась
нестерпимой, пленники подогнули ноги. Туземцы  оживились,  видя,  что  эти
странные существа наконец-то начинают мучиться, несмотря на свою  толстую,
нечувствительную кожу. Флейты заиграли с новой силой - на этот раз  что-то
радостное,  ликующее,   напоминая   приговоренным   обо   всех   прелестях
оставляемой ими жизни.
     - Роберт...
     - Да?
     - Скажите, Роберт... вы и сейчас меня ненавидите?
     - Сейчас - нет, мисс Клайренс... Эмили... ведь вы страдаете  так  же,
как и я.
     - А если бы мы спаслись... вы бы  снова  не  простили  мне  миллиарды
моего отца?
     - Каким образом мы могли бы спастись? Разве  что  начнется  внезапное
оледенение... Я еще не видел  рептилий,  способных  выдержать  температуру
ниже точки замерзания воды... Оледенение... а лучше потоп...
     - Вы не ответили на мой вопрос.
     - Сейчас мне плевать на любые  деньги...  Но,  если  я  спасусь,  мое
отношение к хозяевам жизни станет прежним.
     - Вы говорите - "если"... Значит, вы еще верите?
     - Знаете, Эмили... - Роберт закашлялся, - я позволил  себе  отступить
от своих принципов. Не только наихудший, но  и  самый  вероятный  сценарий
говорят, что нам конец... но  я  еще  позволяю  себе  надеяться.  В  конце
концов, хуже от этого уже не будет...
     Пламя поднялось до пояса.



                                    55

     Земляне раскачивались и извивались, чтобы хоть  на  короткие  моменты
вырываться  из  огня.  Увы,  этих  моментов   было   недостаточно,   чтобы
восстановить нормальную температуру в скафандрах.  Дым  ел  глаза,  дышать
становилось все труднее. В перерывах между приступами кашля Эмили стонала,
а Роберт поносил  дикарей  последними  словами,  избегая,  впрочем,  особо
непристойных оборотов - не столько из-за  девушки,  сколько  помня  еще  о
собственном достоинстве. Флейты с навязчивостью идиота повторяли одну и ту
же музыкальную фразу, построенную,  казалось,  по  принципу  максимального
неблагозвучия.
     Звук, который услышал пилот, сперва был сочтен  им  за  галлюцинацию,
порожденную отравленным дымом мозгом. Но  вот  и  Эмили,  подавив  кашель,
закричала:
     - Роберт, вы слышите?!
     И в самом деле,  с  неба  шел  отдаленный  гул.  Туземцы,  опьяненные
музыкой и зрелищем, еще не замечали его.
     - Коррингартцы... - пробормотал пилот. -  В  данной  ситуации...  это
конструктивная альтернатива. Но они летят не сюда... на базу...
     Но звук становился все громче, и наконец один  из  воинов  недоуменно
поднял голову. В то  же  мгновение  ослепительно  яркий  вертикальный  луч
вонзился в толпу туземцев. С  воплями  ужаса  дикари  бросились  в  разные
стороны; на земле осталось лежать несколько изувеченных и обожженных  тел.
Сверху ударили новые лучи, дымящимися шрамами  вспарывая  поляну;  туземцы
метались в панике и бежали в лес, ибо даже во  время  штурма  базы  им  не
приходилось иметь дела с  противником,  спускающимся  с  неба  на  ревущем
пламени. После нескольких  выстрелов  поляна  опустела;  на  ней  остались
только трупы и тяжелораненые, которые корчились и шипели от боли.  Корабль
сел на краю поляны.
     Роберт с трудом разлепил слезящиеся глаза  и  рассматривал  прибывший
звездолет. Сумерки скрадывали мелкие детали, но не  привычные  приземистые
очертания явно земного  корабля.  Эмили  испустила  радостный  крик.  Уайт
отметил про себя, что звездолет невелик и не слишком новой  модели;  такие
обычно принадлежат частным лицам, и в самом деле,  на  борту  отсутствовал
государственный герб или эмблема компании. Опытный  глаз  пилота  отметил,
однако, мощную и явно весьма современную двигательную установку,  а  также
многочисленные небольшие люки, что  говорило  о  хорошем  вооружении.  Вне
всякого сомнения, последний владелец существенно модернизировал корабль.
     В нижней части корпуса открылся люк, и на поляну по  трапу  спустился
человек в скафандре и с укороченным бластером  в  руке.  Он  направился  к
столбу,  по  дороге  небрежно,  с  пояса,  расстреливая  еще  шевелившихся
туземцев. Остановившись у столба, вновь прибывший откинул  шлем  и  задрал
голову.
     - Привет, ребята. Кажется, мы прибыли как раз вовремя.
     Эмили скорее догадалась о смысле фразы, чем  поняла  ее,  потому  что
прибывший говорил не по-английски, а на  миксе  -  ужасающем  колониальном
диалекте, образовавшемся в результате смешения доброго десятка европейских
языков. Выходец из колоний тем временем расшвырял ногами горящую  траву  -
очевидно, его скафандр не боялся огня.
     - Эй, приятель, - обратился он к Роберту, поднимая бластер, -  сейчас
я отстрелю твой конец палки. Сумеешь приземлиться так,  чтобы  обломок  не
огрел тебя по макушке?
     - Попробую! - крикнул в ответ пилот, делая  мах  ногами,  чтобы  тело
отклонилось назад. Сверкнул луч,  и  Роберт  свалился  на  землю  рядом  с
обугленным скелетом коррингартца, благополучно избежав  удара  по  голове.
Человек с корабля одним движением ножа разрезал ремни на  руках  пилота  и
обошел столб, направляясь к Эмили.  Уайт  обогнал  его  и  крепко  схватил
девушку за лодыжки, частично принимая на себя вес ее тела.
     - Возьмитесь за брусок на конце палки и не отпускайте его в полете, -
велел он ей, а когда это было исполнено, кивнул  человеку  с  бластером  и
выпустил ноги Эмили. Секунду спустя она тоже была на земле.
     - Не знаю, как и благодарить вас, сэр...  -  обернулась  она  было  к
человеку с корабля. Тот, очевидно, понял ее и лишь махнул рукой:
     - Пустое. Добро пожаловать на борт "Счастливого  странника".  Идемте,
познакомитесь с командой.
     Прежде, чем подняться по трапу, Роберт бросил взгляд на  название  на
борту корабля. Помимо английских букв, там  были  и  иероглифы.  Очевидно,
звездолет совершал весьма дальние путешествия и нередко бывал в  китайской
зоне.
     В шлюзовом отсеке все трое сняли скафандры. Эмили с радостью  вылезла
из  еще  горячего  защитного  костюма;  пилот  проделал  это  с  некоторой
нерешительностью.
     Экипаж "Странника" состоял из шести  человек;  остальные  пятеро  уже
собрались в кубрике. Когда Роберт и Эмили вошли, один из  них,  толстый  и
краснолицый, повернулся к своему соседу и громко сказал на миксе:
     - Ну что, Пит, кто был прав? Я же говорил, что один из них - женщина!
     - Случайное совпадение, - брюзгливо ответил тот, кого назвали  Питом.
- Тебе женщины мерещатся даже в открытом космосе.
     В этот момент вперед выступил высокий и тощий шатен с бородкой в духе
старинных шкиперов.
     -  Не  обращайте  на  них  внимания,  -  сказал  он  по-английски   с
полуулыбкой. - Приветствую вас на борту.  Я  -  капитан  и  владелец  этой
посудины, меня зовут Энтони Купер. Мы - свободные изыскатели.
     -  Очень  рада,  мистер  Купер,  -  затараторила  Эмили,  -   вы   не
представляете себе, что мы пережили. А теперь,  надеюсь,  вы  свяжетесь  с
Землей - у вас есть аппаратура? Дело в том, что я...
     Но Роберт  уже  завладел  инициативой.  Он  сильно  сжал  руку  своей
спутницы,  постаравшись,  чтобы  со  стороны  это  выглядело  просто   как
успокаивающий жест, и поспешно сказал:
     - Мое имя Роберт Джонс, а это моя  подружка,  Джейн  Карсон.  Большое
спасибо вам, парни. Еще немного - и нам бы крышка.
     Эмили бросила на Уайта удивленный взгляд, но рука, все еще  сжимавшая
ее запястье, убедила ее в неуместности сомнений. К тому же в  этот  момент
ее обуревали другие чувства:
     - Да, да! Вы здорово врезали этим ублюдкам. Не могли бы вы  преподать
им еще урок? Их стойбище совсем рядом!
     - Хорошая идея, кэп, - заметил один из членов  экипажа  с  резкими  и
грубыми чертами лица. В руке он держал прямоугольную флягу  и  сейчас  как
раз начал отвинчивать крышку. - Люблю охоту.
     - Еще успеешь поохотиться, Джек, - заметил Купер и вновь обратился  к
Эмили. - Они, конечно,  заслуживают  наказания,  мисс...  -  вы  позволите
называть вас просто Джейн? (Эмили неуверенно кивнула) - но нам  необходимо
проделать кое-какие послеполетные процедуры. К тому  же  нам  не  помешает
некоторая информация об этих дикарях. Они, должно быть, хитры  и  коварны,
не так ли, Роберт?
     - Да уж, способны доставить неприятности цивилизованному человеку. Вы
видели  скелеты?  Они  разнесли  коррингартскую  базу.  Кстати,  хочу  вас
предупредить, что эта база неподалеку и сюда  могут  пожаловать  имперские
корабли.
     - Мы видели базу с орбиты, - заверил Роберта капитан, - и поняли, что
она безжизненна, но  не  теряем  бдительности.  Значит,  дикари  захватили
военный объект?
     - А по-моему, нет ничего плохого, если одни ниггеры перебьют  других,
- заявил любитель охоты,  отхлебнув  из  фляги.  -  Меньше  хлопот  белому
человеку.
     Эмили была шокирована. Она не ожидала услышать слово  "ниггер"  иначе
как в исторических фильмах. Эмили, конечно, знала, что расизм еще не изжит
до конца, более того, эпоха противостояния с Китаем дала для него обильную
почву, хотя и сместила акцент неприязни с черных на желтых  -  но  все  же
расизм считался  варварским  предрассудком,  почти  таким  же  диким,  как
курение, и во всем Ближнем космосе человек, исповедующий подобные взгляды,
не решился бы высказать их, не будучи уверенным, что находится в  обществе
единомышленников. Меж тем только что прозвучавшая  фраза  ни  на  кого  из
присутствующих, включая Роберта, не произвела, по-видимому, впечатления.
     - Ребята, - сказал Уайт, - я, если хотите, отвечу на ваши вопросы,  а
Джейн надо отдохнуть. У вас найдется подходящая каюта для нас?
     - Конечно, - кивнул Купер. - Макс, выкини хлам из  восьмой  каюты,  а
потом проводи туда Джейн.
     Роберт бросил косой взгляд на того, к кому были обращены эти слова  -
это был тот самый стрелок, что освобождал их - но  на  лениво-флегматичном
лице Макса читалось безразличие ко всем женщинам в мире.
     - Знаете, ужасно хочется пить, - сказала Эмили, глядя  на  убирающего
флягу Джека.
     - Нет проблем, - Купер потыкал в кнопки, и из центра стола  поднялись
две большие кружки с темным напитком.
     - Пока мы еще  не  разошлись,  представлю  вам  остальных,  -  сказал
капитан, когда Роберт и Эмили утолили жажду.  -  Пит,  Луис  (им  оказался
толстяк), Джек и Карл. (Купер произнес именно "Карл", а  не  "Чарли",  как
это обычно делается.)
     Карл, до сих пор не проронивший ни слова, даже не кивнул,  когда  его
представляли;  он  сидел,  развалясь  в  кресле,  свесив  с  подлокотников
огромные ручищи и  уставясь  в  пространство  бычьим  взглядом.  Время  от
времени,  впрочем,  его  взгляд  скользил  по  фигуре   девушки,   обретая
определенную осмысленность.
     - И еще... - сказала Эмили слегка смущенно, - у вас не найдется  мази
от ожогов?
     - Моменто! - воскликнул Луис и собрался исчезнуть в той же двери, что
и Макс. На пороге он обернулся: - Я оставлю ее в вашей каюте.
     Представление команды не  удовлетворило  Роберта:  никто  не  называл
фамилий, не говорил, вопреки  обычаю  Границы,  откуда  он  (а  совершенно
очевидно, что на "Страннике" были и коренные земляне, и уроженцы колоний),
не упоминались и должности членов экипажа. Впрочем, на кораблях  свободных
изыскателей, этих последних конкистадоров космоса, еще ухитрявшихся урвать
кусок пожирнее из-под носа у крупных компаний,  нередко  не  было  четкого
штатного расписания - каждый был  понемногу  и  пилотом,  и  связистом,  и
планетологом, и, разумеется, специалистом по всем видам оружия.
     Вернулись Луис и Макс, и Эмили пошла за своим провожатым. Луис  хотел
было скользнуть следом, но строгий взгляд капитана заставил его переменить
направление и выйти через другую дверь. Разошлись и  остальные  -  видимо,
для выполнения обычных послеполетных процедур.
     - Ну, а мы, - сказал Купер Роберту, поудобнее устраиваясь в кресле, -
еще немного побеседуем.



                                    56

     - Давно с Земли? - поинтересовался капитан  "Странника",  когда  Уайт
уселся, слегка поморщившись (ему тоже не повредила бы мазь от ожогов).
     - Как вы узнали, что я землянин? - притворно удивился пилот.
     - Бросьте. Землянина всегда можно отличить от уроженца колоний - если
не по загару и манерам, то, во всяком  случае,  по  выговору.  По  крайней
мере, если он говорит по-английски; за другие языки не поручусь - я их  не
знаю. Кроме микса, конечно.
     Роберт подумал, что эта оговорка тоже характерна для землянина - дело
в том, что на Земле многие до сих пор не считают микс полноценным  языком.
Хотя  он  официально  принят  на  нескольких  планетах,  на  нем   ведется
делопроизводство, ему учат в школах, существуют  словари  микса  и  четкая
грамматика - многие земные лингвисты отказываются признать  его  настоящим
языком (некоторые ссылаются при этом  на  отсутствие  созданных  на  миксе
выдающихся произведений - как будто за последнее столетие они  созданы  на
английском), называя его разновидностью сленга  и  ставя,  таким  образом,
ниже  мертворожденного  эсперанто,  который,  несмотря  на  продолжающиеся
усилия энтузиастов, так и не прижился ни на одной из планет. Впрочем, микс
отчасти сам виноват в этом -  помимо  того,  что  его  никак  не  назовешь
изящным и совершенным, он  имеет  слишком  много  диалектов,  иногда  даже
несколько на одной планете.
     - Но вы не ответили на мой вопрос, - напомнил Купер.
     - Ну, я покинул Землю восемь лет назад и с тех  пор  почти  не  бывал
там, не считая нескольких коротких визитов (это была правда - хорошей  лжи
никогда не повредит немного истины). Джейн тоже не была там несколько  лет
- родители увезли ее в колонии, когда она была еще несовершеннолетней.  Мы
познакомились полгода назад и с тех пор летаем вместе. У нас был маленький
корабль...
     - И что же с ним стало?
     Роберту даже не пришлось особенно  фантазировать  -  достаточно  было
скомпоновать несколько эпизодов недавних злоключений.
     - Авария - это был не  слишком  новый  корабль,  вы  понимаете...  Мы
оказались